Через неделю нашего пребывания на острове начпрод Коля сказал, что нам как офицерам полагается доппаек, в который входили разнообразные консервы, о существовании которых я даже не знал (запомнились консервированные сосиски, говяжий язык), а также сливочное масло и пересоленная треска. Масло и часть консервов мы с Володей выставили на общий стол в палатке. От трески из бочки мы хотели отказаться, не зная, что с ней делать, но когда это услышал Захарыч, то подпрыгнул на своей кровати и чуть не закричал: «Вы что, с ума сошли? Берите обязательно!» Мы взяли, и потом он каждое утро готовил нам вкусные завтраки из отварной картошки со сливочным маслом и отмоченной в течение нескольких дней и затем сваренной трески. Здесь мы узнали и прочувствовали на себе, почему архангелогородцев зовут «трескоедами».
В дни непогоды, а они бывали иногда и по 4 дня подряд, все члены лагеря, включая нас, ходили при отливе или ездили на тузике при приливе в Дом отдыха на все проводимые там мероприятия. Условия проживания в Доме отдыха были очень скромные, постоянного электричества не было, но работал генератор, который в необходимое время включался и нарушал вековую тишину. За период наших работ в Доме отдыха сменилось несколько заездов туристов. В каждый заезд в кинотеатре Дома отдыха регулярно показывали фильмы, которые за 6 заездов мы выучили практически наизусть. Любимым был появившийся в то время фильм «Москва слезам не верит», на просмотр которого мы ходили каждый заезд. Также в каждый заезд в Доме отдыха регулярно проходили танцы и концерт, организованный самими отдыхающими при помощи нашего Артиста. В середине сентября проходил хоккейный турнир на кубок Канады, поэтому мы по расписанию бегали-плавали в Дом отдыха смотреть матчи по телевизору. СССР в решающем матче победил сборную Канады с разгромным счетом 8:1, жаль, что об этом узнали по радио и не смогли посмотреть сам матч, так как были на работах в море.
В один из погожих дней в начале сентября флотилия ушла на работы на удаленный от лагеря участок в прибрежной материковой части. В 20 часов мы не дождались их возвращения. На наши запросы по рации прорабы не отвечали, и мы поняли, что дальность действия раций превышена. Подождали еще один час, катера так и не появились. Это было ЧП (чрезвычайное происшествие). Борис Васильевич, поняв, что ждать уже бесполезно, доложил о ЧП командованию экспедиции в Архангельске. После обсуждения ситуации наше командование вышло на связь с пограничниками и попросило их отправить вертолет на поиски нашей флотилии. Утром нам сообщили результаты поисков. Оказалось, что флотилия в полном составе лежит на боку на осушке в одной из бухт на противоположном берегу. Причиной такой ситуации стал сильный ветер с берега, который даже на фазе прилива отогнал воды от неглубокого берега. После прилива наступил отлив, и флотилия еще больше «осохла», а уже наступила ночь. Утром, когда вертолетчики их нашли, ветер утих, и на фазе последовавшего прилива катера всплыли и пошли к нам на базу. После этого стало понятно, что необходимо следить в прогнозах не только за объявляемыми значениями скорости ветра, но и за его направлением. Борис Васильевич, узнав, что я как раз первый появившийся в истории всей экспедиции профессионально подготовленный офицер-гидрометеоролог, поручил мне ежедневно контролировать прогнозы погоды и выдавать рекомендации прорабам по их учету при работах.
В середине сентября к нам с Володей подошел начпрод Коля и шепотом отозвал в сторону. Выяснилось, что он проводил незаконные обмены с обитателями Дома отдыха деликатесами, а тут нагрянула контрольная проверка продовольствия, организованная Борисом Васильевичем по просьбе сезонников. Проверка выявила недостачу консервированных деликатесов, поэтому Коля попросил нас обменять выданные нам ранее деликатесы на тушенку (для молодежи: консервированное мясо в банках). Было жалко расставаться с деликатесами, но Коля все же был нашим соседом по палатке, и мы с ним уже как-то сдружились, поэтому пришлось пойти ему навстречу. Правда, мы так и не поняли, как он будет списывать потом выданную нам тушенку. Впоследствии с учетом того, что в Архангельске в магазинах просто по определению не было в продаже никаких мясных продуктов (ни свежих, ни консервированных), то полученная нами тушенка нам очень пригодилась.
Проработали мы в Онежском заливе до 30 сентября, при этом в сентябре стало заметно холоднее, и мы все чаще стали подтапливать печки в палатках. Так как палатки были брезентовые и однослойные, то одного протапливания хватало часа на два, поэтому ночью вставал подтапливать самый замерзший или более ответственный и заботливый Захарыч. За это время периодически были шторма, и наша флотилия в это время в море не выходила, в результате чего все грибы на обоих островах «выкашивались» экипажами катеров подчистую. Собранные грибы сушились всеми на печках в палатках для последующей доставки домой. В результате в палатках постоянно стоял вкусный грибной запах. Захарыч научил меня готовить грибовницу, т. е. просто отваривать грибы с чесноком и лавровым листом в подсоленной воде, которые затем могли долго храниться в банках. В результате моих походов в лес я насушил достаточно много грибов, протер с сахарным песком немного черники и наварил трехлитровую банку грибовницы. При этом поморы сказали, что можно собирать обильно растущие на острове мухоморы и вытапливать из них сок, который затем можно разбавить спиртом и использовать для натираний от радикулита. Я так и сделал: напихал мухоморов в литровую банку и поставил ее на теплую печку. В результате из них стал выходить темно-коричневый слегка густой сок, который я затем перелил в полулитровую бутылку. Эта бутылка потом много лет кочевала вместе со мной по разным адресам, но я так и не собрался воспользоваться этим чудодейственным поморским лекарством.
В один из дней сентября Борис Васильевич взял меня с собой на «Ярославце» в город Онегу, чтобы я смог заказать телефонный разговор со Светой, которая должна было скоро родить. Я забрал с собой свои лесные заготовки, чтобы отправить их посылкой Свете. На тузике нас доставили на рейд к «Ярославцу», который дошел до города за 50 минут. При следовании в порт с радостью увидел плывущее параллельно с бортом небольшое стадо белух (вид зубатых китов из семейства нарваловых), которые через пять минут легли на свой курс и потерялись из виду.
Прямо при входе в город увидел памятник (бюст) дважды Героя Советского Союза контр-адмирала Шабалина Александра Осиповича, родившегося здесь. Александр Осипович, будучи уже в отставке, читал нам всегда в форме контр-адмирала лекции по морской практике на 1—2 курсе училища. Он запомнился мне сухоньким, невысоким, светловолосым, светлоглазым и доброжелательным человеком. Теперь я понимаю, что по физическим параметрам он был типичным помором.
Первым делом пошли с Борисом Васильевичем на почту, где забрали почту на всю экспедицию. Там же я получил присланные мне Светой 30 рублей, заказал с ней разговор на завтра на 12 часов (для молодежи: в 1981 году не у всех, даже в Ленинграде, были домашние телефоны, поэтому предварительно адресату приходила телеграмма, что в такое-то время надо прийти на почту для разговора) и отправил ей посылку. После этого Борис Васильевич ушел по своим делам, а я пошел бродить по городу. Стояла теплая и сухая погода, и я долго ходил по городу в поисках пристанища, т. к. «Ярославец» также ушел в море до вечера по своим делам. Проголодавшись, зашел в кафе с соответствующим местности названием «Беломорочка» и вкусно пообедал на 80 копеек, что было дешевле, чем в Архангельске. После этого нашел кинотеатр с названием «Космос», где посмотрел, согласно моего дневника, фильм «Реванш», но сейчас совершенно не помню, о чем он был. В 21 час пришел в порт и увидел «Ярославец», где, выпив чаю с Борисом Васильевичем, легли спать в 21:30, вследствие чего проснулись в 6 утра.
Позавтракав и дождавшись 9 часов, пошли в продовольственный магазин, где накупили на 100 рублей продуктов, включая белый и черный хлеб, для лагеря весом где-то на 50 килограммов, которые заказанной Борисом Васильевичем машиной отправили в порт на «Ярославец». Потом долго ходили по магазинам в поисках папирос для сезонников, которые с учетом того, что потом с них вычитали стоимость их заказов, просили купить именно «Приму» – самые дешевые (кажется, 14 копеек, «Беломор» стоил 22 копейки). Так и не найдя «Приму», Борис Васильевич купил более дорогие на несколько копеек папиросы «Новость». После этого мы опять разошлись в разные стороны. В 12 часов я пришел на почту, где поговорил со Светой. Потом пошел в магазин, в котором из полученных 30 рублей накупил продуктов на нашу палатку на 15 рублей, купив еще и арбуз. Проходя мимо палатки, где какой-то южный человек продавал большущие красивые груши, попросил взвесить себе одну, которая «потянула» на 1 рубль. Это было очень дорого, но я не смог с собой справиться и купил. После этого пошел в порт на «Ярославец», который нас ждал. Прибыв на свой остров к ужину, помог разгрузить из шлюпки привезенные общественные продукты. Около 21 часа в палатку пришел Николай Сергеевич Налетов и сказал, что тузик уносит в море, так как после его разгрузки сезонник плохо закрепил канатом к причалу. Он предложил по рации сообщить об этом на «Ярославец», чтобы тот пошел ловить тузик. Я вышел из палатки и увидел, что он уплыл не очень далеко. Так как вода была еще не очень холодная, а я был в училище спортсменом в области морского многоборья, то разделся, прыгнул в воду и доставил к причалу тузик.
Спустя две недели посещения «Бистро» пища стала все меньше нравиться, т. к. Ева бросала во все блюда прогорклое масло, от которого пытался избавиться начпрод Коля. В связи с этим стали организовывать второй ужин в палатке. Для этого нашей пересоленной трески уже не хватало, и мы стали с Володей Масловым ставить сетку для ловли рыбы длиной метров 30, которую выпросили у боцмана Коли. В Белом море ловля рыбы сеткой оказалась весьма оригинальной. С учетом наличия приливов сетку ставили в период отлива на осушке на палках параллельно берегу метров в 200 от него. Затем наступал прилив, и сетку затопляло водой. При отливе отходящая вода увлекала в сетку рыбу. Проблема была в том, что в Белом море приливы полусуточные, т. е. 2 раза в сутки, а сетку с учетом работы Володи в море и смещающегося каждый день времени прилива-отлива мы могли проверять только раз в сутки. В результате этого часто рыбы уплывали или тухли. В двух случаях из трех в сетке мы находили по 3—4 рыбины сига, или наваги, или камбалы, которые употребляли на ужин, или Захарыч ее подсаливал на случай отсутствия будущего улова.
Как-то поздним вечером в середине сентября мы с Володей Масловым пошли с фонарями к сетке, так как было уже темно. Вдруг видим, что за нами увязался лагерный кот серой окраски, живший при камбузе у Евы и периодически питавшийся мелкой рыбой. Мы попытались его отправить обратно в лагерь, махая на него фонарями, но он упорно шел за нами по осушке, с которой еще полностью не отошла вода, по брюхо в воде. По мере приближения к сетке уровень воды становился все выше, и когда он коту дошел до загривка, то он забрался на ближайший камень и стал истошно орать, как наутофон (устройство на судне, подающее мощные звуковые сигналы в туманах). Мы с Володей не стали обращать на него внимания и пошли дальше, решив забрать его на обратной дороге. Так как у меня были не высокие болотные сапоги, как у Володи, то скоро и я не смог идти за ним, и я остановился. Вскоре продолжающийся отлив позволил мне пойти за Володей, и только я собрался это сделать, как услышал сзади шлепанье по воде. Повернувшись, я увидел нашего бродягу-кота, который упорно хотел лично проверить сетку и выяснить вкус пойманной рыбы. Когда кот дошел до меня, то он лихо взобрался по мне, как по дереву, и уселся на плече с полной готовностью двигаться дальше. Однако к этому времени от сетки уже вернулся Володя и сказал, что улова на сей раз нет. Я развернулся к берегу, на что кот удивленно заглянул мне в глаза, но, когда я начал движение, с моего плеча не спрыгнул. Когда мы подошли к берегу, кот спрыгнул с плеча и ушел куда-то в темноту, но не в сторону лагеря, видимо, на охоту за мышами, коль рыбы ему не досталось.
Уровенный пост, прозванный футштоком, находился на обратной от Дома отдыха стороне острова Кий, поэтому добраться до него можно было только в период отлива. Так как мы помогали периодически дамам футштока носить продукты и другие вещи через скалистые сопки и кололи по собственной инициативе дрова для их печки, то сдружились с ними. Пищу они готовили себе сами, поэтому частенько зазывали нас на ужин, чем мы с Володей периодически пользовались. Я в знак благодарности вырезал Алле Ивановне также инкрустированную чайную ложечку как старшей на футштоке, и так как мы с ней как-то ближе сошлись. Ее напарница Валя выросла в детдоме, что отразилось на ее характере не в лучшую сторону: периодически у нее наблюдались вспышки угрюмости или неразговорчивости.