Это просто дикость какая‐то, слишком опрометчиво для меня. Решительно выхожу в коридор, спускаюсь в лифте в просторное фойе больницы. Моя несуразная большая сумка как лабиринт: копошась среди набора одноразовых перчаток, линз, футляра с очками и прочего мусора, найти ключи от миниатюрной машины – совершенно невозможно. Ох уж этот вечный парадокс: большая сумка и куча мелких предметов ней. Порой я даже не могу с уверенностью сказать, что там внутри, пока не вытрясу все содержимое из нее. Становлюсь около скамьи, раскрываю сумку и начинаю поиски, глаза режет от недосыпа, зажмуриваю их, затем расслабляю. Несколько раз моргаю, и, наконец, до меня доходит: я забыла снять линзы. Именно из‐за них это неприятное ощущение. Возвращаться вроде как плохая примета, поэтому решаю, что могу поехать и так. Нахожу ключи и закрываю сумку. Охранник провожает меня взглядом, я киваю ему на прощание и, слава богу, добираюсь до моей машины, преодолев небольшое расстояние до парковки. Сажусь в «Фольксваген», и как только проворачиваю ключ зажигания, у меня начинают скакать обороты. Надо срочно что‐то с этим решать. Мне все некогда заехать в мастерскую и оставить машину на ремонт. В зеркале заднего вида ловлю свое отражение. «Бабуля», я действительно с этой прической выгляжу на несколько лет старше, а если еще надеть мои очки – вообще туши свет. И как я должна кого‐либо снять в таком виде? Закусываю губы, лезу в сумку и начинаю приводить себя в порядок. Пудрю лицо, рисую стрелочки на глазах и крашу красной помадой губы. Я, если честно, даже не знаю, когда успела эту косметику приобрести. Работая сутками, особо не замечаешь изменения в течение жизни, делаешь все автоматически. Достаю маленький флакон сладких духов и брызгаю на кисти и шею. Если у меня получится в таком виде соблазнить кого‐то, это будет моей маленькой личной победой. Я слишком долго ждала этого дня, и пустить все на самотек не могу, Трой и Одри правы. Получается, что все принимала зря.
Решительно распускаю волосы, они рассыпаются по моим плечам красивыми светлыми локонами, поправляю их и нажимаю на газ. Что же, пора уже решиться на кардинальные перемены в жизни. Проезжаю вывески ночного города. Я примерно помню, где находится это заведение, но вот посещать его не приходилось ни разу. Пригибаюсь к рулю. Он вроде должен быть в каком‐то закоулке, рядом еще большой магазин. Поворачиваю на нужную мне улицу, навигатор приятным голосом девушки указывает, что осталось пятьдесят метров до клуба. Как идиотка, я кручусь на одном и том же переулке, объезжаю его по новой и не вижу, где он находится. Останавливаюсь и выхожу из машины, тут нет ни одного прохожего, что нормально для трех часов ночи. Снова оглядываюсь. Что я вообще здесь делаю, и почему именно этот ночной клуб?
– Потерялась? – вздрагиваю от неожиданности, за моей спиной в тени лестниц, уходящих в подвал, звучит хриплый голос парня.
– Я… Да. Не подскажете, где здесь клуб «Даблхот»? – мой голос становится невыносимо писклявым, по спине ползут мурашки, ведь я не вижу лица того, кто со мной разговаривает. Только оранжевый тлеющий уголек сигареты.
– Ты пришла прямиком из воскресной школы? Хористка? – он как‐то совсем неприятно усмехается, постепенно вырисовываются его черты лица, когда высокая фигура поднимается по лестнице. – Ты такая же скучная, как и твоя кофточка?
Я что‐то совсем запуталась, он меня специально пугает или это я себя накручиваю?
– Да пошел ты, придурок, – собираюсь уже сесть в машину, идея была мало того, что идиотской, так еще и хамло, стоящее передо мной, испортило и так не очень хорошее настроение.
– Клуб за моей спиной, смелости хватит спуститься? Или ты только на словах такая дерзкая? – он стоит, оперевшись на бетонную стену, в своей кожаной черной куртке и черных джинсах.
Молча ставлю машину на сигнализацию, поднимаю подбородок и гордо прохожу мимо него. Пошел он. Я слышу, как парень обернулся, этот звук, когда кожа ботинок скребет по камням. Ощущаю его взгляд на моей спине, тяжелое чувство поселяется во мне.
Глава 2
Хоук
Кручу в пальцах электронную сигарету фирмы Raven’s Moon RTA, жидкости осталось на последнюю затяжку. Металл соприкасается с поверхностью барной стойки, издает лязгающий звук, я снова переворачиваю его и бью другой стороной.
– Вам обновить бокал? – я поднимаю голову и хмуро смотрю на недоноска, который зная, что я пью долбаную воду с лимоном, предлагает чушь. – Извините, – он спешно отходит, я снова опираюсь на локти и наблюдаю, как жидкость переливается в вейпе.
На заднем фоне играет одна из дрянных песенок этих пидарастически‐зализанных парней из бойзбендов двухтысячных. Кажется, им уже должно быть около сорока, а они все трясут своими телесами на сцене. Посмотреть хотя бы на Бритни Спирс, которую крутят за счет молодого любовника альфонса и вызывающих нарядов в тематике БДСМ. Лучше бы эта шлюха помыла голову и свой поганый рот, прежде чем скакать по сцене с голой жопой. Выпиваю противную воду и оглядываюсь по сторонам. Это самый частый ночной клуб прошлого меня, куда я систематически заглядывал – снять девочку. Для того чтобы расслабиться или просто отвлечься от проблем в мире бизнеса и дома.
Я, блядь, стал практически домашним мальчиком, мои тусовки теперь касаются только офиса, старею, видимо. Уже некогда постоянно зависать со шлюхами, трахать все, что двигается, хотя я никогда от этого не откажусь, особенно если выдастся возможность. И боже упаси, если меня однажды остановит эта женская особь, представляющая, что я вроде как с ней. Не зарекаюсь…
Энжел имела неосторожность несколько раз посягать на мою свободу, таким образом указывая мне как псу цепному на место. Именно по этому факту мы с ней больше встречались, чем жили. Я поначалу пытался что‐то доказать ей. Даже уже не помню, как именно сказал о том, что она мой ангел. Но Энжел, несмотря на свое имя, далеко не была ангелом. Она сущая дьяволица и подлая сука, сорвавшаяся с места – прямо в яму. Я, блядь, даже не знаю, как еще описать то, что она снова начала колоться, несмотря на деньги, вложенные мною в ее тупую голову и операции. Мне казалось, что я в каком‐то смысле виноват в том, что произошло. Мое желание посоревноваться с Райдером, отбить у него девчонку, привело к последствиям по имени Даниель, которая выглядит, как эта простушка в платье ниже колена. Вытягиваю шею вперед и высматриваю ее. Она все так же сидит в самой жопе бара, словно спрятавшись. Какого хрена приходить в клуб, если ты боишься окружающих, еще бы надела огромные очки и принесла с собой любимую книгу.
Сажусь снова в исходное положение и подзываю официанта.
– Слышь, водки со спрайтом отправь девчонке в самом конце и мне принеси воду с лаймом, – он кивает, смотрит на «мышку», затем наклоняется ко мне.
– Может, цветочек? Записку? – меня передергивает от воспоминаний, кого именно я называл таким прозвищем. Я показываю ему пальцем наклониться еще ближе.
– Я, по‐твоему, Шекспир, излагать строки на бумаге? – он отрицательно качает головой. – Так вот, иди нахер со своими записками или что ты там предложил.
Протягиваю ему двадцатку, и пустой стакан врезается прям в его живот, когда отталкиваю от себя. Остатки прозрачной воды расплескиваются по столу, отчего остается мокрое пятно на его одежде. Снова устремляю взгляд на заставленный бутылками бар. Не помню, чтобы я хоть однажды дарил девкам цветы или подарки, все это слишком… просто слишком. Даже в свои годы мне кажется это таким тупым прогибом.
В нашем мире все просто, есть ломаки – они будут ходить вокруг да около, но в итоге будут стонать под тобой, как последняя дрянь. Или откровенные потаскухи. Вот им действительно секс приносит удовольствие, так как они ищут себе партнера на одну ночь ради развлечения. Как, видимо, и я. Бармен ставит передо мной бокал, кивает головой, и я снова вытягиваю шею и встречаюсь взглядом с девушкой в одежде монашки.
Уголками губ улыбаюсь и приподнимаю бокал. Почему‐то мне пришла мысль, что она похожа на Даниель. Такая же скромница, но есть в ней что‐то еще, что зацепило меня мгновенно. Она опрокидывает в себя бокал на моих глазах одним махом, излишне решительно и даже не поморщившись. Смело приподнимает его и подмигивает мне. Из меня вырывается смешок. Повторяю действие за ней, морщусь для вида. Вот если Даниель была цветочком, эта – маленький мышонок, который еще не в курсе, что я в свободном плавании и сегодня забрел сюда не случайно. Так же, как и она. Все в жизни циклично. Круг однажды замкнется, надо лишь подождать и увидишь, что тебя ждет в конце.
– Не купишь мне выпить? – меня подталкивают в левый локоть, я тут же поворачиваю голову к размалеванной блондинке. Она напоминает внешне Энж. Я сразу переключаюсь на режим прокрутки в памяти: тощее тело, вздувшиеся вены и пена изо рта. Маленький недоношенный ребенок в кроватке, и эта мразь, лежащая на полу моего дома.
– Свалила отсюда, – цежу через зубы, – резко испарилась, тварь.
Мой нечеловечески резкий тон зверя, вырвавшегося наружу, пугает ее до чертиков. Она тут же встает со стула и теряется в толпе.
Я сам неидеальный, все, кто меня знают, скажут, что я отвратная сволочь. Меня зовут Хоук Карпентер, я бывший наркоман. Безнравственная сволочь, заразившая этой дрянью все свое окружение. Жестокий ублюдок, что так отчаянно пытался сорвать девственный цветок. Но судьба не благосклонна к таким, как я: она учит жестоко, ставит на колени и зачастую калечит. Не только меня, но и мое продолжение. На какую‐то долю секунды мне показалось, что судьба благоволит мне в образе ангела, спустившегося с неба… Я уже начал привыкать к новой роли. Когда все испарилось, стерлось с лица земли, мне стало понятно, за что все это происходит со мной. Эффект бумеранга, вернувшийся и отрубивший мою сумасшедшую голову. Теперь, когда я в одиночку справляюсь с демонами своего прошлого, мне ненавистна мысль, что такие, как Энж, передвигаются по этой планете. Если бы я узнал вовремя о ее беременности, что эта свинья сидит на героине, клянусь, удушил бы ее в тот же момент. Но она прикрылась тем, что боится делать аборт, и свалила в Австралию. Ближний свет, пока мы искали ее, она успела хорошенько там осесть и родить беззащитного пацана на девятом месяце. Он выглядел как кукла, с которой играют дети. Одежда, надетая на него, была настолько велика, что казалось, он выпадет из нее. Та же шапка съезжала на маленьком черепе. Он был кожа да кости. Не знаю, чем она думала, что хотела этим доказать. Но как же мне хотелось ее убить.
Я не любитель детей. И даже не буду сам себя убеждать, что меня прям приколола мысль об отцовстве. Но видеть младенца, тело которого выглядит как скелет, – страшно. Я почувствовал, будто в моем сердце провернули кинжал. Предательская жалость именно к ребенку, который ни в чем не виновен, в то время как его мать умирала отнюдь не от смертельной болезни. Она тупо хотела ширнуться, ее задолбала ломка, именно поэтому я там и появился. Она хотела, чтобы я ее нашел.
Но я не дал этой наркоманке то, чего ей так хотелось. Два гребных дня она стонала, потела, скулила и упрашивала. А потом нашла одну из своих заначек и переборщила. Усмехаюсь, а еще говорят, что нет ничего сильнее материнской любви. Есть, и это наркотики. Человек пропадает в них. Как я в свое время. И клянусь, уже миллион раз говорил спасибо себе и Даниель, что не перешел на тяжелые. Именно она своим появлением удерживала меня от ошибки. Я хотел ее больше, чем шприц. Но опять же не настолько, чтобы встать на путь истинный. В любом случае, сейчас у меня есть сын, который все это время находится в лучшей больнице, под целительным куполом, и я очень надеюсь, растет назло всем.
– Привет, – за моей спиной раздается очередной нежный голос, я все еще в своих мыслях, резко поворачиваюсь и рассматриваю новую охотницу за членом. – Как насчет вместе выпить?
Я наклоняю голову немного на бок, под этим углом она не становится страшней, как я на это надеялся. Девушка убирает черные волосы за плечи, опускает густо накрашенные ресницы и очень скромно подсаживается рядом со мной. Я усмехаюсь, когда она ставит перед собой обновленный бокал с напитком темного цвета. Сладкий аромат ее духов окутывает меня облаком, отчего я размахиваю ладонью над собой. Я словно попал в парфюмерный бутик, когда все запахи смешались в одном флаконе. Боюсь, что еще немного и у меня начнется мигрень.
– Лента на твоих сиськах – типа платье? – мои губы расползаются в улыбке, девушка смотрит на меня с широко открытыми глазами, не моргая, пока я тяну пальцем одну из тонких веревок, если дерну ее, грудь вывалится наружу. – Сколько зарабатываешь за ночь? – щелкаю перед ее глазами пальцами.
Она поджимает свои накрашенные губы, оборачивается, явно находясь в поиске еще одной жертвы, раз со мной не вышло.
– С чего ты взял, что меня можно снять? – наглый взгляд проходится по моей черной простой футболке и темным джинсам.
– Не оправдал твои надежды? Так вяло стараешься, – оборачиваюсь в сторону девчонки, которой передал презент, она не сводит с меня глаз. Вот у кого есть огромная возможность испытать меня.
– Со стороны ты казался более расслабленным, – у меня нет интереса общаться с брюнеткой, хотя бы потому, что уже это пройдено, и не раз. Я из этого дерьма вылез еще семь лет назад, успешно излечился и пытаюсь забыть.
Девица внаглую накрывает своей ладонью мои пальцы. Но это с виду невинное прикосновение порождает только отвратное желание сбросить ее и быстрее помыть руку.
– Я тебе сейчас рожу об этот стол размажу, если ты не уберешь свои грязные пальцы от моей руки. И тогда расслаблю и тебя, и себя, – все это время я наблюдаю за девушкой в конце барной стойки, мой голос нетерпеливый и злой, хотя своим видом я не показываю этого.
– Так бы и сказал, что не хочешь знакомиться, – скрип стула и легкое дуновение ветерка. Девка ушла так же стремительно, как и появилась. Мышонок прищурила глаза и сразу же отвернулась.
Я оставался на своем месте наблюдателем, мышка, казавшаяся маленькой и серой, в это время пыталась расставить ловушку для парней. Легкие ужимки, бесконечные прикосновения к шее и волосам. Она явно отбирала для себя парня для секса. Неужели я ошибся с выбором? Но, как говорится, carpe diem. Девушка никак не могла решиться…
Вейп в моих пальцах перестал крутиться, когда к ней подошел мужик, радующийся своей поимке. Мышка попала в капкан его рук, окруженная вниманием, которое так усиленно искала. Сменил положение, полностью развернувшись к ней, теперь я уже не скрывал своего интереса ее зажатыми действиями. Она вжимается в барную стойку и отклоняется от человека, бросает на меня взгляд, и возбуждение, которое она испытывает от моего созерцания, прокатывается волной по ее телу. Я это чувствую. Расширенные зрачки, как после хорошей дозы героина, напряжение во всех нужных местах. Мы обмениваемся похотью на расстоянии, возрастает не только мое возбуждение, но и злость оттого, что она позволяет себя трогать. Мужик прикасается к ее длинной шее, кончиками пальцев очерчивает линию от волос до скромного декольте.
Легкий толчок в бок, и он зависает над ней, едва не облизав ее лицо. Тут же отталкиваюсь от стула, который накренился от моих манипуляций, и двигаюсь сквозь шумную толпу. Мужик шире меня, но думаю, у него нет той агрессии и ловкости. Пихаю его в бок, обхватываю тонкую руку мышонка и выдергиваю ее на себя.
– Да ты ох… – мы не останавливаемся, не слушаем то, что нам говорят в спину.
Я веду ее через весь клуб к тяжелой металлической двери. Толкаю от себя, и мы попадаем в прохладу улицы заднего двора, и первое, что я вижу, моя припаркованная машина. Нажимаю на сигнализацию, раскрываю перед ней дверь и толкаю в машину. Оборачиваюсь по сторонам и залезаю следом за ней.