– Угу, – кивнул я, подумав, не поцеловать ли ее на прощанье. Но решил, что не стоит этого делать в коридоре на виду у всех. – Пока, – улыбнувшись, произнес я.
– Пока, – сказала она и зашла в комнату.
Я прошел дальше по коридору к своей двери.
Но это было неправильное прощание, потому что днем мы еще виделись с ней. Я стоял в коридоре и курил, разговаривая с Сашей. Надя проходила мимо.
– Привет, – игриво улыбнулся ей Саша.
– Привет, – тоже на всякий случай сказал я ей.
Она улыбалась.
– Привет, привет, – с улыбкой ответила Надя и, не останавливаясь, прошла мимо.
– Нет, все-таки надо ею заняться, – глядя ей вслед, проговорил Саша. – Ты как считаешь?
Я пожал плечами, ничего не ответив и улыбаясь про себя.
Вечером Света позвонила мне.
– Чем занимаешься? – спросила она.
– Так, телевизор смотрю.
Я не знал, как говорить со Светой и старался вспомнить, как я это делал всегда.
– Чего не звонишь? Я тебе вчера весь вечер звонила, ты где пропадал?
– Так, дела всякие, – как можно безразличнее ответил я.
Света была словно из прошлой жизни. Я сейчас находился в другой.
– Угу. А я себе новую люстру купила. Приезжай смотреть.
– Ладно, – сказал я, – заеду как-нибудь.
Она фыркнула в ответ.
– Как-нибудь он заедет! Что-то ты пропадать стал последнее время.
– Дела всё, – протянул я, – то одно, то другое.
– Ну-ну, – недовольно произнесла она. – А в выходные ты к Даше с Олегом собираешься? Или опять всё дела?
– Не знаю, – вздохнул я. – Там видно будет.
– Вот как? Ты вообще подумай, что тебе важнее – общественное или личное? А то так и останешься.
– Обязательно, – улыбался я, – подумаю.
– Так, ну хорошо, – деловито произнесла Света. – А завтра ты что делаешь?
– Завтра? А что завтра?
– Тут в ближайшем кинотеатре идет очередной невозможный блокбастер. Ты вообще не думаешь, что нужно сходить и проверить, насколько он невозможен? Только не заставляй скромную девушку назначать тебе свидание – она этого не вынесет.
– Завтра… – устало пробормотал я. – Завтра не получится. Тут надо товарищу помочь, – я говорил медленно, лихорадочно придумывая и отбирая варианты. – Он ремонт дома затеял и просил помочь мебель переставить, ну и еще там по мелочи, – соврал я.
Глупость, конечно, но ничего лучше так сразу не придумалось. На самом деле на завтра я договорился встретиться с Надей. Черт! Как же не хотелось врать Свете! Но что было делать?
Сказать ей, что всё, что больше не звони? Нет, я не мог сказать ей такое, просто язык не поворачивался. Хотя, и врать было не лучше, но… Черт! Я не знал, что делать.
– Ремонт? – проговорила Света. – Так-так. А вернешься ты когда?
– Не знаю, – протянул я. – Возможно, там останусь. Он далеко живет, – хорошо, что Света не видела меня сейчас – я чувствовал, как краснею.
– Н-да? И что же вы там всю ночь будете делать?
– Ну, что во время ремонта делают? – весело проговорил я. – Пьют за успешное окончание, конечно.
– Угу, – серьезно произнесла Света. – Понятно. Что ж, придется ждать окончания ремонта. Но ты все ж звони. А то не ровен час…
– Хорошо, – пообещал я, – конечно.
– Ммм… Ну ладно, – сказала Света, – пока.
– Пока.
И мы положили трубки.
* * *
У компьютера.
Первый:
– Может, ему еще и третью добавить?
Второй:
– Хватит ему и двух. Слишком хорошо тоже плохо.
* * *
Я положил трубку и сидел какое-то время неподвижно перед телефоном. Света, Надя… Словно ветер шелестит, пролетая мимо. Что-то надо делать с этим? Или не надо? Я потряс головой и пошел делать кофе на кухню.
Перед тем, как лег спать, мне на глаза попались книжки, которые дала мне Даша. Я совсем забыл о них. В тот день (или вечер?) я вынул их из сумки и положил на полку. Они так и лежали там. А сейчас я как-то случайно посмотрел туда и увидел их.
Так. Я взял ту, которая потоньше, и стал листать.
Сборник философских статей, как я понял, на одну тему. Что-то о сознании, мировосприятии, сравнение западных и восточных религий, философских учений. Так. Я раскрыл наугад и начал читать. Хм… Оказалось не так уж и скучно. Мне понравилась фраза о том, что если окружающее это твои ощущения, то что будет с миром, когда ты умрешь? То есть, останется ли окружающий мир после твоей смерти, если он – это только твои ощущения? Хм… Я открыл начало этой статьи. Но там оказались длиннейшие рассуждения на тему о том, что невозможно узнать то, что невозможно узнать, и никак нельзя определить, какие мы на самом деле, и есть ли вообще это «мы» – потому что, возможно, тот, кто видит и слышит и формирует мир своими ощущениями, является единственным, кто присутствует в этом мире. Но это никак нельзя узнать, потому что кроме своих ощущений у нас нет другой информации об окружающем. Но ощущения это только сигналы, которые поступают неизвестно откуда и формируют образы лишь в нашем мозге, возможно, не являясь таковыми на самом деле. Но мы не можем узнать, что происходит на самом деле, потому что кроме своих ощущений у нас нет…
В общем, скоро мне это наскучило. Я закрыл книжку и включил телевизор.
Днем ничего не происходило. Разве что дом напротив вырос еще на этаж. Скоро, скоро мы узнаем, кто выиграл спор. Собственно, можно и прямо сейчас пойти к строителям и спросить, сколько этажей будет в доме? Но так ведь неинтересно.
В обед шел в столовую вместе с Мишей. Он жаловался, что Виктор Степанович совсем загонял его по всяким мелким делам, а зарплату не прибавляет.
– Если так дальше пойдет, буду увольняться, – решительно говорил Миша. – Что еще остается?
Я кивал, понимающе и сочувственно.
В столовой, когда сидели с ним за столом, Надя прошла мимо нас. Мы, улыбнувшись, поздоровались с ней. Она была с подругами и села за столик с ними.
– Знаешь Серегу с третьего этажа? – кивнув на Надю, спросил Миша.
– Ну, – я неопределенно пожал плечами.
– У нее с ним… – начал говорить Миша.
Но тут вдруг подошел наш знакомый, поздоровался и сел рядом. Стал рассказывать какие-то новости. Новости были неинтересные, я ел и думал, слышал ли я последнюю Мишину фразу? Или, вернее, стоит ли мне слышать, обращать внимание на нее? И стоит ли потом переспрашивать его об этом? Конечно, неизвестно, что он хотел сказать, но… Но, может, пусть это так и останется неизвестным? Зачем мне знать то, что я не хочу знать? Хотя, с другой стороны, лучше знать, чем не знать. Но если знать то, чего не надо знать, то лучше бы этого не знать. Потому что если узнать, то потом уже нельзя будет раззнать обратно. В общем, знать или не знать – что лучше, как узнать?
Сложно сказать, как бы я поступил в конце концов, но Миша вдруг заторопился по каким-то важным делам вместе с этим знакомым. Он сказал, что нужно успеть до конца обеда, и поэтому даже не стал доедать то, что у него было. Они встали и спешно покинули столовую, оставив меня в неопределенности с сомнениями и подозрениями.
Я посмотрел на Надю. Она весело разговаривала о чем-то с подругами. Было приятно смотреть на нее и понимать, что я могу быть с ней, что она со мной. Она была лучшей из всех – что мне нужно еще? Я не хотел думать, я хотел чувствовать ее рядом и знал, что для этого нужно лишь дождаться вечера – вот и всё – больше мне ничего не надо было знать. Что ж, хорошо. Я отвел взгляд и перестал помнить Мишины слова.
Но один муравей все же остался с черными мыслями. Он тихонько уполз в норку и затаился там до поры.
Ладно. Отсутствие событий продолжалось до вечера. Галина Николаевна сказала, что скоро у Виктора Степановича день рождения, и нужно сдавать деньги на подарок. Мы все скинулись, кто сколько смог. Перед самым концом рабочего дня приходил местный пожарник и сказал, что в нашей комнате нет ответственного за противопожарное состояние. Мы тут же общим мнением единодушно выбрали Анатолия Михайловича и разошлись по домам.
В лесной чаще, в горах или в поле тот, кто идет, забудет о сне. Он ищет путь… Нет, он знает все пути. Он ищет тот, который нужен ему. Время.
Серый унылый день, который был будни, закончился замечательным разноцветным вечером и еще более замечательной темной ночью со звездами и кометами.
Вечером Надя снова была у меня. Хотя, скорее, ночью. Ночь играла тьмой как ветер воздушными шарами в небе. Впрочем, все это было там, за окном – ветер, ночь. Здесь была просто тьма, которая тоже ночь, но та, что здесь – наша отдельная ночь. Когда люди живут в домах, ночь наполняет их тьмой. И есть одна большая ночь, а есть маленькие отдельные ночи в каждом доме. И если выйти на улицу, то можно увидеть, что большая совсем не такая, как та, что в твоем доме. Лучше или хуже – бывает по-разному, смотря, что происходит здесь и там, и смотря, что для тебя лучше или хуже. Но можно не замечать всего этого – просто закурить, поддать воротник и, сунув руки в карманы, идти своей дорогой. Собственно, ночь не станет другой от этого, ей все равно, замечаешь ты ее или нет.
Вот, примерно так. Все это к тому и о том, что Надя снова была у меня. И если говорить о каких-то мыслях, то им было не место в моем доме. К чему эти мысли? Кому нужны мысли, когда такая девушка ночью с тобой?
Утром не хотелось вставать. Сказать, что я не выспался, все равно, что сказать о трупе, что он не очень живой. Но когда я все же открыл глаза, и Надя была рядом, и я поцеловал ее… Всё изменилось, словно и не было этой бессонной ночи… В смысле, что не было бессонной, а не самой ночи.
Потом мы позавтракали и вышли на улицу. Странное стеклянное состояние владело мной. Я был прозрачен для усталости, прозрачен для холода и ветра, для отсутствия сна. И так же как стекло в окне я был хрупок и прям. Я знал, что это скоро кончится, и тогда все, что проходит мимо сейчас, навалится и раздавит меня. Но пока я был бодр и весел. Нужно было двигаться, я использовал свое состояние, не думая, что будет потом.
Мы спустились в метро, прошли через турникеты на станцию и остановились на платформе. Народу было немного. Я одной рукой обнимал Надю, когда мы ждали поезд. Долго ждать не пришлось, поезд пришел почти сразу. Сегодня они вообще ехали один за другим. Видимо, поэтому и народа было мало. Поезд остановился, двери раскрылись перед нами. Вагон тоже был полупустой. Я продолжал обнимать Надю, когда мы зашли в вагон. И вдруг…
* * *
У компьютера.
Первый:
– Даже не знаю, что доставать в таких случаях – пистолет или носовой платок?
Второй, кивая:
– Или веревку с мылом.
Третий назидательно:
– Лучше вести себя как надо, чтобы не попадать в такие ситуации. Первый и второй, застыв в немом удивлении, обалдело смотрят на третьего.
* * *
Когда мы заходили в вагон, я обнимал Надю. И вдруг я увидел… вернее, встретился взглядом. И этот взгляд смотрел сначала на меня, а потом на Надю. Я хотел провалиться сквозь землю от этого взгляда, но мы и так были под землей. Некуда бежать, нельзя проснуться – остается лишь принять все, как есть.
Света стояла в вагоне и смотрела на нас. Когда мы вошли, то оказались прямо перед ней. Я застыл от неожиданности. Она смотрела на нас, я смотрел на нее. Двери за спиной начали с грохотом сходиться и захлопнулись, я вздрогнул от этого звука и вышел из застывшего состояния и окончательно понял, что происходящее происходит на самом деле и некуда деваться от этого.
Мелькнула мысль, не притвориться ли своим двойником, который не знает Свету? Но, пожалуй, это было бы совсем плохо и даже еще хуже. Нет, так нельзя. Я вдруг понял, что уже довольно долго стою перед ней и молчу – гораздо дольше, чем когда встречают знакомого, пусть даже самым неожиданным образом. Света уже не смотрела на нас, а перевела взгляд на что-то за моим плечом.
– Привет, – чуть улыбнувшись, сказал я ей.
– Привет, – снова глядя на меня, сказала Света, не обрадовавшись, не удивившись, а так, словно мы играли в игру, давно уже стоя друг перед другом и здороваясь каждые пять минут, и, поскольку, это было далеко не первое повторение, то сейчас уже было не смешно. В общем, буднично сказала, бесцветно, но не устало, а так… готовая к действию.
Я продолжал обнимать Надю. Гадко было стоять перед Светой и обнимать Надю, но теперь убирать руку было бы уже глупо. И молчать было глупо.
– Ты тоже на работу? – глупо улыбнувшись, произнес я.
– Угу, – серьезно ответила Света. Но насмешка была в ее глазах.
Надя стояла, словно не замечая нашего разговора.
– Как ремонт? – с той же насмешкой поинтересовалась Света.
– Ремонт? – удивленно переспросил я, но тут же вспомнил о своем вранье. – А… пока никак, – пробормотал я.
– Понятно, – сочувственно покивала Света, бросив взгляд на Надю.
Поезд ехал в тоннеле, нас немного покачивало. Надя вдруг подняла левую руку и посмотрела на запястье.
– Ой, – улыбнулась она мне, – кажется, я у тебя часы забыла. Сколько сейчас времени? Мы не опоздаем?
Я посмотрел на свои часы.
– Нет, – сказал я, – как раз вовремя.
Света усмехнулась на это и опустила взгляд. Поезд выехал на станцию.
– Ну ладно, – сказала Света, – пока.
И, обойдя нас, прошла к двери.
– Пока, – сказал я ей вслед.
Кажется, она опять усмехнулась, но за спиной я точно не расслышал.
Поезд остановился, и Света вышла из вагона. Обернувшись, я смотрел, как она уходит вглубь станции. Это была явно не ее остановка, здесь ей совсем не надо было выходить.
– Мы точно успеем? – спросила Надя.
– А? Да, – рассеянно отозвался я, – успеем. Даже чуть раньше.
Надя так и не спросила про Свету. Не знаю, что она подумала.
Возможно, решила, что это просто знакомая, которую мы случайно встретили. Мало ли у кого какие знакомые.
Я стоял рядом с Надей в мчащемся по темному тоннелю поезде и думал о Свете. Черт! Как неудачно все получилось. Но впрочем… впрочем, может, это и правильно. Может, так оно и лучше. По крайней мере, не нужно ничего объяснять. Я посмотрел на Надю. Она чуть улыбнулась мне. Я ответил ей улыбкой.
Н-да… Но все же нехорошо это вышло со Светой. Как-то… Хотя, с другой стороны, рано или поздно должно было случиться нечто подобное, вернее, не подобное, а… В общем, пожалуй, мы должны были расстаться рано или поздно – я никогда не собирался стариться вместе с ней. Но все же… все же… Как-то нехорошо это вышло. Я чувствовал себя негодяем, полным ничтожеством. Черт! Как гадко было внутри! Нет, все равно… То, что случилось, уже случилось, и обратно не вернешь. Так что все равно… Я чувствовал себя негодяем и лишь ухмылялся по-негодяйски на это. Я не мог сопротивляться, не мог ничего сделать. Ничего не мог. Стеклянное состояние поймало меня как муху в янтарь, не давая двинуться и только подставляя меня ветру и снегу словно стекло в оконной раме. Но оно и защищало, делая меня прозрачным и не задерживающим ничего в себе. Ладно, неважно. Конечно, нехорошо получилось со Светой, но… что поделаешь?
Стеклянное состояние кончилось незадолго перед обедом. Я вдруг почувствовал, что всё, батарейки кончились, и больше ничто во мне не может работать. Сила тяжести вдруг стала слишком большой и давила меня, и не было возможности сопротивляться и не хотелось сопротивляться ей. Бросить бы всё и лечь прямо здесь, прямо на пол. Я не думал о Свете, вообще ни о чем не думал – слишком сильная сила тяжести притянула все мысли, и они стекли куда-то вниз, ниже шеи. «Ну и черт с ними, – устало подумал я, – туда им и дорога». Ладно, завтра выходные – как-нибудь дотянем.
Встретил Надю в коридоре.
– Как ты? – спросил я.
– Нормально, – пожала она плечами. – Спать хочется.
– Мне тоже, – кивнул я. – Поехали после работы ко мне. Будем спать все выходные, не вставая, – я улыбнулся.
– Нет, – она устало покачала головой, – нужно домой идти – хоть иногда там появиться. Давай лучше завтра – ладно?
– Ладно, – согласился я. – Завтра так завтра.
Мы еще поговорили немного и потом разошлись. Каждый по своим делам.
Вечером была пустота – в доме, в душе. Хотелось спать, но я не ложился, не знаю почему. Просто не желая сдаваться физиологии. Включил музыку погромче. Она заполнила дом, но не меня. Лишь окрасила пустоту внутри в черный цвет, сделала ее жестче. Хотя, и дом оставался пустым – это были только звуки.