– Не знаю, что это с ним? – удивленно сказала Валя, когда мы вновь остались одни.
– Ревнует, наверное, он же мужик! – всерьез ответил я.
– Да, он батьку очень любил… А тот его.
– Не любил, а любит, поэтому и реакция такая.
– Да, я что-то и не думала, что в его возрасте можно думать о чем-то таком, – казалось, женщина была расстроена, но на самом деле она просто очень удивилась реакции сына.
– В войну дети взрослеют рано, – предположил я.
В тот первый день у Вали я вообще никуда не ходил. Та после обеда проводила детей на рыбалку, они ходили куда-то к морю, а мы вновь остались вдвоем.
– Валь, извини, а тебе самой не нужно на работу?
– Я кладовщицей в порту работаю, у меня смены. Сутки работаю, потом сутки отдыхаю. Я тебя вчера встретила грубо, прости, просто только со смены пришла, спать ложилась.
– Это ты меня извини, свалился тебе как снег на голову.
– А знаешь, как я рада такому снегу? – Валя вновь меня поцеловала, а когда получила от меня ответ, то даже задрожала вся. – Даже не знаю, что на меня нашло. Ты не думай, я не какая-нибудь… – Валя сделала серьезное лицо, – у меня кроме Николая, мужа, никого никогда не было. А тебя утром увидела, ночью-то злая была, словно бес вселился.
– Просто ты по мужу соскучилась, какой он у тебя был?
– Да обычный, – как-то уклончиво ответила женщина, – муж как муж. Взял меня за себя, когда мне только восемнадцать исполнилось, а через год я Катюху родила.
– Ты извини, что я тебе о нем напоминаю.
– Да ничего, я уж забывать стала. Ты меня, наверное, дрянью считаешь, я ведь не по мужу соскучилась, чего уж врать, а… – Валентина замерла на несколько секунд и, выдохнув, продолжила: – По мужику я соскучилась. Как разглядела тебя утром, так просто с ума сошла. Не знаю, первый раз такое со мной.
– Не разочаровалась? – улыбнулся я.
– Ты что? – улыбаясь и смущаясь одновременно, произнесла женщина.
Вот так и жил я у Валентины целую неделю. Козел, ведь не хотел бабу разочаровывать, но все же мне нужно было уходить, ведь я не для этого в Союз вернулся. Было тяжело, признаюсь честно, как-то запала в душу эта первая, после возвращения, встреченная мной женщина. Дождался дня, когда Валя уйдет на работу, да и ушел. Записку оставил, надеюсь, все поймет, не маленькая уже. Написал просто, что у нее же будут проблемы, если я не вернусь, сейчас под суд угодить, «как два пальца об асфальт». Оставил Валентине половину всех денег, у меня их много стало после налета на бандитов. Специально их нычки я не искал, так, собрал лишь, что по карманам лежало. На печке в кухне, возле самой трубы, чемодан стоял, в нем куча всяких документов, то ли «липовые», то ли настоящие, с убитых и обворованных граждан. Вот в этом чемодане деньги и лежали, вперемешку с документами. В ценах я пока еще плаваю, но денег на вид было много, мне хватит. Вот и оставил женщине часть, дети у нее еще малые, пригодятся, если вдруг в ней пролетарская совесть не проснется.
От деревни шел через перелесок, так быстрее до трассы. Еще у Вали, я сбрил волосы под ноль, а еще и усы с бородкой. Они хорошо укрывали лицо, я их давно отрастил, даже документов в Штатах не осталось с чистым лицом, на всех я был с растительностью на лице. Сбрив всю эту поросль, я словно помолодел, наверное, даже Валя бы не сразу узнала меня теперь. Конечно, если меня раздеть и осмотреть, даже не пристально, то все мои «особые приметы» сразу выползут, но, надеюсь, этого не случится. А так да, шрамов у меня столько, что можно гордиться. Даже на роже, уже в Америке появился.
Это было в сорок шестом. Как я и предполагал, сенатор Калифорнии от меня не отставал. Я тогда его родственничка на тот свет отправил, за подставу, тот меня на фронт отправил. Вернувшись почти без руки, я отомстил, вот высокопоставленный родственник и начал пакостить. Хотел меня именно замучить, причем не в тюрьме. Постоянно строил разные козни, точнее, это устраивали разные люди, по его поручению. Убрав троих, наиболее приставучих, я решил тогда, что пора заканчивать и с самим начальником. После убийства тех молокососов я решил больше не рисковать, устраивая несчастные случаи, а просто валить недругов да прятать. Благо с местом для избавления от трупов проблем не возникло, океан-то на что? Так и чистил их семейку, был человек, да пропал. Я же сам еще и в розысках участие принимал, служа в полиции, куда вернулся после излечения. Руку мне тогда все же собрали, не как новая, конечно, но вполне могу даже стрелять с нее. В основном же я полностью перешел на левую. Восстановление было долгим, поэтому тренировался постоянно. Сначала приучал себя есть левой рукой, затем плавно перешел на письмо. Очень сложно было заставлять себя, ведь так-то я правша. Это стреляю я с любой руки легко и метко, а вот в бытовых делах… Ведь при каждом движении правая так и норовит по мышечной памяти сделать все, что делала раньше, приходилось ее даже привязывать, чтобы привыкнуть.
С возвращением в полицию Лос-Анджелеса помог тогда сержант Фоули. Сначала взяли вновь в отряд спецназа, но чуть позже я отучился восемь месяцев на специальных курсах и стал детективом. Честно говоря, мне это не нравилось. Вся эта бумажная волокита не по мне. Поэтому попросился обратно в снайперы. К тому времени рука действовала хорошо, не полностью сгибается, но чувствительность не снизилась. Со спецотрядом тоже было не все так гладко. Меня ведь тогда, когда я начал здесь работать впервые, невзлюбили почти все. Еще бы, богатенький дурачок. Тогда вновь проявил себя сержант Фоули. Он убедил начальство, что в нашем участке также нужно держать штатного стрелка, и ведь, что интересно, прокатило. Даже более того, результаты пошли в гору уже через месяц. А что для копов результат? Правильно, сокращение преступности. А нас реально начали бояться в районе. Еще бы, только за два первых месяца службы я убрал четырнадцать бандитов. Двоих, особенно ими горжусь, ликвидировал в тяжелых условиях при захвате заложников. Ребята банки грабили, а я пресек это начинание на корню. А когда стали умирать и главы семейств, бандиты в районе взвыли.
Черт, это не Америка. Уже час топаю по дороге, а ни одной машины не проехало, причем в любом направлении. Да, я так, похоже, долго идти буду. Надо было сразу топать к железной дороге, через лес быстро бы получилось, на автостоп надежды нет. Немного подумав, свернул прямо в поле, что шло по левую руку. Конец мая представлен во всей красе. Зелень повсюду, еще не запыленная, как летом, сочная, красота! Поле оказалось довольно большим, зато пройдя его насквозь, вышел к небольшому перелеску, за которым увидел железнодорожную насыпь. О, вот по ней и пойду. В это время паровозы ходят довольно медленно, даже если не притормозит где-нибудь на повороте, смогу запрыгнуть.
Идя по шпалам, начал осознавать, что затеял весьма утомительное путешествие. Надо было машину во Владике брать. Угнал бы в порту по-тихому и… Ага, забыл, блин, в какой стране нахожусь. Тут машин одна на сто километров, наверное, поймают как пить дать. Нет, будем ждать поезд.
Часам к двум дня я проголодался. Свернув с железнодорожной насыпи, забрался в березовую рощу, что располагалась по обочине. Разведя костер – мне нужно было достаточное количество углей, чтобы испечь картофель, – стал собирать в округе дрова. У Валентины из дома я брать почти ничего не стал, там и так не богато живут, да еще и я бы обобрал. Взял немного картошки, этого добра у нее хватало, хоть и прошлогодняя, мягкая уже, но ничего. Была идея сварить прямо у нее дома, пока собирался, да поторопился уйти, вот и буду теперь запекать в углях. Через час костер прилично прогорел и я, наконец, закинул картоху в угли. Забыл уже, если честно, каково это, вот так сидеть у костра и есть картошечку. Запах по округе пошел такой…
Да, шума машин, кстати, так и не услышал за все время, что нахожусь тут, то ли далеко забрался, то ли просто никто не ездит. Ладно, как и собрался, попробую попасть на поезд, может, повезет? Если кто повезет.
Налопавшись, хотел было отдохнуть, но что-то комарье разлеталось, да еще и мошки местные уж больно кусачие, поэтому собрался и, затушив костерок, двинул по направлению к железке. Сколько придется ждать поезда, даже не представляю, одно точно, куда бы он ни шел, за исключением направления обратно, во Владивосток, я поеду на нем однозначно. Сейчас, идя практически по шпалам, я высматриваю место, где паровоз точно сбросит скорость, тогда и воспользуюсь этим.
Ну и задачку я себе задал! Целый день шел, только под вечер встретил небольшой мост и решил ждать возле него, так и так поезд тут сбросит ход. Состав показался, точнее я его сначала услышал, только глубокой ночью. Меня к тому времени уже местные насекомые откровенно зажрали. Вот блин, кормил раньше клопов, как и все на фронте, и ничего, бесило, конечно, но вполне привыкаемо, а тут… Когда солнце скрылось за горизонтом, твари просто обнаглели. Первое время пытался отмахиваться, затем плюнул на маскировку и развел костер, руки устали махать. Возле костра было немного легче, кусали в основном спину, но я регулярно поворачивался, да и вообще не сидел без движения, поэтому всю кровь у меня не выпили. Но представляю, как я сейчас выгляжу, от постоянных почесываний тело зудит, и на видимых участках кожи наливаются волдыри. Вот, блин, живность какая агрессивная, или это от нехватки пищи?
Состав, как я и предполагал, сбросил скорость перед мостом. Закинув сначала мешок, двигаясь бегом рядом с поездом, я уцепился и втянул себя следом. Специально ждал открытую платформу, вагоны могли быть заперты, рисковать не хотелось. Поезд, к моему удивлению, после проезда по мосту не разгонялся. Причину я узнал чуть позже, когда поезд остановился, машинист и, видимо, помощник криком заставили меня вылезти.
– Ты чего тут делаешь? – строго спросил усатый мужичок, лет эдак пятидесяти от роду.
– Еду, не видишь, что ли? – шутливо ответил я. Но шутка не прошла.
– А на кой черт ты мне тут сдался? Ишь, едет он! – продолжал возмущаться машинист.
– Ты чего орешь-то, отец? – спокойно спросил я.
– Так запрещено же…
– А ты сделай вид, что не заметил, – предложил я.
– Ага, а потом самому лес валить? Ты сбежал, а мне к хозяину?
– Это ты с чего взял-то? – удивился я.
– Ты на себя-то посмотри! Весь какой-то помятый, грязный, хочешь сказать, что не из беглых?
– Ты чего, отец? Я просто сел к вам, так как машин на дороге нет, а мне ехать срочно нужно.
– И куда ж такая срочность? – чуть сбавил тон машинист.
– В Москву, вестимо.
– Вот это загнул! – рассмеялся мужик. – Где мы и где столица!
– Да знаю, что далеко, но как-то добираться нужно.
– Вот бери билет, садись в пассажирский поезд и кати. А то залез как беглый в товарняк и рад.
– Чего вам, жалко, что ли?
– Да мы ж едем-то всего на триста верст, не пассажирский, чай. Вон, видишь, уголек таскаем, – мужик указал на угольные крохи, что валялись на платформе.
– Да мне и надо-то куда-нибудь выехать, где с транспортом легче будет, – естественно, я не думал, что этот небольшой составчик меня до столицы доставит.
– Пойдем тогда к нам, неча тут по вагонам ныкаться, – сменил гнев на милость машинист. Его помощник за все время разговора только молчал.
Я не соврал машинисту, действительно собирался в Москву. Вы же не думаете, что я хотел явиться к Петру нелегальным гражданином? Да и сколько я так, без документов-то, пробегаю? Нет, я вернусь в столицу, откопаю свою закладку с бумагами, вот тогда и можно будет дышать спокойно. Перед тем своим отъездом я собрал все документы, немного денег, что были у меня, награды и хорошенько прикопал, вряд ли кто-то нашел. Испортиться, конечно, могли, но надежда была. На случай вопросов о старых документах я решил врать, что лечился все эти годы в Сибири. Буду плести о местном знахаре таежном, может, прокатит. Ведь по большому счету, что мне предъявить? Документы старые, так говорю же, отсутствовал я во внешнем мире. Диагноз у меня есть, результат излечения на лице, так что думаю, все будет в порядке.
В кабине паровоза было жарко, тесно и грязно. Мне указали угол, чтобы стоял и не отсвечивал. Мужики совсем не были расположены к разговорам, угрюмо и монотонно выполняли свою работу, а она у них очень тяжелая!
Примерно через два часа меня хлопнули по плечу, я в это время таращился в окно, пытаясь разглядеть населенный пункт, что виднелся в нескольких километрах слева.
– Эй, пассажир, сейчас ход сбросим немного, тебе пора! – безапелляционно заявил машинист. В ответ я лишь кивнул и поправил мешок на спине. Что делать, если таковы правила. Людей могут серьезно наказать, мне-то это зачем?
Был самый разгар дня, но я ушел от железки в сторону, надеясь перекусить и тупо подумать. Если честно, мне уже надоело такое путешествие. Таким макаром я до столицы буду полгода шлепать. А, плевать на конспирацию, поймают, значит поймают. В поезде меня посетила идея пробраться на пассажирский состав, вот перекушу и пойду к поселку. Тут недалеко, машинист сказал напоследок. Буду ловить именно такую «попутку», хочется побыстрее добраться.
Да, пять дней назад я и представить себе не мог, чем чревато путешествие на пассажирском поезде в Союзе в послевоенное время. Проверки документов на каждой станции, менты как собаки, неизвестно еще, кто из них злее. Чего они так шакалят, шпионов ищут? За несколько дней я где только ни прятался, даже под вагоном ехал один перегон. Но все же подобрался к Москве на довольно близкое, условно, конечно, расстояние. Я сейчас в районе Свердловска, уже не Дальний Восток. Отсюда я поеду на машине, сошелся случайно с одним шоферюгой, если точнее, спас его от разбитой морды и увечий. Мужик нарвался возле вокзала на каких-то ушлых дельцов, вроде кидал, ну и еле ноги унес. Точнее, я и помог убежать вовремя. После разговорились с ним, тот был под впечатлением от моего сольного выступления, еще бы, четверых уработал на раз, ну и рассказал, что пилит в Горький. В машине он один, так что на мою просьбу ответил удовлетворительно. Но, блин, как же их запугали-то всех, тоже ведь намеревался увидеть мои документы. Нести полную чушь я не стал, отделался полуправдой. Сказал, что у самого украли все документы и деньги, поэтому и сорвался на тех кидал, что водилу плющили, так как злой был. Шофера, по крайней мере на первый взгляд, такая полуправда удовлетворила, и он согласился меня взять с собой. А уж мне-то как полегчало, все-таки на трассе, я думаю, будет не так много проверок, не война же все-таки. Перспектива же быстро попасть в Горький вообще порадовала, там уже недалеко.
Радости заметно поубавилось, когда я увидел, на чем поедем, да, это вам не «Скания» какая-нибудь из двадцать первого века. «Студер» – это еще та зараза, но за неимением гербовой…
Еще через четыре дня я распрощался с Василием, что подвез меня из Свердловска в Горький. Под конец путешествия мы уже были как родные. Так и вспомнился фронт, там такие же отношения были с ребятами, Васька, кстати, тоже войну прошел, в шоферах, да не в тылу. Награды имеет, сам я не видел их, но верю, это по глазам видно. Воевал тот на севере, в Карелии, там тоже не сахар было, так что мы скорешились.
В Горьком я довольно легко купил билет на поезд до Москвы. Купил, как и все люди, в кассе вокзала. Почему-то здесь у меня даже и не подумали спросить документы, этим и воспользовался. До поезда было несколько часов, которые я с удовольствием потратил на то, чтобы немного посмотреть город. Побродил по улицам, ни разу не вызвал какого-то подозрения у милиционеров, съел два мороженых – в общем, приятно провел досуг.