– Не тешь себя надеждой, Маша.
Слава был в прострации от этого разговора. Он не ожидал от них таких шагов. Но надежда, что он теперь будет, возможно, каждый день видеть Ольгу и в Петербурге, окрылила его. Но разбойники… Что делать сейчас? Как поступить? Непонятно.
Настала ночь. Вячеслав Петрович уснул. В этот раз ему не снилось ничего. Казалось, что все застыло. Так часто бывает перед чередой неудержимых событий, которые происходят по нашей воли и против нее. Кажется, что все будет как раньше, но после услышанного вечером Вячеслав Петрович понял, что как раньше уже ничего не будет. Все будет как-то по-другому.
Так, как раньше, уже не будет
Наступило утро. Восход был очень ярким. Вячеслав Петрович любил смотреть на восход. Еще с самого детства он любовался этим дивным зрелищем. Восход его будоражил. Ему казалось, что он приносит ему новые впечатления и вселяет надежду. В один из таких дней он, будучи подростком, решил, что будет служить Богу.
– Вот и я буду приносить надежду, по крайней мере постараюсь это сделать, – подумал он тогда.
А этим утром он встал и спустился в гостиную. Там уже прислуга готовила чай. Отец с матерью ждали его.
– Ну что, Еремеева Ольга Васильевна, еще не передумала становиться Муруговой? – спросила его мать.
– И не мечтайте, маменька. Не передумала.
– Опасность вокруг кружит, – сказала она уже серьезно, – бандиты по лесу шляются.
– Она мне вчера говорила, – ответил Вячеслав Петрович.
– Слава, вот ты уедешь, неизвестно, как тут все сложится. Окончание твоего ученья через год. Мы предлагаем приблизить дату свадьбы да начать приготовления. Обсуди это с Ольгой.
– Хорошо. Подумаем, – парень не помнил себя от счастья.
День прошел в привычных заботах, в чтении разных церковных книг. Вячеслав Петрович даже будучи на каникулах не прекращал свои занятия. Он был неудержимым в этом деле. Ему казалось, что его будущее служение это больше, чем просто служение, это жизнь его. Он так считал, и никто в мире не смог бы его убедить в чем-то другом.
Пришел вечер, Слава направился к Ольге на то же место.
– Солнышко, я хочу с тобой поговорить.
– Да, слушаю.
– Давай не будем ждать еще год, а поженимся прямо сейчас и уедем в Петербург. Вы согласны, сударыня?
– Согласна, любимый.
Ее глаза засияли. Казалось, сейчас она вся светится от счастья. Теперь все будет по-другому.
– А куда в Петербург?
– Мои решили поселить нас в том доме, где я живу один, пока учусь.
– Ясно. Хорошо. Присылайте сватов, ваше благородие.
– Ты не можешь без своих шуточек, – сказал Вячеслав Петрович и обнял Ольгу Васильевну за талию.
– Конечно, – сказала она, улыбаясь, – я такая.
Их губы вновь слились в поцелуе. Слава прижал очень близко Ольгу к себе. Она от него чуть отстранилась.
– Ничего не будет до свадьбы, Вячеслав Петрович.
– Хорошо, Ольга Васильевна, – сказал он, чуть улыбаясь, и они продолжили целоваться.
Вечер прошел как секунда, пора было идти по домам.
– Так, как раньше, уже не будет, – уже серьезно сказала девушка.
– Не будет, как раньше, это точно, – согласился Вячеслав Петрович.
Они продолжали идти. Вечер был дивным. За каких-то два дня в судьбе двух людей произошло многое, что изменило их жизнь навсегда, бесповоротно. Жизнь изменится не только у них, у их родителей тоже все поменяется.
– Мама, он мне сделал предложение. Свадьба будет уже скоро! – с порога воскликнула девушка.
Ее мать сначала застыла, а потом позвав отца, проговорила:
– Отец, все похоже решилось быстрее, чем мы ждали.
– Ну, что же, значит гулять будем.
Начались приготовления. В двух домах, крестьянина и барина, шли очень бурные приготовления к свадьбе. Скоро они породнятся. Такие разные, но в чем-то такие одинаковые. Их навсегда объединит любовь их детей. Жизнь в этих двух домах изменится окончательно и бесповоротно.
Были сваты, запой, свадьба, свет общества. все прошло. Все прошло как один миг. Каникулы тоже прошли. И вот молодые в Петербурге. Ольга работает при семинарской церкви, Слава ходит на занятия и на служение по выходным. Как песочные часы все повернулось с ног на голову за каких-то полмесяца. Почему так быстро? Скажете, что из-за разбойников. Нет. Просто судьба так распорядилась.
Церковный удел
Вера в Бога у Вячеслава Петровича была невероятно сильной Он был уверен, что Бог это то, что является частью души человеческой, что Бог везде, днем и ночью, каждый час, каждую минуту Бог с человеком.
Как сон пролетел год. Намечался выпуск в семинарии, в духовном высшем учебном заведении. Молодые священники были уже готовы разъехаться после вручения дипломов по своим обителям. Вячеслав Петрович получил назначение в дальнее село Тамбовской губернии. Он не был против этого. Он рассуждал, что служение должно быть везде, будь то большой город или дальняя деревушка. Конечно, он понимал, что ему, много лет прожившему в Петербурге и с родителями в именье, где вокруг была очень густо населенная местность (их именье окружали семь довольно больших деревень), будет первое время сложно, но это его сильно не страшило, скорее, он был готов все принять.
За год совместной жизни Ольга с Вячеславом достигли такой гармонии, что дело доходило до угадывания желаний друг друга, начиная от мелочей и заканчивая чем-то большим.
Перспектива того, что сын с невесткой окажутся в маленькой деревушке не устраивала родителей, особенно со стороны Вячеслава Петровича. Они втайне от него даже ездили к ректору академии с целью «уладить вопрос», но ничего не вышло. И в конце концов предстояла перспектива переезда в Тамбовскую губернию. Но это только ожидалось. А пока намечалось вручение дипломов, рукоположение и выпускной бал. Все к этому готовились как к чему-то необычному. И вот наступил этот день.
– Оля, ты пойдешь со мной сегодня?
– Конечно. Этот день важен для тебя, и для меня тоже.
Они вошли в большой зал семинарии. Все уже было готово. Было невероятное количество народа. Выпускники, профессора, гости.
Итак, церемония началась.
– Вручается диплом…, вручается диплом…
Выпуск был довольно большой, само вручение продлилось часа два, потом выступление местных артистов.
На следующий день надо было собираться в дорогу. В село Клюево Тамбовской губернии с Петербурга путь неблизок, но надо было двигаться в дорогу.
– Заедем по пути в нашу деревню?
– Хорошо, – ответил Вячеслав Петрович.
Давно уже там не были. Итак, карета подана, все погрузили и двинулись в путь. Через два дня уже были в именье.
– Сынок, вы приехали, – сказала им с порога немного постаревшая барыня.
Да, годы свое брали, однако привычку властности и напыщенного внешнего вида она не теряла.
– Да, маменька, прибыли, – ответил он.
Она взяла назначенье, пробежала его довольно холодно глазами и произнесла:
– Неизвестно еще, что тебя там ждет. Может, еще раз попробуем, и тебя назначат куда-нибудь поближе?
Вдруг в его душе появилось смятение. А может она и права. Вячеслав Петрович не знал еще пока, что ему делать. Он понимал, что служение должно быть там, где отмечено. Но, с другой стороны, у родителей возраст был уже немалым.
– Что делать? Как думаешь, а, жена? – спросил он под вечер Ольгу, когда уже они остались одни.
– А как тебе сердце подсказывает?
– Не знаю. Пока никак.
С этими мыслями неопределенности он и уснул. Он подумал, что решение придет само собой утром.
Ночью ему приснился сон. Слава стоял на берегу реки. Вода была чистой и журчала. С левой стороны стоял в нарядных одеждах человек, а с правой —стоял человек, но в крестьянском облаченье.
– Останься в именьи, тебе там будет удобнее, – говорил весьма настойчиво человек слева.
– Чем удобнее? – спросил его Вячеслав Петрович.
– Все близко. Тебе будет хорошо, – он продолжал настаивать на этом. Стоящий справа просто молчал.
– А почему вы ничего не говорите? – спросил его парень.
– А что ты хочешь узнать?
– Что меня ждет, если я останусь, и что ждет, если я уеду?
– Смотри.
Тут человек махнул рукой, и перед его глазами промелькнули две картины.
– Это будет, если останешься.
Тут Слава увидел довольно большую церковь, зажиточный приход, его самого с Ольгой, живущих в довольстве и роскоши, и одновременно народ, который стучится к нему и не может достучаться.
– А это будет, если уедешь.
Перед его глазами предстала совсем другая картина. Небольшая, скромная церковь, толпы народу, которые идут к нему за советом. Он никому не отказывает. Он также увидел свой скромный дом, одновременно он увидел толпы молящихся за него людей в храме, благодарящих Бога за то, что послал им такого священника.
Обе картины впечатлили Вячеслава Петровича очень сильно.
– Я сделала свой выбор, – окончательно решил он. – Мы едем в Тамбовскую губернию. Решение принято.
Стоящий справа только улыбнулся, стоящий слева был в ярости, вокруг него образовался огонь.
Тут Вячеслав Петрович проснулся. Ему было немного холодно.
– Оля, нам пора двигаться, – сказал он жене, только что открывшей глаза.
– Решил ехать.
На рассвете началось их второе путешествие. Конечным пунктом было село Клюево Тамбовской губернии. На душе у молодого священника было спокойно и невозмутимо. Было принято решение, самое важное для него в его жизни решение, от которого зависело все, что с ним может произойти потом. Он был счастлив, что все так определилось.
Часть 2. Мы бежали с тобой…
Как тут плохо
Лязгнули тяжелые ключи, заскрипели ворота. Казалось, что хуже места, где все так безысходно, просто не существует. Да, это была тюрьма. Острог, как его звали в 19 веке. По сырой камере из узкого оконца еле-еле пробивается свет. За что люди сюда попадают? За разные дела. В основном за совершенные ими же. Кажется, что все, нет больше выхода. Нет, выход есть всегда.
Дверь лязгнула и со скрипом открылась, в камеру вошли три человека. Конвойный закрыл дверь и пошел дальше по бетонному полу полутемного коридора.
Они оказались в камере. Два матерых жулика, которые уже здесь были не один раз, и еще совсем молодой мальчишка, который попал сюда впервые и пока не знал, что его ждет впереди.
– Чьих будешь? – спросил мальчишку один из них.
– Я случайно.
Было явно видно, что он боится всего на свете, особенно своих сокамерников.
– Слышь, Цербер, как такое чудо могло в острог угодить? – спросил один, обращаясь к другому, – и что он мог сотворить?
– Слышь, ты, поведай, как ты дошел до камеры?
– Я просто видел, как убивали, а свалили на меня.
– Кто кого замочил? Говори.
Тут он двум матерым уголовникам рассказал, как, возвращаясь домой, он увидел, что убили человека трое в масках, ограбили и убежали. Он, испугавшись, подбежал к нему, дотронулся до крови, приехала жандармерия и быстро нашла виноватого. Теперь ему светит каторга, а может и виселица.
– Не дрейфь, пацан. Виселица только один раз бывает, а каторга была и нет ее.
После этих слов оба рассмеялись. От их смеха, с одной стороны, веяло безысходностью, а с другой – какой-то долей сочувствия к парню. Они все поняли. Цербер и Кент сразу вспомнили этот случай. Да, это они с подельником грабанули того купца, а когда зарезали, то сбежали. А когда их взяли, то удивились, что им это не вменяют.
Кент тогда в камере говорил:
– Не нашли, наверно.
А оказалось, что преступник уже под это дело у жандармерии имеется.
На прогулке Кент шепнул:
– Слышь, Церберек, прессовать мальчонку не будем. За наш косяк и за жандармерский он здесь.
– Согласен.
Так шли дни за днями. Ничего не происходило. Да и что может произойти в остроге? Да ничего. Завтра, обед, ужин, прогулка.
Было все очень плохо. Ппарень почти сломался. Он был уже на грани. Осознание того, что он ничего не сделал, а находится здесь, его давивало с невероятной силой. Он повторял много раз, даже во сне «Как тут плохо. Как плохо».
В один из таких моментов сокамерники пытались его утешить. Случается, что даже у людей, похожих волков, почти потерявших все человеческое, появляются проблески человеческого сознания. Такое отношение к нему было у Цербера с Кентом, что называется по-своему. Их так называемая «поддержка» в какой-то степени ему помогала. Действительно, нелегко остаться человеком в остроге, где уже нет ничего человеческого почти. Утро, день, вечер, ночь. Практически утрата чувства времени.
– На прогулку, собаки, – звучал хуже приговора голос конвойного. Это сводило с ума.
Однако же время шло. Подошло время и приговора. Церберу с Кентом дали 10 лет каторги, их молодому сокамернику, сочтя, что дело мутное, дали 5 лет каторги. Оказавшись в камере, все понимали, что это их последние дни. Было все предрешено окончательно и бесповоротно. Скоро их отвезут на этап. Что их ждет, они не знали.
Малява с воли
Острог – это то заведение, где жизнь идет по своим законам и правилам. Однако связь с волей отнюдь не утрачивается. Могут записки придти. Их принято называть малявами.
Через два дня был назначен этап. Оставалось две прогулки. В одну из прогулок конвойный подошел к Церберу очень близко и почти незаметно сунул руку в карман. Придя в камеру, тот обнаружил в кармане свернутую бумажку.
Открыв ее, он увидел, что там что-то написано. Почерк был знакомый. Писал их подельник, тот третий, которого не взяли. « Братва, я имею карту, где указано место клада. Бегите, я вас буду ждать в Тамбовской губернии в селе Клюево».
– Смотри, – показал он Кенту.
– Да, Мася сукой не был никогда. Интересно, где он карту добыл?
– Мася может, – добавил Цербер.
– Думаешь, можно что-то найти?
– Не знаю, но на каторгу тоже неохота, тоска.
Они решили, что при пересылке зарежут конвойных и убегут в Тамбовскую губернию, в село Клюево, а там их будет ждать Мася, с которым попытаются найти клад. Решение далось довольно просто. Отчаянные уголовники, ничего не боявшиеся. Одна-две загубленные жизни их не остановят.
Наступил вечер. Засверкали звезды. Луч от луны тускло проникал в их камеру. Страха не было. Была жажда приключений и необычных событий. Оба знали друг друга довольно давно. Терять им было нечего. Они были совсем другими. Родившись отчаянным, умрешь таковым. Вот они и стали такими. Бандитская жизнь прельщала. Романтика, погони, кражи, убийства. Вряд ли эти люди смогли бы жить по-другому.
Особого плана побега у них не было. Им было все равно. Работать на каторге не хотелось вовсе. А тут намечалось очередное приключение. Предстоящие события захватывали.
И вот настал этот день. Подогнали телеги, намечался этап на каторгу. Вся тюрьма была в оживлении.
Перегон заключенных – опасный момент, который может привести ко всему чему угодно. Охранники тоже люди, а человеку присущ страх. Каждый из осужденных – это потенциальная опасность для себя и других людей. Цербер с Кентом были особой опасностью. Не первый раз, уже с опытом.
Итак, наступил день этапа. Двое приятелей были готовы ко всему намеченному.
– По пути сбежим.
Это решение было окончательным и бесповоротным
Побег
Все погрузили, этап двинул в путь. Казалось, ничего не намечалось нового. Один из охранников был довольно опытным. Видеть все и всегда было его задачей. Обратив внимание на двух осужденных, он заметил их оживление. «Наверное, побег», подумал он.
Цербер с Кентом дождались вечера.
– Ключи от кандалов у него, – сказал один другому, указав на впереди идущего охранника.
– Вали по тихому, – прошипел Кент.
Цербер вынул веревку и накинулся на охранника. Тот не успел даже дернуться, как был задушен. Никто ничего не заметил. Этап спал, а Цербер был профессионалом по бесшумным убийствам.
Получив ключи от кандалов, они их открыли и по-тихому уползли в лес, находящийся неподалеку.
– Свобода!
– Да, свобода!
Их опьянило это состояние, что намеченное получилось.