* * *
1 июля 1941 года, около полудня. Москва, Кунцево, Ближняя дача Сталина.
Проснувшись утром, товарищ Сталин почувствовал что заболел. Отчаянно першило в горле, от боли разламывалась голова, слабость и апатия от высокой температуры были такие, что хотелось лечь, накрыться с головой одеялом и лежать неподвижно, несмотря на навалившиеся дела. Личный врач Сталина, профессор Виноградов, срочно вызванный Власиком на Ближнюю дачу, диагностировал у больного острую респираторную инфекцию (о вирусах до изобретения электронного микроскопа даже не догадывались) и прописал десять дней постельного режима и классические для того времени методы лечения (анальгин, аспирин, горячий чай с малиной и медом, и т. д.). И, самое главное – забыть о делах и лежать, лежать, лежать…
Болеть десять дней, когда на счету каждый час, вождь не посчитал возможным, и потому, после таблетки аспирина почувствовав временное облегчение, оделся при помощи помощника и поковылял в ту комнату, где квартировала тактик-лейтенант Илина Ке, вместе со своим тактическим планшетом и ординарцем Тусей. В ответ на вопрос, нет ли у нее какого-нибудь чудодейственного лекарства – такого, чтобы принял таблетку, и здоров. В ответ девушка строго отчитала вождя – мол, самолечение еще никого не доводило до добра, тем более что у хумансов и темных эйджел есть небольшие отличия в метаболизме, и лекарство из ее аптечки может не оказать нужного действия, или, напротив, оказать совсем ненужное. Взамен она предложила вызвать на дачу главного врача «Полярного Лиса» товарища Иртаз Далер, чтобы та произвела обследование, поставила диагноз и назначила курс лечения. Излечение без отрыва от производства практически гарантировано, как-никак пользовать Сталина будет целый врач первого ранга с многолетним опытом. И выглядела Илина Ке при этом так же, как выглядит любящая племянница, отчитывающая любимого дядюшку за неразумное поведение.
Недолго думая (а если честно сказать, то совсем не думая) вождь согласился на это предложение. С одной стороны, Сталину хотелось как можно скорее почувствовать себя здоровым человеком и снова взяться за неотложную работу, ведь время действительно не ждет, и без его пинков ржавая машина советского государства не будет вертеться даже под угрозой уничтожения. А с другой стороны, вождю было очень интересно своими глазами посмотреть, как работает имперская медицина. И это тоже была работа – оценить на своей шкуре, насколько компетентными специалистами комплектовал свои корабли имперский космический флот.
– Самыми компетентными, – сразу после вызова врача в ответ на прямой вопрос высказалась Илина Ке, – ведь если дело происходит на планете, в сложных случаях можно обратиться за советом к старшим товарищам, коллегам, профессорам и академикам. А на борту космического крейсера это совсем не так, там врач вынужден быть универсальным специалистом, который самостоятельно отвечает за жизни членов команды, от командира до последней сибхи из обслуживающего персонала, потому что и сибха – тоже человек.
При последних словах скромно стоящая в сторонке сибха Туся застенчиво улыбнулась, а вождь подумал, что звучит это как-то уж слишком красиво. Что такое пролетарский интернационализм, это было ему понятно, а вот тот уровень понимания общности людей, который демонстрировали имперцы, превосходил все имеющиеся ожидания.
– А немецкие фашисты, товарищ тактик-лейтенант, – спросил вождь, – тоже люди или нет?
– Конечно, нет, – совершенно искренне ответила Илина Ке, – они же других людей за людей не держат, и свои клятвы нарушают, как только им покажется, что это может принести хоть малейшую выгоду. Настоящие люди так не делают.
Тут вождь припомнил материалы, спущенные ему с «Полярного Лиса» для ознакомления с социальной структурой Империи и подумал, что к вопросу равенства людей темные эйджел относятся между собой несколько легкомысленно. Ведь, несмотря на столетия имперской идеологической обработки, они до сих пор обладают некоторым расовым снобизмом, и свое равенство с обычными людьми, а тем более с сибхами, считают более деклараций о намерениях, чем свершившимся фактом. Зато тех, кто недоговороспособен и не может сдержать свое слово (не говоря уже о подписанных договорах) они считают последними ничтожествами, хуже чем проклинаемые всеми лица нетрадиционной сексуальной ориентации. И это тоже факт в копилку его личного наблюдения за имперцами, убежденными в том, что чем больше общество похоже на их Империю, тем оно лучше.
Доктор Иртаз Далер прибыла довольно быстро. На то, чтобы собрать все что необходимо для экспресс-диагностики и на посыльном челноке спуститься на поверхность планеты, ушло совсем немного времени. Когда тебя вызывает сам Император, обычно не мешкают, думая, что же надеть по такому случаю, чай не допивают и партию в карты не доигрывают. Первым делом доктор Далер закрепила на правом запястье своего высокопоставленного пациента браслет автодиагноста, после чего своим приятным голосом, со специфическими «медицинскими» интонациями, призванными загипнотизировать и вызвать доверие у пациента, взялась за опрос вождя на предмет жалоб, где и как болит.
В данном случае это было сочетание приятного с полезным: пока пациент отвечает на вопросы, автодиагност анализирует его общее состояние, температуру тела, давление, пульс, содержание в крови лейкоцитов, эритроцитов и токсических веществ, а также пытается выделить возбудителя болезни, если, конечно, таковой имеется в наличии и известен справочной базе. А иначе никак – если обнаружится неизвестный имперской науке враждебный агент, то пациента госпитализируют в стационар на крейсере и изучат его болезнь по всем правилам с употреблением диагностического оборудования первого класса – так уж положено. Не пеона ведь лечат, а самого будущего Императора, сиречь Верховного Главнокомандующего.
Но, к счастью, обошлось без этого. Не успела еще Иртаз Далер закончить опрос, как автодиагност пискнул и выдал результат своей работы на планшет врача. Ничего особо сложного для имперской медицины у вождя не наблюдалось, всего лишь острая респираторная инфекция, развившаяся на фоне пониженного из-за переутомления иммунитета. Дела было, как говорится, на пять минут. В смысле, пять минут потребовалось, чтобы сменить автодиагност на гораздо более массивную «аптечку», которая по заранее разработанной программе принялась подавать в кровь пациента необходимые лекарства, сверяя результаты лечения с диагностическим блоком, который у аптечки был гораздо скромнее, чем у автодиагноста.
Напоследок, когда Сталин уже почувствовал ощутимое облегчение (это вам не таблетка аспирину), доктор Далер сказала, что через сутки она прибудет с повторным визитом для корректировки лечебной программы, и надеется, что все у ее пациента будет хорошо; главное – избегать факторов риска, не попадать под сквозняки и не переутомляться. Вождь вспомнил, как не далее как вчера товарищ Иртаз Далер «защищала» перед ним госпитализированного на крейсере маршала Шапошникова, и спросил, как обстоят дела у Бориса Михайловича… Доктор Далер в ответ хмыкнула и ответила, что болезнь у Шапошникова гораздо серьезней, чем у самого вождя; рак желудка – это не респираторная инфекция, но, несмотря на то, что процесс лечения только начат, прогноз вполне благоприятный, так что, мол, месяца через два получите своего начальника Генерального штаба во вполне работоспособном состоянии. Но сейчас его лучше не беспокоить, ибо это чревато срывом лечебного процесса.
Отпустив врача «Полярного Лиса», почувствовавший прилив сил Сталин первым делом снова посетил тактическую комнату и убедился, что никаких изменений к худшему не произошло. В той обстановке, когда начальник генштаба Жуков не может ответить на вопросы не только по поводу противника, но и расположения собственных войск, установленный в этой комнате тактический планшет становится спасением и настоящим божьим благословением.
– Да, – сказала Илина Ке, – так и есть. Очень многие ваши командиры, и даже тактики, считают разведку пережитком этого самого – как его там – капитализма, и в связи с этим действуют без всякой связи с окружающей обстановкой, мол, все равно учение Ленина всесильно, а значит, победить можно только за счет пролетарской сознательности и всеобщего воодушевления, без всякой разведки. А это в корне неверно, и дейчи регулярно наказывают красных командиров за такое грубое заблуждение. Тут, кто не знает реального расположения сил противника и его намерений, считай, уже почти проиграл – и это так же верно, как и то, что небо на Старой Земле синее, огонь горячий, а вода мокрая.
Угрюмо кивнув, вождь продолжил вглядываться в значки на планшете. Сражение вокруг Ивацевичей продолжается полным ходом, пополнившая за ночь боеприпасы и избавившаяся от раненых группировка генерала Борзилова продолжает отбивать атаки, которые с сегодняшнего дня осуществляются сразу с двух сторон. С востока, со стороны Барановичей, атакуют ошметки моторизованных корпусов, дохлебывающих последние остатки горючего и доедающих последние галеты и консервы. Одновременно с запада, от Березы-Картузской, с сегодняшнего дня начались атаки немецких пехотных дивизий, прежде не участвовавших в сражении и лишь сегодня дошедших до линии соприкосновения, а значит, не понесших серьезных потерь.
Впрочем, советские бойцы, вдосталь снабженные боеприпасами и успевшие оборудовать позиции, встречают атаки немецкой пехоты самым серьезным образом, так что за потерями у немцев дело не станет. Значки отбитых атак множатся буквально на глазах, и так же быстро убывает сила атакующих немецких дивизий, которых, впрочем, сменяют все новые и новые вражеские соединения, подходящие с запада. Но в то же время к генералу Борзилову из Белостокского и Волковысского котлов тоже подходят дополнительные силы окруженцев, что увеличивает его способность продержаться в Ивацевичах как можно дольше. Пока советские войска отрезают уже истощившие свои возможности немецкие соединения от собственных тылов, лишая их подвоза топлива и боеприпасов, то никакого наступления на центральном участке фронта у немцев в ближайшее время не получится.
Тут надо сказать, что генерал Болдин, чей штаб до сих пор находится в районе Слонима, занят в основном организационными задачами, формируя на базе остатков мехкорпуса генерала Мостовенко мощную мотоманевренную группу, готовящуюся нанести удар во фланг вражеской группировке, а генерал Борзилов непосредственно управляет сражением под Ивацевичами. При этом все тактическое обеспечение Слоним-Ивацевичской зафронтовой операции осуществляет старший тактик «Полярного Лиса» Ватила Бе, и если бы не она, то никто бы не знал, что ему следует делать.
Одновременно со сражением на коммуникациях второй танковой группы, постепенно разгорается и битва за Минск. Немецкие части охватили столицу Советской Белоруссии с трех сторон, так что свободной оставалась только автомобильная и железнодорожная магистрали Минск-Бобруйск и шоссейная дорога Минск-Могилев, по которым под надежным прикрытием истребительной авиагруппы «Полярного Лиса» продолжалась эвакуация гражданского населения и промышленных предприятий. Эту эвакуацию прикрывали ожесточенные бои под Заславлем, Смолевичами, Фаниполем и Самохваловичами. Кроме того, выслав делегатов связи, генерал Рокоссовский активно подчиняет себе разрозненные подразделения отступающих мимо Минска остатков разбитых в предыдущих боях дивизий 21-го и 47-го стрелковых корпусов. Это вождь видел по тому, что разрозненные части, прежде суетившиеся южнее и западнее Минска кто во что горазд, теперь идут к городу как лососи на нерест, чтобы включиться в предстоящую битву.
И хоть по-настоящему сражение за город еще не началось, развернулся командующий минской зафронтовой армейской группой круто, используя свои диктаторские полномочия на полную мощность. Не ошиблись, значит, имперские специалисты Ватила Бе и Малинче Евксина в этом человеке. Именно благодаря ему в объявленном на осадном положении городе снова есть советская власть, функционируют военкоматы, а население организованно вывозится за пределы зоны боев. Партийных же и советских деятелей Минска, «заблаговременно» ушедших в подполье, Рокоссовский извлек железной рукой из их нор и, не взирая на личности, погрузив в транспортный ТБ-3, отправил на Большую Землю, чтоб не мешались под ногами. Благо, расположенный на южной окраине города аэродром до сих пор не занят немцами и все еще действует.
Если верить имперскому планшету (а не верить ему нет никаких оснований), основные события в полосе бывшего[5] Западного фронта начнутся не ранее чем через два-три дня. Есть время заняться другими вопросами. То, что товарищ Рокоссовский оказался на своем месте, это, конечно, очень хорошо. Вождь вспомнил, как вчера вечером в его кабинете зазвонил телефон ВЧ; спокойным, чуть уставшим голосом Рокоссовский доложил, что он прибыл в Минск и приступил к обязанностям командующего зафронтовой армейской группой. А после скупыми и короткими словами поведал о том, какая обстановка была в брошенном городе к его прибытию и какие меры противодействия разлагающим и просто паническим настроениям, вызванным действиями предыдущего командования, он намерен предпринять.
С другой стороны, не стоит забывать, что одним Рокоссовским и предстоящим ему минским сражением дело не исчерпывается. Задача Рокоссовского – выиграть время, чтобы части Второго Стратегического Эшелона успели полностью развернуться, образовав по Днепру новый Западный фронт. И тут вождь подумал – а что если новый командующий Западным фронтом окажется таким же нераспорядительным говнюком, как и генерал Павлов и не сумеет воспользоваться выигранным для него временем? Тогда все, что делается сейчас, на что возлагаются такие надежды, окажется напрасным, и вместо нерушимой стальной обороны на Днепре германскую армию встретит такой же рыхлый частокол из отдельных, плохо связанных между собой соединений, вроде того, какой немцы один раз уже разломали на границе.
Нет. Западному фронту нужен не просто командующий. Ему нужен компетентный командующий, который сумеет грамотно использовать выигрыш времени, добытый Рокоссовским и Болдиным, и превратить Днепр в непреодолимый рубеж для вражеского нашествия. Вождь посмотрел на Илину Ке и подумал, что если уж имперцы смогли с орбиты определить местонахождение одного-единственного человека с нужной им структурой личности, то и проверить на лояльность и профессиональные способности тех, кто вхож в этот дом, для них тоже не представит особого труда.
– Так точно, товарищ Верховный Главнокомандующий, – ответила Илина Ке, – проверить ваших, гм, графов и генералов на лояльность и профессиональные качества вполне возможно. Для этого в вашем кабинете необходимо установить психосканирующий комплекс, как в кабинете профориентации…