Рутра Пасхов
Бинарный код 5. Ядерная программа
Завтрашнее преступление совершено сегодняшним поступком, рожденным вчерашней мыслью.
Глава 1. Мирная ядерная программа
Рутра наконец-то был дома. Статус позволял провести время с семьей так, как ему хочется. Тем более начальство все практически знало, а для формирования личного мнения требовался отдых, как раз была пятница. Если произошло бы что-то срочное, то Рутру вызвали бы.
На утро понедельника была намечена встреча с Хентом. Рутра быстро проверил состояние текущих дел в «Зеро», чтобы владеть ситуацией, затем прошел уже привычные процедуры идентификации и к 9:00 был в кабинете шефа.
Хент привстал, поздоровался:
– Ну, как дела, как «экскурсия», готов к новым подвигам?
– Всегда готов, – бодро и по-пионерски ответил Рутра.
– Нужно, чтобы ты выгрузил аналитический обзор проделанной работы. Многое я знаю от тебя, твоих спецов и от ИСУ-А2, но нужен именно твой анализ.
– Выгрузить откуда? – подозрительно и удивленно спросил Рутра.
Хент показал пальцем на свою голову, потом улыбнулся и показал на голову Рутры.
– Из твоей. Все забываешь о своем уровне. Зачем что-то записывать вручную, когда мозг сам это все делает, главное – уметь считывать все это.
Рутра не подал виду, что по телу прошла легкая дрожь. Он испугался: «А вдруг обнаружат новшество врача? Или меня уже подозревают и таким образом хотят проверить?»
– В отделе ОВР сделаешь, потом обсудим, а пока есть новое дело. Помнишь, я тебе говорил, что многие процессы планируются на несколько поколений вперед?
– Помню.
– Вот я хочу об одном из них рассказать, для более четкого представления предмета твоего следующего задания.
– Что именно?
– Как я тебе говорил, ситуация может выйти из-под контроля, поэтому мы должны привести в действие один из возможных планов по взятию ее под контроль. Намечаются серьезные события, и я хочу, чтобы ты знал – коллегия готовила их как один из вариантов. В нашей переписке этот план значится как второй. Послушай, как осуществлялись его этапы. В скором будущем тебе придется принимать активное участие в планировании событий, которые будут реализованы, скажем, лет через 50. К более дальним рубежам ты пока не готов, уж извини. Послушай, как это делается, причем заметь – это вполне официально. В качестве доказательства того, что многие процессы планируются на десятилетия вперед, приведу этапы формирования ядерных программ государств, потенциально готовых их применить. Особое внимание уделю Ирану. Все началось во время правления в Иране шаха Мохаммеда Реза Пехлеви. С середины 70-х годов стали прослеживаться намерения шаха создать в ближайшем будущем атомное оружие. Такие действия были в первую очередь ответом Тегерана на складывающуюся в регионе новую геополитическую ситуацию, стремление некоторых третьих государств приобрести атомное оружие. Таким образом, причины, побудившие Иран начать программу по освоению ядерных технологий, крылись не только в державно-имперских амбициях самого шаха, а являлись закономерной реакцией Тегерана на аналогичные мероприятия близлежащих соседей. Китай произвел первые ядерные испытания в 1964 году и первые испытания водородной бомбы в 1967 году. Это всерьез встревожило Индию. В Индии еще в 1955 году началось сооружение с британской помощью первого реактора – мегаваттного исследовательского реактора «Апсара». В сентябре 1955 Канада согласилась поставить Индии мощный мегаваттный исследовательский реактор. Немного позже, согласно программе администрации Эйзенхауэра «Мирный атом», США согласились поставить 21 тонну тяжелой воды для него в феврале 1956. 18 мая 1974 года Индия произвела свое первое тайное испытание ядерного оружия – операцию «Улыбающийся Будда». Это событие в свою очередь вызвало глубокую озабоченность Пакистана – геополитического «врага» Индии. Пакистан, как и Индия, приступил к развитию своей ядерной программы с гражданской составляющей. По мысли пакистанских руководителей – реализация собственной ядерной программы должна была сократить возросший дисбаланс с Индией по обычным вооружениям, который образовался в результате военного поражения Пакистана и потери им восточной части страны (ныне – Бангладеш). В 1957 году США и Иран подписали гражданское ядерное соглашение о сотрудничестве в рамках американской программы «Атом ради мира». В 1967 году был построен Тегеранский исследовательский ядерный центр. Обрати внимание, в 1957 году Иран и Соединенные Штаты подписали гражданское ядерное соглашение о сотрудничестве в рамках американской программы «Атом для мира». При поддержке США и западноевропейских государств в 1974 году было спланировано строительство 23-х ядерных энергоблоков. Уже в следующем году США стали получать информацию о заинтересованности Ирана в технологиях двойного назначения. Накануне исламской революции в Иране США получили разведывательную информацию о том, что в Иране существует тайная военная ядерная программа. После Исламской революции 1979 года отношения с США стали ухудшаться. До революции большое число иранских специалистов получали образование и подготовку в области ядерной физики в США и Западной Европе.
Вот, как видишь, процесс последовательно велся к кульминационной точке. Достаточно трезво посмотреть на ситуацию, и станет ясно, что для Ирана с его богатыми энергоресурсами атомные станции не жизненно важны. Следовательно, его стремление обладать ими связано с другой причиной. Хотя понятно, что если развитые страны не хотели бы этого, то они не стали бы помогать Ирану в осуществлении программы. Это план, ведущий к определенной цели. Так вот, теперь мы к этой цели пришли. Скоро состоится заседание коллегии, и там будет этот вопрос одним из главных. Ты должен подготовить доклад по Ирану и возможному сценарию хода и последствий обмена ядерными ударами между ним и Израилем. На этом сегодня все, до встречи. Не забудь, нужно, чтобы ты выгрузил аналитический обзор проделанной работы.
– Не забуду. До заседания у Вас будет возможность еще раз со мной встретиться?
– Ты же знаешь, в любое время, когда есть это самое время.
– До встречи.
– Удачи.
Глава 2. Озеро Светлояр
Рутру мучили сомнения по поводу прохождения процедуры «выгрузки» памяти. Он запросил у Хента разрешение на посещение «Полигона», сославшись на то, что ему нужно поговорить с тем самым спецом из службы ЗАС, который «стал шибко умный», как выражался Хент. Разрешение было получено, и Рутра отправился «летать» по трубе.
Пройдя процедуру входа, Рутра пошел в лабораторию, врач был на месте.
– Добрый день.
– Добрый. Какими судьбами? – спросил врач.
Рутра выразительно посмотрел ему в глаза, врач понял, что он хочет о чем-то спросить приватно.
– Я хочу пройти обследование, что-то в последнее время голова болит.
– Пройдемте, – врач пригласил Рутру в отдельный изолированный бокс.
Когда они там оказались, медик включил установку полной радиоизоляции, подобную той, что используют в специальных помещениях (посольстве, бункере для секретных заседаний и т. д.), а затем спросил:
– Что случилось?
– Я должен быть подвергнут процедуре выгрузки информации. Знаете, что это такое?
– Конечно, мы это разработали.
– При этой процедуре возможно обнаружение Вашей установки? Они могут «вытащить» информацию, которую я скрываю?
– Нет, я все это предусмотрел, мы же создали и то, и другое.
– Прекрасно. Тогда как я могу это контролировать?
– Практически никак. Это и не нужно. Установка создана таким образом: когда Вы думаете о том, чего не должны знать другие, Ваш мозг производит определенные импульсы. Эти импульсы записывают информацию в другую оболочку, а считывать дает как бы из общей базы.
– Господи, как компьютер, что ли?
– Рутра Тигрович, у Вас же абстрактно-аналитическое мышление. Компьютер – это слабое подобие человеческого мозга. Сечете мысль?
– Спасибо Вам, я не забыл о Вашей просьбе.
– Спасибо, что не забыли обо мне.
– Что с этим ЗАСовцем? Хент говорит, что он стал очень умным.
– Да, теперь он работает у меня в лаборатории.
– А как так?
– Вот так, он же с полигона. На ЗАСе не так уж много университетских знаний нужно, а здесь – как раз.
– Спасибо, я пойду, мне еще с Яровитовичем надо поговорить, как раз насчет него.
– О чем именно?
– Тема же Алиханова так и не закрыта.
– Понятно. Зайдете ко мне? «Погутарим» по этому поводу. Мы же связаны уже с Вами чем-то большим, – неожиданно панибратски обратился к Рутре медик.
– Хорошо, поделюсь своими соображениями, – сказал он и непроизвольно уловил в словах врача не праздный интерес, но тут же успокоил себя, Алиханов все-таки был его коллегой и другом.
– Кстати, Вы можете пройти процедуру «выгрузки» у меня, более спокойно и надежно.
– Да?
– Конечно. Мы же создали эту установку.
– Я сообщу Хенту.
– Не нужно. Хенту нужен результат, а не место проведения. Считывать он будет все равно у нас или в «Зеро», на вынос эти данные не дают.
– Понятно. Когда?
– Да хоть сейчас.
– Нет. Я поговорю с главой, потом вернусь.
– Жду.
– Как там Ольга, не в курсе?
– Родила.
– От кого?
– Молчит.
– Ладно, я пошел.
– До встречи.
Рутра вышел и направился к Яровитовичу. Глава был у себя, он был в курсе прибытия Рутры. После недолгого ожидания Рутра вошел в каюту.
– Здравия желаю.
– Доброго здравия, рад видеть. Вот так надо говорить, отучайся от солдатских замашек, а то, чего доброго, они тебя выдадут, – сказал Яровитович и обнял Рутру. – Рассказывай, как круиз?
– Немного подустал, забегался; скажу так, как есть, – ум за разум заходит, запутался окончательно.
– Все нормально, ты проделал огромную важную работу, а твоя операция на Гибралтаре стала темой обсуждения на коллегии.
– Было собрание коллегии?
– Да, пока ты заседал на тайных собраниях так называемых властителей мира. Скоро еще одна коллегия намечается, ты знаешь о ней, будешь приглашен.
– Спасибо за доверие.
– Ты теперь у нас фигура очень важная; следующая после Хента – там, и, возможно, после меня – здесь.
Рутра тяжело вздохнул.
– Понимаю, понимаю.
– Что насчет расследования по вопросу Алиханова, что-то надо делать? Хент мне сказал о случае с ЗАСовцем.
– Да, что-то меня гложет сомнение, но ключевой зацепочки нет. Как-то контакт с Алихановым на него повлиял. Я не могу по этому поводу ни приказать, ни попросить, у тебя есть основное задание, но был бы не против, если бы ты посмотрел на это дело своим непредвзятым взглядом. Может, на ум придет что-то такое, чего я даже не предполагаю.
– Хорошо, я параллельно буду собирать материал. На данном этапе мне нужен полный доступ в лабораторию и одобрение проекта по экспериментам с установкой Алиханова. Заодно как раз проверю ее на возможность временной трансформации сигнала.
– Договорились, только сам согласуй с Хентом. Я не хочу, чтобы время, потраченное тобою тут, было в ущерб общим планам и главному расследованию.
– Я все успею. В принципе, даже не знаю, что еще проверить, где еще могут скрываться единомышленники Алиханова.
– Члены их группы, так правильнее будет сказать.
– У меня закралось подозрение относительно двух сотрудников с объекта S4 – Рузи и Габо.
– А-а-а, эти. Да, они в теме, поэтому их и не выпускают.
– Может, стоит выпустить и проследить, что предпримут, с кем свяжутся?
– Нет надежной гарантии, что они не обладают чем-то таким, что им позволит обойти наши системы.
– Что Вы имеете в виду? Может, я чего-то не знаю?
– Видишь ли, когда ты постоянно живешь в технологической системе, значительно превосходящей обычную земную жизнь, ты начинаешь верить в то, что есть еще более невероятные вещи. Поэтому предположить можно все что угодно. Случай с сотрудником отдела ЗАС и Алихановым подтверждают мои догадки. Алиханов столько раз нас дурачил! Я не верю, что он так нелепо мог скончаться. Не верю!
– Позвольте мне рискнуть.
– Ты насчет этих с S4?
– Да.
– Ну, не знаю. Надо согласовывать с администратором S4, с Ноем.
– Поговорите, у меня есть мысль.
– Хорошо, я сообщу. Насчет лаборатории тоже будь спокоен, доступ будет. Может «партейку» в шахматы? – спросил Яровитович.
– С компьютером? – с улыбкой сказал Рутра.
– Нет, со мной.
– Давайте, раз есть время.
– Как раз расскажешь, что по твоим поездкам. Рассказ вживую всегда более понятен. Эмоции очень важны. Хотя обработка «выгрузки» дает возможность увидеть то, что и наблюдатель. Вернее, видели его глаза, но сознание не обратило на это внимание.
– Хотелось бы самому на это посмотреть.
Рутра понимал все больше и больше, насколько входящие в систему не принадлежат себе.
– Пройди процесс «выгрузки», потом займемся разбором полетов.
– Хорошо, Ваш ход.
Они сыграли несколько партий, глава явно играл не хуже гроссмейстера. По ходу он то и дело расспрашивал о проделанной Рутрой работе, но почему-то, на удивление Рутры, о моментах, совершенно не относящихся к расследованию, о маловажных фактах. Рутра хотел понять «нить» рассуждений Яровитовича, анализировал, складывал вопросы в разные цепочки умозаключений, но так ни к чему и не пришел. Эти размышления отвлекали его от игры, и он проигрывал.
– Шахматы очень сильно характеризуют человека. В прошлый раз мне важно было узнать не только то, на каком уровне стал функционировать твой мозг, но и оценить морально-эмоциональную и психологическую конституцию. Именно поэтому ты играл с машиной. Она анализировала твой внутренний мир.
– И как?
– Иса тебе не рассказала? Ты же вроде бы с ней подружился.
– Нет, я в первый раз это слышу, – ответил спокойно Рутра, стараясь не выдать свою заинтересованность – был ли это дружеский вопрос или за мнимой дружбой скрывался допрос с пристрастием.
– Свои похождения в «виртуале» ты анализировал?
– Это ведь и без меня хорошо анализируют.
– Анализируют по стандарту. Ты сам должен разобраться в себе.
– Я разбирался.
– И что, какой вердикт?
– Меня заинтересовало, почему я постоянно хочу спасти эту женщину.
– И что?
Рутра молчал.
– Ты не знаешь, и мы были в неведении, но проведенная проверка, ты уж извини, без твоего ведома, выявила, что ты не был знаком с ней и не знал, кто она.
– Поэтому мне было очень важно понять, почему именно ее я спасаю. Почему мой мозг выбрал именно этот маршрут, причем повторно, второй раз. Вернее – второй раз это произошло уже сознательно.
– А в первый раз?
– В том-то и дело.
– И кто же она? Вот это важно.
Рутра перестал смотреть внимательно на расположение фигур, выпрямился и посмотрел Яровитовичу прямо в глаза:
– Я вычислил, кто она, – сказал твердым и уверенным голосом Рутра.
Он думал, что и собеседник знает ответ и скрывает свою осведомленность. Это уже стало привычным, не вызывало негативных предположений – дань правилам организации.
– Она сотрудница одной очень интересной организации, – заявил Рутра.
– И как же называется организация?
– Научно-исследовательский и учебно-методический центр биомедицинских технологий.
– И в чем важность?
– Ее дед, Абрамов, – председатель правления благотворительной общественной организации, фонда сохранения мавзолея Ленина.
– Даже так?
– Да, вот так. Но самое интересное не это.
– А что? Время теряешь, не забывай делать ход.
– Тогда Вам мат через шесть ходов.
Яровитович засмеялся:
– Прямо через шесть?
– Считайте, а пока вам «гарде».
– Считаю, раз. И что там самое интересное?
– Самое интересное – потом, а пока скажу следующее: проведя анализ, наши спецы вычислили, что ее отец периодически посещает подмосковный научный центр Протвино. Во-первых, как выяснилось в процессе расследования, многие ученые посещают центр тайно. Во-вторых, что им там делать?
– Видимо, что-то планируют, хотят его возродить. Я принимал участие в его разработке, тогда еще, в конце 80-х, когда в Советском Союзе была запланирована постройка огромного ускорителя элементарных частиц. Подмосковный научный центр Протвино – город физиков-ядерщиков – в те годы был мощным комплексом физических институтов. Глобальные изменения в стране не дали ему развиться. Однако он не забыт совсем, и то, что ты говоришь, подтверждает это. Институты города ухаживают за ним. Ученые не отдают этот объект – возможно, надеются на лучшее. Не вижу в этом ничего сверхъестественного.