Он тяжело вздохнул и произнес:
– Мне еще с полицией разбираться.
– С полицией? – быстро переспросила Бриджит, снова вскидывая на него взгляд.
– Они расследуют аварию. Скорее всего, ей предъявят какое-нибудь обвинение.
– О, – Бриджит отложила вязание. – Том, мне так жаль. Тебе и без того тяжело, правда?
– Правда.
Ее голос смягчился:
– Если тебе нужна поддержка, ты ведь знаешь, что я рядом, да? Для вас обоих.
– Конечно, – ответил он. – Спасибо, – он встал. – Я схожу за кофе. Тебе принести?
Она покачала головой.
– Нет, спасибо, не нужно. Ты скажешь Карен, что я пришла?
– Конечно. Но, возможно, ты зря тратишь свое время. Не думаю, что она сегодня в состоянии кого-нибудь видеть. Ее пичкают сильным обезболивающим. Поэтому она немного не в себе. Может быть, тебе лучше пойти домой.
– Подожду еще немножко. Вдруг она почувствует себя лучше, – ответила Бриджит и снова взялась за вязание. Но едва Том отвернулся и пошел к лифтам, она подняла взгляд и стала смотреть ему вслед. Ей не верилось, что Карен не захочет ее увидеть, хотя бы на минуту. Она ненадолго. Когда Том скрылся в лифте и она услышала, что двери закрылись, Бриджит подхватила вещи и направилась к палате 421.
Карен беспокойно возит ногами под белым одеялом. Сидит, опершись на подушки. Сегодня утром ей лучше, думать и говорить легче. Интересно, как долго ее здесь продержат?
Раздался легкий стук в приоткрытую дверь, и она слабо улыбнулась.
– Бриджит, – позвала она. – Заходи.
– Можно? – тихо спросила Бриджит, приближаясь к кровати. – Том сказал, что ты, наверное, не захочешь меня видеть.
– С чего бы Тому такое говорить? Конечно, я рада тебя видеть. Проходи, садись, – она слабо похлопала по кровати.
– Боже, сколько цветов, – сказала Бриджит.
– Это все от Тома, – ответила Карен. – Он заваливает меня розами.
– Ясно, – сказала Бриджит, присаживаясь на краешек кровати. Внимательно посмотрела на Карен. – Выглядишь ужасно.
– Правда? – откликнулась Карен. – Меня не подпускают к зеркалу. Чувствую себя Франкенкарен, – пошутила она в попытке заглушить страх, который не отпускал ее с того самого момента, как она услышала, что попала в аварию – аварию, о которой ничего не помнит.
Карен благодарна Бриджит, своей лучшей подруге, за то, что та пришла. Это принесло облегчение и отвлекло от поглотившего ее беспокойства. Дало ощущение нормальности, когда вокруг не осталось ничего нормального.
Она не помнит, что случилось вчера. Но знает, что это было ужасно и что она до сих пор в опасности. Неведение сводит с ума. Она не понимает, что делать.
– Слава богу, с тобой все будет хорошо, Карен. Я так волновалась.
– Знаю. Прости.
– Не извиняйся. Ты попала в аварию. Это не твоя вина.
Карен было интересно, что знает Бриджит, много ли рассказал ей Том. Наверное, немного. Тому никогда не нравилась Бриджит, хотя Карен понятия не имела, почему. Видимо, просто не сошлись характерами. Временами это порождало неловкость.
– Все так ужасно, Бриджит, – неуверенно начала Карен. – Я не помню, что случилось. Том сказал, я нарушила правила, гнала, он все время спрашивает…
В этот самый миг Том зашел в палату с двумя пластиковыми стаканчиками кофе в руках. От глаз Карен не укрылось, как он подавил раздражение при виде сидевшей на кровати Бриджит. Температура в палате стала на пару градусов ниже. Том передал Карен кофе.
– Привет, Бриджит, – сказал он небрежно.
– Привет, – ответила Бриджит, коротко взглянув на него. Потом повернулась к Карен. – Я просто хотела увидеть тебя своими глазами, убедиться, что у тебя все в порядке, – сказала она, поднимаясь. – Теперь я пойду, оставлю вас вдвоем.
– Не обязательно уходить, – запротестовала Карен.
– Тебе нужно отдыхать, – ответила Бриджит. – Я вернусь завтра, хорошо? – улыбнувшись Тому, она выскользнула из палаты.
Карен спросила, нахмурившись:
– За что ты ее так невзлюбил?
– Я ее не невзлюбил.
– Правда? Ты явно не обрадовался тому, что она здесь.
– Я просто тебя оберегаю, – запротестовал Том. – Ты знаешь, что сказал доктор. Тебе нужен покой.
Карен посмотрела на него поверх стаканчика с кофе, не до конца веря его словам.
Когда Том ушел домой отдохнуть, вернулся доктор Фултон. Карен вспомнила, что видела его вчера.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он.
Его голос звучал тихо, и она почувствовала благодарность. К вечеру голова разболелась сильнее.
– Не знаю. Вы мне скажите, – ответила она осторожно.
Он улыбнулся ей профессиональной улыбкой.
– Думаю, все будет в порядке. Если не считать сотрясения, вы отделались легкими повреждениями, – он, как обычно, посветил ей в глаза фонариком и тихо продолжил. – Единственное, что меня беспокоит, это то, что вы ничего не помните об аварии, но такое случается. Скорее всего, память через какое-то время вернется.
– Значит, вы с таким уже сталкивались, – медленно произнесла она, – что люди теряют память?
– Да.
– И она всегда возвращается?
– Нет, не всегда, – он пощупал ей пульс.
– Но обычно?
– Да.
– Как быстро? – с беспокойством спросила она. Ей нужно поскорее. Она должна выяснить, что произошло.
– Когда как. Иногда через несколько дней, иногда – недель. У всех по-разному, – он глянул в медицинскую карту и спросил: – Болит?
– Терпимо.
Он кивнул.
– Будет легче. Мы подержим вас здесь для наблюдения еще день-два. Когда вернетесь домой, вам какое-то время нельзя будет напрягаться. Я выпишу рецепт, купите лекарства в нашей аптеке. И проинструктирую вашего мужа, как ухаживать за больными с сотрясением.
– Я могу что-нибудь сделать, чтобы память вернулась быстрее? – спросила она.
– Да нет, – он улыбнулся ей. – Просто наберитесь терпения, – и с этими словами оставил ее наедине со жгучей болью.
Потом пришла медсестра, спокойная и дружелюбная, словно все в порядке. Но все не в порядке.
– Можно мне зеркало? – спросила Карен.
– Конечно, сейчас принесу, – ответила медсестра.
Она вернулась с ручным зеркальцем.
– Пусть вас не пугает то, что вы увидите, – предупредила она. – Есть поверхностные повреждения, но они пройдут. Все не так плохо, как выглядит.
Карен с трепетом взяла зеркальце. Она едва узнала себя: настолько исказили ее лицо с тонкими чертами и хорошей кожей багровые синяки и отеки. Но больше всего ее встревожил собственный испуганный, растерянный взгляд. Она молча отдала зеркало медсестре.
Поздно вечером двое подростков, держась за руки, возвращались домой из кинотеатра. Путь был неблизкий, но ночь прекрасна, и им некуда пойти, чтобы побыть вдвоем. Наконец он прижал ее к стене в темноте позади торгового центра и поцеловал. Он был старше, поэтому не торопился – совсем не то что мальчишки, которые спешат, суетятся и понятия не имеют, что делать. Она поцеловала его в ответ.
Со стороны мусорных баков послышался грохот, и они отскочили друг от друга. На них смотрел человек, вынесший из ресторана мусор. Кавалер обнял девушку оберегающим жестом.
– Пойдем, – сказал он. – Я знаю одно место.
Ее тело дрожало в предвкушении. Она готова целовать его вечность. Ей хочется остаться с ним наедине, но… Она остановилась.
– Куда мы идем?
– Туда, где нас не увидят, – он обнял ее крепче. – Если ты хочешь, – снова поцеловал. – А если нет, я провожу тебя домой.
В эту минуту она последовала бы за ним куда угодно. Она дала ему руку и перешла через дорогу, едва замечая, куда ее ведут. Все внимание поглощено его рукой в ее руке и ее желаниями. Они подошли к какой-то двери. Он толчком открыл дверь. Посмотрел на нее, склонив голову.
– Заходи. Все в порядке. Тут никого.
Она переступила порог и тут же оказалась в его объятиях. Он снова поцеловал ее, но ее отвлек какой-то запах. Она отстранилась, и теперь он тоже заметил. Они увидели это одновременно. Распростертое на полу окровавленное тело.
Она закричала. Он мягко зажал ей рот.
– Тссс, нас услышат!
Она замолкла и в ужасе уставилась на человека на полу. Парень отнял ладонь от ее рта, и она прошептала:
– Он мертвый?
– Скорее всего, – он приблизился к телу, рассматривая его. Она не осмелилась подойти. Побоялась, что стошнит.
Развернувшись, она выбежала вон и остановилась, глотая ртом воздух, только на улице. Он вышел за ней. Она подняла на него испуганный взгляд.
– Нужно позвонить в полицию, – ей совсем не хотелось этого делать. Ведь она сказала маме, что пошла к подруге.
– Нет, – ответил он. – Пусть кто-нибудь другой найдет и позвонит в полицию. Это не обязательно должны быть мы.
Она знала, чего он боится. Ей всего пятнадцать. А ему восемнадцать.
– Слушай, – сказал он настойчиво. – Если бы тот чувак был еще жив, тогда другое дело, но сейчас мы ничего не можем для него сделать. Пошли отсюда. Кто-нибудь другой его найдет.
Она подумала, что он неправ, но все равно почувствовала облегчение. Кивнула. Ей просто хотелось вернуться домой.
Глава 6
Как и каждое утро, Бриджит сидит в любимом кресле в гостиной и смотрит в огромное окно. Она живет прямо напротив дома Тома и Карен. Бриджит ждет у окна с чашечкой кофе, чтобы посмотреть, как Том поедет в больницу.
В гостиную заходит муж Бриджит, Боб, попрощаться перед уходом на работу.
– Я сегодня задержусь, – говорит он. – Возможно, не успею к ужину. Перекушу где-нибудь.
Бриджит не отвечает: слишком глубоко задумалась.
– Бриджит? – окликает он.
– Что? – говорит она, поворачиваясь к нему.
– Я сказал, что задержусь. У нас сегодня прощание.
– Ладно, – отвечает она рассеянно.
– А ты чем займешься?
– Поеду в больницу навестить Карен.
Возможно, сегодня у них получится провести больше времени вместе.
– Хорошо, хорошо, – ответил Боб. Он неуверенно топчется на пороге, потом уходит.
Бриджит знает, что муж беспокоится о ней.
На самом деле его не интересует, чем она займется. Он просто считает, что ей вредно сидеть без дела. Что его действительно волнует, так это не пропускает ли она сеансы. Поэтому она говорит, что не пропускает.
Случай с самого начала показался Флемингу странным: порядочная домохозяйка попадает в аварию в неблагополучном районе, при этом ее поведение нельзя объяснить ни алкогольным опьянением, ни наркотиками. А теперь доктор говорит ему, что у нее амнезия.
«Да вы издеваетесь», – подумал Флеминг.
– Как удобно, – сказал Кёртон. Они стояли у палаты Карен Крапп. Флеминг поднял руку, не давая доктору пройти.
– А она не притворяется? – спросил он тихо.
Доктор Фултон посмотрел на него с удивлением, как будто такая мысль не приходила ему в голову.
– Сомневаюсь, – медленно ответил он. – У нее сотрясение мозга.
Флеминг задумчиво кивнул. Втроем они зашли в маленькую отдельную палату. Муж Карен Крапп уже занял единственный стул. В палате сразу стало тесно. Карен, помятая и потрепанная, подняла настороженный взгляд.
– Миссис Крапп, – начал Флеминг, – я лейтенант Флеминг, а это – сержант Кёртон. Мы надеемся, что вы сможете ответить на некоторые наши вопросы.
Она выпрямилась, прислонившись к подушкам. Том Крапп нервно поерзал.
– Да, конечно, – ответила она. – Но… не знаю, сказал ли вам доктор, но я ничего не помню об аварии, – она обреченно нахмурилась.
– Вам рассказали, что случилось? – спросил Кёртон.
Она неуверенно кивнула.
– Да, но я ничего из этого не помню.
– Очень жаль, – сказал Флеминг. Он видел, что их присутствие ее нервирует, хотя она и пытается это скрыть. Он продолжил. – Авария произошла на перекрестке Проспекта и Дэвис-Драйв, в южной части города, – он остановился. Она ответила ему нервным взглядом, но промолчала. – Вы живете на севере. Как вы думаете, почему вы оказались в том районе?
Она покачала головой, слегка морщась от боли.
– Я… я не знаю.
– Можете предположить? – спросил он мягко. Когда она не ответила, он продолжил. – Этот район славится наркотиками и криминалом. Не место для домохозяйки из пригорода.
Она беспомощно пожала плечами и тихо ответила:
– Простите.
Муж потянулся к ней и сжал ее руку.
Флеминг передал Карен лист бумаги.
– Что это? – нервно спросила она.
– К сожалению, протокол о неосторожном вождении, в штате Нью-Йорк это – серьезное правонарушение.
Она подняла на него взгляд и закусила губу.
– Мне нужен адвокат? – неуверенно спросила она.
Флеминг ответил:
– Это хорошая идея. Неосторожная езда считается преступлением. Если вас признают виновной, у вас будет судимость и, возможно, вы сядете на какое-то время в тюрьму.
На ее лице читался шок. Том Крапп отвернулся, как будто борясь с тошнотой. Флеминг взглянул на Кёртона, и оба они, кивнув на прощание, удалились.
Доктор Фултон вышел вслед за Флемингом и Кёртоном. При всей суматохе, которой полна жизнь врача неотложки, у него нашлось время удивиться, как так получилось, что его пациентка гнала на красный свет в худшем районе города. Она кажется приятной женщиной. Образованная, интеллигентная – не тот типаж, от которого ожидаешь подобных выходок. Муж тоже явно ничего не понимает.
Доктор посмотрел вслед уходящим полицейским – две строгие черные фигуры в море синих медсестер. На мгновение он задумался, не позвать ли их обратно. Но момент был упущен, и они ушли.
Когда Карен Крапп две ночи назад привезли в больницу, она не понимала, где находится, то теряла сознание, то снова приходила в себя. Как будто даже не знала, кто она, не смогла назвать себя. И все повторяла что-то, как в лихорадке, – кажется, мужское имя. Фултон забыл, какое – та ночь выдалась сумасшедшей, – но точно не «Том». И это не дает ему покоя. Может быть, кто-нибудь из медсестер вспомнит.
Непохоже, что она притворяется, будто ничего не помнит. Фултон подозревает, что она хочет выяснить, что случилось той ночью, так же сильно, как и ее муж.
Вечером – прошло почти сорок восемь часов с момента аварии – Том вышел из больницы и направился к машине в дальнем конце стоянки. Сегодня Карен казалась расстроенной и рассеянной. Визит полицейских встревожил их обоих. Ему невыносима сама мысль о том, что у Карен будет судимость, что, возможно, она сядет в тюрьму, пусть ненадолго (он погуглил, какое наказание полагается за неосторожное вождение в штате Нью-Йорк). Он глубоко вздохнул. Возможно, судья проявит снисходительность. Том должен быть сильным, поэтому он попытался на время выбросить полицейских из головы.
По дороге домой Том думал о Карен, об их совместной жизни. Они были так счастливы, все шло так хорошо… А теперь это.
Они познакомились, когда она временно устроилась в компанию, где он работает бухгалтером. Между ними сразу вспыхнуло влечение. Он едва дождался, когда истечет ее контракт, чтобы пригласить на свидание. И все равно беспокоился, потому что раньше уже обжигался. Пообещал себе, что не будет торопиться, сначала узнает ее. И казалось, она хочет того же. Поначалу она была сдержанной. Он решил, что, возможно, она тоже обжигалась.
Но она совсем не походила на женщин, которых он знал. Не пыталась играть в игры. Манипулировать. Ничто в ее поведении не казалось тревожным звонком. Никогда.
Должна быть причина, почему она так поступила. Наверное, кто-то выманил ее из дома под ложным предлогом. Когда к ней вернется память, она все объяснит.
Том знал, что Карен напугана. Ему и самому было страшно.
Он поставил машину возле дома и тяжело поднялся по ступенькам. Оказавшись внутри, устало осмотрелся. В доме беспорядок. На кухне полно немытой посуды: в раковине, на столе. Он ел как попало в перерывах между поездками в больницу.
Нужно убраться. Нельзя, чтобы Карен вернулась и увидела беспорядок – ей будет неприятно. Он начал с гостиной: расставил все по местам, унес чашки на кухню. Пропылесосил ковер, протер с помощью чистящего средства для стекла и бумажных салфеток стеклянный кофейный столик. Потом принялся за кухню. Запустил посудомоечную машину, протер поверхности и наполнил раковину горячей водой со средством для мытья посуды, чтобы вручную помыть стеклянный кофейник. Поискал резиновые перчатки, которыми пользовалась Карен, но не смог найти. Опустил руки в горячую мыльную воду. Ему хочется, чтобы Карен, вернувшись домой, думала о выздоровлении, а не об уборке.