– Ты ненормальный! – крикнула я, отчего он еще больше засмеялся. – Я поверила тебе.
– На самом деле, он не мой, – сквозь смех сказал он. – Видела бы ты свое лицо.
– Не смешно, – сказала я, уже с трудом сдерживая улыбку.
– Он моего друга, и нам пора его возвращать.
Он все еще продолжал смеяться, когда мы садились на байк. И прежде чем надеть шлем, спросил:
– Неужели ты так легко поверила в то, что я вор?
– Ты был слишком правдоподобен.
– Играть я умею. Это не отнять.
В этот вечер я впервые увидела его лучшего друга Энди. Он жил в богатом районе города и ждал нас возле высотного дома, который поднимался высоко в звездное небо. На нем были спортивные штаны и куртка, кроссовки фирмы «Найк». Его вечер только начинался, и когда он увидел нас, он расплылся в довольной улыбке.
– Как прокатились? – взяв за руку Дина, он коснулся своим плечом его плеча в знак приветствия.
– Отлично, спасибо, – ответил Дин и, приобняв меня за талию, представил. – Знакомься, Сара. Мой друг Энди.
– Приятно познакомиться, – сказала я.
– Взаимно, – ответил он и тут же обратился к Дину. – Ответ есть?
– Нет. Надеемся получить завтра. Ты приедешь в студию?
– Постараюсь. Если честно, отец решил меня припахать к одному делу. Если освобожусь раньше, то наберу тебя.
– Ладно, – ответил Дин.
– Хорошего вечера, – сказал Энди, садясь на мотоцикл.
Через минуту его здесь не было, улетев на огромной скорости, он оставил нас среди высоток.
– Давно дружите? – спросила я, когда мы пошли в сторону метро.
– С детства. Вместе жили в Нью-Джерси, ходили в одну школу. Потом его отец занялся бизнесом, и они переехали в Нью-Йорк. Через пару лет и я перебрался сюда. А ты давно живешь в Нью-Йорке?
– Чуть больше года.
– И уже танцуешь в лучших клубах Нью-Йорка? Ты занимаешься любимым делом спустя год в чужом городе. Неплохой результат для приезжей девушки.
– Не говори так, – смущенно сказала я. – Мне не нравится, когда меня называют приезжей. И потом, это уже для меня не чужой город. Он стал родным.
– Понимаю. Я тоже его полюбил.
Он остановился передо мной и добавил:
– За то, что встретил тебя.
Дин поцеловал меня, и я вновь почувствовала, как мое тело слабеет.
– Я должен сказать, – он смотрел мне в глаза. – Ты должна понимать, что я начинающий музыкант. Деньги, которые я зарабатываю, не очень большие. И все, что зарабатываю, я вкладываю в музыку. Поэтому сегодня мы пили кофе на улице, а не ужинали в ресторане, – сказал он и посмотрел в сторону подземки. – И до дома я провожаю тебя на метро.
– Шутишь? Ни один ресторан не сравниться с этим вечером. Это лучший вечер из всех моих вечеров. Все благодаря тебе, – в знак благодарности я поцеловала его. – И мне нравится ездить на метро.
– На улице становится все холоднее.
– Проводишь меня до дома?
Станция метро была опустошенной, и наш смех эхом проносился по темным туннелям.
– Когда ты понял, что музыка – это твоя жизнь?
– С детства знал это, – ответил Дин. – Постоянно слушал ее, а если не мог слушать, то напевал. Я люблю уличных музыкантов.
– Обожаю! – с восхищением сказала я.
– Они талантливые и настоящие.
– Большинство из них.
– Большинство, – согласился он. – Из школы я всегда шел через парк, и там играл один парень. Он пел песни «Битлз» под гитару. Я часто задерживался и слушал его. Каждый раз мама ругалась, потому что я приходил домой позже на час, а то и больше. Но я не мог пройти мимо. Я стоял и слушал его, как завороженный.
– Ты когда-нибудь играл на улице?
– Пару раз. Когда мне было семнадцать.
– Почему бы вам не устроить небольшой концерт в каком-нибудь парке? Это была бы хорошая реклама для вас. Такой спонтанный порыв. Концерт без предупреждения. С вашей символикой. Кстати, как называется ваша группа?
– Town Of Rock. Сокращенно TOR.
– И сколько вас?
– Четверо. Я, Брэд, Том и Зак. Мы с Брэдом учились вместе в колледже и там же решили организовать свою группу. Мы с ним играем на гитаре. Привлекли сначала барабаны в лице Зака. Он просто гений. А нашим голосом стал знакомый Зака – Том. Парень такой же трудяга, как и мы. Кстати, колледж я так и не закончил.
– На кого учился?
– Мечтал о музыке, но думал, что если стать адвокатом, то можно заколачивать много денег, – Дин засмеялся. – Но это такая нудятина, как оказалось. Все эти законы, права. Сначала я просто спал на лекциях, а потом перестал ходить. Не стал дожидаться, когда меня отчислят, и ушел сам.
– Так значит, ты у нас парень без образования? – спросила я.
– Тебя это смущает?
Отвечая, я смотрела на его саркастическую улыбку:
– Сомневаюсь, что стала бы когда-нибудь встречаться с адвокатом. Наша остановка.
– Так мы встречаемся? – удивленно спросил он.
– Не знаю, – я пожала плечами. – Кстати, я живу недалеко от метро. И я пригласила бы тебя на чашку кофе, если бы точно знала, что подруги нет дома.
– Ты живешь с подругой?
– Ее зовут Джен, и она в Нью-Йорке живет на год дольше меня. Мы из одного города и вместе занимались танцами. Несколько лет назад мы должны были вместе поехать на конкурс, который проводился здесь. Но я заболела, при – чем сильно.
– Обидно, – заметил Дин.
– Они ничего не выиграли тогда. Но вот Джен предложили переехать в Нью-Йорк в качестве танцовщицы. Она стала участницей одной из лучших танцевальных групп города. А потом она позвала меня сюда, и теперь я здесь.
– Со мной, – добавил он. – Я тоже живу не один. Но не с девушкой, – признался Дин, и я театрально выдохнула с облегчением, заставив его улыбнуться. – Мы снимаем квартиру на пару с Брэдом.
– Твоя мама сильно расстроилась, когда узнала, что ты бросил учиться?
– Она не против музыки, и ей нравится все, что я делаю.
– Тебе повезло. Моя мама всегда была против танцев. Мы пришли.
Остановившись напротив подъезда, я взглянула на окно. Свет горел.
– Почему твоя мама против танцев?
– Может, потому что она немного стерва, – сказала я и засмеялась. – Ты наверное, удивлен тем, как я высказываюсь насчет своей матери?
– Нет, – сказал он. – Никогда не стремился осуждать кого-то за слова или за действия. Наверное, потому что меня это не касается.
– Может быть, я преувеличиваю. Наверное, из-за того, что сама не понимаю, чем ей не угодили танцы. Неужели мы пришли?
– Что это значит? Ты рада от меня отделаться?
– Ты же знаешь – все наоборот.
Он подошел ближе и поправил раскрывшийся на моей шее бордовый шарф.
– Что делаешь завтра? – прошептал Дин, осматривая меня при свете уличного фонаря.
– Обещала провести вечер с родителями.
– Родители, – с досадой произнес Дин.
– Да… Они приехали всего на неделю, и мне нужно побыть с ними.
– Хорошо, – согласился Дин. – Увидимся как-нибудь в другой раз.
– Запиши мой номер.
– Неужели я его получу? – с иронией произнес он, доставая свой телефон. – Я даже взволнован, как будто сейчас мне вручат музыкальную премию.
Из-за его насмешек я намеренно медленно диктовала номер. После этого он сказал:
– До встречи, красотка, – и поцеловал меня на прощание.
Я взбежала по лестнице и влетела домой, как ураган Катрина. На часах было за полночь, и Джен спала, но меня это не останавливало. Сняв обувь, я прошла и села на кровать.
– Джен, – сказала я. – Как ты можешь спать?
– Как и все люди, – ответила подруга, пошевелив одними губами.
Я потрясла ее за плечо, приводя в сознание.
– Ну проснись, Джен.
– Ну что? – сонными глазами она посмотрела на меня, явно недовольная ситуацией.
Тогда я стянула одеяло, оставив ее в шелковом пеньюаре.
– Джен, я влюбляюсь, – уверенно заявила я. – Я чувствую, со мной что-то происходит.
– Может, для начала разденешься? – спросила она.
Я сняла пальто и кинула его на пол.
– Ты вся красная, – Джен коснулась рукой моего лба.
– Я вся горю. Ты знаешь, когда он поцеловал меня, я была готова на все. Это просто безумие. Я не контролировала себя. Ты можешь себе это представить? Чтобы я…
– Подожди. Мы сейчас говорим о том парне-рокере? – уточнила Джен.
– Да, это Дин. Он, он такой… – я запнулась и посмотрела на Джен.
– Дыши, – сказала подруга.
– Такое ощущение, что мы знаем друг друга много лет, – продолжила я. – Он понимает меня, а я понимаю его. Его улыбка сводит меня с ума. Знаешь, она как кулон гипнотизера, завораживает. Я могу часами на нее смотреть.
– Ясно, – сказала Джен. – Может, тебе принести воды?
Я отрицательно покачала головой.
– Хорошо. Так что же было после поцелуя?
– Ничего. Он остановился.
– Значит, у парня серьезные намерения, – констатировала Джен, укрываясь одеялом.
– Думаешь?
– Ну, во-первых, он нашел тебя после первой встречи. Потратил свое время. Во-вторых, он не потащил тебя в постель при первой возможности и даже не намекал, как я понимаю. Скорее всего, он тоже слегка влюблен в тебя. Но я хочу, чтобы ты не забывала, что влюбленность не значит любовь и не всегда в нее перерастает.
– Ну спасибо, – сказала я.
– А у него длинные волосы? – спросила Джен.
– Нет.
– Ну он же рокер, – объяснила подруга. – Я подумала, что он должен быть с волосами до плеч и слегка засаленными.
– У него нормальная прическа. И у него есть татуировки. Одна большая на левой руке. А сегодня я заметила вторую, на правом предплечье, – надпись «Чувствуй жизнь». Еще он надевает на левое запястье красный и черный браслет, наверное, они что-то значат.
– Интересно, что у вас получится.
– Ты не представляешь, как мне интересно, – ответила я.
Глава 7
– Завтра уезжаете? – спросила я, застыв в дверях гостиничного номера родителей. – Но почему? У вас есть еще три дня.
– Мы решили, что большой город не для нас, – ответила мама, надевая сережки. – Мы устали.
– Да, дочка. Мы знаем, что тебе нравится здесь. Этот город твой, как будто ты родилась здесь. Но в нем нет места для нас.
– И мы понимаем, что ты стала взрослой. У тебя своя жизнь. Мы не хотим тебя отвлекать, – добавила мама.
– Вы меня не отвлекаете, – сказала я, садясь в кресло. – А как же билеты?
– Мы уже поменяли их. Завтра в час дня у нас поезд, – сказал папа, садясь на подлокотник кресла, и приобнял меня. – Приедешь к нам на Рождество.
– Да, насчет Рождества, – оторвавшись от зеркала, мама посмотрела на меня со всей серьезностью. – Я надеюсь, что ты ничего не планировала и приедешь к нам. Семейный праздник должен оставаться семейным.
– Конечно, я приеду.
– Куда ты нас собралась сегодня вести? Мое платье соответствует? – мама покружилась на месте.
– Мам, ты как всегда элегантна, – сказала я и открыла свою сумку. – У меня билеты в театр на Бродвей.
Я протянула ей программку спектакля, и она радостно захлопала:
– Бродвей! Я иду на Бродвей!
– Спасибо, – поблагодарил меня папа, обнимая жену.
Они казались счастливой семейной парой, но меня тяготил их тайный разговор. Отчего вся иллюзия относительно настоящей семьи трескалась, как лед весной. Они стали просматривать программку, а я думала о том, что за все эти годы мы с братом и не могли подумать о том, что между родителями может стоять измена. Она ведь как пропасть, через которую не каждый перепрыгивает. Ни одного намека, ни одного сомнения за долгие годы.
Я пыталась сосредоточиться на спектакле, но каждую минуту поглядывала на родителей. Они смотрели его с полным воодушевлением, в отличие от меня. На волнительных моментах мама брала отца за руку, и я видела, как они вместе смеялись, но я как-будто ждала от них подвоха.
На обратной дороге мама не могла остановиться в своих эмоциях. Я улыбалась и одобрительно кивала на все, что она говорила. А папа постоянно добавлял одну и ту же фразу: «Холли, это наш лучший вечер в Нью-Йорке».
Я отказалась подняться к ним в номер на чай, сославшись на усталость и на раннюю тренировку.
Мы все совершаем ошибки, думала я по дороге домой. И папа когда-то оступился. Но почему я так переживаю из-за этого? Как будто мне четырнадцать, а не двадцать два.
Уже дома и под душем я смогла о них забыть. Джен не ночевала дома, и я залезла в ее кровать. Заснуть мне не дал телефонный звонок.
– Привет, – голос Дина звучал бодро. – Я тебя разбудил?
– Нет, – соврала я.
– Хотел пригласить тебя на концерт. Ребятам понравилась твоя идея, и мы решили выступить завтра в парке. Вечером, в пять. Ты придешь?
– Конечно, – мое настроение мгновенно улучшилось. – Давно хотела послушать вашу музыку.
– Ну, тогда до завтра, – сказал он. – Мы пошли репетировать. И честно, я соскучился по тебе.
Я улыбнулась, закрыв глаза.
– Я тоже. До завтра.
На часах было одиннадцать вечера, а он пошел репетировать.
Следом за его звонком пришло сообщение: «Тебе понравится». А во вложение была песня. Я надела наушники, включила и закрыла глаза. На удивление, она была медленной и на третьем круге я заснула.
Апрель был не только теплым, но и романтичным. Моя жизнь после знакомства с Дином стала другой. Она наполнилась безумной энергией, множеством новых увлечений. Расширился круг любимой музыки. Он научил меня быть смелее и знакомил с интересными людьми. Иногда мне казалось, что до него я жила на сто процентов, а с ним на двести. Если раньше я думала, что все началось в тот день, когда мы танцевали под «Нирвану», то сейчас поняла – все началось в парке. В тот самый момент, когда я стояла среди толпы людей и слушала их музыку. Среди незнакомых людей я смотрела на него и ловила каждый его взгляд. Я чувствовала себя особенной для него. И мне нравилось в нем все. Его белые кеды, черные джинсы и куртка. И эта белая бейсболка козырьком назад идеально смотрелась на нем. Его странные браслеты. И то, как он умело обращается со струнами гитары.
Концерт длился сорок минут и закончился достаточно неплохими аплодисментами собравшихся здесь людей. На барабанах было написано сокращенное название группы – TOR и небольшой баннер был расположен впереди них. Когда все закончилось, Дин познакомил меня с ребятами из группы.
– Ребята, это было круто, правда, – сказала я.
– Спасибо за идею, – ответил Брэд.
Я смущенно посмотрела на Дина.
– Все честно, – сказал он, убирая гитару в чехол. – Кто придумал, тот и автор.
– Увидимся завтра на репетиции. Напоминаю, что завтра будет ответ, – сказал Брэд и, ответив на телефонный звонок, ушел прочь.
– Зак, тебе помочь?
– Нет, я справлюсь, – ответил он Дину, аккуратно складывая барабаны. – Можете идти. Том мне поможет.
– О’кей, до завтра.
Повесив гитару на плечо, Дин попрощался с ними, и мы пошли гулять.
– Что за ответ? – поинтересовалась я, как только мы отошли от них.
– Это насчет нашего альбома. Мы с Брэдом очень долго добивались встречи с одним влиятельным человеком. Если он согласится, то у нас появится доступ к лучшей музыкальной студии города, и мы сможем записать альбом.
– Нервничаешь?
– Заметно? – спросил он, и я кивнула.
– Это очень важно для меня. Музыка моя жизнь.
– Я понимаю.
– Проводила родителей?
– Ага. Они сказали, что Нью-Йорк слишком шумный. От этого у мамы по вечерам болит голова.
Дин улыбнулся.
– «Чувствуй жизнь» – что значит для тебя эта фраза?
– В смысле? – непонимающе посмотрел он на меня.
– Я про твою татуировку.
– А-а… – вспомнил он. – Моя первая татуировка. Я сделал ее в девятнадцать лет. Откровенно говоря, в этом возрасте у меня был не самый хороший период. Юноша, искавший смысл своей жизни и самого себя. Я пришел в татусалон без понятия, что буду делать. Когда сел в кресло, то увидел плакат с девушкой, на котором от руки было подписано «Чувствуй жизнь». И я такой – «Да!» – Дин крикнул, и люди, сидевшие на лавочке, посмотрели на нас. – Это оно. Это то, что мне нужно.
– И что потом? Дела наладились?
– Как видишь, – Дин развел руки в стороны. – Я чувствую ее по полной. Хочешь, кое-что покажу?
Он снял гитару со своего плеча и протянул ее мне.
– Подержи.
Сняв куртку, он бросил ее на землю и остался в белой майке. Отойдя на несколько шагов в сторону, он сделал сальто вперед, затем еще одно. Его прыжки поразили не только меня. Мальчишки остановились в стороне, чтобы посмотреть. Затем он встал на руки и прошел так несколько метров. Оттолкнувшись руками от земли, он встал на ноги и подошел ко мне.
– Что насчет нас? – спросил он, тяжело дыша. – Попробуем?
– Танцовщица и гитарист – опасная смесь. Слишком много творчества, – прошептала я.
– Чувствуй жизнь, Сара, – сказал он, приближаясь ко мне. – Ты мне очень нравишься.