Берди отступила, пропуская Чудика с еще одним подносом пустых стаканов. Он направлялся за следующей порцией. Счет выпитому пиву Берди давно потеряла. Как и счет времени. Она вообще забыла обо всем, кроме необходимости сохранять вертикальное положение и сопротивляться сильному желанию прилечь куда-нибудь, все равно куда, и уснуть.
Сколько все это продолжается? Берди заморгала, глядя на свои часы, нахмурилась и подняла запястье повыше, но так и не разглядела цифр. Наверное, уже поздно. Она вспомнила, что видела, как дети проехали по дороге на велосипедах, со школьными рюкзаками за спиной; как прогрохотал по мосту кремово-коричневый автобус; как мысленно отметила: уроки в местной школе закончились. С тех пор миновала целая вечность. Как минимум час. А то и два. Значит…
– Допивай, Берди! – заорал Чудик. – Джуд угощает!
Она заставила себя покачать головой, указывая на свой почти полный стакан.
– Сачкуешь! – выпалил он и радостно заулыбался. – А ну давай!
Улыбаясь, Чудик становился красавцем. Берди невольно улыбнулась в ответ. Этот парень ей очень нравился. Или виновато пиво?
– Не могу, Чудик, – призналась она. – Честное слово, больше не могу. Сегодня я толком не обедала, вот и…
– А мы еще по одной, и домой пойдем, – заботливо объяснил он. – На барбекю. Слышала? Так что лучше тебе…
– Эй, Чудик, чего канителишься? – Энни вытянула шею. – Мы тут все уже от жажды передохли!
– Да вот, Берди сачкует. Говорит, что пьяная в хлам.
– Этого я не говорила! – услышала Берди собственный протестующий возглас. – Просто я…
– Какое там, дорогуша, тебе еще пить да пить, – загоготала Энни Лэм, щурясь от солнца. – Давай-ка до дна! Чего зеваешь? Нам домой возвращаться, барбекю готовить, пока не стемнело. А то ничего не получится.
– Не задерживай его, Берди, – подал голос Джуд. – Все равно не отвертишься. Ну и что? Никто никуда не идет. Никто ничем не занят. Расслабься и получай удовольствие.
Он смеялся, но голос звучал чуть натянуто, и даже издалека Берди заметила, какой у него напряженный взгляд. И вдруг поняла, что под маской добродушия ему так же неловко, как и ей. Пока она размышляла об этом, марево перед глазами, вызванное солнцем, алкоголем и невыносимой скукой, немного рассеялось.
Признаки были едва заметными. Вероятно, Берди увидела их лишь потому, что слишком хорошо знала Джуда. И все-таки они были. Ей вспомнились времена, когда ему приходилось общаться с другими юристами в неформальной обстановке. Рыба, вытащенная из воды. Седло на корове. Джуд всеми силами старался скрыть это, а она никогда не стремилась, да и не могла.
Раньше Берди этого не улавливала. Поначалу словно завороженная смотрела, как Тревор Лэм принимает материнские объятия и слезы, безразличное рукопожатие Кита, восторженное похлопывание по спине от Чудика, поцелуй Розали – смущенный, все с той же странной полуулыбкой. Затем стала свидетельницей триумфального шествия к веранде, нерешительных приветствий из толпы зрителей, косых взглядов, когда Тревор поцеловал Сью Суини в губы, и ее щеки заалели от смущения. Вытерпела процедуру представления Тревору Лэму ее собственной персоны – их познакомил Джуд под бдительными взглядами семьи Лэм. Спокойно ответила на хмурый и почти ехидный взгляд Тревора Лэма. Справилась с мгновенно вспыхнувшей неприязнью, замаскировала и подавила ее в себе. А затем, снова отступив на второй план, постепенно впала в состояние дискомфорта, пока минуты, проведенные на веранде паба, складывались в часы и пиво лилось бесконечным потоком, питаемым деньгами Джуда и ее собственными.
Берди воспринимала Джуда как того, кто заодно с Лэмами. Ведь он же герой-победитель, верно? Человек, который вступил в схватку и победил, исправил вопиющую несправедливость, привез домой ни в чем не повинного узника. Это ли не кульминация триумфа? Но теперь, в запоздалый момент ясности, Берди увидела, что нет. Конечно же, нет. Догадавшись, она взглянула на Джуда «по-старому», впервые с тех пор, как он приехал. Увидела, что Джуд заметил это, почти неуловимо пожал плечами и улыбнулся. Берди ответила ему усмешкой. Возникла взаимная симпатия. А кульминацией триумфа для Джуда стал скорее всего момент официального объявления о помиловании и освобождении Тревора Лэма. Это и было торжество идеала, его безудержного стремления добиться справедливости. Сам же Тревор Лэм почти не имел отношения к стараниям Джуда – как сейчас, так и всегда.
А происходящее сейчас, все в целом, – лишь последствие, неизбежное наведение порядка и вместе с тем тягостный для Джуда этап неформального общения с людьми, с кем у него нет ничего общего. А также необходимость вновь признать факт, что он спас не трагического антигероя из душещипательных историй в газетах, а реального человека, которому нечего поставить в заслугу, кроме его невиновности.
– Ладно, Джуд, – сказала Берди. – Ты же платишь.
– Правильно. Вот и молодец! – просиял Чудик. – Допивай.
– Вы идите, я сейчас допью, – пообещала она.
Довольный, он отошел.
Энни Лэм с кряхтением поднялась и объявила:
– Мне по-маленькому надо. А ты не хочешь, Розали?
Та покачала головой.
– Терпеть подолгу вредно, – предостерегла мать. – Смотри, пузырь лопнет. Одна моя знакомая, Энджи Шоу, сестра Суина Шоу, как-то терпела всю дорогу от Сиднея до Мельбурна, потому что ехала с корешем Суина, ну и стыдно ей было проситься…
– Типа леди не писают? – съехидничала Грейс, выгибая спину возле столба веранды и выпячивая грудь.
Берди заметила взгляд и полуулыбку Тревора Лэма. Увидела, как на лбу Розали появились морщины, а затуманенные глаза потемнели.
– Ну и вот… – Энни повысила голос, решив закончить рассказ. – Ну и вот, терпела она терпела, а потом ее как скрутило, и уже можно было, а ничего не получилось. Все испробовала, сама так говорила. Мучилась страсть как. Позвали к ней врача. А когда наконец облегчилась, вышло у нее все черное. Черным-черно!
– Бе-е! – с отвращением взвыл Джейсон.
– Так что лучше иди с мамой, Розали! – Тревор улыбнулся сестре.
– Сам иди! – по-детски огрызнулась она.
Энни засмеялась и тяжело зашлепала к двери паба. Половицы старой веранды затряслись. Берди поспешно подобрала ноги, чтобы их не отдавили.
– Близняшки опять за свое, – проворчала Энни, проходя мимо. – То любятся, то цапаются, как кошка с собакой. Нет чтоб жить себе спокойно. Ох, детки! – Она добродушно улыбнулась, показывая десны, и скрылась в полутемном зале паба.
А вот и вводная информация к сюжету, подумала Берди. Надо бы записать. Под заголовком «Близняшки».
Берди увидела, как Джуд что-то сказал Тревору, встал со своего места и направился к ней.
– Не хочешь немного пройтись, размять ноги? – негромко спросил он.
Она кивнула и поднялась. При этом сбила висевшей на плече сумкой свой стакан пива, который стоял рядом на полу. Ну вот, одной проблемой меньше. В вертикальном положении ей стало хуже, чем было. На миг все закружилось перед глазами. Чтобы не упасть, Берди схватилась за руку Джуда.
– Завязывай с выпивкой! – пошутил он, поддерживая ее. – Научись говорить «нет».
– Не удержалась.
В голове у Берди постепенно прояснялось. Все вокруг вернулось на свои места. Вдруг остро ощутив тепло руки Джуда сквозь тонкую ткань рубашки, она рассмеялась и шагнула вперед, от него. В прежние времена они редко прикасались друг к другу. Физического контакта их отношения не предусматривали, что бы там ни думали остальные.
«Может, в этом и была наша проблема».
– Куда пойдем? – спросила Берди, когда они вышли на дорогу и повернулись спиной к красному солнцу.
– До моста или еще куда-нибудь. Только ненадолго, а то они обидятся. Мне просто нужна передышка. Насчет тебя не уверен. Ты как, держишься?
– Вроде да. Хотя предпочла бы сидеть по шею в свиных помоях или ощипывать кур живьем.
– А что, звучит неплохо.
Оба неторопливо шагали, Берди смотрела на собственные ноги. Пыль набилась в сандалии, облепила пальцы. Солнце жгло спину.
– Тебе обязательно нужно уехать завтра? – произнесла она и поняла, что, будь трезвой, ни за что не задала бы этот вопрос. Но Берди не раскаивалась, что спросила.
– Да. Сам жалею, ведь ты здесь. Но уехать придется. В среду я должен быть в суде. Об этом я договорился еще задолго до того, как узнал, когда Тревора выпускают. Даже раньше, чем стало ясно, что его вообще отпустят.
Джуд тоже смотрел себе под ноги.
– Это не значит, что у меня есть желание задерживаться тут, – добавил он, словно считал своим долгом быть откровенным с Берди. – Понимаешь, моя работа ведь закончена, правильно? Значит, здесь мне делать нечего.
– Тебе незачем оправдываться передо мной, Джуд. На твоем месте я бы вообще сюда не поехала.
Они добрались до моста, не сговариваясь, направились к перилам и склонились над ними, глядя в лениво текущую воду. Перила угрожающе заскрипели. Оба резко отпрянули, а потом переглянулись и рассмеялись. Со стороны паба тоже донесся взрыв хохота. Наверное, кто-то наблюдал за ними. А может, и нет. Вероятно, Лэмы напрочь забыли про них и теперь смеялись над чем-то другим.
– Мне пришлось приехать, – помолчав, сказал Джуд. – Надо же было Тревору каким-то образом добраться сюда. – Он провел тонкой нервной ладонью по волосам. Этот жест Берди хорошо помнила. – И еще мне кажется, что я… несу ответственность за него. Раз уж я его вытащил, то подумал: нельзя сразу взять и бросить Тревора. И вот теперь он здесь, так что я могу оставить его с чистой совестью. В определенном смысле. По-моему, не самое подходящее место для него.
– Ты же ему не сторож и не нянька. Он сам захотел вернуться сюда.
– Да. В том-то и беда.
Берди вспомнила то, что слышала от Бет.
– Хочешь сказать, потому что Тревор намерен утереть местным нос? Тем самым местным, которые считали, что он виновен? Хьюитам и так далее?
– Отчасти да. По крайней мере, это входит в его планы. – Джуд указал на большой выгон на противоположном берегу реки. – Это земля Хьюита. Не вся, конечно. Участок у него огромный. А хибарка Тревора – на самой его границе. При желании он может видеться с Лесом Хьюитом каждый день. Да, чтобы покрасоваться. Вдобавок ко всему с недавних пор он немного… странный. Взвинченный.
– Ну, это естественно. Ждал освобождения, торопился домой…
– Нет, тут что-то другое, не просто волнение. Я имею в виду, естественное для Тревора. А это совсем не то, что считается естественным для большинства людей.
Джуд вернулся к перилам. Засмотрелся вниз, но опираться на перила на стал. Берди смотрела ему в затылок и ждала.
– Я уже пару недель замечаю это, – наконец продолжил он. – Тревор что-то замышляет. Он принял какое-то решение. И теперь доволен собой. Я уже достаточно хорошо знаю его. – Джуд поморщился. – Еще бы, я же провел с ним столько времени. По пути сюда он почти все время молчал. А это ему несвойственно. Обычно Тревор болтает без умолку. Высказывает мнение обо всем, что происходит вокруг.
– Я слышала, Тревор планирует написать книгу.
– А как же! Специально для этого привез новехонький компьютер – он в машине. Я пообещал настроить его перед отъездом. Но речь не об этом. Книгу Тревор обдумывает уже несколько месяцев.
Берди положила руку ему на плечо. Снова нарушила правила. И ощутила, как дрогнули мышцы Джуда.
– Ты сделал для Тревора Лэма все, что должен был, – тихо промолвила она. – Он на свободе. Теперь оставь его. Ты должен его отпустить. Тревор такой, какой есть. Пусть делает что хочет.
– Знаю, знаю. Но…
Джуд повернулся к Берди в сумеречном свете, на его лицо легли густые тени. В это мгновение он выглядел совсем юным. Как когда-то давно, когда они оба были еще очень молоды.
– Что?
– Я сбил его с толку, Берди. Так увлекся, столько наговорил. Постоянно подгонял Тревора. Убедил поступить в колледж. И все такое.
– Но ведь это же хорошо!
– Наверное… Но я не думал, что он захочет вернуться сюда, когда выйдет из тюрьмы. Тревор почти не поддерживал связь с родными, пока находился за решеткой. Мне казалось, он начнет с чистого листа. Я понятия не имел, что его мечта – вернуться сюда и начать практически с того, на чем остановился. И вот теперь…
– Эй, вы там! Вы что, пить не будете? – раздался со стороны паба голос Чудика.
Они обернулись и увидели его силуэт на крыльце веранды. Чудик махал им рукой. Джуди и Берди неторопливо двинулись в обратный путь.
– Тревор сюда уже не вписывается, – произнес Джуд. – Ты же видишь. И сам считает себя выше всего этого.
– Ну, насколько я вижу, он ошибается, – сказала Берди.
– Однако именно так Тревор и считает. Поэтому было бы лучше для него, если бы…
Берди остановилась:
– Джуд, что бы ты ни сделал, каким бы ни был Тревор, в итоге решение принял он. Только от него зависел каждый его шаг. Ты за него не отвечаешь. Никто из нас не несет ответственности за чужую жизнь. Правильно?
– Конечно.
– Значит…
Джуд рассмеялся, тихо и с облегчением.
– Значит, я болван. Так? – Он повернулся к ней, блеснув зубами. – Берди, а почему ты никогда не звонила мне?
– А ты?
– Я считал, что тебе решать.
– Почему?
– Не хотел надоедать тебе. Нагонять скуку. Ты и закон… тебе же ненавистны все юридические дела. Мне казалось, ты меня осуждаешь.
– А я думала, ты осуждаешь меня. И потом, это ты прославился. А я осталась, так сказать, бесславной. Кто прославился, тот и звонит.
– А бесславные, значит, ждут. Так?
– Вероятно.
– Ладно, теперь буду знать!
Они подошли к пабу и поднялись на веранду, стараясь не соприкасаться руками.
– Наконец-то явились, чтоб вас! – засиял Чудик. – Мы уходим. Дома барбекю ждет.
– Еще не ждет. – Кит залпом допил свое пиво.
– Ну так иди и начинай готовить, Кит! – велела Энни. – И Чудика возьми. Достаньте ребрышки из холодильника. А мы с Тревом и остальными скоро подойдем.
– Идем сейчас, – заныл Джейсон. – Есть хочу! Мам, а мам!
Розали вздохнула.
– Ну ма-ам!
– Заткнись, Джейсон, – велела заплетающимся языком Грейс. Ее темные глаза превратились в щелки, губы обмякли. Однако она снова наклонилась к стакану и отпила из него.
Тревор Лэм встал и потянулся:
– Рано еще, есть пока не хочется. Мы с Джудом плотно заправились по дороге. Ладно, мне надо к себе в хибарку. Джуд должен компьютер настраивать для меня. А вы идите домой и готовьтесь. Если хотите, начинайте есть. Мы с Джудом и Верити придем позднее.
– Ее Берди зовут, а не Верити, – надулся Джейсон.
Энни уставилась на Тревора:
– А может, ну ее, эту хибарку, сынок? Пойдем домой с нами.
– Я вернусь, мама. Но позднее. Ты идешь, Джуд?
Он протиснулся мимо Энни, переступил через протянутые ноги Грейс, задел боком Лили Денджер. Она с недоброй усмешкой взглянула на него:
– Уже устал от своей семейки? Не ты один.
Тревор протянул руку и взял ее за подбородок. По-хозяйски.
– Лучше не нарывайся, крошка Лили, – процедил он. – Я все вижу. Когда-нибудь получишь, на что напрашивалась.
– Неужели? – Она встретилась с ним взглядом и облизнула губы.
Его пальцы сжались. Чудик присвистнул. Кит беспокойно затоптался на месте, но промолчал. Тревор опустил руку и слегка задел грудь Лили. Она по-прежнему смотрела на него в упор и улыбалась, не размыкая губ. На ее лице остались белые, постепенно краснеющие отметины его пальцев.
Тревор сошел с веранды на дорогу и оглянулся через плечо.
– Идем с нами, Розали, – сказал он. – В хибарку. Как раньше.
Она поднялась и, пошатываясь, спустилась по ступеням веранды. Проходя мимо Лили Денджер, отвела взгляд.
– А как же чай? – запричитала Энни. – А, Розали?
– Картофельный салат готов. А хлеб намажет Грейс.
– Размечталась, – буркнула та, сердито посмотрев вслед матери.
– Тебе сказано – значит, сделаешь, паршивка ленивая! – перешла на визг Энни, сорвалась с места и накинулась на нее, разом выплескивая всю злость.
Но Грейс вжалась спиной в столб веранды, и короткопалая пухлая ладонь не задела ее.