Гармоничная экономика, или Новый миропорядок. Изд. 2-е дополненное - Владимир Емельянович Чабанов 5 стр.

Цивилизация Индии более древняя. Она базируется на оккультных знаниях, на манускриптах и культурных памятниках, оставшихся, по преданиям, от древней цивилизации ариев. Поэтому все её понятия прошли проверку временем, являются более глубинными и выверенными. И в то же время, как наследница погибших цивилизаций, она сохранила в себе элементы тупиковости и трагизма. В этой связи, как отмечал признанный авторитет по Восточной и Западной культурам К. Г. Юнг

[17]

В самом деле, западный человек считает мысль, интеллект и логику высшими средствами постижения истины. Результатом этого явилось воспитание строгого западного ума, не допускающего отклонений и бездоказательных допущений. И одновременно ограничило сферу его рационального применения. На Западе верят в точные наблюдения, но чураются бессознательного с его сомнительными фантазиями. Восток же в этом не нуждается. То есть европейский ум воспринимает только вещи, которые можно увидеть, потрогать, взять, а восточный ум пытается установить их природу, определить сущность. Отсюда если для европейца окружающий Мир воспринимается как система иерархий, то для индийца – как целое. Знание метода, позволяющего ему контролировать высшую силу внутри и вне себя, представляется индусу главным благом, а европеец ценит только то, что охватывает его взор.

Как пример, принцип «Maori ad minus» (лат) – нисхождение от большого к меньшему, признаётся на Востоке главным инструментом познания действительности. И все умозаключения выводятся исходя из общих принципов. А на Западе главенствует противоположный ему путь постижения истины: от простого к сложному. Западные мыслители считают, что процесс осознания мира может быть только последовательным, по мере накопления и обработки сведений. Поэтому западные мыслители нацелены на изучение именно их. А восточные – путём изучения и конкретизации проявления общих Законов Вселенной.

В этой связи западный человек видит Мир как бы со стороны, стремится к своей отрешённости от него, т.е. к полной личной свободе, а индиец пытается всячески слиться с ним. Поэтому западный человек делает выводы о своём внутреннем мире на основании внешних ощущений, а восточный человек – внутренних медитаций.

В результате этого западное мышление располагает обширной информацией о Природе, но удивительно мало знает о своей собственной сущности. Европеец всегда стремится что-то делать с вещами вместо того, чтобы разобраться в них. Для него действительность – это то, что действует, что связано с миром явлений, в то время как для индийца реальны только дух, душа.

Наука, с её систематикой, логикой и последовательностью, является, безусловно, изобретением западного мира. Она принадлежит к его способности рационально мыслить и управлять действительностью. Вместе с тем примерно 80% научных знаний, считающихся очевидными, через каждые 100 лет признаются ошибочными. Отсюда несмотря на то, что созданная современной научной мыслью физическая картина Мира логически строга и обоснована, в ней нет места для жизни. А поэтому эта теория никак не изменится, если человек во Вселенной исчезнет вообще. Так какова же реальная ценность науки, если тот, для кого она создана, не нашёл в ней своего места?

В противоположность этому Восток возвеличивает рациональную доминанту чувствования, возвышает духовную составляющую Мира, воспринимает истину через интуицию, ощущения, эмоции. А поэтому его знания не подвержены влиянию времени, и что ценилось тысячу лет назад, ценится и сейчас. Как пример: «Высшее благо человека-зверя является здоровье; высшее благо духовного человека есть правда» (из Драгоценных Камней Востока

[15]

Всё это, в конечном итоге, и сформировало различные взгляды людей, проживающих на разных полюсах планеты, как на самих себя, так и на окружающий их Мир. Так, одна из культур недооценивает мир сознательности, другая – мир Единого Духа. На Западе главенствует культ «объективности», ради которого отбрасывается красота и целостность жизни. На Востоке место этого культа занимает мудрость, покой отрешённости и неподвижность психики, возвращающих человека к своему истоку, а все беды и радости оставляющих вне себя. «Субъективность – это и более высокая, и в то же время подготовительная стадия объективности» (Сатпрем

[18]

Поэтому европеец, пройдя свой путь исторического развития, настолько удалился от своих корней, что его ум, в конце концов, раскололся на веру и знания. И это неудивительно, поскольку всякое психологическое преувеличение разрывается на внутренне присущие ему противоположности. Поэтому обладая дурной привычкой верить, и в то же время развитым научным и философским критицизмом, европеец неизменно попадает в ловушку, состоящую либо из слепого поклонения, либо из столь же бескомпромиссного неприятия чужих мнений и самого образа жизни.

Восток утверждает, что «Любая вещь, чтобы существовать, нуждается в своей противоположности, иначе она испаряется в небытие» (К. Г. Юнг

[17]

В этой связи индиец заботится и о теле, и о душе, в то время как европеец постоянно забывает то одно из них, то другое. «Где воля – там и путь», утверждает западная ментальность, и европеец всегда этому следует. Поэтому благодаря своей неуёмной энергии и забывчивости европеец завоевал ныне всю планету. И одновременно безвозвратно утратил её. «Вот почему болен человек Запада, и он не успокоится, пока не заразит своей алчной неутомимостью весь мир» (К. Г. Юнг

[17]

Вместе с тем каждый из этих столь разных взглядов в отдельности не является универсальным. Как утверждал великий средневековый учёный, теолог и поэт Джелал-уд-Дин Руми

[19]

Очевидно, что на настрой, на характер, понимание доброго и злого начал, нравственного и безнравственного в человеке громадное влияние оказывают религиозные догмы, которым он поклоняется. Очевидно, что люди со столь разной психикой и несопоставимыми ценностями не могут молиться одним Богам. В этой связи христианина, вне зависимости от его конфессии, в большей мере волнует структура религии, т.е. чем его ритуалы отличаются от других, а не их суть. Он ассоциирует их с самим собой, а поэтому понимает конкуренцию религий, но ему чуждо их сочетание.

В то же время для индуса внешние различия религий несущественны, поскольку он инстинктивно стремится отбросить поверхностное, чтобы возвысить то общее, что присутствует во всех религиях. Он предпочитает скорее отказаться от догм, чем ограничивать сущность Бога, делая Его универсальным благодаря зауживанию. Для него Бог – это Всё: «Единый, господствует Он над всеми лонами и сущностями, Сам являясь лоном всего» – утверждается в Шветашватара Упанишада (V.5). Восточная мудрость полагает, что Бог и человек связаны между собой нерасторжимыми узами: «Кто как ко мне обращается, того я так и принимаю. Моими путями следуют все люди» – говорится в Бхагавадгите (IV,11 

[15]

Западная религиозная практика заключается в молитве, в почитании, в превознесении Бога. Главнейшим приобщением к Божеству у восточного человека является погружение в бессознательность, которое он считает наивысшим сознанием. Поэтому европеец, вслед за Святым Павлом, утверждает: «И уже не я живу, но живёт во мне Христос» (Галл. 2.20). А в индийской суре говорится: «Ты узнаешь, что ты – Будда!» (Таиттирия Упанишада Х). В этой связи духовный склад Востока отупляет западного человека, и наоборот. Нельзя быть добрым христианином и при этом находится вне Бога, как нельзя быть Буддой и чтить Бога вне себя. И хотя благословенность западной цивилизации представляется сомнительной, тем не менее, принять духовный склад Востока он не способен. Но точно так же и Восток не может отбросить свою культуру и признать чужую, взращённую на другой почве.

По мнению индусов, божество пребывает внутри всех вещей и, прежде всего, человека. В то же время на Западе душой наделяется только человек и ограниченно – мир живых существ. Восток утверждает, что душа в нас является точно такой же, как во всех сущностях Вселенной, во всех предметах Бытия. Дух – «Это дитя вод, дитя лесов, дитя предметов неподвижных и предметов, которые движутся. Он присутствует даже в камне» (Риг Веда, 1.70.20). А на Западе Природа неодушевлена, человек представляется потребителем, призванным властвовать над Нею и над всем, что Её составляет.

Таким образом, христианин достигает высшего знания, лишаясь своей самости, а индиец остаётся на неизменном основании своей природы, единство которой с божеством или универсальной сущностью почитается им неукоснительно: «Потусторонние небеса – велики и удивительны, но гораздо более велики и удивительны небеса внутри нас» (Шри Ауробиндо

[18]

В результате этого христианский Запад представляет человека свободным, и в то же время полностью зависящим от милости Божьей. Или, по крайней мере, от церкви, как единственного и санкционированного Богом земного института спасения. Поэтому европеец стремится умилостивить эту «власть» страхом, покаянием, обетами, молитвами, покорностью, самоуничижением, добрыми делами и славословиями. А порой и индульгенциями. Он мучает своё воображение верой в абсолютных богов, наделённых человеческими страстями и слабостями, которые в действительности являются лишь покрывалом из иллюзий, сотканных его несовершенным умом.

Чувствуя в глубине души свою ничтожность перед Богом, западный человек поэтому и не решается защищать перед Ним своё Я. Восток же полагает, что сам человек есть творец и своей судьбы, и собственного самосовершенствования, и нерасторжимой частью Бога.

Если несколько изменить эту формулу и подставить вместо Бога другую сущность, например власть, деньги или страсть, тогда получается законченный портрет европейца – прилежного, боязливого, смиренного, предприимчивого и алчно хватающегося за гарантированные блага окружающего его мира: собственность, здоровье, знания, деньги, материальные ценности. Именно на них опирается созданная им либеральная экономическая модель. Он убеждён, что все богатства к человеку приходят извне, а поэтому агрессивен, старается перекачать их в свою пустую душу. Всячески стремится отнять земные блага у других людей и любой ценой обеспечить своё собственное благополучие. «Западная цивилизация предпочитает не „быть“, а „иметь“» (А. Маккирджани). И это неудивительно, поскольку «Тот ˂…˃, кто не имеет Бога как внутреннюю собственность, вынужден добывать себе Бога извне» (Meister Eckhart’s Schriften und Predigten).

Отсюда если восточная философия, её восприятие мира направлены внутрь человека, то западная – во внешнюю его сферу. В ней понимают диалектику противоположностей, но не способны синтезировать их гармоничное сочетание. Поэтому с неизбежностью впадают в крайности: признают борьбу и конкуренцию, но им чужда кооперация людей, вещей и понятий. В результате разнополярности понимания обоими цивилизациями главных вопросов мироздания культивируемая ими жизнь легко отсекается от целостной действительности, становится искусственной и бесчеловечной.

Естественно поэтому, что образ хозяйственной жизни, способы производства и распределения не могли остаться в стороне от столь глубинных различий Западной и Восточной цивилизаций. Так, подчинение человека государству или своей внутренней сущности – таков духовный путь Востока. В отличие от него, Запад разбивает мёртвое единство и даёт свободу частным формам жизни. Но при этом переходит границы гармонии и способствует всеобщей эгоизации. Отсюда капитализм, с его культом индивидуализма, чужд ментальности Востока, не может не уродовать его. Экономика хозяйствования, побудительным мотивом которой служит не обеспечение людей средствами существования, а корысть – самая постыдная из человеческих черт, чужда ему, а поэтому не может быть для него столь же продуктивной.

Она больше соответствует ментальности Запада, в связи с чем выгодна ему, составляет основу его благополучия. А люди другой культуры чувствуют себя в такой экономике неуютно и поэтому зачастую проигрывают Западу. Она разрушительна для их образа жизни, не соответствует пониманию ими Правды и Справедливости.

В противоположности этому, индийская концепция ненасилия (ахимсы) играет ключевую роль на протяжении всей ее истории. Она заключается во всеобщей гармонии и любви, характерной для всех глубинных явлений в Природе. Ее отличительными признаками является высший самоконтроль человека величайший ему дар, высшая жертва, прекраснейшая сила, счастье, высшая истина и принцип создания Мира из гармонии. Терпимость и бесконфликтность, единство человечества и всех образующих его народов. «Ненасилие – это самая высокая нравственная добродетель» (Махабхарата). Призывала «… вести за собой других не насилием, но праведностью и справедливостью» (Будда).

На Востоке признают, что общественное благополучие важнее личного: «Явление единения побеждает полчища ˂…˃. Весь мир делится на границы личного и общего блага. Если мы действуем в сфере общего блага искренними помыслами, то за нами стоит весь резервуар космических накоплений» (Агни Йога – Живая Этика). Там понимают: «… научись более всего отличать учение ума от душевной Мудрости, «Учение Ока» от «Учения Сердца» (Е. П. Блаватская

[15]

На Востоке понимают, что хотя наполнение всем жизненно необходимым является источником благополучия, внутренний мир невозможно утолить никакими внешними благами. Поэтому не удивляются, почему человек в погоне за удовольствиями испытывает постоянно растущий голод. И тем сильнейший, чем большие наслаждения такой человек испытывает. Но при этом сам превращается в объект чужих вожделений, в источник злополучия и непонятных бедствий. Многомерность и двойственность мира тому виной.

Отсутствие духовной ориентации граничит на Западе с психической анархией. Поэтому любая религиозная или философская, экономическая догма вносит какой-то порядок, становится источником новых знаний и одновременно – психологического раздвоения. Она равноценна душевной гигиене, а поэтому плодит их многообразие. Восток же демонстрирует достаточность, умиротворение и спокойствие. В этой связи Запад рождает сотни мировоззренческих теорий, ни одна из которых не является законченной и не была полностью реализована. И это неудивительно, поскольку все они направлены на решение каких-то локальных проблем, а не на раскрытие их природы, взаимосвязи с другими явлениями. Их инструментом служит анализ обстоятельств, а не их синтез.

В результате многообразие порождаемых Западом доктрин не только не обогащает человека, но лишает его ощущения единства Вселенной, отнимает уверенность в себе, способность этот Мир познать. И в конечном итоге заставляет следовать стихии, а не разумно ею управлять. Рождает рынок, конкуренцию, а не план, кооперацию, гармонию, единство. В то же время это не оберегает человека Запада от личной неудовлетворённости. И ныне он лучше защищён от неурожая и наводнений, чем от духовной ущербности, беззащитен против психических эпидемий. Лишён непоколебимых устоев. «Мировые войны показали, на что европеец способен, когда его интеллект, сделавшийся чуждым Природе, утрачивает всякую узду» (К. Г. Юнг