Уборщица
– Тебе что, денег не хватает?
– Хватает.
– Ну, а в другое место, пошла бы, ну, там какие-нибудь бумажки перекладывать?
– Не берут. Возраст, там молодые нужны.
– Ну, сторожем, в конце концов.
– А что там делать? Опять одна, я и дома в четырех стенах одна сидеть замучилась.
– Вон, с подружками общайся, сходите куда-нибудь.
– С кем?
– Ну, с этой, как ее там, в прошлый раз приходила.
– Ильинична? Так уже месяца три, как ей сорок дней помянули.
– Ну, на лавке возле подъезда вечно кто-нибудь сидит, вот и общайся.
– Что я курица, на лавке как на насесте сидеть, вечно одно и тоже – из пустого в порожнее переливают. – Нина Николаевна, сцепив морщинистые руки на коленях, словно две подружки, погладила их друг дружкой. Не расцепляя, потупила на них глаза, словно рассматривая, поглаживала большим пальцем выпирающие пястно-фаланговые суставы, обтянутые пожелтевшей кожей. Добавила. – Скучно. Вот когда Егорку хоть на каникулы привозили, все веселее было. Хоть какая отдушина, а теперь, на недельку приехали вместе, и опять одна.
– Ма, ну, в самом деле! Ты что нас позоришь.
– …
– Коль! Ты что сидишь истуканом? Скажи что-нибудь. – Вера обратилась к мужу, уставившемуся в телевизор, – никуда от тебя твой футбол не денется.
– Нина Николаевна, в самом деле, зачем вам эта работа? Ну, давайте уже к нам перебирайтесь, сколько говорить, квартира большая, всем места хватит. Вон, Егором занимайтесь, он только рад будет. Да и потом, в вашем возрасте, не дай Бог, чего случится, мы и знать не будем.
– Николай, ну что за манеры? Ты в курсе, что женщинам не принято напоминать об их возрасте? – Глаза Нины Николаевны озорно блеснули.
– Нина Николаевна, ну, я не знаю… У нас медицина хорошая.