Пролог
Девушка шла по заснеженной тропинке, таща полные пакеты продуктов в направлении дома. Впервые за долгое время она порадует свою малышку конфетами и фруктами, что давно уже стали для дочери деликатесом.
Она устроилась на работу! Наконец-то!
И пусть эта работа не такая, о которой можно рассказать своему ребёнку. Пусть… Зато у неё появился шанс.
Сердце радостно трепыхалось в груди и холод, проникающий под тонкое осеннее пальтишко, почти не чувствовался.
Да, она ничего не купила себе. Весь аванс потратила на лекарство для Даниэллы, а остатки и без того не крупной суммы пошли на лакомства для больной дочери. Но плевать. Теперь она сможет, наконец, расплатиться с деньгами и отправить дочь на реабилитацию…
Улыбка сошла на нет, когда вспомнила о предстоящей операции… Только бы всё обошлось. Только бы Дана выздоровела.
Её жизнь.
Её свет.
Её маленькое, улыбчивое счастье.
Позади послышался визг тормозов и чёрная иномарка остановилась прямо напротив неё.
– Эй, красавица! Садись подброшу! – из окна высунулся какой-то мажористый паренёк с «тоннелями» в ушах. Мерзость какая…
– Спасибо, мне тут рядом, – мило улыбнулась и с ехидцей добавила:
– За дочкой вон в тот садик иду, – этот способ «отшивания» действует безотказно.
Паренёк что-то проворчал и, ударив по газам, тут же скрылся из виду. Так-то получше будет. Ухажёров ей сейчас только не хватало.
Варя всегда пользовалась популярностью у противоположного пола. Что сказать, девочка-конфетка. Её голубые глаза сражали наповал с первого раза, а стоило дотронуться до шелковистых волос цвета спелой пшеницы, и всё… Прощай рассудок.
Хоть и была маленькая ростом, но изящная фигурка это вполне компенсировала.
Ещё в школьные годы парни не давали ей прохода в прямом смысле этого слова.
Только все они оставались не у дел, ибо предпочитала Земская мужчин постарше и посолиднее. Нет, её не интересовали деньги и дорогие «цацки», которыми обычно задаривают своих любовниц «женатики» и прочие личности, пускающие слюни на молодое стройное тело.
Просто прыщавые подростки не её удел.
Хотелось умного, взрослого… Чтобы было о чём поговорить, кроме «ну чё, сегодня в клубешник зарвёмся?». Чтобы умел ухаживать и слушать. Чтобы сердце при виде ЕГО трепыхалось… Чтобы бабочки в животе и до головокружения.
И судьба услышала её мольбы… Услышала и пошутила. Зло пошутила.
Она встретила ЕГО когда возвращалась с выпускного. Встретила и забыла как дышать. Всё напрочь забыла.
Ах, почему же она тогда не поехала вместе с одноклассниками в клуб… Но разве от судьбы уйдёшь? Едва ли.
Глава 1
– Ииии? – подруга пытается вывести меня на «чистую воду», явно намереваясь узнать всё в мельчайших подробностях.
– Ну что «и»? Работа как работа. Ничего особенного… – почти утыкаюсь носом в стакан с водой, хотя и не хочется мне пить.
Просто говорить сейчас совершенно нет желания. Не то настроение. Слишком много произошло за день.
Ещё с утра я была безработной, а тут такой шанс…
Правда, не каждый человек назовёт работу стриптизёрши шансом. Но в моём случае – именно он и есть.
– Так, красотка! Ты меня хорошо знаешь. Я не отстану. Ну-ка, колись! Что за работа? – Вика не из тех, кто получив невразумительный ответ, кивнет и пойдёт дальше.
Ей нужно всё в деталях и желательно украшая рассказ жестами.
Точно не отстанет.
– В общем, это ночной клуб… Ты говорила же, что с Даной посидишь, если что? – уточняю непонятно зачем, Вика и так почти в драку лезет каждый вечер, чтобы мою малютку спать уложить.
– Ой, что за вопросы глупые, Варь? Ты давай, с темы не съезжай. Кем ты там работать-то будешь? – подруга отчаянно размешивает уже давно растворившийся сахар в чашке с чаем.
– Танцовщицей, – опускаю глаза, чтобы не видеть как у Яровой отрывается рот и глаза лезут из орбит.
– Чего-чего? Стриптизёршей что ли? – она всё-таки удивилась. – Или гоу-гоу? Потому что, если второе, то ладно…
– Нет. Не второе, – вздыхаю, не смея поднять взгляд. Хорошая же из меня стриптизёрша получится, даже с подругой разговаривать стесняюсь.
– Мляяя, Варька… – Вика чисто на автомате закуривает сигарету, хотя ещё вчера обещала, что бросит. – Ну ты, мать, жжёшь…
– А что мне делать, Вик? – уже не выдерживаю давления на нервную систему и хлопаю ладошкой по столу. – Сама знаешь, с моим образованием высоко не попрыгаешь. А Данке скоро на операцию. Представляешь, какие это деньжищи? Ты нас не потянешь. И так на шее у тебя сидим уже сколько.
– Варь, так ты ж квартиру продала. Я думала бабки есть… Хотя бы на операцию.
– Ага, есть. Там всего-то ничего осталось. Да даже если таких квартир две продать, не хватит на всё.
– Ох, не знаю… Со мной пошла бы на рынок…
– А там я, конечно, много заработаю, да?
Вика шумно выдыхает дым и, подперев голову рукой, взирает на меня тревожным взглядом.
– Думаешь, сможешь?
– Должна. Ради дочери должна. Да и аванс, сама видишь, уже потратила.
* * *
Мразь! Подлая сука! Грязная шлюха!
Сколько бы я не опрокинул оскорблений на голову этой продажной твари, все слова лишь пустой звук по сравнению с тем, кем она является на самом деле.
Я откинулся на спинку мягкого кресла и снова нажал на воспроизведение.
Вот она заходит в номер. Раздевается.
Блядь!
Закрываю глаза, не в силах снова видеть этот ужас, хотя и пересмотрел плёнку уже хуеву тучу раз. Я наизусть знаю, что в этом «фильме» будет дальше.
Она встанет на колени перед этим жирным стариканом и возьмёт в рот его толстый дряблый член. А потом он поднимется со стула, развернёт её к себе спиной, нагнёт и будет трахать как подзаборную шалаву.
Она и есть шалава.
Подлая сука, вынувшая из меня душу.
Сколько лет прошло уже? Семь… Семь грёбаных лет, каждый день, посланный мне Богом, я просматриваю это видео.
И каждый раз как в первый.
Я хотел убить эту суку.
Уничтожить. Стереть её с лица земли, втоптать в грязь, как это сделала она, а потом долго пинать её остывший труп.
Почему не убил?
Это было бы слишком легко. Слишком просто.
Можно ведь превратить жизнь предателя в ад и наблюдать как он корчится в агонии у твоих ног, как проклинает себя, свою жизнь, как мечтает сдохнуть.
Именно поэтому я истребил всю её семейку, как стайку паразитов, коими они и являлись.
Именно по этой причине я оставил её в живых. Чтобы мучилась и страдала, сука! Каждый день горела в этом огне, как горю я!
– Как же я ненавижу тебя, шлюха! – сошвыриваю со стола всё содержимое вместе с ноутбуком, на экране которого эта шкура сосёт хер старого ублюдка. – Конченая сука! – вскакиваю с кресла и иду к бару с твёрдым намерением выпить чего-нибудь покрепче.
Сегодня ровно десять лет со дня нашей свадьбы. И семь с тех пор, как я лишил её всего, что было ей дорого.
Жалею ли я? Нет!
Ненавижу даже спустя столько лет? Да!
– Дмитрий Александрович… У вас всё хорошо? – в двери появляется испуганная физиономия Аллочки.
Она переводит взгляд своих размалёванных глаз на пол, где валяется разбитый ноутбук, и непонимающе хлопает своими накладными ресницами невероятной длины.
– А что, блять, не видно тебе, овца? – да, я бываю груб.
В конце концов, плачу ей столько, что можно и потерпеть.
И она терпит.
Даже когда трахаю её как последнюю дешёвку прямо на столе или в туалете клуба.
Я здесь Хозяин. Я здесь Царь. А значит, имею право.
Всё в этом мире продаётся и покупается, люди не исключение.
Продажные шкуры…
– Простите, я позже зайду… – Аллочка, наконец, догнала своим убогим мозгом улитки, что пора сваливать, только поздно.
– Стоять! Сюда иди, – поманив её пальцем, наклоняю голову.
Аллочка – дура. Но не настолько, чтобы не знать свои обязанности.
Молча подходит, становится на коленки и тянется к моей ширинке.
Да, сука.
Это именно то, что от тебя требуется на данный момент. А больше она ни на что и не способна, как впрочем, и большинство таких кукол.
Дальше я буду вгонять свой хер ей в глотку, а она, захлёбываясь соплями и слезами, будет исступлённо отсасывать.
Держать её за волосы и вбиваться так глубоко, чтобы начала задыхаться и скулить, а потом кончу ей прямо в горло. Шалава будет давиться, но проглотит всё до капли и в конце наигранно оближет свои пухлые губы, как будто это доставило ей удовольствие.
А потом я вышвырну её из своего кабинета и продолжу методично напиваться до зелёных чертей, в очередной попытке забыть ебучую прорву, что сожгла во мне всё живое.
И нет, я не жалуюсь. Я даже благодарен ей за то, что открыла глаза, показала, насколько дёшево всё в этом мире.
Говорят, лучше не знать о том, что тебя долгое время водили за нос и предавали?
Херня это всё!
Надо знать!
Чтобы в следующий раз сломать нос и покрошить зубы той блядине, что решит тебя наебать!
И не важно кто это.
За предательство нужно платить.
Кровью!
Глава 2
Остановилась у двери администратора и попыталась отдышаться.
Марик, он же Марк Купельман, поговаривают, та ещё сволочь. Но с девчонками, работающими в его клубе всегда честен, зарплату выплачивает добросовестно и в помощи в экстренных ситуациях не отказывает.
По крайней мере, так мне сказала Оля – бывшая одноклассница, которую я чудом встретила в метро после стольких лет. Когда-то мы были очень дружны, но жизнь, как говорится, раскидала.
Теперь же я понимаю, что мне её Бог послал. Ведь обычно Оля ездит на своей дорогой иномарке, которой не забыла прихвастнуть передо мной. Тогда же её тачка сломалась в районе, где я живу и девушке пришлось спуститься в метро.
В белом полушубке, дорогих сапожках и сумочкой из крокодиловой кожи от «Шанель» (почему-то я не сомневалась, в её подлинности), Оленька прошагала мимо мужиков с отвисшими челюстями и зашла в вагон.
– Варька? – она прищурилась, глядя на меня с удивлением и, как мне тогда показалось, разочарованием.
Ну ещё бы! Первая красавица школы из обеспеченной семьи, выскочившая замуж за богатого бандюка… А теперь сидит в метро в обшарпанном старом пальто и облезлых сапогах.
Я бы тоже удивилась.
Наверное именно её респектабельный вид заставил меня развести «слякоть» и начать жаловаться на жизнь. Нет, я не хотела её жалости, не хотела, чтобы меня взяли на руки и стали убаюкивать – отвыкла от этого. Просто сильно желала, чтобы эта ухоженная конфетка узнала о существовании другого мира, где нищета и болезни, боль и страх потерять своего ребенка.
Зависть?
Не исключено…
Знаю, это некрасиво и недостойно человека, но в тот момент как-то обидно стало. Почему одним всё, а другим шиш на постном масле? Впрочем, ответ на этот вопрос мы вряд ли когда-нибудь узнаем.
– Бедняжка ты моя, – прослезившаяся Оленька сграбастала меня в свои объятия и потащила прочь из метро. – Пойдём-ка, кофейку выпьем. Есть у меня один вариантик для тебя.
И вот стою я у двери этого Марика и сердце то из груди выпрыгивает, то останавливается.
Не хочу туда идти.
Так страшно…
В последний раз меня так трясло, словно в лихорадке, когда врач бесстрастным тоном объявил мне, что Дана родится инвалидом.
В тот день я снова попала в ад, будучи живой. Столько боли… Столько страданий выпало на мою долю. Но я… Пусть. В чём же вина моей безгрешной девочки, которая за шесть лет своей жизни ни разу не встала на свои маленькие ножки. Ни разу она не бегала с другими детишками во дворе, лишь молча наблюдает за ними. А потом взирает на меня своими темными глазками так укоризненно.
На глаза снова навернулись слезы. Нет, нет, только не сейчас. Нельзя плакать, нельзя раскисать. Ради дочери и её будущего я должна идти вперёд, не оглядываясь назад.
В конце концов, что случится, если я зайду в этот проклятый клуб и станцую пару танцев? Ничего, Варька, не рассыплешься!
За то аванс отработаю за один вечер и через неделю снова смогу получить деньги, начну откладывать на операцию и реабилитацию… Что же, ради этого можно и повертеть задом. Не отвалится.
Захожу в кабинет и замираю. Худощавый мужчина сидит за столом и перебирает какие-то документы.
Откашливаюсь, но он продолжает шуршать своими бумажками и, кажется, совершенно меня не замечает.
– Простите, – решаюсь подать голос, потому как этот мужик меня уже начинает раздражать своим неуважением. Хотя, конечно, девок у пилона мало кто уважает, но всё-таки, мы пока не настолько близко знакомы, чтобы можно было строить из себя великого босса. – Я от Оли… Она сказала, вам требуется танцовщица… Я обучалась восточным танцам и…
– Покажи мне сиськи, – не поднимая взгляда на меня, вполне спокойно проговорил Марик, а меня словно в кипяток окунули. Щёки запылали, а сердце окатило волной презрения к самой себе.
Но это ведь ожидаемо. К этому стоило приготовиться и не корчить сейчас из себя девственницу. Здесь никому нет дела до моих проблем и моральных устоев.
И я показала.
Просто расстегнула пальто, подняла кофту и показала.
Марк, наконец, соизволил поднять на меня взор своих серых глаз и окаменел.
Я немного опешила от такой реакции и даже растерялась. Чего это он так пялится? Знакомы? Да нет, это вряд ли. Я в подобных местах никогда не появляюсь, а он явно не завсегдатай моей любимой библиотеки.
Но вскоре я пойму, что это выражение лица вызвано похотью. Животной, грязной, пахнущей развратом похотью.
– Ох, ты ж… Какая лялька, – Марик поднялся из-за стола во весь свой исполинский рост и в мыслях всплыла его кличка, над которой от души потешалась Оленька – «Каланча».
Не то, чтобы он был некрасивым, нет. Скорее, слишком хрупкий, что в мужчинах мне никогда не нравилось. Я любила всегда грубых неотёсанных мужланов со щетиной, сажнем в плечах и развитой мускулатурой. Как Дима…
Ох, что-то меня не в ту степь снова несёт. Где это видано, стоять с обнажённой грудью перед незнакомым мужчиной и вспоминать бывшего, который загубил всю твою семью.
Вот уж, поистине, попала!
Опустила кофту и молча наблюдаю за «крадущимся тигром» – это, наверное, сейчас Марик так о себе думает… На самом деле, его подползание ко мне больше смахивает на танец пьяного страуса.
Длинные ноги Купельмана путаются и спотыкаются друг за дружку, пока он, гипнотизирующе глядя мне в глаза, приближается.
Отчего-то страх отступил и на его место пришло веселье. Очень забавный он, этот Марик.
Да только скоро так и не сорвавшийся из уст смех превратится в отчаяние, когда Марк приблизится вплотную и дыхнёт перегаром (явно уже трёх, а то и пятидневным) мне в лицо.
Ой-ёй… Это же он сейчас приставать будет. Как пить дать.
И мои страшные догадки подтверждаются, когда потная липкая ручонка Каланчи залезет мне под кофту, а вторая ложится на попу.
Разумеется, меня это совсем не устроило и я попыталась отступить, убирая его руки от себя. Да только Марику это, видимо, показалось игрой и он, довольно причмокивая, больно сжал мою грудь.
– Какие они у тебя большие! Давай снимем это, я хочу твой сосочек полизать! – стаскивает с меня пальто и оно падает на пол.
– Прекратите! Что вы себе позволяете?! – уже ору ему в лицо, пячусь назад и, споткнувшись о пальто, падаю.
Но упасть мне не дал Марк, крепко обхватил за талию и притянул к своему лицу.
– Я люблю поиграть, но давай позже. Сейчас я просто потрахаю тебя в ротик и пойдёшь работать, – шепчет мне в губы и, схватив за волосы, облизывает своим языком мою щеку.
От отвращения кружится голова и накатывает тошнота. Я бью его в грудь, что есть сил, но с виду хрупкий Марк даже не покачнулся.
Всё-таки, мужик, он и в Африке мужик. Они всегда сильнее маленькой девушки, какими бы дохлыми не выглядели.
Кричу, пытаюсь вырваться из его рук, но меня неумолимо быстро покидают силы, а этот подонок, тянет за волосы вниз и мне ничего не остаётся, как взвыть от боли и упасть перед ним на колени.
– Вот так, сучечка, вот так, – шепчет ублюдок и, расстегнув ширинку, вытаскивает свой вздыбленный член. – Давай же, пососи мне, шлюшка. Открой ротик, – зафиксировав мою голову у своего паха, он тычется своим членом мне в губы, а я только и могу, что мычать да рыдать в три ручья. – Бери же, сука! – уже рычит Марк, безуспешно пытаясь овладеть моим ртом.