– И что же с нас требуется за такие деньги?
– Помощь в проведении мероприятия. Аппаратуру привезти-увезти, оборудование собрать-подключить, за порядком проследить, безопасность обеспечить… Чтобы никто не хулиганил, глупостей не наделал и всё было на должном уровне, как и полагается.
– А вы чего-то опасаетесь? – усмехнулся было Викинг. И тут же хлопнул себя по лбу от внезапно пришедшей догадки. – Кавказцы?
– Вот-вот. Что-то они притихли в последнее время после того, как мы их со спайсами разогнали. Сидят себе по норам, тихо-мирно, носа не кажут…Никаких тебе ответных ходов и прочих выходок. Не нравится мне это…Неужели и правда не сообразили, кто им хвост прижал? Или просто затихарились пока?
– Думаешь, затишье перед бурей?
– Если они надумают нам пакость какую устроить, то лучше места и не придумаешь. Вообще, любые массовые мероприятия – идеальный вариант для такого. Куча народу, толкучка, темнота… затеять какую-нибудь свару или там взрыв\пожар устроить – проще простого. А паника в толпе – страшное дело. И жертвы могут быть, и просто – испоганить разок мероприятие, и больше на него никто не придёт.
– Потому-то вы и решили позвать нас? Нужна помощь суровых северных братьев? Или просто хотите спихнуть на нас то, отчего самим страшно? Надеюсь, это не подстава, Найджел?
– Мы будем там – так же, как вы. Риск равный. Так что никаких подстав, просто лишняя страховка. У Аслана не так много бойцов, в основном, шушера одна. С одним клубом – ещё куда ни шло, но против двоих ему не выстоять. Так что если там будем и мы, и вы – против объединённых клубов у него шансов нет. Он это тоже хорошо понимает, и потому – даже не сунется…
– А ты, я гляжу, совсем стратегом заделался. Заранее всё просчитывать начал, на два хода вперёд. Не то, что раньше…, – усмехнулся Викинг.
Теперь уже Найджел вспыхнул и хотел было ответить грубостью, но сдержался:
– Да, я уже не тот легкомысленный мальчишка, как раньше. Но не думай, что я забыл прошлое. И если ты считаешь, что…
– Да, я до сих пор считаю, что тогда был прав. Хочешь это обсудить?
– Да ты тогда…
– Тише-тише, добры молодцы! Не горячитесь! – подал голос молчавший до этого Боярин, разводя готовых сцепиться друг с другом байкеров. – Коли уж пришли мы сюда не глотки рвать, но дело решать – так и вести себя надо соответственно… Аль не так я гуторю? Ну, нешто не правда?
Оба немного поостыли и отошли.
– В общем, наше предложение ты услышал. Решай – по рукам? Или разбежались? – всё ещё недружелюбно буркнул Найджел, переводя дух.
– Поговорю со своими. Проголосуем – и там видно будет. Как клуб решит…, – уклончиво ответил Викинг.
– Ну, дай знать, как надумаете…
– Обязательно.
Боярин с Найджелом проводили взглядами отъезжающий мотоцикл Викинга.
– Знаешь, вице-президент, а всё-таки никудышный из тебя дипломат. Уж скока лет минуло с той истории, а ты всё о прошлом…
– Такое не забывается.
– Эх, да…Были времена…У тебя тогда ещё древний «Урал» был эдакого паскудно цвета…
– Зелёного. Тёмно-зелёного, словно бутылочное стекло. Не такого уж паскудного, кстати…
И оба байкера рассмеялись, вспоминая что-то своё, понятное только им.
* * *
Светлана потёрлась щекой о подбородок Викинга и снова обняла его, прижимаясь ещё сильнее. Как же было хорошо и спокойно рядом с ним, как же она была счастлива в те редкие часы, когда они были вместе! Забывая обо всём на свете, растворяясь без остатка, теряя голову от счастья…
Если бы только не приступы совести потом и не это неотступное чувство вины пополам со страхом! Каждый раз после таких встреч она терзалась ещё несколько дней и не знала, как смотреть мужу в глаза. Но наступал новый день, недели разлуки становились невыносимыми, она скучала и рвалась снова встретиться. И это было сильнее страха, сильнее укоров совести, сильнее всего на свете!
Просто с ним она была счастлива. А без него нет. И это было никак не исправить…
Ей нравилось наблюдать, как менялся он рядом с ней. Как этот суровый и грозный байкер с внешностью северного варвара, превращался вдруг в романтичного подростка, нёс восторженную чепуху, пытался неумело шутить и флиртовать. С ней он был совсем другим – таким нежным, внимательным и заботливым, таким мягким – каким, наверное, его не видел никто из тех грозных собратьев, что ходили по струнке, стоило только ему чуть повысить голос.
«Интересно, а каким он был в детстве? Неужели тоже….?» – улыбнулась Света своим мыслям. И чуть слышно прошептала:
– Слушай, а расскажи про свою первую любовь? Когда ты по-настоящему в первый раз влюбился?
– Да вот ещё… Чего это вдруг на тебя нашло?
– Ну, пожалуйста… Или ты не хочешь делиться, потому что это слишком личное?
– Просто давно это было. Уже и вспоминать-то не хочу…
– А разве первую любовь можно забыть? Первое настоящее чувство?
Викинг пожал плечами и, казалось, погрузился в какие-то свои мысли. Света не торопила его. Даже сделала вид, что забыла про свой вопрос, успела сходить на кухню и налить себе кофе…
– Её звали Карина. Мы с ней росли в одном дворе. Вместе играли в какие-то детские игры, вместе пошли в школу…
Я помню её ещё смешной девчонкой с косичками, над которой мне нравилось подшучивать и прикалываться. Это уже потом, когда мы чуть подросли, общение стало другим – мы как-то сблизились, начали всё друг другу рассказывать, делиться какими-то своими личными тайнами, откровенничать…
Она выгодно отличалась от всех других моих тогдашних знакомых – никаких тебе жеманностей и кривляний, никаких этих девчоночьих штучек, всяких там ломаний и кокетства – нет, она всегда была открытой, простой и искренней. С ней было очень просто общаться, она со всеми держалась на равных, не строила из себя ничего, для мальчишек во дворе была «своим парнем». Мы как-то даже не замечали тогда, насколько она была симпатичной, хотя взрослые в один голос твердили: «Какая красавица растёт!» Но нам на это было пофигу в то время, да и она сама никогда не задавалась, не было в ней этой привычки к самолюбованию или стервозности, как это свойственно порой писаным красавицам… Может, за это мы её и ценили?
Мне всегда нравилось проводить с ней время – дурачиться вместе, участвовать в каких-то совместных детских забавах или просто болтать, рассказывать о своих переживаниях, делиться чем-то личным… Мы часто заводили откровенные разговоры по душам, проводили много времени вместе… но я понял, насколько мы сблизились, лишь когда её не стало – после школы она уехала в Москву. Учиться, а затем – жить и работать там.
И вот тогда я вдруг осознал, что мне её уже не хватает. С другими девушками не получалось такого же откровенного общения, в них не было этой её простоты, не было той искренности и открытости, а их ломания и кривляния меня скорее отталкивали. Впрочем, я всегда был грубоватым подростком, и с девчонками как-то не ладил, – хмуро усмехнулся Викинг.
– А дальше?
– Так прошло несколько лет. За это время мы практически не общались, лишь изредка переписывались поначалу, но и это общение вскоре сошло на нет. У неё там, в Москве были свои дела и заботы, а у меня тут, в небольшом провинциальном городке… Cловом, что мы могли рассказать друг другу? У каждого была своя жизнь…
Но так получилось, что через несколько лет я не только устроился работать в крупную строительную фирму, но и стал там руководителем одного большого проекта, ради которого мне вскоре пришлось переехать в Москву. Бывает же…
Столичная жизнь завертела меня быстро и сразу – ежедневным водоворотом событий. Столько дел и забот каждый день, в бешенном темпе, быстрей-быстрей… Но через пару месяцев я немного привык, вжился в ритм, всё как-то немного устаканилось, появилось больше свободного времени – и я решился, наконец, найти её.
Тем более, что это оказалось не так сложно: остались и прошлые контакты, да и некоторые «точки пересечения» – например, девушка-бухгалтер в нашей фирме оказалась её знакомой. Не то чтобы подругой, так – шапочное знакомство, но всё же…
И мы встретились. После стольких лет.
Знаешь, в первый момент я просто обомлел от того, какая она стала! Нет, она и раньше была симпатичной девчонкой, но теперь ещё и как-то расцвела-похорошела, плюс капелька эдакого столичного лоска и изысканности… Словом, такая красавица, что просто слов нет! Я глядел на неё во все глаза и не мог оторваться!
Однако, она ничуть не возгордилась, не зазналась и не стала вести себя подобно какой-нибудь самовлюбленной фифе, как это часто бывает у эдаких пафосных столичных стервочек. Нет, она по-прежнему была милой и открытой девчонкой, очень искренне мне обрадовалась, очень тепло встретила, очень была рада видеть (как мне тогда казалось). Ну и я сам, конечно же…
Первые несколько недель после этого пролетели в какой-то сказочной эйфории. Мы встречались чуть ли не ежедневно – куда-то ходили, вместе обедали или ужинали, посещали какие-нибудь выставки и мероприятия, или просто разговаривали – болтали обо всём на свете, делились переживаниями, рассказывали друг другу какие-то свои новости, события… Стольким хотелись поделиться, столько друг ругу рассказать – всё-таки несколько лет не виделись! Она показывала мне Москву, расспрашивала, как там дома… Я рассказывал ей про свои дела, про свою жизнь тогда и сейчас, и поначалу удивлялся тому, как грустнеют её глаза при упоминании всего того, что осталось там, далеко, в нашем захолустном дворике детства.
Так прошло, наверное, две-три недели, а потом… Потом я начал задумываться.
Всё-таки что-то было не так с нашим общением. Конечно, я к тому времени уже успел влюбиться окончательно, и моё отношение к ней напоминало, скорее, тайное обожание. Она, вроде бы, тоже тянулась ко мне, но… Нет, на уровне общения и взаимопонимания всё было классно, мы по-прежнему понимали друг друга с полуслова, проводили много времени вместе, казалось, всё было здорово – очень тёплое, близкое и доверительное общение, всякие там танцы-обжиманцы, море позитива, поцелуи-объятия, но…
В какой-то момент до меня дошло, что на самом деле меня просто очень тонко и грамотно «динамят». То она занята, то у неё что-то случилось в самый неподходящий момент и надо срочно уезжать, то как раз в эти выходные она никак не может, а вот в следующие мы обязательно встретимся… И так далее по кругу, на новый виток.
Причём, на словах – она очень хотела меня увидеть и сама расстраивалась, когда это не получалось, или когда ей приходилось в самый неподходящий момент прервать нашу встречу и куда-то бежать. А на деле… Меня словно бы держали на невидимом коротком поводке, не давая отдалиться, но в то же время принимая какие-то незаметные контр-меры, когда мы слишком сближались, и наше общение переходило в опасную стадию. Очень умело, тонко и незаметно она отстранялась именно в те моменты, когда, казалось бы, оставалось сделать только один маленький последний шаг. Причём, это отстранение всякий раз выглядело именно как вынужденное, нежелательное, но неизбежное в силу обстоятельств. Словно бы «я этого не хотела, но так сложились звёзды». Вот только «звёзды» раз за разом складывались именно таким образом и никак иначе.
Знаешь, я, конечно, в то время ещё был наивным мальчишкой во многом, но всё же успел достаточно повзрослеть за те годы, что мы не виделись, чтобы начать кое-что понимать. Да и в Москве к тому времени жил уже не первый день, насмотрелся на происки местных «столичных штучек»… Короче, в случайность подобных «совпадений» уже как-то не верилось совершенно.
Это притом что долгое время я сам никак не хотел соглашаться с очевидностью собственных выводов. Память о прошлом, все эти совместные воспоминания, да вся моя натура бунтовала против таких мыслей и выдавала мощнейший внутренний протест при малейшем подозрении. Да не может быть! Ну как же так??? Чтобы она – и..??? Да ни за что! Кто угодно, но только не она! Любая другая девушка – да! Но Каришка… Я же её знаю с детства, мы же росли в одном дворе, да не способна она на такое! Она же всегда была честной и искренней, открытой и откровенной, я же ей верил, как никому другому! Все эти игры – просто не для неё! Она же не такая!!!
Но… через какое-то время отрицать очевидное стало просто глупо. Я тогда сильно «загрузился», ушёл в себя, и тягостные раздумья не давали мне покоя ни днём, ни ночью – так, что даже на работе это стало сказываться.
С ней перестал общаться на какое-то время, устроив мягкий игнор под видом занятости. Надо сказать, что она и сама по этому поводу ничуть не переживала – даже, похоже, вздохнула с облегчением, когда я перестал настаивать на частых встречах. Прислала лишь парочку формальных смс – и всё. Нет, на уровне слов и заверений по-прежнему получалось, что ей очень жаль, что она скучает и т.д., но не более того… Тем более что на уровне конкретики – никаких телодвижений с той стороны не поступало, и её явно всё устраивало в таком раскладе.
Ну что ж…
Наверное, тем бы дело и закончилось, если бы не одно интересное обстоятельство, которое нарисовалось в скором времени.
Как оказалось, у Каринки на тот момент были нешуточные проблемы с жильём (в Москве, похоже, это вообще больная тема для многих приезжих). Не буду вдаваться в подробности, просто скажу, что велика была вероятность ей в скором времени очутиться просто на улице.
А я бы мог все эти её проблемы быстро решить, поскольку обладал некоторыми связями и полномочиями в рамках того самого проекта, который и приехал курировать. И даже, честно говоря, уже собирался кое-что предпринять в этом направлении, только ей ничего не говорил. Ну, не с руки как-то было, меня ж никто не просил, да и сюрприз хотел сделать…
А тут так получилось, что об этом случайно узнала та самая наша с ней общая знакомая, которая работала у нас бухгалтером. И, надо думать, в тот же день проболталась об этом ей.
Дальше события развивались стремительно.
На следующий же день она позвонила мне сама, мягко и ненавязчиво извинилась за свое поведение, рассказала, что она меня совсем не забыла и даже очень соскучилась, а что не появлялась на горизонте столько времени – дык это просто «так получилось», ну бывает, так сложились обстоятельства…И вообще она сама давно хотела встретиться, просто как-то вот всё не выходило, но, может, теперь?
Рассказ получался довольно складным, и я бы, наверное, даже поверил, не знай я того, что уже знал к тому моменту. Но не перебивал, решив дослушать спектакль до конца. Интересно мне стало, а что же там – в следующем акте пьесы?
В общем, она говорит, что очень соскучилась и предлагает встретиться. Я говорю, что жутко устал (это действительно правда, вот только больше – морально), идти никуда не хочу, нет настроения и желания. И что если уж ей так хочется, то она может приехать ко мне. Она поупиралась немного для виду, но, поняв, что я не передумаю – довольно быстро согласилась. Помню, я был тогда даже удивлён – «вот, оказывается, как легко всё оказалось! А раньше-то…»
Викинг вздохнул и не надолго умолк. Света не торопила его.
– Она приезжает ко мне тем же вечером. Без опозданий, что характерно. Не как раньше. И даже уговаривать не пришлось…, – грустно усмехнулся он. – После недолгой вечерней программы и некоторых простых телодвижений – у нас таки случается секс. Больше даже по её инициативе, чем по моей.
А потом как бы между делом, аккуратненько так, вскользь и без нажима она упоминает, что жизнь в Москве для красивой девушки вовсе не такая безоблачная, как может показаться…Что случаются всякие трудности, например, с жильём… и вообще…
Я отворачиваюсь к стенке и делаю вид, что уснул. Не хочу слушать дальше.
Утром она уходит. А я, плюнув на работу и отключив телефон, напиваюсь в стельку, лезу под душ и старательно тру себя мочалкой, не в силах избавиться от ощущения какой-то грязи. Потом до вечера валяюсь на диване, плюю в потолок и мучаюсь вопросами: «Какого хрена?» и «Неужели они все одинаковые?»