– Ой, Светка, ты это чего? – испуганно воскликнула Лариса, не успевшая забыть о «приключении» в лифте.
– А я-а-а… – По-быстрому в голову ничего не приходило. Угоша замолчала, надеясь, что правильное объяснение придумается как-нибудь само.
И не ошиблась. Понимая, что никакой нормальный человек нюхать пол не станет, Лариса тут же решила, что ей это показалось, а Пипеткина или что-нибудь потеряла, или ищет шнур от телевизора.
– Сейчас включу!
Над головой Угоши зашипело, затрещало, рявкнула музыка. Лариса протянула руку, собираясь уменьшить громкость, но не успела: очумевшая кикиморка сбила ее с ног.
– Не, ну ты точно бешеная! Телика, что ли, испугалась? – поднимаясь, Лариса потерла ушибленную коленку.
Конечно, будь Угоша в несколько ином состоянии, она, наверное, сумела бы насочинять по поводу своих отношений с телевизором, но сейчас прямо на нее, переваливаясь при каждом шаге, шло огромное черно-рыжее полосатое чудовище. Забыв про все на свете, она приняла боевую стойку.
– Слушай, ты что, тигров не видела?
Угоша заставила себя расслабиться.
– Видела, конечно, просто это я так… играю.
Лариса пожала плечами, поднесла к голове руку, сжала ее в кулак и вытянутым указательным пальцем покрутила у виска, словно намеревалась проделать там дырку. Кикиморка хотела спросить, что означает этот жест, но Лариса уже отвернулась и пошла на кухню, бросив на ходу:
– Первоклашки так играют. Ладно, пойдем, а то все остынет. Мама ругаться будет.
Поужинав и прихватив конфет, девчонки забрались на диван.
– Ларисочка, ты же знаешь, что я в классе новенькая, – сквозь шоколад прочавкала Угоша. – Расскажи мне про всех.
– Кого всех? Да перестань ты жевать! Как маленькая. Про пацанов, что ли?
– Угу! И девчонок тоже.
– Что про них рассказывать? Девчонки как девчонки. Тебя, наверное, Антон интересует? Круглов? У нас все в него втрескались. Даже из параллельного класса. Хоть он и прогульщик.
– Ой, расскажи! Расскажи про Круглова! Только… Ларис, а что это – втрескались?
– Ну даешь! Влюбились, значит!
– Я не влюбилась, – замотала головой кикиморка. – Но все равно расскажи.
– Так вот, влюбляться в него бесполезно, – объявила не поверившая подруге Лариса. – Потому что с девчонками он все равно не дружит. И вообще, он странный: в школе учится не очень, уроки прогуливает, зато все время в городской библиотеке сидит. Наверное, уже все там перечитал. Еще – стихи пишет. Он как-то листочек обронил, а мы с Женькой Фоменко нашли и успели чуть-чуть почитать, пока он не забрал. Я запомнила. Слушай!
Лариса закрыла глаза, задрала голову к потолку и, смешно подвывая, начала:
– Красиво, правда? Только непонятно.
«Да понятно же, понятно! – хотелось крикнуть Угоше. – Это про меня Антон написал! Это я выхожу на сушу!» – но она промолчала. Крошечный кусочек стихотворения наводил на размышления. Если Антон придумал это давно, значит, не только кикиморы, но и люди умеют видеть будущее?
– Про Антона – все. Теперь – Женька Фоменко, – продолжила Лариса. – Не смотри, что она отличница. Она не зубрилка. Контрольные списать дает. Мы вместе с ней уроки иногда учим. Еще она стенгазеты оформляет, потому что рисует классно. И Мариночка Фролова хорошо рисует. Только она нерешительная, а Женька любого пацана за пояс заткнет. Фролова еще художественной гимнастикой занимается с первого класса. Когда соревнования разные в школе, она всех девчонок побеждает и нам много баллов приносит. Мы втроем давно дружим – я, Маринка и Женька. А теперь еще и ты. Дальше – пацаны… Нормальные, которые к девчонкам хорошо относятся, – это Генка Харитонов и Максик Вьюн. По-нашему – Вьюнок. Очень подходит! Генка на танцы ходит, а Макс – на музыку. Еще в компах разбирается получше взрослых.
– А остальные?
– Что остальные… Сама видела. У всех свои компании. Вичка с Дашкой – те, вообще, на переменках курят вместе со старшеклассниками.
– Как курят? – удивилась Угоша. То, что некоторым людям нравится втягивать дым растения под названием «табак», она знала от Анжелки, но до сих пор считала, что это касается исключительно мужчин.
– Обычно! Как будто не видела! Нина Олеговна с ними борется, борется, и все без толку.
– Почему?
– Потому что там мальчишки из старших классов. Дашка с Вичкой перед ними воображают, взрослых из себя корчат… – Лариса зевнула, потянулась. – Я спать хочу. А ты?
– Давай еще немножечко в телевизор поглядим, – предложила Угоша.
– Нет. Спать!
Легко сказать! Затея со Светкой Пипеткиной оказалась намного сложнее и опаснее того приключения, которое напредставлялось дома. Вспомнились мама, братик. «Как они там без меня?» – с этой мыслью кикиморка все же уснула.
Глава 4
Пипеткина идет в магазин
Проснулась Угоша, когда солнечный луч щекотно заскользил по носу и, не открывая глаз, мысленно позвала маму чтобы рассказать, какой удивительный сон приснился ее дочери про людей, про огромный город с высоченными домами, автобусами и автомобилями. Не получив никакого ответа, она все же открыла глаза.
– Ой! – Рядом действительно стояла мама, только не ее, а Ларисина. На всякий случай Угоша быстро дотронулась до ушей и украдкой глянула на ногти. Ни одни, ни вторые ничем особым не отличались от человеческих…
– Проснулась, Светочка?! – ласково спросила Вера Семеновна, и Угоша поняла, что приключения продолжаются. – Буди Ларису, умывайтесь и – за стол. Я оладушек нажарила. Любишь оладушки?
– Люблю, – уверенно соврала Угоша, совершенно не представляя, о чем идет речь. Она испытала бы куда большее удовольствие, спроси ее о молодых мухоморчиках.
До сих пор крепко спавшая Лариса зевнула, потянулась и сказала:
– Я тоже люблю! Мам, с медом, сметаной и клубничным вареньем, хорошо? Светка, айда на кухню!
Уничтожив за каких-то полчаса целую горку тоненьких румяных листочков (вот какими оказались оладушки!), а заодно банку сметаны и полбанки клубничного варенья, они отправились за обещанными еще накануне покупками.
Пока шли по широкому, не слишком людному в утренние часы проспекту, непривычная к городу Угоша успела отдавить с полсотни ног, толкнуть каждого второго прохожего и задеть каждого третьего. При этом она не понимала, почему ничего такого не происходит ни с Ларисой, ни с ее мамой. Голова вертелась, как флюгер, нос, вопреки стараниям, шевелился и сопел. Но, если не считать, что, засмотревшись, кикиморка дважды протаранила лбом фонарные столбы, до магазина дошли вполне благополучно.
Лариса, болтавшая без умолку всю дорогу о какой-то особенной юбке, притихла, предварительно поинтересовавшись:
– Мам! Только Светке покупать будем или и мне тоже?
– Ларочка, если деньги останутся.
Что такое деньги, представлялось смутно, хотя Анжелкин опыт подсказывал, что без этих разноцветных бумажек никаких кроссовок и школьной сумки не будет.
– Вера Семеновна, а что это – деньги?
– Во дает! – фыркнула Лариса.
Угоша поняла, что сморозила глупость. Ну как если бы у кикиморы спросили, что такое болото. Стараясь спасти положение, пояснила:
– Ну-у-у… я, конечно, знаю, что это такое. Мне просто непонятно, как их может не хватать?! Это же просто бумажки с картинками!
Теперь расхохоталась и Вера Семеновна:
– Господи, Светочка, ты так серьезно это говоришь!
Не прошло и часа, как для Угоши был приобретен не слишком дорогой, но, по заключению Ларисы, вполне модный гардероб. Оставалось купить только школьную сумку на длинной ручке с целой кучей карманчиков, когда Угоша уперлась глазами в девочку. Девочка неподвижно стояла за толстенным стеклом и глупо улыбалась. Впрочем, она кикиморку не заинтересовала. Зато ее длинное розовое платье с рюшками, оборочками, цветами и всякими штучками!.. Расплющив нос о стекло, Угоша тихонько позвала:
– Эй!
Девочка даже не шелохнулась.
– Эй! Ну, эй же! Тебе говорю! Ты что, глухая?
Никакого ответа.
– Подумаешь, задавака!
– Светка, ты чего?! Это же манекен! – хихикнула Лариса.
– Манекен? Ты думаешь, она неживая?
– Конечно! Пластмассовая. Вы там что, в своей деревне, манекенов не видели?
– Видели… – Не отличить живой девчонки от куска бездушной пластмассы для кикиморы было самым настоящим позором. – Лариса, а ты хотела бы такое платье, как у нее?
– Спрашиваешь! Только что толку хотеть? Оно, знаешь, сколько стоит?!
* * *
Несколько последующих часов были потрачены на болтовню и поочередную примерку нарядов. Потом Лариса вспомнила, что еще не написала сочинение, и у Угоши появилась возможность помечтать. А мечталось сегодня только об одном – о платье. «Если оно надето на пластмассовую девчонку, – рассуждала она, – значит, оно никому не нужно?! Иначе его бы уже давным-давно купили… А раз так, то можно просто пойти в магазин и сказать: „Отдайте его мне!“»
Решение оказалось таким простым, что сомневаться в его правильности было бы просто глупо. Будучи личностью последовательной и пунктуальной, кикиморка выбралась из-за стола и решительно направилась в коридор обуваться.
– Свет, ты куда? – подала голос Лариса, не поднимая глаз от тетради.
– Пиши-пиши, я скоро приду, – отмахнулась Угоша и щелкнула пальцами, уверенная, что теперь час-полтора подругу не будет волновать ничего, кроме сочинения.
* * *
Вопреки опасениям, магазин отыскался легко. И вообще, ориентироваться в городе оказалось не сложнее, чем в родном лесу: каждый дом имел свое место, размер, цвет и, конечно, запах.
День подходил к концу, и утомившаяся продавщица в почти пустом отделе тщетно давила зевоту. Зевнув в очередной раз, она увидела перед собой худенькую рыжую девчушку. Что-то в ее внешности было явно не так. Но их глаза встретились, и желание прояснить подмеченные несоответствия пропало, словно его и не было.
– Что тебе, девочка?
– Платье. Розовое. – Девчушка кивнула на манекен.
– Ах, платье! – излишне бурно обрадовалась продавщица. – Понравилось? Правда красивое? Забирай! А то который месяц все только прицениваются. Еще бы, такие бешеные деньги! – доверительным шепотом сообщила она. – Примеряем или так возьмешь?
– Примеряем.
Продавщица сняла платье с манекена и, указав на специальную кабинку с зеркалами, помогла застегнуть молнию, расправила все оборочки и бантики. Угоша от удовольствия зажмурилась, а потом, когда было все готово, приоткрыла один глаз, другой и в образовавшуюся щелочку глянула на собственное отражение. В следующее же мгновение она запрыгала и захлопала в ладоши.
– Ну что? Упаковывать? – спросила не менее довольная продавщица.
– Ой, упаковывайте, упаковывайте!
Платье поместили в специальную огромную коробку. Кикиморка сказала, как говорили все люди, «спасибо» и направилась к выходу, а продавщица через несколько минут напрочь забыла о своей клиентке.
Глава 5
Светка Пипеткина идет в школу
Около восьми утра в понедельник прохожие Цветочного проспекта, в центральной части которого располагалось трехэтажное здание двести тридцать четвертой средней школы, с удивлением моргали и тянули к лицам руки, чтобы протереть глаза. По тротуару, весело болтая, шли две девчонки лет одиннадцати. Одна, светловолосая, ничем особенным не выделялась. Зато вторая, рыжая!.. Некоторые, кто посообразительней, даже начинали оглядываться по сторонам, пытаясь отыскать в кустах или где-нибудь за углом киносъемочную аппаратуру.
Угоша, привыкшая во время кикиморьих праздников украшать себя всякими-разными симпатичными штучками, в свой первый школьный день постаралась на славу. На ней, несмотря на осеннюю прохладу, струилось и трепетало розовое платье, из-под которого при каждом шаге «кокетливо» выглядывали массивные кроссовки с оранжевыми шнурками и такого же цвета сетчатыми вставочками. Волосы, аккуратно подобранные Верой Семеновной в два хвостика, удерживались резинками – сиреневой и зеленой. А через плечо болталась новая, с множеством кармашков на молниях разноцветная сумка. Да, кстати, были еще и желтые носки! Но их, к Угошиному сожалению, полностью скрывала длинная юбка.
Кикиморке казалось, что она вот-вот лопнет от счастья. Ни Вера Семеновна, ни Лариса, стараниями самой же Угоши, не проявили ни грамма сомнения по поводу ее наряда. И теперь она шла принимая ошеломленные взгляды прохожих за любование и нескрываемое восхищение.
Правда, уже в школе Угоша быстренько сообразила, что слишком уж заметна среди почти одинаково одетых девочек, и, подавив досаду, мысленно приказала всем, кто войдет в школьный двор, ничему не удивляться. В результате группка одноклассников, толпившихся на крыльце, отреагировала на их с Ларисой появление вполне обыденно:
– Привет, девчонки! Идите сюда. Дело есть!
Они подошли. С некоторыми из ребят кикиморка уже была знакома, кого-то видела впервые.
– Ух ты! Круто! – Несколько девочек потрогали платье. – Светка, где взяла?
– В магазине, – честно призналась Угоша.
– Ну, говорите же, какое дело? – нетерпеливо прервала разглядывание Лариса.
– У Нины Олеговны сегодня день рождения. Родители с букетом и каким-то подарком ее с утра ждут.
– А где она?
– Ко второму уроку, сказали, будет. Антон в учительской узнавал. Давайте придумаем какой-нибудь сюрприз.
– Мы – за, правда, Светка?! А вы сами уже думали?
– Я считаю, ей нужно купить что-нибудь полезное и красивое, – авторитетно и, судя по интонациям, не впервые заявила Женя Фоменко.
– Фоменко! Сколько раз тебе повторять, ей уже и полезное, и красивое родители купили! – раздраженно возразила Марина Фролова. – Подумаешь, подарок из магазина! Нужно что-то своими руками сделать: или стих какой-нибудь сочинить, или стенгазету нарисовать.
– О! Пусть Антон сочинит, – встрепенулся Генка Харитонов. – А Вьюн – музыку. Подарим ей песню!
– Генка, ты мозгами пошевели, – Макс постучал себя пальцем по голове, – классная через полчаса в школу придет! Какие стихи? Какая песня? Они что – грибы? Раз – и выросли?!
– Ой! – подпрыгнула Угоша.
– Светка, чего прыгаешь? Муха укусила? – мгновенно переключился на кикиморку Вьюнок.
– Сам ты муха! Я знаю, какой сюрприз!
– Говори! – несколько пар глаз уставились на Угошу. Она неожиданно для себя засмущалась, а в следующую минуту из школьного здания вырвался и ударил по ушам резкий переливчатый звук.
– Звонок! – с досадой воскликнула Лариса. – Пошли. По дороге расскажешь.
– Нет. Это сюрприз, – заартачилась Угоша и, задрав повыше шелка, по которым то и дело норовил промчаться табун малышни, устремилась за подругой.
Перед тем как войти в класс, кикиморка почувствовала, что ее кто-то потянул за локоть. Она резко обернулась, возбужденная, раскрасневшаяся от переполнявших ее новых ощущений, и наткнулась на колючий взгляд Антона Круглова.
– Пипеткина, стой. – Антон отвел глаза, тряхнул головой, словно сбрасывая с нее что-то, и негромко, но четко произнес: – Не знаю, что ты там напридумывала, но учти, я нашим все расскажу!
– Что расскажешь? – прекрасно понимая, о чем речь, захлопала ресницами Угоша. Как она и предполагала, на Круглова заклятия почти не действовали.
– Все.
– А что «все»? – Угошу так и подмывало поиграть с Антоном. В конце концов, такой разворот событий – вызов ее способностям. Да и все традиции кикиморьего рода требовали этого.
– Ну… – Антон замялся. – Что ты так вырядилась, например.
– А что, тебе не нравится?
– Нравится… Только это неправильно… Ты не должна…
Постепенно его разум, подчиняясь мысленному приказу затуманился, и Угоша поняла, что одержала победу.
– Так что ты там собирался рассказать?
– Я? Рассказать? – Антон пожал плечами и, с трудом переставляя ноги, побрел по коридору.
– Круглов, ты куда? – повысила голос учительница, на которую он налетел, почти не замечая ничего вокруг. – А ну, вернись сейчас же!