– У меня украли деньги, Фрам, – приглушённым голосом произнёс юноша.
– Мне очень жаль, господин, что с вами случилось такое несчастье, но я ничем не могу вам помочь. Я не забыл, что вы спасли мне жизнь, но мы бедны, и я ничем не могу вам помочь, – повторил торговец.
– Может ты позволишь сорвать яблоко в твоём саду? – с надеждой в голосе спросил Сесем.
– У нас каждая кроха на счету, господин, – ответил неумолимый хозяин.
Поняв, что он нежеланный гость, Сесем, прежде чем уйти, задал Фраму ещё один вопрос:
– Как далеко отсюда ближайшее жилище?
– Далеко, господин. Если пешком, как путешествуешь ты, то до ближайшего двора не меньше трёх дней пути. Рядом с дорогой находится харчевня. Бесплатно тебя и там не покормят, но у хозяина, горбуна Латифа, всегда есть работа. Если согласишься, то тебе придётся задержаться у него на некоторое время, чтобы заработать на еду и подкрепить силы. Не держи на нас зла, господин! – сказал на прощание Фрам и, закрывая ворота, добавил:
– Лучше тебе переночевать в лесу, господин! До выхода из леса не так далеко, но почти сразу начинается пустыня. Странная пустыня. Там день и ночь сменяют друг друга, когда захотят. Бывает такое, что в пустыне наступает ночь, когда вокруг – день. Там случаются такие ливни, о которых мы здесь даже и не слышали, но никогда и ничего не растёт. Там водятся хищники, которых никто никогда не видел. Это трудный переход, и тебе понадобиться много сил. Не сворачивай никуда и не смотри по сторонам. Как только зайдёшь в пустыню, появятся миражи, которые будут искажать мир, и заманивать тебя в сторону от дороги. Опусти взгляд и иди прямо по ней, иначе заблудишься и пропадёшь.
– А почему ты говоришь о хищниках, если их никто и никогда не видел? – спросил Сесем.
– Потому что там пропадают люди и животные. И если погибает один из путешественников, неважно, человек или животное, то погибает весь караван. Где на них нападают? Кто? Как они встречают свою смерть? Этого никто не знает, потому что погибают все и некому рассказать. Песок выносит их кости на дорогу. Как будто выплёвывает. Или как это делают морские волны. Лучше с ними не встречаться, господин. Даже если ты – необычный, – угрюмо сказал Фрам.
– А можно как-нибудь обойти эту пустыню? – спросил Сесем, вспомнив слова Дедала, о том, что лучше избегать опасности, чем искать её.
– Другой дороги нет, – ответил торговец и закрыл ворота.
Услышанное не очень обеспокоило Сесема, но подумать и как-то подготовиться к опасному переходу, конечно, стоило. Но потом. Сейчас надо было найти место для ночлега. Юноша устал и прежде всего ему был необходим отдых. Осмотревшись, решил устроится на небольшой поляне, которую увидел сквозь редкий лес на противоположной стороне, недалеко от огорода, и пошёл туда. Углубляться в лес не хотел, опасаясь заблудиться.
Обиды на неблагодарного Фрама, отказавшего в еде и ночлеге не было, как не было и мыслей, почему он так поступил. Поступил и поступил. Может неблагодарность была одной из тех ценностей, которые так берегли в этом мире? Ему-то что? А разве Дедал поступил намного лучше? Это – их жизнь!
Обогнув огород, Сесем вышел на поляну, отыскал подходящее место и улёгся на мягкую, как ковёр, траву. Уставшее тело приятно заныло. Верхушки деревьев мерно покачивал небольшой ветер, и он невольно вспомнил о том, что с ним случилось за эти два дня, ведь хочешь не хочешь, а это был его первый жизненный опыт. Погрузившись в воспоминания, не заметил, как наступила ночь и небо усыпалось необычно крупными, как вишни, звёздами. Как только стало немного прохладно, его тут же будто накрыло тёплым покрывалом, и, залюбовавшись волшебной картиной ночного неба, он уснул.
Проснулся от грозного рыка, раздавшегося рядом с ним, открыл глаза и увидел оскаленную тигриную пасть, обращённую к лесу. Проследив взглядом, обнаружил, что тигр лежит прямо на нём, но тяжести зверя почему-то не чувствовал. Страха тоже. Приподнял голову и посмотрел в ту же сторону, куда смотрел зверь. Метрах в двадцати увидел группу каких– то животных, то ли волков, то ли гиен, в предрассветном сумраке не разобрать. Хищники повизгивали от нетерпения, злобно рыкали, подбадривая друг друга, и явно хотели напасть на Сесема, но, как на стену, наталкивались на страх перед огромным тигром. Повернув голову влево, юноша увидел ещё одну группу хищников, и среди них, о ужас, Фрама. Того самого Фрама, которого он спас вчера утром. Не было сомнения в том, что именно он привёл сюда этих хищников. Не было также сомнения и в том, что именно он – главарь этой шайки.
«Да что ж у них за обычаи такие?» – мысленно возмутился Сесем и вскочил на ноги. Тигр, приняв это, как сигнал к нападению, бросился на окружившую их стаю, которая тут же, поджав хвосты, с визгом исчезла в лесу. Тигр начал преследование, не обратив внимания на Фрама.
Торговец остался один. Неожиданный исход этого разбойного нападения так перепугал Фрама, что он остолбенел. Его можно было принять за безжизненную статую, если бы не вытаращенные бегающие туда-сюда от страха глаза. Так продолжалось до тех пор, пока Сесем не пошёл к торговцу. Только тогда негодяй опомнился, упал на колени и взмолился:
– Пощади меня, господин, – взвыл сквозь слёзы лесной разбойник.
– Что я тебе сделал, Фрам? – сдерживая гнев, спросил юноша. – Почему ты хочешь моей смерти?
– Этот лес принадлежит мне, господин, и только мне, и все, кто задерживается в моём лесу, становятся моими врагами. Я должен сделать всё, чтобы избавиться от пришельца.
– Даже убить? – с осуждением спросил юноша.
– Не я это придумал, господин, – продолжил оправдываться Фрам.
– Почему, в таком случае, ты называешь меня господином? – не унимался Сесем.
– Я не знаю, как называть тебя иначе. Ты спас мне жизнь, и по нашим законам ты должен быть моим господином, а я – твоим рабом. Ты должен был объявить об этом вслух, но ты не сделал этого, поэтому я не знаю, как мне к тебе относиться, и как тебя называть.
– То есть, если я скажу вслух, что ты – мой раб, ты будешь моим рабом? – удивлённо спросил юноша.
– Да, господин, – смиренно ответил Фрам.
– И ты не будешь желать мне зла?
– Не буду, господин!
– И будешь делать всё, что я тебе скажу?
– Да, господин!
– Ты – мой раб! – провозгласил Сесем.
– Слушаюсь, мой господин! – смиренно произнёс Фрам и склонил голову до земли.
– Что за зверей ты привёл с собой?
– Это – пруги. Они живут здесь с незапамятных времён. В голодное время года я их подкармливаю, как это делали до меня все предки и не даю умереть с голода, а они охраняют лес от незваных гостей. Если бы не они, то меня и мою семью давным-давно бы убили или взяли в рабство.
– Сорви самое большое яблоко в твоём саду и принеси мне, – приказал юноша.
– Слушаюсь, мой господин, – ответил торговец, поднялся с колен и пошёл в сторону сада. Через минуту вернулся с яблоком в руках и молчаливо протянул его Сесему. Юноша взял яблоко, понюхал его, опустил в пустую холщовую сумку, висевшую на боку, повернулся, и, не сказав ни слова, пошёл прочь.
– Ты куда, мой господин? – спросил удивлённый торговец.
– Ухожу, – коротко ответил Сесем.
– А что прикажешь делать мне?
– Живи, как и жил, но не забывай, что ты – мой раб. И дети, и внуки твои будут моими рабами! Не забудешь? – остановившись, спросил юноша.
– Никогда! – обречённо ответил Фрам.
Глава 5
Сесему не было жаль покидать «радушного» хозяина, гостеприимство которого не имело границ. Чего вдруг? Даже при сильном желании невозможно испытывать тёплые чувства к человеку, который только что хотел тебя убить. Проходя мимо дома, сделал вид, что не заметил прятавшихся за забором домочадцев, со страхом и волнением наблюдавших за этой сценой. Не до них. Он, конечно, не собирался обращать их в рабов, но, получив ещё один жизненный опыт, решил обезопасить себя на будущее. Кто знает, что готовит ему судьба? А что, если ему придётся когда-нибудь вновь оказаться в этих местах? Теперь-то он может быть уверен, что никто здесь не посмеет желать ему зла. Может быть. А может и посмеет.
Выйдя на дорогу, свернул в сторону пустыни, и зашагал, наслаждаясь лесной прохладой. День только просыпался, и вместе с ним просыпался лес. Гомон птиц, треск сучьев, ломаемых под ногами зверей, чьё-то грозное рычание и множество других разнообразных звуков наполнили пространство. Сесем шёл, не обращая никакого внимания на ожившую природу. Он шёл и думал. Совсем не о Фраме. С торговцем всё было понятно, а вот с Дедалом нет. Именно о нём думал сейчас юноша. Вопрос «почему он украл деньги?» всё больше и больше завладевал им. Он был озадачен и не мог найти на него ответа. Так и родилась цель путешествия. Надо найти Дедала. Найти и выяснить, почему он украл деньги. Этот поступок можно было бы понять и оправдать, если бы он голодал, но это было не так. Почему же тогда он украл? А что значат слова Ахмета «Зачем необычному деньги?»? Что за ними кроется? Эти размышления настолько увлекли юношу, что не заметил, как вышел на опушку. Лес закончился. Впереди простиралась небольшая степная полоса, покрытая густой травой. За ней, метрах в пятистах начиналась пустыня. Сесем, не задерживаясь, пошёл по дороге, считая, что не стоит попусту терять время, но, подойдя к началу песков, остановился. Его удивил необычно чёткий переход от степного ландшафта к пустынному. Будто бы кто-то отрезал ножом степь и аккуратно насыпал песок. Но не только это насторожило юношу. В подсознании родилось чувство опасности, которое по мере приближения к пустыне усиливалось. Сесем понял, что предупреждения Фрама имели под собой основания. Какие? «А вот пойдём и узнаем!» – подумал юноша и решительно пошёл по пустыне.
Четверть часа удавалось сдерживать себя, идти и смотреть только на дорогу, не поднимая взгляда. Ничего не происходило. Сесем устал от постоянного напряжения. Желание поднять взгляд и посмотреть по сторонам становилось навязчивым и неотступным. Он забыл обо всём и думал только о том, чтобы не поднимать головы, но первоначальная решимость куда-то уходила. Её место занимали мысли, что ничего страшного не будет, если он лишь на секунду поднимет взгляд; что Фрам преувеличивал и рассказывал небылицы, потому что никто никогда ничего сам не видел, и все эти кости, разбросанные по дороге, не более как фантазии разогретых под палящим солнце голов и т.д.. Он не заметил, как решимость не поднимать головы постепенно становилась решимостью поднять. Не выдержав напряжения, Сесем сдался, поднял голову, но вопреки ожиданиям, ничего не случилось. Пустыня как пустыня. Он не помнил о пустынях ничего, но незнакомой она почему-то не казалась. Песок и барханы. Без конца и края. Унылый пейзаж. Вот и всё. Солнце ещё не достигло зенита и было не очень жарко, но пот уже начал покрывать тело юноши. Всё было бы ничего, даже голод, который нет-нет, да и напоминал о себе, если бы не усиливающееся чувство жажды. Во рту пересохло и это мешало идти. Сесем достал из сумки яблоко, поднёс к носу, глубоко вдохнул и ароматный запах тут же вызвал обильную слюну. Хотел откусить, но передумал. Сколько еще идти? Кто знает? Вернул яблоко на место, поднял голову и увидел метрах в двадцати от дороги девушку, удаляющуюся в глубь пустыни. Удивился, что не заметил её раньше, но тут же испугался за неё и закричал:
– Девушка! Девушка! Остановись! Не ходи туда! Там опасно!
Девушка остановилась, обернулась, и с любопытством посмотрела на Сесема. Ничего странного в ней не было. Обычная симпатичная девушка. Она улыбнулась и спросила:
– Почему?
– Ты не знаешь? Все знают, а ты не знаешь? – искренне удивился юноша.
– Что я должна знать? О какой опасности ты говоришь, господин? – непонимающе переспросила девушка.
– Нельзя сходить с дороги. Это опасно. Разве тебе не известно об этом? – удивился Сесем, не обратив внимания на то, что она почему-то назвала его господином.
– Нет, – искренне удивилась девушка. – Я всю жизнь прожила в этой пустыне и никакой опасности до сих пор не встречала. Это – досужие сплетни. Люди так любят придумывать разные сказки. Неужели ты не знаешь об этом? Видишь – я стою здесь и со мной ничего не происходит. Подойди, и сам убедишься, что я говорю правду.
Этот искренне звенящий голос и успокаивающая радостная улыбка совершенно затуманили разум Сесема. Он потерял способность трезво рассуждать, иначе обратил бы внимание на несуразность того, о чём говорила девушка. О какой жизни в пустыне может идти речь? Как можно выжить под солнцем и не изжариться в таком платье без рукавов? Как можно избежать солнечного удара, когда твоя голова не покрыта платком? Но Сесем совершенно не думал об этом. Он, как заворожённый, пошёл к девушке. Шёл, а девушка почему-то не приближалась, оставаясь на том же расстоянии, хотя не двигалась с места. Опомнился только тогда, когда почувствовал, что идти стало трудней. Посмотрел вниз и обнаружил, что ноги до колен покрывал песок, который с каждым шагом то спадал вниз, но возвращался, рывками поднимаясь всё выше по ногам и не давая идти. Приблизиться вплотную к телу песку не давала какая-то невидимая прослойка, которая мешала ему подниматься. Между этой невидимой защитой и песком происходила постоянная борьба. Голубые вспышки разрядов вспыхивали, когда песок хотел проникнуть под брюки и коснуться тела. Сесем опомнился, остановился, и вдруг со зрением произошла удивительная перемена. Оно многократно увеличило окружающие предметы и Сесем смог увидеть, что представляет из себя песок. На самом деле это был не песок. Это были миллионы маленьких существ, внешне очень похожих на человека, с той лишь разницей, что у них было четыре руки, вместо пальцев что– то похожее на иглы и когти, неестественно большой рот-присоска, и на месте лба, сразу над глазами, находилось что-то, отдалённо напоминающее солнечную панель. Эта армада и поднималась по ногам Сесема. Юноша возмутился и тут же заметил, что у отделяющей тело от песка защиты появились видимые контуры и более сильные разряды мгновенно разбросали уже забравшихся на ноги существ. Он видел, что, прикасаясь к защите, они взрываются как маленькие бомбы. Сесем поднял голову и обнаружил, что девушка исчезла. На её месте стал вырастать бурлящий бархан, и вся пустыня превратилась в волнующееся море песка. Юноша почувствовал реальную опасность и поспешил вернуться на дорогу. Взглянул туда, где до этого была девушка, и вновь увидел её. Взгляд девушки излучал разочарование:
– Куда же ты ушёл, господин? Нам так хорошо было вместе.
Сесем хотел ответить, но одумался. Какой смысл разговаривать с миражом? Отвернулся, пошёл в сторону дороги, и тут же неожиданно резко стемнело. Почувствовав опасность, обернулся и обомлел – закрыв солнце в небо поднялся огромный, бурлящий и крутящийся вокруг своей оси, шар песка, похожий на смерч, с очень узким основанием, опиравшимся на пустыню. Решение пришло спонтанно и мгновенно. Юноша сосредоточил взгляд на основании смерча, вытянул вперёд левую руку, и, вырвавшийся из браслета слепящий разряд молнии ударил именно туда. Оглушающий грохот перешёл в не менее громкий стон. Шар прекратил вращение, завис на мгновение в воздухе, стал распадаться и бесшумно рухнул вниз. От падения, подобно цунами, поднялась огромная волна песка, которая навалилась на юношу, подхватила его и выкинула на дорогу. Падение смягчил сам песок, который тут же, как вода с возвышенности, стал стекать с дороги. Но это, конечно, была не вода. Сесем увидел, как люди-песчинки, подпрыгивая, панически убегали, будто им кто-то поджаривал пятки. Эта комичная картина так развеселила, что он громко захохотал. Люди-песчинки слышали смех, оборачивались, но ничего не могли поделать, и неслись прочь с дороги.