– АЗА. – Кир потер переносицу, – ну ладно, может быть, мы его проворонили. Но у нас есть план «Б».
Сонька с надеждой посмотрела сначала на Кира, потом на меня.
– И какой же?
БАМ.
Подобие шкафа, который стоял у «дыры» в полу, с шумом грохнулся, и мы услышали звук разбивающего стекла и чьи-то неторопливые быстрые шаги…
– БЕЖАТЬ!!! – заорал Кир, и, размахиваясь, выбил рукой стекло.
Сонька на адреналине выпорхнула в окно первая, я пролезла следом.
Я развернулась и боком, держась за выступы в стене, стала продвигаться по скользкой черепице. Ноги постоянно соскакивали и петляли, пару накладок не выдержали гнета моих кроссовок и съехали на пару миллиметров вниз. Я оглянулась на девушку, которая маленькими спешащими шагами двигалась ко мне.
– Где Кир?! – я остановилась.
Сонька покрутила головой.
Внутри меня все рухнуло.
3
– Я не видела, чтобы он выходил, – я попыталась развернуться, но нога предательски соскользнула с крыши, и я почувствовала, как начинаю падать.
Ноги оказались где-то посередине от линии черепицы, когда рука наконец-то среагировала и ухватилась за свободный край. Я въелась всеми пятью пальцами в рыхлое покрытие, и, насколько это было возможно, попыталась сдержать крик.
– Аза! – Сонька одним прыжком подскочила ко мне и схватила за свободную руку. – Черт возьми, как ты умудрилась?!
Мое тело настолько парализовалось от страха и осознания того, что я вот-вот грохнусь прямо на голову какого-нибудь чудовища, что забыло, как говорить на родном английском.
– Аза, твою мать! – Сонька уперлась ногами в край черепицы и потянула меня на себя, – если ты будешь болтаться как дохлая сосиска, я брошу тебя! Честно!
Я кивнула и попыталась перекинуть ногу на край. Не особо хорошо сработало, но, тем не менее, теперь я могла свободно балансировать благодаря Соньке. Я собрала в кулак остаток своих сил и с грохотом повалилась на крышу.
Теперь я смогла оценить ситуацию более трезвым видом, нежели чем тогда, когда стояла у окна и вглядывалась в морды чудовищ. Воздух изменился, в нем отчетливо ощущались запахи каких-то едких испарений. Глаза щипали и слезились. Все, что еще днем выглядело как груда кирпичей, обволоклось полупрозрачными облаками и превратилось в нормальный город в синих тонах. Кажется, теперь я стала понимать, почему этот город назвали спящим.
– Теперь бежим за Киром, – Сонька развернулась, и мы на трясущихся ногах стали возвращаться обратно к окну. И хотя в такой ситуации мне пришлось бы много драматизировать, я услышала, как голос девушки дернулся.
Я понимала, что Кира, возможно, уже нет в живых. Я также понимала, что и мы в ближайшие пару часов можем стать обедом для полупрозрачным монстров, снующих по городу.
Зеленоватого цвета луна только недавно встала «посередине» неба, и любому дураку было понятно, что до рассвета еще не скоро. Но прежде чем я попробовала прикинуть, сколько же времени нам нужно на то, чтобы продержаться до спасительного рассвета, я услышала Сонькин сдавленный крик.
– Сюда! – девушка махнула рукой и стала пролезать в дыру. Следом за ней потрусила и я, преодолевая многочисленные преграды в виде обломков досок и острых кирпичей.
Когда мы оказались в доме, я и не сразу поняла, что же шевелилось на полуразвалившемся бревенчатом полу. Именно так: шевелилось, еле-еле, потому что «оно» не могло сделать ни одного резкого движения. Мозг отказывался признавать очевидное. Сонька, которая быстрее меня подлетела к бедному Киру, окончательно развеяла сомнения.
– Кир! – я тоже подбежала и плюхнулась рядом.
Он лежал, опираясь локтем о низкую полку. Одна из ног была неестественно завернута в другую сторону, словно он нелепо упал с высоты, майка порвана в двух местах. Из одной из них сочилась вязкая кровь, вокруг дырки все потемнело от жидкости. Парень тяжело дышал.
– Мы не сможем идти дальше, – Сонька пожала плечами и порылась у себя в рюкзаке. Спустя секунду в ее руках блеснуло острое лезвие ножа. – И, хотя я не знаю, чем защищаться, думаю, это нас может спасти.
Ну конечно может. От тварей с огромными пастями очень хорошо отбиваться ножом для масла.
– Что ты так смотришь?! – девушка хмыкнула, – если ты так недовольна – предлагаю найти другой вариант.
– Да я бы с радостью, – заметила я, – но, если ты не забыла, мы находимся в неизвестном городе черт знает где, не имея представления даже о том, где есть хоть какая аптека.
Сонька что-то прохрипела в ответ и сделала круглые глаза. А потом странно скосила взгляд в сторону парня, и теперь я догадалась, что это он пытался что-то сказать.
– Больно, – Кир тяжело вздохнул, – не очень глубокая рана. Нам нельзя задерживаться. Идем. Сейчас. Только погодите. Я встану.
Он снова глубоко вздохнул и попытался подняться по стенке, но сдался на середине пути, морщась от боли.
Я вздохнула и пробормотала как идиотка:
– Похоже, ты не сможешь идти. Остается переждать тут, – как будто мы с Сонькой не догадывались, что он не может идти.
– Я с Киром, – воскликнула Сонька, и, смутившись, добавила: – а ты иди. Если что – зови.
Прогнившие половицы заскрипели у меня под ногами, когда я стала медленно удаляться от ребят. Но даже в темноте я чувствовала ту нить, которая постепенно натягивалась между Сонькой и Киром, не давая им провалиться в бездну отчаяния.
Существа не кончались, наоборот, их стало в разы больше, чем было после заката. Они заполонили собой все улицы, все перекрестки и все дворики, которые только были в моем поле зрения.
Теперь на дорогах стали мелькать проезжающие машины, грузовики и «газели». Все они были такими же полупрозрачными и синими, словно художник, нарисовавший Слипстоун, изначально задумал создать его только в сине-голубых тонах. Он также, несомненно, «скопировал» лицо одного из чудовищ и «прилепил» их на других, так что теперь эти монстры различались между собой самыми малыми деталями.
Казалось, я уже стала привыкать к этой странноватого вида процессии, как вдруг со всех углов бесконечного города стал слышаться протяжный не то вой, не то крик, от которого моментально леденела вся кровь в жилах. Кто-то невидимый словно предупреждал нас об опасности, которая должна была вскоре нагрянуть.
Существа все разом встрепенулись; дети-чудовища стали тянуть своих «мам» за руку по направлению к домам, машины остановились. Я поняла, что сейчас, скорее всего, наступит кошмар.
Еще больший кошмар, ты хотела подумать. Ну, по сравнению с этим воем, существа – никто. Аза, ты находишься в окружении страшных монстров, один из которых чуть живьем Кира не проглотил. И после всего этого ты называешь их «никем»? Вторая Я, все не так уж и плохо. Нет, все просто ужасно плохо. Аза, знаешь, что я в тебе ненавижу? Нет и знать не хочу. То, что ты постоянно из слона делаешь муху, уж прости за перестрой выражения. Это самое тупое, на что способен шестнадцатилетний подросток.
Не дав договорить себе самой, я тихо подкралась к ребятам и толкнула, по своему мнению, спящую Соньку, которая покоилась в объятиях Кира.
– Эй, влюбленная, – я дождалась, пока она окончательно проснется и покраснеет до кончиков волос, нелепо отодвигаясь от парня и пытаясь не разбудить его.
Но прежде чем я успела вставить хоть что-то, протяжный вой повторился снова, только теперь еще громче.
– Ох черт, – Сонька скинула с себя остатки своего сна и спустя секунду стояла на ногах. – А что, если это…
– НЕ ДУМАЙ. – Я попыталась изобразить улыбку. – ПРОСТО. НЕ. ДУМАЙ. ОБ ЭТОМ.
Очевидно, Сонька и так поняла, кто, а вернее что, может стоять за этим странным оглушающим воем, и даже попыталась озвучить свою мысль, но я не дала ей это сделать. Ну вот опять добрая половина Азы Джонсон пытается направить эту ситуацию в более мирное русло.
– Нужно разбудить Кира и уносить отсюда ноги, пока еще не поздно, – пробормотала я.
Сонька подняла одну бровь вверх:
– У него рана дюйма с три в глубину, думаешь, мы утащим парня, который весит больше, чем я?
– Но должен же быть какой-нибудь выход…
– Выхода нет, – девушка беспомощно осела на пол и стала гладить Кира по его спутанным светлым кудрям, – единственное, что мы сейчас можем – это ждать чуда, которое, вероятнее всего, не случится. Тут вообще, если ты заметила, мало чудес случается. Мальчишка, который нас спас – всего лишь чистая случайность, а иначе бы мы уже варились в котелке в Аду.
Мальчишка, от которого ушли ВЫ, никак иначе, оставив НАШИ задницы на произвол судьбы, – чуть не ляпнула я в порыве ярости.
Что сказать на это? Мы все втроем прекрасно знали, что спастись нам удастся с самым минимальным процентом, если вообще удастся спастись, но что делать дальше? Так же слоняться по бескрайнему Слипстоуну? Или кричать и звать на помощь? Оба варианта казались мне ужасно глупыми, но я все-таки переборола свою нерешительность и потянулась рукой к Киру.
– Что ты делаешь? – прошипела девушка, отталкивая меня. – Он сейчас настолько слабый, что в любой момент может умереть.
Я усмехнулась:
– А ты разве не видишь? Я хочу разбудить его, чтобы мы могли унести свои кости живыми.
– Я никуда не пойду.
Я хотела ответить ей что-нибудь по-настоящему ядовитое, но гнев, неожиданно охвативший меня от пальцев ног до кончиков волос, не дал вставить и слова. Это из-за них мы сидим в этих дурацких руинах в окружении кучи чудовищ! Это из-за них мы теперь не знаем, как спастись! Это из-за них, черт возьми, мы прикидываем свои шансы на выживание!! Мне так хотелось указать ей на все это, но добрая Аза Джонсон победила снова, и вместо этого я лишь смогла уставиться на Соньку самым испепеляющим взглядом, который только был у меня в арсенале лжемасок.
– Тебя тут никто не держит, дверь – вон там. Иди на все четыре стороны, раз уж так чешется, подруга!
– Отлично! – я всплеснула руками, – пока.
И с этими словами стала потихоньку удаляться от места, где свою смерть встречал бедный-бедный Кир.
Я спрыгнула с ветхих подобий ступенек, которые еще остались в этом некогда жилом доме, и на цыпочках направилась к «выходу». Сверху послышалось недовольное бурчание.
Идиотка, ты что делаешь? Не видно, что ли? Ухожу от «подруги», которая решила остаться сдыхать. У тебя совсем крышу снесло. Не забывай, что ты – это тоже я. Следовательно, и у тебя тоже снесло крышку. ВЕРНИСЬ ПОКА НЕ ПОЗДНО. СЛЫШИШЬ, ВЕРНИСЬ. Я СКАЗАЛА, БЫСТРО. ВЕРНИСЬ!!! ТЕБЯ РАСЧЛЕНЯТ, ЗАПИХНУТ В МОРОЗИЛЬНУЮ КАМЕРУ И СЪЕДЯТ!!!
Я выглянула в узкую щель между заменяющих дверь досок, и с удивлением отметила, что Слипстоун вернулся в свое прежнее положение. Исчезли полупрозрачные беседки, дома снова превратились в полуразвалившееся нечто, чудовища, которые окружали нас со всех сторон, пропали. За концом горизонта небо светлело, что означало, что мы успешно пережили эту ночь.
Я вышла в прохладное лето, вдыхая зловонные пары, и оглянулась. Надо же, мы смогли выжить в этой развалюхе – просто чудо, которое случилось, хотя и не должно было случаться. Разрушенная плитка чуть поскрипывала, пока я обходила весь «дом» по его периметру. Повсюду валялись разные куклы, записки с непонятными и размазанными буквами, остатки быта, словно тот, кто здесь жил, перед тем, как покинуть Слипстоун, разбросал все вокруг для пущей картины.
А потом меня осенила одна мысль.
Что, если Слипстоун раньше имел свою историю? Что, если раньше он не носил это жуткое название?
Что, если все те, кто бродил всю эту ночь – его духи?
Конечно, нетрудно было догадаться, что здесь однажды случилась огромных масштабов катастрофа, и жители просто-напросто погибли или ушли прочь. Я нагнулась и подняла плюшевого мишку без одной лапы и глаза. Но кто мог это все спровоцировать? И почему его нету на карте?
Солнце уже окончательно показалось над землей, когда я собрала остатки своей решимости в кулак, и, пулей взлетая к Соньке, встала в позу а-ля королева и изобразила уверенность на лице, хоть меня и выдавали подрагивающие от страха веки.
– Собирайся, – объявила я, осматриваясь в поисках доски, куда можно было положить Кира. Таковой не нашлось, зато за три секунды, которые Сонька потратила на то, чтобы осмотреть меня со стороны умственно отсталого человека, я присмотрела одну из сторон ветхого шкафа и веревку, валявшуюся рядом.
Лучи, которые закрались в комнату и осветили пыль, явили мне еще большую картину ужаса.
У Кира была огромная рана, и неизвестно, как он прожил с ней эти долгие часы. Было ощущение, что ее нанесли каким-то острым предметом, ножом или клинком. Майка, где кожа была разделена надвое, пропиталась кровью и стала темно-коричневого цвета.
– Ему сейчас реально гадко, – наконец прошептала Сонька без намека на сарказм. – Не знаю, сколько он продержится… Конечно, прости, что наорала на тебя, но нам действительно нельзя здесь оставаться.
Я кивнула, и девушка, бережно положив голову Кира на подстеленную худи, подошла к шкафу. Мы стали поочередно долбить ботинками места, где одна из досок была скреплена с остальным каркасом. Скоро она, покачнувшись, с грохотом упала на пол.
Сонька приподняла голову и торс Кира, и я пододвинула под него доску. То же самое мы проделали с ногами, и в скором времени уже волокли сею ношу по полу за веревки, держа за противоположные концы этой дряхлой конструкции.
За время, пока мы корячились и пытались вынести из дома нашего полуживого друга, воздух достаточно нагрелся для того, чтобы понять, что утро уже наступило.
Выживание продолжается.
***
Для людей, которые последний свой глоток воды сделали несколько дней назад, мы держались на удивление бодро и храбро. То есть, «бодро» – это еще хорошо сказано. Все то время, пока мы шли и волокли доску с Киром, мы просто изнывали от жажды. Но потом я нашла в своем рюкзаке завалявшуюся бутылку воды, и мы разом ее осушили, оставив немножко про запас.
Солнце взошло еще на четверть, осветив всю пыль, витавшую в воздухе. И если пару дней назад, когда мы сюда попали, от нее и духу не было, то теперь создавалось такое ощущение, будто весь город встряхнули, как покрывало, и выпустили все залежи пыли наружу.
Кир лучше себя особо не чувствовал. Только изредка приоткрывал глаза, смотрел невидящим взглядом на нас поверх очков, и снова, привалившись поудобнее, погружался в полудрему. Иногда он стонал. Сонька в такие моменты сжималась и нахохливалась, как беззащитный воробушек, и я видела, как у нее тряслись руки.
Один раз Кир, во время нашего привала, чуть слышно попросил воды, и Сонька тотчас кинулась к прозрачной пластиковой бутылке. Но когда она поднесла горлышко к потрескавшимся губам парня, тот уже впал в прострацию и чуть слышно посапывал.
Спустя пару таких выпадов, она не выдержала и расплакалась.
– Ну ты что, – я ободряюще положила руку ей на плечо, – как говорится: «сон – лучшее лекарство». Да?
Я ощущала себя отсталым идиотом во время того, когда говорила эту фразу. Одному дураку будет не понятно, что Кир может умереть в любую секунду из-за такого ранения.
– Наверное, – она вытерла лицо тыльной стороной ладони, размазав остатки черной туши. – Но, черт возьми, что, если он…
– Нужно надеяться, забыла?
Сонька часто закивала и ударилась в плач, а я снова ощутила укол вины.
– Ну, Сонька, – я села рядом с ней, – я уверена, все будет хорошо. Мы вернемся домой в Каролину, как только найдем выход отсюда. Сюда же как-то попали.
Ответом мне стал невидящий взгляд девушки в пустоту.
Я отложила занятие, и на всякий случай отодвинулась от Соньки, которая снова принялась рыдать над Киром. Протянула руку, чтобы взять рюкзак, и она… уперлась в плитку?!
Я резко оглянулась, и глаза подтвердили догадку: рюкзак действительно отсутствовал. Зато в пыли отчетливо угадывались чьи-то следы, уходящие за поворот…