– Не боись. Я у своих друзей женщин не увожу, тем более мне и своей Катерины достаточно. И так меня не хватает. Измучила совсем. Это лечебный массаж, меня этому научил один кореец в пятидесятом году, после того, как я вынул у него осколок, оставшийся после войны. Кстати, этим мы занимаемся, уже целую неделю. Просто ты сегодня что-то рано пришёл. А теперь отвернись Лене надо одеться. По её словам ты до сих пор держишь целомудрие.
Тут и Лена возмутилась.
– Иван Иванович хватит меня сватать. Я Вас об этом всё время прошу, а Вы опять за своё.
Мы с Иванычем пошли на кухню, оставив девушку одну. Лена оделась и пришла к нам. Мы поужинали. Перед уходом доктора, я у него на завтра попросил его машину. Моя машина ремонту не подлежала и валялась где-то на свалке. Нужно было забрать Ленины вещи из общежития. Он дал добро и предупредил.
– За машину отвечаешь головой.
Хотелось бы немного рассказать о его машине. Право, интересно. Это «ЗИМ» белого цвета, тысяча девятьсот пятьдесят второго года выпуска. Когда-то на этой машине Ивановича возили, в бытность его главврачом района. Потом она переходила к другим владельцам и когда её списали и хотели отправить в утиль, Иваныч не дал этого сделать, выкупил её по цене металлолома. Её разобрали до винтика, все части отникелировали и похромировали. Потом заново собрали, кое-где сделали ремонт, заново перекрасили, убрали красный крест и вручили владельцу. Она блестит так, что ночью не надо включать освещение. На ней он выезжает из гаража по большим праздникам. Ему предлагали за неё большие деньги, потом хотели обменять на новый шестисотый «Мерседес», потом добавляли в два и три раза денег и «Мерседес» в придачу, но он не согласился. Деньги ему были ни к чему, а машина раритет. Коллекционеры ждали его смерти, но Иваныч на них, и на неё плевать хотел. Носится теперь и со своей Катериной, и с моей, фу ты, почему с моей, и с нашей Леной, как со списанной торбой.
На следующее утро я пошёл к Иванычу за ключами от гаража. Он мне вручил связку ключей, а сам куда-то убежал. На улице был небольшой морозец, градусов пять-шесть не больше, на дороге снег убрали, светило солнышко. Я шёл не торопливо. В голове вертелись всякие мысли. Из своей фирмы я намерен был уйти. Не было новых идей, а без хорошей идеи в моём бизнесе рано или поздно наступит провал. У меня были сомнения, вернёт ли мой компаньон мне мою половину денег за фирму, трети я бы то же обрадовался. Накануне я объявил ему о своём уходе, он немного возражал, но я настоял на своём решении. Выполнит ли он свои обязательства, вот в чём был вопрос. Надо было Лену к делу какому-нибудь приставить, нечего девчонке всё время сидеть дома, закиснет совсем, и вообще пора с ней разобраться, не будет же он вечно жить у меня, хотя она мне и не мешает. Вдвоём как-то веселей. Иваныч в неё влюбился, это понятно, но я, то здесь причём. Может открыть магазин и продавать одежду. Ленка пусть себе торгует, а я приведу свои мысли в порядок, может, и идея хорошая в голову придёт. А то надо же, хотел испытать чувство свободного падения тела. Хорошо, что я Ленку нашёл, не будут лезть в голову дурные мысли. Лена немного подзаработает, оправится от своей непонятной болезни и телесной и умственной, я тогда ещё ничего не знал о её приключениях, найдём ей с Ивановичем молодого красивого парня, стартовый капитал у неё будет, и выдадим её замуж. С такими рассуждениями я подошёл к гаражу. Ни один ключ на связке к замку не подошёл. Я ещё минут пятнадцать пытался открыть ворота гаража, думал, замок замёрз, но без результата. Выругался про себя и быстрым шагом вернулся к доктору домой. Дверь мне открыла его дочка, сказала, что папа куда-то ушёл с загадочным видом. Посмотрела на связку ключей, эти ключи оказались от дачи, и вынесла мне другие. Я вернулся к гаражу. Замок легко открылся, я распахнул ворота. Машина упорно не заводилась. Открыв капот, я увидел, что кто-то специально отключил бензопровод. Я поправил шланги. Машина завелась легко. Лампочка сигнализировала, что в баке мало бензина. У Ивановича всегда был полный бак, он за этим всегда следил, странно. Канистр с бензином, так же в гараже не оказалось, и это странно, всегда был запас. Что-то мне стало подсказывать, не задумал ли мой друг очередную каверзу. Ну, подумайте сами. Ключи не те. Бензиновый шланг отключен от карбюратора, в баке нет бензина. Канистры пропали. Э, нет, что-то он задумал, но что. Я сел за руль и поехал на заправку. Залил полный бак, это обошлось мне в копеечку, пусть старый скряга порадуется и лихо подогнал «ЗИМ» к своему подъезду. Просигналил. Через минут пять из подъезда вышла молодая девушка в песцовой шубке, в такой же шапке и в белых кожаных сапогах на высоком каблуке. Я посмотрел на свои окна. Почему Лена задерживается, хотел было выйти из машины и подняться к себе домой. Вдруг открылась дверь машины, и девушка в шубе уселась со мной рядом. Повернув голову, я обалдел. Рядом со мной сидела Лена и улыбалась. Я ждал девушку в красной поношенной курточке на рыбьем меху, в чёрной вязаной шапочке и в легких ботиночках, а здесь такое. Но откуда? Хотя я сразу догадался, доктор. Но зачем? Рядом со мной сидело прекрасное создание с глянцевой обложки модного журнала, и улыбалась мне в тридцать два белых зуба. Такую Лену я себе представить не мог. Со дня нашей встречи прошло всего три недели, а она из гадкого утёнка превратилась в прекрасного белого лебедя. Видимо, я не замечал этого. Она здорово поправилась, все её углы округлились. Изменился цвет лица, щёки порозовели, синева вокруг глаз исчезла. Лицо красивое, большие голубые глаза, алые губки, розовые щёчки с ямочками. Вся эта красота была обрамлена белым песцовым мехом. Вот, что я выдел перед собой. Лена ждала, что я, что-то скажу по этому поводу, но я почему-то насупился, завёл машину и молча, поехал. Она промолчала то же.
Пока мы ехали в общежитие меня три раза останавливали «гаишники». Сначала они брали под козырёк, видя машину доктора, но когда за рулём видели меня, то резко выбрасывали вперёд свой полосатый жезл. Каждому пришлось объяснять, что Иванович одолжил мне машину на несколько часов. Они звонили ему домой, потом, с сожалением отпускали меня. В боковое зеркало я видел, что Лена ехидно ухмыляется, видя мои оправдания. Мстила мне, что я насупился и всё время молчу. Вот так спасай красавиц после этого, хотя и ещё неизвестно кто кого спас. Так мы доехали до общежития. Я немного подобрел и сделал ей приятно, несколько раз нажал на клаксон. Студенты готовились к сессии, общежитие было переполнено, и я увидел огромное количество лиц в окнах. Хочу рассказать ещё, что собой представляет машина «ЗИМ». Это примерно, то же, что и свадебный «Кадиллак», или «Линкольн», только у этой машины нет острых углов. На большие расстояния я на ней ехать не мог. Ивановичу в машине сделали противошумовое покрытие, когда едешь, кругом тишина. Заменили рессоры и амортизаторы, поставили большую и широкую резину, даже на наших выбоинах, на дорогах, машина слегка покачивалась. За рулём через некоторое время, просто засыпаешь. Лена с высоко поднятой головой, быстрым шагом, пошла к себе. Через минут тридцать она выбежала из здания. Какая она была красивая в эти минуты, я загляделся на неё. Как ей шло её новое одеяние, такое впечатление было, что она всю свою жизнь так красиво одевалась. Я вышел из машины, чтобы положить её две спортивные небольшие сумки с вещами в багажник машины. Все женщины кокетки по жизни и эта не исключение. Она тут же поймала мой взгляд и прочитала мои мысли. Я открыл чрево этого лимузина и положил сумки, туда можно было пихнуть ещё сотню такого багажа и нас с ней в придачу, и место бы ещё осталось. Я захлопнул капот. Лена неожиданно поцеловала меня в щёку, помахала наблюдателям из окон своей ручкой и уселась на переднее сиденье машины. Я подыграл ей. Пошёл за ней, закрыл её дверку, обошёл машину сзади, сел за руль и мы уехали. Обратно я не молчал.
– Ну и кокетка же ты, сказал я. Хочу сказать тебе, что мне не нравиться твоё поведение, но выглядишь ты потрясающе, давно я не видел такой красоты, но ты не гордись сильно, дома поговорим серьёзно.
Она обиженно на меня посмотрела и промолчала. Я подъехал к дому, у подъезда прогуливался Иван Иванович. Мы все поднялись ко мне в квартиру. Я им не дал опомниться и начал штурм.
Ивановичу.
– Ты не имел права делать Лене такие дорогие подарки. Ты, что сдурел на старости лет. Кто она тебе, дочка, внучка. Ты знаешь её всего три недели.
Лене.
– А, ты, моя дорогая не имела права принимать такие подарки. Ты знаешь, сколько это всё стоит, так я тебе скажу, три, а может и пять тысяч зелёных денег. Ты, что содержанка у этого старого обольстителя.
Я хотел продолжить дальше, но тут за дело взялся Иван Иванович. Такого его голоса, да и выражения лица я ещё у него никогда не видел.
– Послушай мальчик, что теперь я тебе скажу. Слушай внимательно и не перебивай. Ты меня сильно разгневал этими словами и упрёками, хотя, где-то ты и прав, надо было Лену сразу забрать у тебя и увести её к себе домой. Там бы ей было спокойней и уютней, без упрёков и нравоучений.
Взглянув на Лену, я увидел, что она на старика смотрит как на икону, а он продолжал.
– Ты подобрал на улице раненого душой и телом щенка. Принёс домой, обогрел и накормил. Положил на подстилку и забыл, что это ещё и живая душа. Её надо выслушать. Если взялся помочь, то доведи это дело до конца.
Тут, конечно он погорячился, я думал всё время, как ей помочь.
– Что ты о ней знаешь? На следующий день, когда она появилась у тебя, я узнал всё о ней. У меня сердце в груди сжималось от её рассказа, а ты даже не поинтересовался, что с ней произошло. Как и почему она оказалась на этом злосчастном мосту. Если бы она тебе сразу излила душу, на второй день бы выздоровела, хорошо я рядом оказался. Так и держала бы всю эту гангрену в себе. Посмотри, она расцвела, похорошела. Да будь бы мне столько лет, сколько тебе, я бы вчера на ней женился, а если бы она не захотела выходить за меня, то спал бы на коврике, оберегая её сон, у её ног на полу. Что касается денег. Тут ты ошибся, это всё стоит не пять, а шесть тысяч, но что такое деньги, зачем они мне, кому их оставить, Машке? Так ей, как и мне в могилу пора. Там они ни к чему. Я каждый день ей грудь осматриваю. Каждый раз боюсь нащупать опухоль как у моей тёщи и моей любимой Беллочки. Да я влюбился в эту молоденькую девочку с первого взгляда, как увидел её, этого слабого подранка, выброшенного жизнью на улицу. Точно так же, много лет назад, я увидел девушку в окне, которая на много лет составила моё счастье, и я не ошибся, хотя тогда был юным и глупым. Сейчас я стар, заматерел, не ошибаюсь и теперь. Это не сучка с подворотни, это человек, хоть и сильно раненый, поверь мне. После стольких неудач и разочарований ей, наконец, повезло, ты на пороге её судьбы оказался, не сутенер, какой-нибудь, а порядочный человек. Так протяни же её руку до конца. Сколько я видел девчонок с поломанными судьбами, которых жизнь выбросила на панель. Посмотри сколько девушек стоит на нашей «стометровке», так там половина с Лениной судьбой. Я её не отдам туда. А если ты её обидишь или тебе надоест за ней ухаживать, я её заберу к себе. Выживем, и образование ей дам, если хватит здоровья, и не помру ненароком. Пути Господни неисповедимы. Если б я за себя не волновался, слово тебе бы сейчас не сказал и забрал бы девушку к себе. Пусть Машка её воспитывает. Всё. Не возражай мне. Надо срочно расширить сосуды. А, ты Леночка расскажи всё Николаевичу, ты здесь не права, тебе давно надо было это сделать. А то получается, что ты живёшь у него Христа ради. Тут он конечно прав, отчитывая нас. Признаю. Всё как-то неловко получилось. Хотели как лучше, а получилось как всегда. Вроде все правы, а скандал. Так, что Женя прости ты и меня старика. Кстати сказать, что б ты успокоился за Ленкину нравственность. Когда я принёс эти вещи ей, только что купленные в магазине, она категорически отказалась надевать их. Но я ей сказал, что в таком затрапезном виде я ей сесть в свою машину не дам и чуть ли не насильно, надел на неё шубу. Так, что Ленчик, поцелуй меня в щёку, хотелось бы в губы, да и по-взрослому и пошли на кухню.
Она поцеловала Иваныча в щёку, и мы пошли обедать. Мне стало немного легче на душе. Молодец доктор, здорово разрулил это дело. Пообедав борщом и жареной картошкой с котлетой, выпив всего по одной рюмке водки, я выслушал рассказ Лены о своей, теперь уже, прошлой жизни, с некоторыми ремарками Иваныча.
Лена
– Я не Иван Иванович, моя жизнь короткая не интересная. Никогда бы я Вам Евгений Николаевич ничего не рассказала о себе, если бы не доктор. Стыдно мне, не за поступки свои, нет, я честный человек и моя совесть чиста. Стыдно мне, что слабой оказалась, когда нужно было отказать, сдержать себя, мать послушать, любовь глаза застлала, волю забрала, да и мозги то же. Не маленькая, знаю, где аист детей находит. Мы, почти коллеги, с Иваном Ивановичем, я на ветеринарном факультете училась. Родилась я недалеко отсюда, в деревне Раздольное, поздним ребёнком. Матери было, почти сорок, а отцу сорок восемь лет. Братья и сестра уже жили своими домами. Последыш, самый любимый у родителей ребёнок. Меня баловали и холили, как могли только в крестьянской семье. Папа работал ветеринаром, а мама дояркой в колхозе. Училась в школе, пела и танцевала в драмкружке. Так проходило моё детство. Тут и кончилась Советская власть. Колхоз развалился. Мама занималась работой по дому и огородом, который нас кормил. Отец периодически болел, уже не молодой был и отправился на заработки. Вскоре приехал совсем больной и через несколько дней умер. Ни один доктор к нам не пришёл, нечем было рассчитаться с ним. А Ивана Ивановича рядом не было. Окончила школу и отправилась поступать в университет. Поступила с первого раза, баллы у меня были высокие. Дали место в общежитии. Училась я отлично, нужна была стипендия, мать много денег присылать не могла. Немного помогали братья. Летом зарабатывала в поле. Хватало для скромной жизни. Меня пригласили в студенческую команду КВН. Однажды, на городском выступлении я познакомилась с Сергеем, он занимался на машиностроительном факультете. Красивый высокий, хорошо одевался. Мы с ним начали встречаться. С ним было интересно. Городской парень, хорошо держится в компании. Да, что там рассказывать, влюбилась я в него так, что вокруг ничего не видела. Первая любовь. Да и он, мне кажется, меня полюбил. Нам было хорошо вместе. Когда я с ним целовалась, то забывала обо всём на свете. Решили после летней сессии пожениться. Он пошёл подрабатывать по ночам в автосервисе, что бы заработать на свадьбу. Родители его не богатые люди и много дать нам не могли, я уже не говорю о своей матери. Всё правильно, хочешь семью иди работать. От этого я ещё лучше к нему стала относиться, но в постель с ним не ложилась. Он бесился, упрекал меня в том, что я его не люблю. Он, мол, мужчина и, что ему в руку кончать, вечно твердил мне, вот почему я засмеялась, когда Иваныч об этом рассказывал. Но я по-прежнему стояла на своём. Перед самым моим отъездом мне мама сказала замечательные слова.
– Смотри деваха, лечь под мужика дело не хитрое, главное как вылезти потом. Сколько наших девчонок вернулось из города без мужа, но с хорошим довеском в виде живой ляльки. Я тебя не учу уму разуму. Вы молодые сейчас по другому думаете, по другому живёте, Вам виднее. Будь умницей. Пусть Господь хранит тебя. Поезжай и учись хорошенько, а я ждать тебя буду.
Я ей ответила тогда.
– Не бойся мама, я умная, тебе за меня стыдно не будет. Вернусь с дипломом, и заживём вместе. Выйду замуж, внуков будешь нянчить.