Итак, человек, обозначенный духовно, в отсутствии телесных органов, может восприниматься в форме светящейся сферы, в которой три центральных средоточия дают рождения трем различным сферам, охваченным окружностью главной сферы. Каждый из этих трех средоточий (очагов) излучает одну из трех жизней, о которых я говорил. К низшему средоточию относится инстинктивная жизнь, к среднему – душевная, и к высшему – интеллектуальная. Между данными тремя центрами можно рассматривать душевный центр в качестве фундаментальной точки опоры, первоначальный двигатель, на котором основывается и движется всякое строение человеческого духовного существа. Этот центр, развертывая свою окружность, достигает двух других центров, соединяя в себе самом противостоящие точки двух развертывающихся окружностей: таким образом, жизненные сферы, движась одна в другой, сообщают друг другу свои различные естества и оказывают друг на друга взаимное влияние.
Как только первоначальное движение в силе передалось человеческому существу, оно стало действовать вследствии своего естества, предопределенного, таким образом, Первопричиной всех существ, – инстинктивный очаг увлекает и развивает элементы тела, душевный очаг творит душу, а интеллектуальный вырабатывает дух. Итак, человек образуется из тела, души и духа. Телу принадлежат потребности, душе – страсти, духу – вдохновения.
По мере того, как каждый очаг увеличивается и излучается, он развертывает окружность, которая, делясь в своем собственном луче, представляет шесть светящихся точек – всякая из них проявляется в свойстве, то есть частном способе действия в соответствии с жизнью сферы, душевной, инстинктивной или интеллектуальной.
Дабы избежать путаницы, мы назовем для каждой окружности лишь три из ее свойств, что нам в итоге даст девять, а именно: для инстинктивной сферы: ощущение, инстикт и здравый смысл; для душевной сферы: чувство, понимание, рассудок; для интеллектуальной сферы: согласие, разум, проницательность. Происхождение всяких свойств берет начало в инстинктивной сфере, где они были порождены и где восприняли все свои первичные свойства. Две других сферы развиваются вслед за первой, приобретая вторично, благодаря трансформации, свои относительные свойства; то есть, когда инстинктивная сфера полностью развилась, то принесла точкой своей окружности ощущение, например, в центр душевной сферы, который от этого был поколеблен. Душевная сфера развертывается, овладевая вышеуказанным свойством, двигающим ее, и трансформирует ощущение в чувство, уносимое, когда для этого созревают все условия, тем же способом в интеллектуальный центр. Чувство, охваченное в свою очередь им, трансформируется в согласие (соответствие). Подобно тому и инстинкт, идя из инстинктивной сферы в душевную, трансформируется в понимание., а понимание становится разумом, благодаря своему проникновению из последней сферы в сферу интеллектуальную. Такая трансформация имеет место и у всех других свойств этого рода, какое число бы они не составляли.
Но эта трансформация, совершаемая по отношению к свойствам из рода ощущений, которые я обозначаю круговыми и, следовательно, внешними привязанностями, осуществляется и в отношении потребностей, как внутренних и центральных привязанностей. Таким же образом потребность, переносимая из инстинктивного в душевный центр, становится или может стать страстью, которая, перейдя из душевного в интеллектуальный центр, может принять в нем характер вдохновения и воздействовать на страсть, как страсть воздействует на потребность.
Теперь отметим, что всякая круговая привязанность рода ощущения возбуждает более или менее сильное движение в инстинктивном центре и в нем проявляется мгновенно в качестве радости или расстройства, в зависимости от того, какое это движение – приятное или неприятное, берущее свое начало в физическом добре или зле. Напряженность радости или расстройства зависит от интенсивности возбужденного движения и от его естества. Если движение, радостное или неприятное, имеет определенную силу, оно может породить два неизбежных последствия – привлекательность, которая его притянет, или страх, который его оттолкнет; если же оно слабое и сомнительное, то произведет безразличие.
Подобно тому, как инстинктивный центр воспринимает в ощущении физическое добро или зло, называемые радостью или расстройством, душевный центр развивает посредством чувства моральные добро и зло, именуемые любовью или ненавистью, а интеллектуальный центр представляет собой интеллектуальные добро и зло под именами истины или заблуждения. Но эти неизбежные последствия привлекательности или страха, связанные с инстинктивным ощущением и возбуждающие радость или расстройство, живут не долее ощущения и исчезают вместе с ним; тогда как в душевной сфере чувство, порождающее любовь или ненависть, равномерно влечет за собой два последствия – желание или ужас, которым далеко до исчезновения вместе с самим чувством, произведшим их, а посему они, наоборот, длятся еще продолжительное время после самого чувства и, принимая характер страстей, вызывают или отталкивают породившую их причину. Здесь заключено значительное различие инстинктивной жизни от душевной, и внимательный читатель должен это отметить и поразмыслить над этим. Инстинктивные ощущения все актуальны, а их последствия мгновенны; но душевные чувства продолжительны, независимо от физического движения, их произведшего. Что касается интеллектуальных согласий (соответствий), подтверждающих истину или заблуждение, то они не только продолжительны, как чувства, но еще и преходящи.
Что до безразличия, возбуждающего слабое и сомнительное движение, то оно трансформирмируется в апатию в моральном чувстве и вид безучастности (indifference) в интеллектуальном соответствии, где смешиваются истина с заблуждением, оставляя беспечность по отношению к одному и другому. Это состояние является обычным в детстве человека, как и на заре царства оно господствует в юных обществах (4).
Это тройственное существование человека, несмотря на то, что кажется уже вполне сложным по причине многочисленных беспрерывно появляющихся по отношению друг к другу действий и реакций, инстинктивных потребностей, душевных страстей и интеллектуальных вдохновений, будет еще весьма простым, если не представить необходимого существа и не отметить четвертую жизнь, включающую в себя три других и дающую человеку свободу, которую бы он не имел без нее.
Удвоим здесь наше внимание, ибо данная тема важна и трудна.
Над самим центром душевной сферы, перводвигателя человеческого духовного существа, восходит другой центр, неотделимый от первого, окружность которого, разворачиваясь, достигает крайних точек инстинктивной и интеллектуальной сфер и равномерно их охватывает. Эта четвертая сфера, внутри которой движутся три сферы инстинкта, души и духа по своим местам и в соответствии со способом, что я постарался описать, есть сфера действенного волевого могущества, сущность которой исходит от Божества. Данная сфера нерушима и неотразима, как само Божество. Эта сфера, жизнь которой непрерывно излучается от центра к окружности, может простираться или сжиматься в эфирном пространстве вплоть до границ, кои можно назвать беспредельными, если бы Бог не являлся единым бесконечным существом. Вот какова светящаяся сфера, о которой я говорил в начале этой статьи.
Когда эта сфера достаточно развита, ее окружность, предопределенная протяженностью ее луча, принимает большое количество свойств; одни из них первоначальные (primordiales), другие – вторичные, слабые вначале, но усиливающиеся постепенно, по мере того, как производящий их луч обретает силу и величие. Среди этих свойств мы назовем только двенадцать: шесть первоначальных и шесть вторичных, начав с низших и закончив наиболее возвышенными.
Данные двенадцать свойств суть: внимание и восприятие, размышление и повторение, сравнение и суждение, удержание (retention) и память, распознавание и понятийность (понимание, comprehension), представление (imagination) и творчество (creation).
Сила воли несет повсюду с собой и в места, куда ей заблагорассудится, эти свойства, а именно – в сферы инстинктивную, душевную и интеллектуальную, потому что эта сила там, где ей хочется пребывать. Господство воли – в троичной жизни, о которой я писал, и она использует ее по своему усмотрению. Без нее она вряд ли смогла бы испытать свою свободу, о чем я скажу по ходу книги.
Подобно тому, как ощущение, чувство, соответствие (согласие) проявляются в одной из трех присущих им жизнях, сила воли проявляется в восприятии посредством внимания, данного восприятию, и, пользуясь своим свойством вызывать в себе повторение, даже в отсутствии его причины, она исследует свойства размышлением. Сравнение, которое она делает в соответствии с образом того, что она одобряет или не одобряет, предопределяет ее суждение. Потом она создает свою память, благодаря удерживанию собственной работы, и приходит к распознаванию и, следовательно, к пониманию. Наконец собравшись, она сближает представлением рассеянные идеи и достигает сотворения своей мысли. Как видно, по ошибке смешивают в вульгарном языке идею с мыслью. Идея есть простое следствие ощущения, чувства или соответствия, в то время как мысль – составное (compose) следствие, результат, порой, громадный. Иметь идеи значит чувствовать, а иметь мысли значит действовать.
Последовательно описанная мной операция выполняется таким же способом по отношению к потребностям, страстям и вдохновениям, но в последнем случае работа силы воли совершается в центре, в то время как в первом случае она осуществлялась по окружности. Именно здесь эта величественная сила раскрывается во всей своей мощи, становясь образом вселенной и заслужив имя микрокосма, данное ей некогда в древности.
Подобно тому, как инстинктивная сфера действует потребностью, душевная страстью, а интеллектуальная вдохновением, волевая сфера действует посредством предопределения (установления) и отсюда зависит свобода человека, его сила и проявление его небесного происхождения. Нет ничего проще этого действия, которое философы и моралисты столь трудно объясняли. Я постараюсь сделать его понятным.
Присутствие потребности, страсти и вдохновения возбуждает в сфере, произведшей их, круговое (вращательное) движение в соответствии с интенсивностью одного или другого: это движение называется обычно называется аппетитом или влечением (appetence) в инстинкте, эмоцией или согласием в душе и в духе; часто эти термины подменяются одни другими и варьируются посредством синонимов, смысл которых более или менее выражает силу в движении. Колеблющаяся в свойствах сила воли имеет три установления, в коих использовании она свободна: во-первых, она подчиняется движению и ее сфера вращается в ту же сторону, что и возбужденная сфера; во-вторых, она, сопротивляясь ей, вращается в противоположную сторону; в-третьих, она пребывает в покое. В первом случае она, оставаясь принужденной инстинктом, увлеченной душой и взволнованной духом, попустительствует потребности, страсти или вдохновению; во втором – она их поражает и умервщляет их движение своим; в третьем – она зависает в согласии или отрицании и изучает, что ей лучше делать. Каким бы ни было ее установление, ее действенная воля, свободно проявляющаяся, находит средства служить своим разнообразным влечениям, бороться с ними или размышлять над их причинами, формами и последствиями. Эти средства очень многочисленны и находятся в постоянном излучении от центра к окружности и от окружности к центру. Я здесь доведу до сведения о тех из них, что особенно связаны с двенадцатью вышеназванными мной свойствами.
Внимание и восприятие действуют через индивидуализацию и счисление (numeration).
Размышление и повторение через расчленение и анализ.
Сравнение и суждение через аналогию и синтез.
Удержание и память через метод и категорию.
Распознавание и понимание через индукцию и дедукцию.
Представление и творчество через абстракцию и обобщение.
Применение этих средств и многих других, которых будет очень долго называть, именуется медитацией. Медитация образует силу воли, которая ее применяет. Согласие с этой волей или сопротивление ей, в зависимости от использования их во благо или во зло, в зависимости от того, синхронны ли они или долгое время враждуют, делают человека сильным или слабым существом, возвышенным или презренным, мудрым или невеждой, добродетельным или порочным: противостояния, противоречия, бури всех видов, вздымающиеся в его груди, имеют причинами только движения трех жизненных сфер – инстинктивной, душевной и интеллектуальной, часто враждующих между собой и еще чаще противоречащих движению, регулирующему волевую силу, которое отказывает в своем установочном соединении или дает его лишь после жестокой борьбы.
Когда волевые установления воздействуют на объекты посредством ощущения, чувства и соответствия, согласие или неприятие одновременно последуют за инстинктивным побуждением, рассудком или мышлением. Когда же они предшествуют медитации, то обретают характер здравого смысла, разума или проницательности и суть так называемые их принадлежности, а она сама – существо их собственного творчества.
Быстро изобразив таблицу интеллектуальной и метафизической конституции человека, думается, я уже не имею нужды говорить о том, что дано в наброске и что потребует со стороны того, кто захочет охватить это в целостности, большую силу внимания и повторных упражнений. Благо я хотел, чтобы мои читатели избежали такого затруднения и, если думают, быть может, что я достигну, погружаясь в себя самого, более чем подробностей, ошибаются; я лишь удлиню свое описание и в итоге уменьшу его ясность. Я сказал все то, что было существенно; я приложил все свои усилия, чтобы хорошо различить множества. Что же касается подробностей, то их, как можно, необходимо избегать в теме, где их бесконечно много, а это – точно наш случай. Впрочем, по ходу повествования, представятся многие возможности применить и развить выдвинутые мной принципы. Все, что остается мне сделать в данный момент – это предупредить о некоторых трудностях, которые могут встретиться в их применении.
Человек никогда не анализировался так точно, как я его проанализировал в целостности, и его метафизическая анатомия никогда не была так четко представлена. Во всем традиционно привыкли видеть одну из его частей и называть душой, собственно говоря, не только душу, но еще три жизненных сферы и саму волевую сферу, их охватывающую. С другой стороны, радуются именовать эту совокупность духом в противоположность телу, а затем еще разумом (intelligence) в противоположность инстинкту. Недавно обозначали одним рассудком (entendement) сумму всех свойств, а интеллектом (raison) – вселенский истинный или ложный порядок всех установлений воли. Но это терминологическое заблуждение не является опасным, если его уточнить. То, что принято по привычке можно оставить для удобства дискурсов и дабы избежать длиннот затруднительных оборотов речи, но нужно иметь бдительность и не делать это по неведению. Если же хочется познать человека в нем самом, нужно его обозначить, каким я его изобразил на таблице, ибо он таков и есть.