– Ну, что за дура! Он ей вешает лапшу на уши, а она эти уши развесила, как дура. Чувствует моя душа, доскачется этот шустряк до неприятностей, как некоторые, – Настя скосила один глаз на мужа.
– Так я пошёл голодать, – Благонов жалобно то ли спросил, то ли подтвердил свои намерения и, не дождавшись ответа от жены, снова махнул рукой и поднялся в свой кабинет, где разжёг камин, достал из сейфа баночку заграничного напитка, пачку печенья и, усевшись в кресло, задумался.
Через час в кабинет явилась Настя. Женщина подбросила в камин пару берёзовых поленьев и усмехнулась, глядя на пустую обёртку от печенья, лежащую на столике.
– Я смотрю, процесс голодания, замерзания и воздержания от употребления воды находится в активной стадии.
– У меня идёт пока ещё процесс подготовки к основному процессу, – Пров достал из сейфа шоколадку, – угощаю.
– Оставь себе на всякий случай, поскольку с ужином могут возникнуть проблемы. Я задумалась о своей фигуре. Мне надо её подточить.
– Вопрос – для кого?
– Я думаю у тебя хватит ума разобраться в сегодняшней провокации и понять, что я тоже являюсь её жертвой.
– Хочется в это верить, – Пров целиком отправил небольшую плитку шоколада в рот, – тогда возникает вопрос: кто?
– Странный вопрос, – Настя снова усмехнулась, – за последний год кого ты только не разыгрывал. Кто-то решил использовать твой же метод в отношении тебя. Ладно, пошли ужинать.
– Этими кто-то являются прежде всего Булдановский и Блёскина, – Пров встал с кресла и пошурудил металлической кочергой в камине.
– Им кто-то тебя заказал. И этот кто-то крепко стоит на ногах.
– У меня есть несколько подозреваемых. Завтра начну расследование, а сейчас с удовольствием поужинаю в обществе любимой жёнушки.
– Пока я накрою на стол, свяжись с Казёнкиным и прощупай почву.
– Хорошая идея.
Благонов снова уселся в кресло и позвонил другу, включив громкую связь.
– Привет! Про меня видел? Ты ещё на работе?
– Работаю, работаю и ещё раз работаю. Это для меня главное. В телевизор я заглядываю только пред сном, чтобы посмотреть новости. А что случилось, дружище?
– Возле «Удовлетворения грёз» я врезал Булдановскому, но и сам, поскользнувшись, получил фингал под глаз. Там была Настя. Наш мужской разговор сначала исподтишка, а потом и в наглую засняла Блёскина, раздув историю на всю страну.
– Обязательно посмотрю этот репортаж в записи. Но каков гусь этот стервец Булдановский! Может, его привлечь за домогательство к женщине, если Настя изъявит желание.
– У жены такого желания нет, но мы задумались о происках врагов и об их поисках.
– Чем могу, тем помогу, друг. Держись, я ведь тоже недавно прошёл испытание «Следами шин» и «Веточками весны». И как видишь, пока сижу в прежнем кресле, хотя должен признаться, пришлось делиться опытом вязания с самим министром.
– Мой случай опаснее и несравнимее с твоим. У тебя Маня чего стоит. Она, я думаю, компенсировала все твои страдания.
– Из-за этой Мани Ядвига только вчера вернулась домой, но продолжает молчать.
– Конечно, тяжёлый случай, но не смертельный. Это нам, дружище, урок на будущее. Наши тайные мысли, желания и телодвижения, как видим, становятся известны народу страны, как любит выражаться твоя очень хорошая знакомая Блёскина, – Пров усмехнулся и постучал кочергой по головешкам в камине.
– Блёскина – твоя подруга, а у меня с ней чисто профессиональные отношения.
– Ладно, генерал, не буду больше отвлекать тебя от твоих праведных дел. Кстати, моя Настя со мной разговаривает и даже приготовила ужин.
– У тебя другой случай, – Казёнкин хмыкнул, – в твоём деле могут возникнуть разные версии. Но мне действительно надо работать, так что, пока!
Пров хотел было возмутиться по поводу версий в отношении приготовления женой ужина, но генерал отключил связь, тем самым дав понять, что Настя замаливает ужином свои грехи. Писатель покачал головой и пошёл на кухню, думая, что Булдановский и Настя – это два несовместимых понятия. Но в жизни бывает всякое.
30 ноября в последний день осени погода стояла зимняя. В девять часов утра термометр за окном кабинета Благонова показывал минус двенадцать градусов. Холодное солнце уже полчаса плыло по небу в сторону заката, до которого оставалось семь часов. Пров под треск горящего камина смотрел на застывшие яблони, на припорошённую снегом землю, на свинцовое небо, несущее суровую зиму, призванную испытывать русский народ и его механизмы выживания на прочность, и думал: ровно год назад он также стоял у окна и строил планы на будущее. Кажется, это было вчера. Но время почти мгновенно состарило его на двенадцать месяцев. Успокаивает то, что за это мгновение было сделано что-то полезное для его семьи, общества и государства. В этом периоде нашлось место и для отдыха на море, и для весёлых приколов над друзьями. И радует то, что ему сейчас только чуть больше сорока, а он уже знаменитый писатель, имеющий право писать даже нравоучительные книги, и впереди у него ещё как минимум полжизни, насыщенной творчеством, любовью и весёлыми приключениями и розыгрышами. Правда, эти приключения иногда для него, как говорится, выходят боком. Находятся друзья, которые устраивают прикольные спектакли, достойные восхищения. Один из таких спектаклей блестяще был разыгран вчера у стен издательства «Удовлетворение грёз». Но он в долгу не останется и придумает что-нибудь пооригинальнее вчерашних сцен с Булдановским и Блёскиной в главных ролях. Хотя, очевидно, они были всего лишь марионетками в чьих-то шаловливых руках. Пров улыбнулся, когда на экране поющего телефона появилось смазливенькое личико Кати, которая после включения связи защебетала:
– Дорогой, и даже можно сказать, любимый Пров, я надеюсь, что ты на меня не обижаешься за чисто случайное моё участие в вашем треугольнике, и чтобы доказать тебе свою преданность, я приглашаю тебя в известное нам уютное кафе. Я хочу взять у тебя официальное интервью о вчерашнем, сегодняшнем и будущем в нашей жизни и о твоих приколах.
– Спасибо, любимая Катя (не побоюсь этого слова). И хотел бы сразу уточнить, что треугольника в моих отношениях с окружающим миром нет, но зато есть синяк под глазом, который может помешать нашей встрече.
– Синяк, любимый Пров, это не проблема. Мы тебя будем снимать в профиль.
– Это будет прямой эфир?
– Прямее не бывает, с обязательным повтором в вечерние часы.
– Уговорила. Когда прибыть? – Благонов посмотрел на каминные часы.
– В час дня тебя устроит?
– Устроит.
В назначенное время Пров вошёл в кафе, куда прибыл на такси в расчёте выпить какого-нибудь лёгкого вина, и увидел Катю и Васю с камерой, сидящих за столиком у окна. Пока Благонов шёл к неразлучной парочке, он успел дать пару автографов посетителям заведения. Оператор Вася это заснял. Катя выставила вперёд микрофон и воскликнула:
– Уважаемые телезрители, сегодня в прямом эфире в уютном кафе мы будем вести интеллектуальный разговор с писателем Провом Благоновым. Вчера, если помните, мы немного (чисто случайно) вмешались в его личную жизнь, за что приносим извинения, но сейчас нашей темой беседы станут вопросы, связанные с философским восприятием нашим народом своего бытия в условиях жестокого столкновения сил добра и зла, – Катя пожала руку Прова, – присаживайтесь, товарищ Благонов, и ответьте на первый вопрос: кто на ваш взгляд победит в смертельной схватке – силы порочной тьмы или божественные силы добра и справедливости?
– Сила справедливости скромная и робкая по сравнению с силой зла, которой присуща наглость, – Пров занял место за столиком, – а поэтому народу кажется, что справедливости мало в нашем обществе. Но это не так. Добрых, бескорыстных, честных людей в мире подавляющее большинство. На нашей стороне, а я себя и вас, Катя, отношу к праведникам с несущественными отклонениями, находятся живые разумные энергии Души и Смерти, которые противятся злу, исчезновению людей как субъектов Вселенной. Вот и сейчас мои спутники жизни Душа и Смерть подсказывают мне, что здесь в данный момент что-то должно произойти, – Пров повернул голову к выходу из кафе и замер. В помещение ворвалась группа крепких ребят в спецназовской форме, один из которых выкрикнул:
– Всем оставаться на местах и не шевелиться, нам нужен Пров Благонов.
Писатель развёл руками и с усмешкой посмотрел на Блёскину.
– Спектакль продолжается, господа.
– На этот раз, любимый Пров, я действительно ничего не знала и не знаю, что это значит. Мой шеф попросил взять у тебя интервью, не объясняя причины.
К Благонову подошёл полицейский с нахальной ухмылкой и произнёс:
– Я майор полиции.
Пров снова усмехнулся.
– Старый знакомый Коля Шурупов, привет! Какие на этот раз ты получил распоряжения от шефа Казёнкина? Прошлый раз ты меня с женой в болоте отдержал лицом вниз. И тогда ты был ещё капитаном. За какие заслуги такое быстрое продвижение по службе? Хотя можешь не говорить, это видно по твоему нахальному лицу.
– Да, я майор полиции Шурупов, но действую по распоряжению другого лица, которое ведёт дело о покушении на жизнь господина Булдановского, – Коля продемонстрировал наручники, – прошу ваши руки, гражданин Благонов, и следуйте за мной. Вы задерживаетесь для выяснения всех обстоятельств по делу.
Когда Пров был уже на выходе из кафе, Катя, придя в себя от шока, крикнула:
– Вы на самом деле собирались убить Булдановского, говоря про его ровное тело в гробу?
– Мне кажется, вчера при встрече с ним я как-то по-другому выразился, – задержанный повернулся лицом к девушке, на котором постарался изобразить весь трагизм своего положения.
– Пров, держись, мы будем молиться за тебя, – Катя, глядя в объектив аппарата Васи, смахнула с ресниц капельки слёз, – дорогие мои, несчастные телезрители, на этом мы прощаемся. Следующий репортаж я постараюсь провести из камеры Благонова. Ваши Катя и Вася.
Задержанного действительно поместили в камеру, где дожидались своей участи ещё два человека неопределённого возраста с лицами закоренелых преступников. Пров поздоровался и спросил:
– Где можно приземлиться?
– За что загремел? – плотный мужчина с интересом посмотрел на прибывшего, – меня зовут Серёга, а моего соседа Витёк. И мне кажется, что я тебя уже где-то видел.
– Я – Пров Благонов, пишу детективы о таких, как вы. Те, – писатель кивнул головой на дверь, – говорят, что я покушался на жизнь одного борова.
– Точно, я тебя видел по телеку, – воскликнул Витёк, – кидай кости на нары напротив меня и расскажи нам что-нибудь интересное.
Пров сел на ложе и, сочинив мгновенно в голове историю, произнёс:
– Случай этот произошёл год назад в одном из уральских городков. В отдел полиции обратилась молодая красивая девушка с заявлением об изнасиловании её местным отморозком, которому даже местная чёткая братва была не указ. Рано или поздно этот насильник оказался на зоне. Его сразу отвели к авторитету на разговор. Через пару дней насильника обнаружили мёртвым на нарах. Виновного в его смерти тогда не установили. Но мне один из ваших по секрету рассказал, что изнасилованная была девушкой авторитета той зоны, куда прибыл отбывать наказание насильник. Мораль этой истории заключается в том, что мир тесен и каждому воздаётся по заслугам.
– История мне понравилась, – кивнул головой Серёга, – в ней всё сделано по понятиям. И смерть насильника в той ситуации была предрешена.
Дверь в камеру открылась, и сотрудник полиции рявкнул:
– Благонов, на выход!
Писателя сопроводили в помещение, в котором уже находился генерал Казёнкин в штатском костюме серого цвета. Высокий полицейский начальник встретил друга с извиняющейся улыбкой.
– Мне только что доложили о твоём задержании и, как видишь, я сразу же, дружище, прилетел тебя поддержать и сухариков с собой прихватил. А то питание здесь немножко отличается от домашнего и ресторанного, к которому ты привык.
– Странное какое-то ты слово, друг, произнёс в данной ситуации. Я предпочёл бы услышать вместо «поддержать» выражение «помочь в освобождении», – задержанный прищурил левый глаз.
– Извини, друг, но я в следствие не вмешиваюсь, – генерал развёл руки в стороны, – это чревато для нас плохими последствиями.
– Ну, хоть просвети, что мне шьют правоохранители во главе с тобой?
– Следствие мне неподконтрольно, но в порядке исключения, как друга, могу проинформировать, что ты подозреваешься в покушении на жизнь Булдановского, который сейчас находится с травмами в больнице после автомобильной аварии, произошедшей в результате неисправности тормозной системы, а именно вышедшего из строя вследствие повреждения острым предметом тормозного шланга. Товарищ Булдановский сегодня утром чудом остался жив, съехав на машине в кювет, врезавшись в камень.
– С какого бока меня приплели к этому борову? – Пров на этот раз прищурил правый глаз.
– К сожалению, со всех боков, – Казёнкин с печалью в глазах потёр ладони, – на месте парковки машины владельца журнала «Вверх ногами» была найдена твоя писательская ручка с твоими отпечатками пальцев, добавь к этому вчерашнюю драку с угрозами положить Булдановского ровненько в гроб. Синяк, кстати, тебе к лицу.
– Я извиняюсь, господин генерал, но мне кажется мою фразу с гробом искажают все кому не лень.
– Не расстраивайся, гражданин Благонов, главное, все поняли смысл предназначения гроба для уважаемого в обществе человека.
– Стоя на краю потери свободы, хочу услышать от тебя, как от настоящего друга, который готов за меня отдать свою генеральскую жизнь, совет, что мне делать дальше?
– Хочу сразу же заметить, что даже если ты окажешься за решёткой в темнице сырой, я останусь тебе верным другом, готовым прийти на помощь в любое время суток и при любых погодных условиях. Что касается совета, то я его сформулировал бы так: покайся в своих грехах перед друзьями, народом, исповедуйся перед Богом. Я по дружбе могу прямо в камеру тебе пригласить батюшку, – Казёнкин поднялся с места, – извини, друг, меня ждёт работа. Я тебя не забуду. Кстати, я уже Настю проинформировал о твоём сегодняшнем статусе. Скажу честно, услышав страшную новость, она пролила много слёз, причитая, за какие такие грехи ей и Ядвиге достались мужики-баламуты. Я еле её успокоил.
– Спасибо, друг, хоть этим порадовал мою зэковскую душу, и за совет спасибо. В будущем, если выйду живым на свободу, я друзей, ой как отблагодарю своим примерным поведением и раскаянием.
– Ну, в таком случая я спокоен за тебя. Отдыхай и держись. Да, забыл сказать, там Блёскина прорывается тебя спасать. Но сам понимаешь, её атаки приходиться отбивать.
– Передай ей, кого-кого, а её я отблагодарю уж точно искренне и по полной программе.
– Обязательно передам, – генерал крепко пожал руку другу, – я как-нибудь снова загляну к тебе, но предупреждаю – это произойдёт нескоро, сам понимаешь, работа, работа и преступные элементы кругом.
– Я таким элементом точно стану, если не прекратится издевательство над самым патриотичным писателем страны. Вдобавок я для защиты своей чести подключу народ во главе с Блёскиной.
– Серьёзное заявление. Мы там, – Казёнкин кивнул головой на окно, за которым светилось небо в клеточку, – как-нибудь подумаем. Привет от Мани, – генерал, не став дожидаться реакции Прова на Маню, поспешно вышел из помещения.
Благонова с генеральскими сухарями вернули в камеру. Писатель молча поделился ими с сокамерниками, лёг на нары и задумался.
Месяцем ранее в многоэтажном доме одного из спальных районов Москвы в трёхкомнатной квартире на девятом этаже под вечер трое мужчин, распивая за столом на кухне бутылку водки, решали некоторые вопросы своего существования в сложившейся обстановке. Высокий симпатичный хозяин квартиры, закусывая бутербродом с чёрной икрой выпитую стопку водки, произнёс:
– Хотелось бы услышать ваши соображения в отношении одной особы.
– Настала пора отправить её в рай, – предложил плотный мужчина неопределённого возраста с бледным лицом, – хватит ей мучиться на этой грешной земле и путаться у нас под ногами. Тем более, что она для нас является дополнительной статьёй расхода.