– Вы что-нибудь слышали? – нервно спросил он.
Зет покачал головой. Комендант вздохнул. Несмотря на то что и звание, и IQ у коменданта были побольше, чем у вахтера, нижней половины ему также не полагалось.
– Заработался. Мне послышалась, будто… Впрочем, неважно.
Он поскреб виски пальцами, и от жуткого металлического звука у Зета заныли зубы.
– Что ж, – взбодрился комендант, – приступим к инструктажу.
Он важно поднял палец.
– Первое и главное: новые изменения в Уставе Службы очистки. А именно: в десятой строке двадцать восьмого параграфа главы первой второй книги Устава следует читать «служащий Очистки обязан ценой даже жизни защищать» вместо «обязан любой ценой защищать». Далее. В третьей строке пятого параграфа главы шестой третьей книги Устава…
Комендант остановился.
– Вы не записываете, – заметил он.
– Я запоминаю, – возразил Зет.
Комендант с сомнением покачал головой и продолжил:
– …главы шестой третьей книги Устава следует читать «служащий Очистки обязан ревностно следить» вместо «служащий Очистки обязан добросовестно следить». И наконец, в сноске на шестидесятой странице третьей книги Устава следует читать «отличительные черты служащего Очистки – полная самоотдача, ежесекундная готовность к самопожертвованию, строжайшая самодисциплина и абсолютный самоконтроль» вместо «добросовестность».
– Далее… – Комендант удивленно посмотрел на свой поднятый палец, опустил его и поднял снова. – Вести с фронтов. Ни на минуту, ни на секунду, боец, не следует забывать, что идёт война. Да-да, самая настоящая война, – ответил он на удивленный взгляд Зета. – Война, на которой гибнут наши друзья и товарищи, оставляя свой кров без… покровителя, а семью без… семьянина.
Комендант внимательно посмотрел на Зета, и тот сделал соответствующее лицо.
– Враг не дремлет, герой. Враг ежеминутно, ежесекундно испытывает нас на прочность, выискивая слабые места в обороне и нанося удары в самые чувствительные и ранимые участки нашего общества.
Комендант понизил голос.
– Сводка за истекшие сутки. Зарегистрировано семь тысяч девятьсот тридцать два случая вынужденных покупок, шестьсот шестьдесят пять случаев кражи личного времени в особо крупном размере и три тысячи восемьсот пятьдесят четыре случая кражи оного в мелком, а также шестьсот шестнадцать случаев невозврата, восемь из которых – летальные. В связи с чем объявляю минуту молчания! – заключил он.
Комендант попытался встать и даже опёрся руками о стол, но вставать было нечему. Зет понимающе кивнул, давая понять, что порыв прочувствован.
Когда минута истекла, комендант обрушился в кресло и продолжил:
– Ваша сегодняшняя задача – патрулировать одиннадцатую, двенадцатую, восьмую и девятую улицы. Иначе говоря, – комендант с тщательно скрываемым презрением посмотрел на Зета, – ездить по кругу, смотреть в два и действовать согласно обстоятельствам, но по Уставу. Вопросы есть?
– У матросов нет вопросов! – бодро отозвался Зет.
Комендант испуганно обернулся.
– У каких матросов? – тихо спросил он, снова поворачиваясь к Зету.
– Поговорка, сэр! – бодро отчеканил Зет. – У человеческих особей означает полное слияние с задачей.
– Очень хорошо, – сухо кивнул комендант. – Закатайте рукав.
Зет повиновался. Комендант достал из стола шприц и вкатил Зету укол.
От иглы вверх по руке стало стремительно расползаться матово-серое пятно. Зет знал, что через минуту он будет такой весь, включая одежду, белки глаз и слизистые оболочки, – служащего Очистки трудно не заметить в толпе.
Неизвестно, было это побочным и безобидным психологическим эффектом или же инъекция и впрямь содержала какие-то добавки, но вместе с цветом служащие Очистки неизменно обретали дополнительный набор крайне положительных качеств. Набор у всех получался разный. Зет, к примеру, после инъекции начинал ощущать себя гораздо храбрее, сильнее и благороднее, чем до неё. И гораздо честнее. Не раз и не два, порозовев ввечеру обратно, он готов был грызть от досады локти, вспоминая упущенные днём возможности.
Комендант между тем уже протягивал Зету очиститель.
– Клянёшься ли ты, солдат, использовать очиститель только на благо города?
– Клянусь.
– Клянёшься ли ты, воин, не использовать очиститель там, где можно его не использовать?
– Клянусь.
– Клянёшься ли ты, защитник, использовать очиститель там, где нужно его использовать?
– Клянусь.
Комендант вздохнул и нехотя расстался с оружием.
– Удачи.
Он отдал честь. Зет поспешно вернул её коменданту, кивнул и вышел из комнаты. Вахтер, подперев голову руками, глядел в одну точку и тоскливо гудел:
«…Где в масляных реках железные рыбы,Где в небе плывут алюминия глыбы,Где плещется грозно кислотное море,Где ветер рвёт кожу с костей на просторе,Где красное мясо сгорает дотла,Лишь только восходит двойная звезда…»Зет молча прошёл мимо. Вахтер даже не повернул головы.
Той уже был готов. Матовый, серый и безликий, он терпеливо ждал недостающей детали – водителя. Что-то в нем было… Зет присмотрелся и вздрогнул: на заднем кресле определённо сидел мертвец. Серый, как все служащие Очистки при исполнении, но мёртвый. По какой-то причине сложного химического свойства белки глаз у повара не прокрасились, оставшись грязно-желтыми. Смотрелось это чудовищно. Зет достал из бардачка старые очки и надел их на повара. От того уже ощутимо попахивало: искусственная плоть, вспомнилось Зету, разлагается быстрее обычной.
– Отличный денёк, – кивнул себе Зет, тщательно пристёгивая повара ремнём безопасности. – Пятидесяти кредитов как не бывало, и это ещё без счета врачу. Уха тоже как не бывало, а вот мёртвый повар в машине – пожалуйста, тут как тут. Замечательно. Поехали, Той. И открой, пожалуйста, окна. Как ты сам тут сидишь – не понимаю.
Глава 6 | Предложение
На работу Уайт, разумеется, опоздал. Получив штрафную квитанцию, он привычно двинулся на инъекцию, но вахтер вдруг попросил его задержаться.
– Вас просил подняться к себе директор, – сообщил он.
– Вы уверены? – уточнил Уайт. – Директор? Меня?
Вахтер сверился с чем-то внутри.
– Абсолютно, – подтвердил он. – Директор ожидает именно вас и уже дважды справлялся, не изволили-ли-ли… ли-ли… ли… простите… не появились ли-ли вы уже на работе.
– Как видите-те изволили-ли, – невозмутимо ответил Уайт. – И совершенно готов навестить нашего дорогого директора-ра. Как, вы сказали, это делается-тся?
Проработав в Очистке почти что с детства, он не то что ни разу не видел директора, но даже не представлял себе, как тот выглядит.
– Последний этаж. Там всего одна дверь. Из лифта. Ошибка исключена-на. Удачи.
***
Директор оказался приятным молодым человеком с несколько резковатыми на вкус Уайта манерами. «Но это, вероятно, от необходимости руководить, – тут же попытался оправдать его Уайт. – Власть ужас как развращает».
– Усаживайтесь, – радушно предложил директор Уайту. – Чай, кофе?
– Кофе, пожалуйста.
– С сахаром?
– Да, если не трудно.
– Молоко?
– Будьте любезны.
Директор усмехнулся.
– Или, может, лучше коньячку?
– Конечно лучше, – согласился Уайт. – Но ведь мы на работе.
Директор отмахнулся.
– Сегодня у вас выходной, – сообщил он. – Я уже распорядился.
– Вот как? – вежливо удивился Уайт.
Они молча подождали, пока секретарша принесёт коньяк и кофе.
– Ну, не будем ходить вокруг да около, – заметил директор, разливая коньяк по рюмкам. – Дело в том, что мы лишились начальника отдела аналитики.
Уайт сделал сочувственное лицо.
– Мои соболезнования.
– Ах, бросьте, – отмахнулся директор. – Я его почти не знал. Однако давайте все же не чокаясь.
Они выпили. Директор помолчал и продолжил.
– Вчера, ровно в девять вечера, его сигнал исчез с мониторов Службы занятости и демографии. Через пять минут соответствующие службы были у него дома. А в десять вечера меня уведомили, что он у нас более не работает. Ну, то есть вы понимаете, да? Сбежал, зараза. Ой, да бросьте, здесь все свои. В принципе, все это пустяки, дело-то, как говорится, житейское. Не то чтобы это афишировалось, но в месяц из города стабильно сбегает до полусотни несчастных. Однако я не припомню, чтобы это сделал служащий такого уровня… Это, знаете ли, уже даже как-то неприлично.
И тем не менее. Сбежал и даже не оставил записки. Наверное. Впрочем, если и оставил, мне бы её все равно не передали. Секретность и все такое, вы понимаете… Впрочем, это неважно. Больно она мне нужна! Да и не в записке дело. Дело в том, что теперь нам срочно нужен новый начальник отдела аналитики. Детей или родственников, которым его должность могла бы отойти по наследству, он завести не удосужился. В такой ситуации закон позволяет мне распорядиться означенной должностью самостоятельно, наделив ею наиболее подходящего сотрудника. Неплохая задачка, да? Наиболее подходящего! Вот вы бы на моем месте как поступили?
Не дождавшись, а впрочем, и не дожидаясь ответа, он продолжил:
– Лично я отправился к Ксаверию.
Директор выпил.
– Между нами говоря, – он понизил голос и оглянулся, – говнюк ещё тот. Впрочем, это к делу не относится. Важно то, что эта консервная банка всё-таки выдала мне имя наиболее подходящего сотрудника, и этот сотрудник – вы.
Он посмотрел на лицо Уайта и улыбнулся.
– Я, кстати, удивился не меньше вашего. Выпьем.
Уайт, не чувствуя вкуса, проглотил коньяк.
– Удивился, да, – продолжал директор, – а потом подумал-подумал, подумал-подумал и, знаете, согласился. Вы просто идеальная кандидатура.
Уайт поднял брови.
– Ну, смотрите сами… – Директор начал загибать пальцы. – Во-первых, вы больше других нуждаетесь в деньгах. Не спорьте, я наводил справки. Трое детей – не шутка. Во-вторых, вы сейчас явно занимаете чужое место. Занимаете-занимаете. Пеший патрульный в нашем веке – это анахронизм. Анахронизм, от которого я давно собирался избавиться, только не знал как. Теперь знаю. Вы займёте место начальника отдела аналитики. Вы больше не будете шляться по улицам и позорить Службу. Ваш оклад будет примерно в десять раз больше, чем сейчас. Ваша служебная квартира будет больше, чем весь этаж дома, в котором вы живёте. Ваша машина… Впрочем, перечислять можно долго. Проще сказать, что это будет совершенно другая жизнь как для вас, так и для вашей семьи. Буквально небо и земля.
Директор внимательно посмотрел Уайту в глаза.
– Ну, что скажете?
Уайт помолчал.
– Вы это серьёзно?
– Абсолютно.
– Но я же не справлюсь.
– Да отчего же?
– Да много чего. Отсутствие опыта, наклонностей, способностей, мотивации, компетенции, авторитета… Долго можно перечислять.
– Но это же пустяки, – ласково, точно ребёнку, возразил директор. – Дело-то, как говорится, житейское. Все это очень легко поправить.
– Не понимаю, – нахмурился Уайт.
– Ну как же, – усмехнулся директор. – А коррекционная терапия?
Лицо Уайта вытянулось.
– Простите, а вы знаете Джека… не помню номера… из пятого отдела? Ну, того, который уже три года по восемь часов кряду стоит в коридоре около выключателя. Утром включает свет, вечером выключает. Все. Более ничего не умеет. Разве что улыбаться. Тоже коррекционная терапия.
Директор поморщился.
– Бедняга был в первой десятке добровольцев, решившихся на процедуру. Большие начинания редко обходятся без жертв. С тех пор прошло много времени, и врачи многому научились. Сейчас, уверяю вас, процедура совершенно безболезненна и абсолютно безопасна.
– Очень, конечно, заманчиво, но…
– Вы знаете Ло из второго отдела? – перебил его директор.
Уайт кивнул.
– Ло сделала коррекцию полгода назад.
– Не может быть! – ахнул Уайт.
– А Зази из третьего?
– И он тоже?
– И Клу, и Ферб, и ещё с дюжину других. И все они, как видите, прекрасно себя чувствуют.
Уайт потёр лоб рукой.
– Я не знал, что их уже так много. Мне… мне нужно подумать.
– Разумеется, – кивнул директор и взглянул на часы. – Чтобы не терять времени, я позволил себе пригласить консультанта по вопросам коррекции. Он ожидает вас в соседнем кабинете. Консультация бесплатная, добровольная и ровным счётом ни к чему вас не обязывает, так что сходить и поговорить вы уж точно можете. Сделайте это для себя и своей семьи. И самое позднее завтра утром дайте мне ответ. Возьмите визитку, там есть мой прямой номер. И не забывайте: вы лучший, но не единственный кандидат.
***
Из соседнего кабинета Уайт вышел даже более задумчивым, чем обычно. Если корректору и не удалось полностью рассеять его сомнения, то страхи он победил без остатка.
Процедура современной коррекции не более опасна, чем визит к стоматологу.
Более двухсот тысяч проведённых процедур.
Более десяти тысяч обращений в месяц.
Очередь на коррекцию расписана на многие недели вперёд.
Никаких побочных эффектов.
Ни единой жалобы за два года.
Книга благодарностей перевалила за восьмой том.
Улучшение среднего жизненного уровня обратившихся минимум вдвое.
Широчайший ассортимент, включая все существующие страхи, боязни, фобии, мнимые и реальные недостатки, комплексы, блоки, синдромы и состояния…
Подбор индивидуальной схемы вмешательства.
Любые изменения по запросу клиента.
И главное, полное предварительное сканирование личности с гарантированной возможностью восстановления по первому требованию.
Все это звучало крайне убедительно, но почему-то не убеждало.
Уже открывая дверь кабинета с твёрдым намерением никогда сюда больше не возвращаться, Уайт вдруг повернулся к врачу и спросил: