Было почти двенадцать дня по среднеевропейскому времени Земли. Телефоном я воспользоваться не мог, здесь любой электронный сигнал намертво глушили встроенные в стены детекторы, а поэтому, развлекался единственно возможным способом, рассматривал зеленые и красные подтеки на стенах.
Ровно в двенадцать, дверь отворилась, и в мою камеру вошли три охранника, телосложением напоминавшие огромных горилл. Лица у них были совершенно невыразительные, из тех, что никогда не запоминаешь.
Один из них достал электронный ключ и отсоединил наручник от стены, сковав, зачем-то, обе мои руки. Можно подумать я мог сбежать со спутника. Ну, разве что, покончив счеты с жизнью. А я сейчас ценил каждую секунду. Мало ли, что может измениться в этом мире. Вера и надежда умирают последними!
Когда в камеру вошли врач и священник, я все понял. Это меня почему-то не удивило и даже не напугало. От священника я просто отмахнулся и сам, без помощи надзирателей вышел в коридор.
Я уже давно был готов к приговору военного трибунала. За мое преступление, неповиновение правительству и подстрекательство к бунту экипажа боевого крейсера звездного флота, наказание могло быть только одно – смерть!
– Делайте свою работу! – шепнул я на ухо врачу и пошел по коридору.
Меня положили на удобное мягкое ложе, больше походящее на кровать, чем место приведения в исполнение приговора. Руки и ноги мои обхватили легкие титановые кольца, изнутри обернутые толстой, мягкой кожей. Зачем? Если меня все равно убьют!
Вошли врач и медсестра, толкающая перед собой серебристый столик на котором стояла капельница с двумя разноцветными колбами и кучей проводов и трубок.
Девушка нагнулась надо мной, и закатала рукава оранжевой куртки. Она взяла со столика пистолет-шприц и сделала укол в вену:
– Ничего не бойся!
Я хотел удивиться, но у меня ничего не вышло. В глазах у меня вспыхнули огни, зрение затуманилось, и я впал в состояние оцепенения, сквозь которое доносился непонятный разговор нескольких человек, проводивших с моим бесчувственным телом манипуляции.
Потом сознание мое выключилось полностью… Я умер!
Я проснулся и прошел в душ. Голова немного кружилась, то ли от выпитого вчера коньяка, то ли от воспоминаний пробивших защитный блок в моем мозге сегодняшней ночью.
Все постепенно становилось на свои места. Оставалось вспомнить, за какой бунт меня отправили в тюрьму для особо опасных преступников. А как мы все попали на звездолет я, кажется, догадался.
Раз меня вывели из анабиотического состояния первым, я, выходит, капитан этого звездолета. Вот только все мои навыки спрятаны где-то в глубине затуманенного сознания.
Кто же тогда Лана? Если исходить из логики – мой первый помощник и астронавигатор. Вспомнила ли она сегодня, что-нибудь из своей прежней жизни?
Струи воды приятно омывали мое лицо и тело, настраивая на спокойный лад. Я подождал, пока потоки теплого воздуха полностью обсушат мое тело, и стал искать в душевой бритвенные принадлежности. Все оказалось просто. Я прикоснулся к стенке под зеркалом и открылся небольшой ящик, в котором лежала электробритва и куча всяких кремов.
Я побрился, намазался кремами, которые освежили мое лицо. Я вышел из душевой, полностью готовый к встрече с Ланой, чтобы продолжить наши вчерашние поиски.
«Неплохо было бы обнаружить средства связи», – подумал я и открыл дверь.
Я постучал комнату Ланы.
– Проходи! – она открыла дверь и отступила в сторону. Смотря на меня как-то по-новому.
– Тебе тоже приснились вещие сны? – спросил я ее, устраиваясь на табуретке. – Итак, за что приговорили тебя?
– Выпьем, капитан? Ведь ты капитан? – Лана достала вчерашний коньяк, воду и пачку чипсов.
– Почему нет! А ты рассказывай.
– Я для храбрости, – девушка сделала глоток коньяка и задумчиво посмотрела на меня. – Я убила человека.
– Все мы здесь не святые. Я организатор заговора против правительства. Но это единственное, что я вспомнил.
– Я застрелила труса. Но как, и кто это был, не знаю! Понимаю только, что это было правильно. Еще я помню, что я астрогатор. А дальше стена. Ну, и конечно, казнь…
Лана еще раз отглотнула коньяка и расплакалась.
– Вот и я, хорошо помню только казнь. – Я встал из-за стола. – Пойдем, исследуем корабль.
– Вернемся в наш «крематорий» – Лана взяла меня под руку.
–Почему в «крематорий»? – удивился я.
–Так ведь мы все вроде как мертвецы, если верить сну.
– Хорошо! «Крематорий», так «крематорий»!
Главный коридор спускался пологой дугой вниз. Мы подошли к входной диафрагме. Дверь открылась, и мы вновь шли между ярдами саркофагов. Ради интереса я сосчитал их. Зал вмещал двести анабиозных камер.
Лана в это время остановилась возле одной из них:
– Эта через три часа пять минут откроется. Вот таймер. Думаю теперь очередь главного механика.
– Надо запомнить часы пробуждения людей на ближайшие сутки. – Я подошел к девушке и заглянул через ее плечо. Таймер отсчитывал секунды. Потом цифра пять сменилась на четверку.
– Пройдем по всем саркофагам. Ты по левой стороне, я по правой.
Через полчаса мы знали, что в следующие двадцать четыре часа должны были проснуться еще три офицера.
Вторая дверь открылась, как и все здесь, от легкого прикосновения руки. Мы вновь очутились в коридоре, теперь поднимающемся вверх. И двери здесь тоже были, только расстояние между ними стало гораздо больше.
Я открыл первую. На полках здесь лежали сотни комплектов белья и одежды. Строго пронумерованные по размерам все разных цветов. Каждое отделение было подписано. У входа я увидел свое имя «капитан Дейв Золотов» и стопку одежды черного и белого цвета. Имя по соседству гласило, что это одежда Ланы Козич, первого помощника капитана и астрогатора. И так далее по убыванию званий. Если брать пехотные звания, я был полковником, а Лана майором.
Совершенно не стесняясь друг друга, мы сбросили с себя простыни и переоделись в чистое, словно из прачечной, белье и одежду. Лана теперь была в синей юбке до колен и строгой белой блузке, приятно подчеркивающей округлости и выпуклости ее грудей, лифчик она, конечно не носила, да и зачем он молодой девушке.
Я оделся в черные шорты и белую рубашку навыпуск, со знаком солнца на левом кармане и четырьмя золотыми нашивками на правом плече.
В глубине был еще один шкаф, в котором находилась обувь. Я надел удобные светлые мокасины, а Лана босоножки на плоской подошве.
– Продолжаем путешествие. – Я вышел в коридор и подошел к следующей двери.
– Почти уверена, что здесь будут средства коммуникации и штрих-карты, для помещений особого доступа.
Моя спутница оказалась права на сто процентов. Мы разжились личными коммуникаторами, которые были здесь сложены в одной большой нише, прихватив с собой еще несколько штук на всякий случай.
Большая стена напротив двери была похожа на огромные пчелиные соты. Под каждой ячейкой была надпись с именем, фамилией и простейший сканер. Я нашел свою ячейку, благо она была первой в первом ряду и приложил к сканеру указательный палец.
Из ячейки медленно выполз серый цилиндр. Его верхняя часть отошла в сторону и внутри оказалась темная кожаная сумка. Я достал ее и открыл. Сумка была разделена на несколько частей, в которых лежали штрих-карты и электронные ключи. Память неожиданно подсказала мне, что это ключи для запуска систем звездолета и активации аварийного режима, ппри необходимости.
Лана тоже получила свой цилиндр и свою сумку со штрих-картами и набором ключей.
Теперь мы имели доступ ко всему кораблю, вот только не знали, как всем этим пользоваться.
На очереди была третья дверь. Прикосновение руки она не открылась.
– Кажется, я знаю что там – это оружейная. – Я открыл сумку и достал штрих-карту, на которой был золотой капитанский значок. Примерно на высоте в полтора метра от пола, был узкий паз, я вставил в него пластик. Дверь открылась.
–Ты уверен, что нам ЭТО нужно? – Лана посмотрела на меня.
–Уверен! Капитан, на мостике, всегда должен быть при оружии. Это мне подсказывает мой внутренний голос.
– Хорошо, что мне оно не понадобится! – Лана встала у стены, отказываясь входить внутрь.
– Ты же уже применяла оружие.
– Вот поэтому оно мне и не нужно!
– Учти, мы не знаем из кого состоит команда звездолета. Может там половина убийц и насильников.
– И тем не менее!
Я взял с полки портупею и заправил ее в шорты. На ней было две кобуры. Одна для небольшого пистолета-парализатора, вторая для боевого бластера, оружия огромной разрушительной силы. Я взял то и другое.
– Возьми хотя бы парализатор. – Протянул я девушке пистолет. – Убить никого не убьешь, но для защиты в самый раз. Тем более ты должна уметь защитить своего капитана.
–Это приказ! – настойчиво сказал я, видя как она кривит губы.
–Есть, капитан! – Лана приняла из моих рук легкий пистолет и сунула его в карман юбки. – Все! Пошли отсюда!
Мы вернулись в «крематорий».
Глава четвертая
Я посмотрел на запястье. Хронометр показывал почти пять часов пополудни. Через несколько минут должен был открыться третий саркофаг. И мы увидим нового члена экипажа. Третьего по значимости на корабле. Лана считала, что это механик.
– Сейчас! – Лана тоже смотрела на часы.
Саркофаг напротив нас вздрогнул, испустив утробный вой и немного опустился вниз. Потом он раскололся пополам и на металлическую палубу, как при родах вылилась упругая жидкость, и свалилось голое тело.
Несколько секунд человек лежал без признаков жизни. Потом голова его поднялась, и он осмотрелся вокруг себя, протирая глаза рукой. Наконец, он увидел нас и его взгляд сфокусировался на мне.
– Где я? – прохрипел он, выплевывая изо рта остатки вблизи. – Кто вы?
– Все вопросы потом, мы поможем вам дойти до каюты и привести себя в порядок. – Я подошел ближе и протянул ему руку. – Вставай!
Он встал на колени и, вцепившись в протянутую руку, поднялся на ноги. Его немилосердно шатало, а взгляд никак не мог сконцентрироваться на чем-то одном.
Наконец, он встряхнул головой и при моей помощи сделал несколько шагов:
– Пойдем.
– Как вас зовут? – поинтересовалась Лана.
– Вадим. – Односложно ответил воскресший.
Мы провели его в каюту рядом с моей.
– Твоя комната, входи, – я открыл дверь. – Встретимся у тебя через два часа.
Он ничего не ответил, просто перешагнул порог, и дверь за ним закрылась.
– Он сейчас в шоке, как и мы вчера. – Лана нервно поправила локон упавший ей на лоб. – Пусть приходит в себя, а я предлагаю перекусить.
Ровно через два часа я стучал в дверь каюты Вадима. Он словно ждал нас с Ланой. Не успел я отвести руку от двери, как она раскрылась.
Третий полностью преобразился. Ему было лет тридцать– тридцать пять, темные волосы аккуратно причесаны, лицо вытянутое с большими карими глазами. Роста он был среднего, где-то около метр семьдесят.
Вадим завернулся в простыню и сейчас напоминал привидение.
– Привет! – он протянул мне руку и дружески улыбнулся Лане. – Проходите.
– Я думаю, мы сейчас отведем тебя рубку, чтобы окончательно снять все вопросы. Ты, наверное, понял, что мы не на Земле? – Я похлопал его по плечу.
– Если честно до этой секунды надеялся, что все это чей-то глупый розыгрыш.
– Твоя казнь и последующее воскрешение, тоже? – Лана насмешливо посмотрела на третьего.
– Какая казнь? – Вадим опешил и смотрел на нас растерянно.
– Ай, я забыла! Ты ведь пока ничего не вспомнил! Завтра поймешь. А теперь вперед, в рубку.
– Пить хочешь? – я протянул Вадиму бутылку с водой.
Он жадно сделал несколько больших глотков:
– Может у вас и еда есть?
– Есть. Но обед потом. Заодно и приоденем тебя.
Так за разговором мы преодолели весь путь до корабельной рубки. Я приложил руку к двери, и она раздвинулась перед нами.
– Что это? – третий схватился за перегородку.
– Это космос. А в центре ближайшая к нам звезда, очевидно близнец нашего Солнца. К ней и направляется звездолет.
Ближе к полуночи саркофаги изрыгнули еще двоих. Женщину и мужчину.
Я предложил Лане пари:
– Один из них энергетик, а второй нутрициолог. Твои варианты?
– Согласна с нутрициологом, если люди начнут пробуждаться партиями, кто-то должен следить за правильным питанием. А вот второй, я думаю, планетолог.
– Есть еще вариант, что один из них врач. При длительном анабиозе, кроме потери ориентации, случаются психические и психологические травмы.
Пока мы рассуждали, наблюдая за лежащими в желе телами, женщина первой пришла в себя и села на палубе, поджав под себя ноги. Мы с Ланой подошли к ней и помогли подняться.
Она смотрела сквозь нас, ничего не понимающим взглядом, а потом тихо заплакала.
– Как вас зовут? – прервал я ее всхлипы.
– Вера. Вера Боска. – Она, наконец, посмотрела на меня и Лану. – Где я?
– На звездолете, в глубоком космосе. – Ответила за меня Лана.
Если я думал, что это ее потрясет, я ошибся. Вера, казалось, не обратила на эти слова Ланы никакого внимания, просто наклонилась, и стала разминать затекшие от долгого бездействия ноги.
Мужчина поднялся сам. Он подошел к нам, тяжело дыша и разминая, осторожными движениями, широкие плечи.
– Оскар Плавунов. – Представился он. – Не знаю кто я и чем занимаюсь, но я с Земли.
– Сейчас мы отведем вас в каюты. Там приведете себя в порядок, поспите. Завтра утром встретимся, может что-то прояснится.
Глава пятая
Фокус, боевой крейсер класса Скиталец, дрейфовал над единственной обитаемой планетой в системе Альфы Пегаса. На мостике была приятная прохлада и полумрак. На обзорном экране неспешно проплывали материки и моря Теи-2, кое-где подернутые дымкой прозрачных облаков.
Группа высадки еще двенадцать часов назад отрапортовала об успешной посадке, и следующий сеанс был запланирован на два часа ночи, по корабельному времени.
Астрогатор Фокуса Лана Козич, сидела одна-одиношенька в кресле пилота, забравшись в него вместе с ногами, предварительно скинув на палубу тапочки.
Ее вахта заканчивалась. Она посмотрела на хронометр экрана и вздохнула. Цифры неуклонно двигались к единице. Жаль, она не сможет увидеть Томаса, командира группы и по совместительству ее мужа и перекинуться с ним парой фраз.
Лана прижалась подбородком к оголенным коленкам и улыбнулась, вспомнив, как Томас поцеловал ее перед посадкой в катер.
В этот момент на экране пульта связи загорелся зеленый огонек. Вызывала Тея.
Козич вскочила как ужаленная:
– Компьютер, изображение на основной экран.
Яркая вспышка, почти ослепила ее. А вслед за этим появилось встревоженное лицо ее мужа:
– Нас атаковали, ведем бой, Тай и Быков убиты. Катер поврежден, улететь с планеты не можем. Просим срочной эвакуации. На этом передача оборвалась.
С секунду, Лана, потрясенная услышанным, смотрела на пустой экран, а потом нажала на сигнал тревоги. По Фокусу понесся режущий слух и нервы звук.
– Капитан,– Козич бросилась навстречу высокому человеку в черном мундире,– группа высадки…
– Включи запись, – прервал ее капитан.
Лана немедленно подчинилась. Она не слушала, что говорил ее муж, перед глазами стояло его встревоженное лицо.
– Значит, планета обитаема. – Павус, потер подбородок. – И мы нарушили первую директиву, запрещающую высадку на миры с разумной жизнью.
– Так точно, шкипер! – подошел к Павусу ксенобиолог. – Если мы попытаемся вмешаться снова это военный трибунал, тюремный срок, лишение льгот и званий.
– Там же наши люди, там мой муж! – выкрикнула Лана. Вы что решили бросить их?
Павус не обратил на ее слова никакого внимания:
– Приготовиться к сходу с орбиты. Первый пилот займите место астрогатора. Лана покиньте рубку!
– Вы предатель капитан. – Лана вырвалась из рук схватившего ее за плечи ксенобиолога, выхватила из кобуры бластер и выстрелила Павусу в лицо.
Через месяц Фокус прибыл на земную базу Селена. Все эти тяжелые тридцать дней, Лана провела в одиночестве, запертая в карцере крейсера. С ней никто не разговаривал, только стюард, раз в два дня приносил ей бутылку воды и пищевые концентраты.