– Сидишь, Светило, мозги паришь? – с иронией, обратился он к своему соседу, обнажая в дружеской улыбке ровный ряд белоснежных зубов.
– Так, небольшой план работ на месяц составляю, – нехотя ответил Игорь, почесав колпачком шариковой ручки у правого виска.
– Всё это ерунда, Игорёк. Все эти планы, техобслуживание, профилактики – всё это бумажная бюрократия, а на деле всё совершенно по-другому выходит, понимать надо! Дело, есть дело, вот где надо проявлять свои деловые качества. – Громко выразил свою точку зрения рефмеханик, делая Мельниченко конкретное предложение, прежде чем «светило» успел ему возразить. – Ты вот что, давай к нам в «чёрную бригаду», нам позарез нужны сильные руки и горячие сердца.
– Танки топливные зачищать, что ли? – уточнил Игорь, прикрепляя в рамочку каютной карточки, висевшей у изголовья своей койки, собственноручно составленный план-график профилактических работ.
– Скрупулёзно подметил. Так что, записывать? – конкретно задал вопрос Василий.
– Записывай, записывай. Эх, где наша не пропадала? – закончив дело, на одном вздохе ответил Мельниченко и повернулся лицом в сторону собеседника.
Василий молча дописал в свой список фамилию Мельниченко, проставил инициалы, добавил домашний адрес Игоря и сложил листик так, что он уменьшился до размеров записной книжки, свободно входившей во внутренний карман шерстяного пиджака. Пряча записку в блокнотик, Василий привычным мановением руки вернул его на прежнее место и сделал Игорю короткое наставление:
– Значит так, Игорёк, как только войдём в нормальный режим работы, сориентируемся в обстановке и начнём помаленьку зачищаться. Для обеспечения нормальной работы, дружок, тебе надо подготовить несколько капитальных переносок, два-три хорошо заряженных взрывобезопасных аккумуляторных фонаря и парочку надёжных удлинителей, метров по двадцать каждый. Всё это касается твоей непосредственной работы по специальности, так вот, – немного помедлив, он перевёл дух, прикидывая что-то в уме и добавил. – Что касается самой зачистки, то инструктаж получим от дедушки перед началом работ. Работать будем вчетвером: я, ты, второй механик и моторист. Дедушка, разумеется, будет ответственным руководителем работ. Вот, в принципе и всё, что я хотел сказать. – Закончил свою мысль одухотворённый рефмеханик.
– Я, Вася, всегда готов, как пионер! – сострил Мельниченко, салютуя по-пионерски, правой рукой. – Главное, чтоб я был заранее предупреждён перед началом зачистки. Сам знаешь, как бывает: прежде, чем приняться за новую работу, надо закончить уже начатую.
– О чём разговор, браток? Усё будет тип-топ, як в найкращих домах Лондона и Парижа, а зараз пора руки мыть. Шо не кажи: война войной, а обед, як кажуть «по расписанию», – весело отшутился Василий старой доброй пословицей и принялся вымывать руки под струйкой тёплой воды.
Вымыв руки и переодевшись в чистую одежду, соседи по койко-месту, дружно пошли в кают-компанию. Пройдя несколько шагов по ровному коридору, они оказались в нужном месте. Здесь раздавался благоухающий аромат вкусной пищи, вероломно вонзаясь в носоглотки проголодавшихся рыбаков.
Обед был в самом разгаре. Свободные от вахты члены экипажа во главе с капитаном уже аппетитно работали столовыми приборами, тщательно пережёвывая и медленно, с большим удовольствием, поглощая свежеприготовленную еду. Попросивши у капитана «разрешения», Игорь с Василием пожелали обедавшим рыбакам «приятного аппетита» и сели на свои места за столом.
Кают-компания представляла собой салон, соответствующий по габаритам шести каютам средних размеров. Вдоль бортов кают-компании тянулись в одну линию два стола, имевшие до четырёх метров в длину и метра полтора в ширину. Они были намертво привинчены к палубе металлическими болтами. С левого борта столовались лица рядового состава, а с правого – командный состав. На каждом столе находились две супницы, аппетитно извергающие аромат первого блюда, две хлебницы, наполненные тонко нарезанным обыкновенным магазинным «кирпичиком», так как в коротких рейсах камбузный персонал хлеб не выпекал, вполне хватало полученного на береговых продовольственных складах. Ещё там было по несколько приборов с различными специями: солью, перцем и русской горчицей, а так же приборы для непосредственного приёма пищи. Судно слегка покачивало с борта на борт и, кушая первое, тарелку приходилось придерживать рукой, чтобы её содержимое не пролилось на чистую белую скатерть. А содержимое в этот день было сказочно вкусным и пленительно аппетитным. Судовой кок, Пал Петрович, как его величали рыбаки, немного лысоватый и круглолицый мужичок, с пышными пшеничными усами под маленьким острым носом и слегка выпуклыми глазами выше румяных щёк, оказался очень шустрым по натуре и любителем поговорить. Порой он так быстро говорил, что тяжело было разобрать сказанную им фразу. Что же касается его кулинарных способностей, то этими качествами он спокойно мог конкурировать с поварами любых фешенебельных ресторанов. Этот обед порадовал рыбаков отличным гороховым супом, приготовленным Петровичем на наваристом бульоне из копчёных рёбрышек. На второе, он подавал смачно подрумяненное жаркое со свининой, искусно приготовленное в духовке. На закуску был салат из квашеной капусты, заправленный душистым растительным маслом с добавкой сахара. Салат получился очень пикантным и под жаркое шёл за милую душу. А в заключение трапезы подавался компот, сваренный из отборных молдавских сухофруктов. Он находился в большой эмалированной кастрюле зелёного цвета, стоявшей на самодельной железной подставке у выхода из кают-компании. В кастрюле плавал полулитровый черпак с длинной ручкой из нержавейки. Закончив обедать, каждый член команды брал на столе свою кружку, подходил к кастрюле и выпивал этот кисловато-сладкий напиток в полное своё удовольствие. Подводя итог под этим приятным мероприятием, рыбаки чистосердечно благодарили Пал Петровича за хитроумное искусство повара и отправлялись на отдых, если представлялась такая возможность. Но на этот раз свободным от вахты рыбакам, живущим по-особому распорядку, не пришлось смачно «придавить комарика», их ожидало трудовое участие на подвахте.
Спустя полчаса после обеда, начали поднимать трал. Василий с Игорем, едва успев перекурить, облачились в прорезиненные рыбацкие робы, обули в раздевалке длинные резиновые сапоги и вышли на шкафут «править подвахту». Подвахта заключалась в освобождении трала от выловленной рыбы и дальнейшей её сортировке.
Получив команду от капитана, старший механик привычно запустил траловую лебёдку. Испустив характерный протяжный вой, лебёдка сделала несколько холостых оборотов и начала наматывать на массивный стальной барабан, крепко сплетённый металлический ваер (трос), подтягивая через бортовой силовой блок, тянувшийся вдоль борта трал. Когда трал вывалили на стальную палубу шкафута, его кутец напоминал огромную плотно набитую кишку с длинным, сходившимся в конус, концом. Кутец трала был полностью набит дарами Нептуна. Вывалив содержимое на палубу полубака, рыбакам открылась прелестная картина сверкающая серебряным цветом всевозможной разнообразной рыбы. Сверкающая живая горка пестрела замысловатыми узорами из морской живности. Чего только не было в этой скользящей, прыгающей и ползающей смеси? Никто не в силах подробно описать это великолепное богатство прибрежных вод Татарского пролива. Для Игоря, впервые вышедшего на прибрежный лов, вся эта кутерьма казалась немыслимым сказочным сном. Никогда в жизни ему не приходилось видеть такое количество обитателей морской пучины, да так, что всё можно было самому потрогать, воочию убеждаясь в реальности настоящего улова. Больше всего в этой огромной рыбной сутолоке насчитывалось серебристо-серой наваги. Её Пал Петрович тут же вылавливал из скользящей кучи и сортировал в большой эмалированной кастрюле, чтобы к полднику приготовить свежие рыбацкие «жучки». Блюдо представляло собой обыкновенную свежевыловленную рыбу, запечённую в духовке спинками к верху, с различными специями и луком. Всё это хозяйство слегка присаливалось, в противень подливалось немножко воды, чтобы рыба не подгорела, а слегка притомившись, пускала собственный сок, и запекалась до готовности, впитывая в себя все ароматы специй. Пока Петрович собирал навагу, другие рыбаки заготавливали для личных потребностей, что кому кинулось в глаза. Одни брали охотоморскую селёдку, другие корюшку-зубатку, имевшую естественный запах свежесобранных огурцов. Среди всевозможного морского коктейля попадались и довольно редкие экземпляры, а именно кижуч и чавыча, горбуша и кета, жаль только, что не массово, а буквально поштучно. Иные чудаки собирали различных декоративных рыбок для последующего изготовления чучел на памятные сувениры. К таким рыбкам относились дракончики, лисички, рыба шар и даже местные бычки рогоносцы с большими нестандартными головами. Среди общего хаоса рыбной братии встречались и другие обитатели Нептунового царства. Опытному взгляду рыбаков сразу бросались в глаза слизкие продолговатые туши дальневосточных крабов, вяло шевелящих щупальце подобными конечностями и выбрасывающие на палубу тёмные пятна защитной жидкости. Попадали в трал и разнообразные виды морских звёзд, множество креветок-чилимов и деликатесных крабов. Крабов рыбаки разделяли на несколько групп: большие камчатские, с клешнями в добрую человеческую руку, шипастые королевские, мохнатики с жёстким мохнатым панцирем и песчаники, перемещавшиеся на длинных тонких лапках, словно сказочные пауки. Сообразительный моторист Серёга, мигом наполнил небольшую деревянную кадушку, из-под солёных огурцов, обыкновенной забортной водой, набросал туда лапок и клешней от королевских и камчатских крабов, запустил в кадушку кусок длинного резинового шланга, подключенного другим концом к паровому фланцу автоматического котлоагрегата «КОАВ-200», пустил пар. Через полчаса, когда изысканный деликатес был готов, вокруг кадушки стали собираться первые едоки, смело снимавшие пробу нежнейшего крабового мяса. Белое, с красновато-бледным оттенком, оно было настолько питательным, что съевши две-три лапки или парочку клешней, сразу чувствовалось насыщение. На смену тем, что уже успел насытиться, приходила следующая тройка рыбаков, желающая испробовать чудный смак солоновато-сладкой белковой массы, пока основная часть экипажа занималась распределением улова.
Пока рыбаки распределяли свой первый в этом рейсе улов, судно совершило рондо и, отдавши трал, проследовало в обратном направлении, параллельно пройденному курсу. Работа спорилась быстро, и горка улова стала заметно уменьшаться. Отдельные рыбаки, параллельно с основной работой, продолжали потрошить дары моря в собственных целях. Подбирая дальневосточных креветок, называемых на местном наречии «чилимами», обветренные солёными ветрами старые морские волки, запросто отделяли головки чилимов от хвостиков-шеек, обчищали шейки от панциря, доставали желе подобный белок и ели его сырым, подначивая на это дело неопытную молодёжь. Много в улове оказалось непромысловой рыбы. Среди них Мельниченко больше всех запомнил рыбу-собаку. Были там и другие декоративные рыбы: сказочные дракончики и остромордые лисички, а так же охотоморские бычки. Чёрные и серые, они представляли собой одну сплошную огромную голову с выпученными шарами мутноватых глаз. Нестандартная голова резко переходила в небольшой хвостик, и разобраться, где находилось туловище, было просто невозможно.
За этот небольшой промежуток времени Игорь открыл для себя столько всего нового и интересного, что полученное впечатление осталось с ним на всю оставшуюся жизнь. Не отрываясь от других рыбаков, Игорь смотался в аккумуляторный отсек. Там он перелил дистиллированную воду в пустую десятилитровую бутыль, из-под щелочного электролита, освободивши две трёхлитровые банки. Взял ещё эмалированное ведро и, выйдя на полубак, начал собирать в него крупных чилимов. Игорю хотелось сделать приятный сюрприз из даров моря одной знакомой семье, с которой связала его судьба по прибытию на Сахалин. Уж очень не терпелось Игорю отблагодарить этих добрых и отзывчивых людей, что оказали ему радушный приём на сахалинской земле. Он несмело собирал отборные креветки, отрывал у крабов лапы с клешнями и бросал собранные трофеи в ведро. Продолжая сортировать рыбу и отбирать, приглянувшиеся трофеи, Мельниченко думал о, недавно прожитых днях, произвольно уходя в свои мысли.
Вспомнилась ему мореходка в красавице Одессе, ставшая за четыре года учёбы родной альма матерью. Последние напряжённые дни учёбы. Переживания во время сдачи государственных экзаменов. Оставшиеся далеко на материке родители, друзья, товарищи и полюбившаяся подруга Лора. Приятно теребили память несгладимые впечатления от выпускного вечера, который весело праздновали всем выпускным курсом, преподавателями и приглашёнными гостями в уютном экзотическом ресторанчике «Глечик», построенном в стиле старинного украинского хутора на самом берегу Чёрного моря. Вспоминая отдельные моменты недавно прожитых дней, нельзя было забыть ту прекрасную, полную необузданного желания и неукротимой энергии, жизнь. Жизнь, с наслаждением прожитую среди самых близких друзей и любимой подруги. Особенно последнюю неделю, проведённую перед вылетом на Сахалин в, дышащей бархатным сезоном тёплого сентября, жемчужине у моря, городе-герое, любимом городе Одессе.
… В те незабываемые сентябрьские дни начала бархатного сезона или, как говорят в народе «бабьего лета», погода в Одессе стояла солнечная и не по-осеннему тёплая. Заранее договорившись со своими закадычными друзьями по мореходке, Кондратюком Славой и Мазурчаком Олегом, они встретились за неделю до вылета на работу в этом прекрасном уголке планеты. Хотелось провести последние свободные денёчки с шиком и блеском, за сэкономленные для этой цели деньги. Те впечатляющие солнечные дни, весёлые тёплые вечера и утомлённые любовной страстью ночи, заняли воистину достойные места в памяти закадычных друзей. Тогда они бурно наслаждались свободной и красивой жизнью славного южного города. «Ах, Одесса, жемчужина у моря…», – не зря так поётся в старой, всем известной песни. Что есть, то действительно есть. Ох уж, эти одесские пляжи! Незабываемые «Комсомольский» и «Отрада»! Приветливые «Ланжерон» и «Дельфин»! Знаменитая «Аркадия» и курортная «Черноморка»! А какие чудесные летние ресторанчики с весёлыми мелодиями местных напевов? Известный курсантской братии всех одесских мореходок – «Три пескаря», расположившийся в самом центре парка культуры и отдыха имени знаменитого украинского поэта, писателя и художника Тараса Григорьевича Шевченко. Летний ресторан «Глечик», манящий к себе старинным интерьером привольного украинского хутора. Неповторимый бар «Жемчужина» с превосходным видом на изумрудный прибой ласковых черноморских волн. И, как бы сказал любой одессит: «А шо вы имеете сказать за наши пивбары и шашлычные, где так дёшево и сердито мог тратить свои кровные червончики любой весёлый народ?» И факт останется фактом. Кто побывал в местном пивбаре «Гамбринус», тому в другие однородные места уже ходить не зачем. Где вас ещё встретят такой приятной музыкой и подадут самое свежее, с приятной прохладой, легко утоляющее жажду, пивко? А в нагрузку предложат, совсем ещё тёпленькие, варёные раки? Нигде! Даже не пытайтесь искать. И только в одесском «Гамбринусе» всё это было, есть, и дай Бог, будет всегда. А любимый всеми одесский парк имени Шевченко, и не только одесситами любимый, но и большей частью курортников, студентов, даже новоиспечённых абитуриентов, где собственно и Мельниченко со своими друзьями любил проводить свободные летние вечера. Где ещё, как не в Одессе, может находиться такое великолепное чудо, утопающее в зелени вековых каштанов и прижившейся в местном климате японской софоры, которая сбрасывает свои зелёные листики, только благодаря морозам. Дождавшись оттепели на земле, они становились одной сплошной скользкой однородной массой, покрывающей основную часть асфальтированных дорожек, растянувшихся по всему парку вдоль и поперёк всевозможными лабиринтами. Гуляя по аллеям парка, волей неволей попадёшь на аттракционы луна-парка или танцевальную площадку, под кодовым названием «Майдан», будоражащую летними вечерами жилые кварталы близлежащих домов, громкой, самой популярной в те годы, музыкой. Особенно запал Игорь на песню Аллы Пугачёвой «Звёздное лето», куплеты которой постоянно вертелись у него в голове: «…Лето, ах лето, лето звёздное будь со мной…»
Да?! Прощались тогда друзья со своими возлюбленными, затаив глубоко в душе уверенность в вечной любви и преданности. После чарующих любовью вечеров, разлука казалась горькой и печальной. Однако все верили, что любовь будет вечной и, что будет ещё много незабываемых встреч. Тогда никто не знал и даже думать не хотел о том, какую судьбу Господь подготовил для каждого из них. Что жизнь всё так устроит, как подвластно только одному Богу и никакие чудодейственные напитки не смогут вернуть всё вспять. Всё решится само собой, но уже по-другому, совсем новому сценарию, откорректированному временем и самой жизнью. Но тогда об этом никто не думал. Тогда, прощаясь в шумном одесском аэропорту, по щекам девушек бежали мелкие струйки горьких слёз расставания, а печальный взгляд улетающих друзей, пытался убедить их, что через год будет радостная встреча, и она станет решающей вехой их судеб. Только судьба остаётся судьбой, и нет чудес, что смогли бы её изменить. Друзьям ничего не оставалось, как сократить грустное расставание до минимума и пройти на регистрацию. Регистрация пассажиров рейса «Одесса-Москва» проходила быстро и слажено, а спустя несколько минут, уже налегке, освободившись от чемоданов, ребята стояли в фойе аэропорта и дарили девчонкам прощальные поцелуи. Внезапно, дикторский голос пригласил пассажиров, улетающих в Москву на посадку в самолёт. Простившись с подругами, друзья подошли к стойке паспортного контроля, прошли рамку металлоискателя и оказались на плацу аэродрома, поджидая автобус. В запасе оставалось несколько минут и Олег с Игорем решили их использовать для последнего прощального поцелуя, нарушив при этом установленный администрацией порядок. Они перепрыгнули через небольшой турникет и оказались возле забора, состоящего из натянутой крупноячеистой сетки рабицы, за которой находились девушки. Парни хотели последний раз прижать в свои объятия, расстроенных разлукой девушек. Хотели ещё раз взглянуть в их печальные глаза, понимая, что разлука предстояла быть долгой во временном пространстве и далёкая по расстоянию. Но, увы! Не суждено им ещё раз обнять своих девчонок. Оказавшись в нейтральной зоне, не дойдя пару шагов сетчатому забору, в ячейки которого вцепились ручонками их подружки, друзья оказались задержаны нарядом милиции для привлечения к административной ответственности. Чтобы быстро уладить инцидент и не опоздать на самолёт, парни отстегнули из своих кошельков по четвертному и, благополучно повторив пройденную процедуру с металлоискателем, заняли места в подоспевшем автобусе. Ещё пару минут, и вся троица дружно сидела в салоне самолёта «Ту-134», разогревающего запущенные турбины. Повинуясь поставленному голосу молоденькой стюардессы, ребята послушно пристегнули ремни безопасности и молча летели до самой Москвы, оставаясь под глубоким впечатлением от уходящего в небытие дня.