После смерти Бориса Годунова до избрания на престол Михаила Федоровича Романова новых П. не было учреждено; из старых некоторые прекратились. Так, с потерей для России Смоленска был уничтожен смоленский разряд; не встречаются более и судные Пприказы. дмитровский и рязанский.
При Михаиле Федоровиче учреждено было из постоянных Приказов. дворцовый, судный и аптекарский.
При Алексее Михайловиче создалось много новых Приказов
Некоторые из них вызывались военными обстоятельствами и исчезали в мирное время: так, исчезли еще при Алексее Михайловиче Приказы. столовых и счетных дел, полоняничный, денежной раздачи, литовский, лифляндских дел.
Кроме них, при нем были основаны П. тайных дел, хлебный П., панихидный, рейтарский, счетных дел, строения богаделен, монастырский, смоленский, малороссийский.
При Федоре Алексеевиче заметно стремление к сокращению количества П. и к более правильному распределению между ними круга ведомства.
В 1677 г. челобитный приказ был соединен с владимирским судным, монастырский – с П. Большого дворца. В 1680 г. были соединены вместе П. новгородский, владимирский, новой чети, галицкой чети и Большого прихода, при чем многие предметы их ведомства были отданы П. Большой казны.
В том же 1680 г. было сделано новое распределение ведомства ратных людей между П. В 1681 г. дела холопьего П. были переданы в судный.
Вскоре после воцарения Федора Алексеевича был закрыт П. тайных дел, а в 1680 г. – П. строения богаделен.
В правление Софьи Алексеевны (1682—1689) был закрыт панихидный П. и вновь учрежден великороссийский.
Общее число П. пока с точностью неизвестно и определяется различно. Котошихин в 1660-х гг. указывает 42 П.
Состав П., их ведомство и устройство.
Каждый П. состоял из двоякого рода лиц: одни занимались решением дел, другие – письменной частью.
Первые назывались судьями, вторые – дьяками и подьячими.
Судей в П. было по одному, а в более важных – по два и более.
Один из судей был главным и начальствующим, другие были и назывались его товарищами.
Главным судьей назначался обыкновенно кто-нибудь из членов думы, но иногда – стольник или дворянин; товарищами большей частью были думные или простые дьяки.
Судьи, дьяки и подьячие в П. назначались и увольнялись верховной властью.
Для приведения в исполнение разных распоряжений и приказаний в посольском П. существовали толмачи, во дворце – трубники, в других П. – дети боярские, недельщики, деньщики, пушкари.
На обязанности их лежало призывать тяжущихся в суд и отдавать обвиняемых на поруки, содержать их до суда под своим наблюдением, производить взыскания с должников, приводить в исполнение наказания, доставлять переписку П. по принадлежности.
Ведомства П. не были строго разграничены; иногда в П. сосредоточивалось столько разнородных дел, что он почти вовсе не соответствовал своему названию.
Судебная часть не была отделена в П. от административной; можно принять почти за правило, что П. являлся судебным местом для тех лиц, которых он по роду дел имел в своем управлении.
Приказы действовали именем государя и были высшими правительственными и судебными местами; жалобы на их решения приносились государю и рассматривались в царской думе.
Судьи, дьяки и подьячие собирались в П. ежедневно, кроме воскресных и праздничных дней, и должны были заниматься определенное число часов.
В случаях, не терпящих отлагательства, они должны были собираться и по воскресеньям.
В руках подьячих, , «находилось фактически все управление государством; они крайне злоупотребляли своим положением благодаря отсутствию высшего и среднего образования и недостаточности определения в законе условий государственной службы».
Канцелярии некоторых П. делились на повытья и столы, ведавшие определенный род дел или определенную ветвь управления
Дела в П. производились на столбцах из простой бумаги.
До издания Уложения не видно, чтобы дела по мере поступления заносились в какой-нибудь реестр. Докладывались они целиком или же особой запиской с присоединением нужных справок и узаконений.
Решения судей писались на подлинных бумагах, или на записках, или заносились в особые книги.
Уложение предписывало в каждом П. иметь за подписью дьяка особую книгу, куда подьячие должны были записывать судные дела и судные казенные пошлины немедленно по окончании суда.
В 1680 г. было постановлено, чтобы в указах и вообще в делах П. обозначался по имени один только главный судья.
Скрепляли и помечали дела дьяки и подьячие; бояре и вообще судьи П. нигде своих рук не прикладывали; только одни послы подписывали договорные записи при международных сношениях.
Сношения П. между собой происходили путем памятей.
Исключение составлял один Разряд: до 1677 г. в П., где заседали думные люди, Разряд писал памятями, а в другие П. – указами.
В 1677 г. было повелено, чтобы во все без исключения П. Разряд писал только указами.
Памяти и указы писались на имя судей, а впоследствии – на имя главного судьи с товарищами; имя самого П. обозначалось только на конверте.
Указы, которые посылались из П. в города к боярам, воеводам и приказным людям о разных делах, по словам Котошихина, писались по такой форме: «от царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, боярину нашему такому-то».
Таким же образом писали и к средним воеводам: сначала обозначали чин, если то лицо, к которому писали, было князь, стольник или стряпчий, затем имя; обращаясь к простому дворянину, писали только имя его, отчество и прозвание.
Если боярин, воевода, приказные люди, послы, посланники, гонцы и др. писали отписки по разным делам, которые они ведали, к царю в П., то для этого существовала такая форма: «государю царю и великому князю», затем следовал титул, а после титула: «холоп твой Янка Черкаской (Ивашко Воротынской) с товарыщи (если они были) челом бьют (челом бьет)».
В отписках лица эти своего титула и чина не означали.
Отписки адресовались не в П., а таким-то лицам (судьям) или такому-то лицу (главному судье) с товарищами, в таком-то П. Та же форма соблюдалась и в челобитьях в П.
Простой человек писался в челобитье также полуименем, как и князь; но посадские люди и крестьяне писались не холопами, а «рабами и сиротами»!
Точно так же писали себя полуименем и «рабами и сиротами» жены и дочери разных чинов, хотя отцов своих и мужей называли в челобитных полными именами, означая их прозвище и чин (Котошихин, гл. VIII, п. 5). Сношение П. с городами до учреждения в 1666 г. почты производилось посредством нарочных.
В 1649 г., во избежание посылки нескольких гонцов по одному и тому же направлению, как это нередко бывало, было постановлено, чтобы П. сносились друг с другом, прежде чем послать куда-нибудь гонца.
Ответ на бумаги, присланные от воевод и не требовавшие скорого решения, посылался не с нарочным гонцом, а при случае.
Точно так же и воеводы с приказными людьми не должны были отправлять неважные бумаги в Москву с нарочными гонцами, но ожидать гонцов из Москвы и через них уже передавать бумаги.
Дела в П. иногда, по особому распоряжению государя, подвергались ревизиям, но это происходило редко и только в особых случаях.
Судопроизводство в П. Отдельные П. ведали судом тех лиц, которые были им подчинены.
Если ответчик находил, что судья ему не друг или было у него с ним какое-нибудь дело, то он обращался к царю с челобитьем и последний назначал его дело к разбору в другом П.
Ответчик должен был сделать это до суда; в противном случае его челобитье оставалось без результата и суд признавался правильным.
Иск в П. вчинялся посредством подачи истцом судьям приставной памяти, названной так потому, что она вела за собой посылку пристава для вызова ответчика в суд.
Дьяки закрепляли эту память, записывали ее в книги и затем посылали приставов к ответчику, чтобы он, его жена, сын или же поверенный («человек, которой ходит за делами», как выражается Котошихин) стали к ответу в П. Когда находили ответчика или его поверенного, то на нем и на истце брали поручные записи, что они явятся в срок к разбору дела.
Срок этот назначался судьями или же истцом и ответчиком по взаимному соглашению. Если бы назначенный срок оказался для них почему-нибудь неудобным, то по их челобитью он мог быть отодвинут далее.
Пока истец не представлял поручителей по долговому делу, оно не разбиралось; если же их не представлял ответчик, то его отдавали под надзор приставам или держали скованным в П. впредь до представления им поручителей или же до окончания судного дела. Если бы в срок, назначенный для разбора дела, истец не явился, то ему отказывали в иске; если же не являлся ответчик, то он считался виновным без суда и дело решалось в пользу истца.
Иногда с истца и ответчика брались поручные записи, чтобы они до окончания дела не уезжали из Москвы.
В случае нарушения этой записи со стороны истца, он лишался иска, а царские судные пошлины брались на его поручителях; в случае отъезда из Москвы ответчика иск и пошлины без суда доправлялись с его поручителей, хотя бы ответчик и не был виновен.
Когда наступал срок, назначенный для разбора дела, истец с ответчиком являлись в суд. Истец подавал судье челобитную; судья, прочитав ее, спрашивал ответчика, готов ли он отвечать?
Если он был не готов, то ему для этого давался известный срок, но челобитной истца в этом случае ему не читали и не давали ее на руки.
Если же истец заявлял, что он готов отвечать на челобитного истца, то последняя читалась ему и он должен был возражать против нее.
Возражения он мог делать лично или через поверенных.
Во время разбирательства подьячие записывали речи сторон, а по окончании судоговорения прочитывали им написанное, и стороны прикладывали свои руки к судному делу; за неграмотного подписывал тот, кому он верил.
После этого истец и ответчик опять отдавались на поруки, а подьячие выписывали коротко, что кто говорил, а также узаконения, на основании которых можно было решить это дело, и судьи решали его; если же дела нельзя было решить в том приказе, где происходило судоговорение, то оно отсылалось к царю и боярам, которые и постановляли решение.
Дела велено было решать по Уложению и царским указам, а в случае каких-нибудь затруднений обращаться за разъяснением в думу или к самому царю. Доказательствами в исках являлись крестное целование, свидетельские показания и письменные документы.
В делах денежных, заемных, товарных и др., при которых могли применяться письменные доказательства, кабалы и записи, последние имели решающее значение (Уложение X, 169; XIV ст. 16), и если бы у кого кабалы или записи каким-нибудь образом уничтожились, то хотя бы он представлял, , и 20 человек свидетелей, свидетельство последних ставилось ни во что.
Давностью для кабал и записей считалось 15 лет.
Если иск был признан правильным, деньги взыскивались в пользу истца с ответчика; кроме того, с него взыскивались царская пошлина, по 10 денег с рубля, и судебные издержки («проести, волокиты и убытки») в пользу истца.
Если ответчик не уплачивал долга, его понуждали к этому путем правежа (см.); затем, в случае несостоятельности ответчика и невозможности со стороны его удовлетворить сумму иска, он «выдавался головой» истцу, т. е. отдавался на некоторое время на известных, определенных уложением, условиях в услужение истцу; царские пошлины в этом случае взыскивались с истца.
По истечении времени, определенного для погашения долга, истец обязан был привести находившееся в его услужении лицо в тот самый приказ, который выдал ему это лицо «головой», и П. отпускал его на волю.
Никто не мог держать более определенного срока лиц, выданных головой.
В делах о бесчестье с виновного взыскивались деньги в том размере, в каком обиженный получал жалованье от царя; за бесчестие жены взыскивалось вдвое, дочери – вчетверо, сына, не состоявшего на службе, – вполовину против отца. В случае несостоятельности виновного били кнутом.
Дела в приказах велено было решать без задержки, но это никогда не исполнялось, и П. были известны медленностью своих решений, вошедшей в поговорку под именем «московской волокиты».
Если бы ответчик во время разбора дела заявил иск против своего истца, дело его должно было быть разобрано немедленно, не выходя из суда, хотя бы исков было два и три по разным челобитным.
Каждый из этих исков составлял самостоятельное дело, и подьячие не могли соединять их в одно.
Такой порядок разбора исков ответчика был установлен для уменьшения волокиты.
В делах уголовных, ведавшихся в разбойном и земском П., приказами производился следственный процесс – розыск.
Система деления приказов.
Так как ведомства приказов не были строго разграничены, то в системе деления П. смешиваются вообще три основания: по роду дел, по классам населения и по территориям.
Часто один и тот же род дел ведался множеством П. (например, суд); нередко один П. заведовал известным городом в одном отношении, другие ведали его в других отношениях; один П. ведал один разряд населения, другие П. – другой и т. д.
Это представляло массу затруднений; нередко подданные вовсе не знали, какому П. они подведомственны по тому или другому делу.
Несмотря на разнообразие и неопределенность ведомства отдельных П., новейшие ученые стараются для удобства обозрения свести П. к нескольким определенным группам, принимая во внимание главнейшие предметы их ведомства.
Ввиду искусственности такого деления каждый ученый обыкновенно создает свою собственную систему П.
Так к примеру, у М. Ф. Владимирского-Буданова. Последний различает два рода П.: одни заведовали известным разрядом дел во всем вообще государстве или, по крайней мере, в значительной его части; другие ведали только определенную часть государства, притом или по разным ветвям управления, или лишь по судной части («Соч.» т. VI, стр. 143).
Среди П. первого рода различаются:
1) по производству дел, подлежавших непосредственному рассмотрению царя, – тайных дел, разрядный и челобитный;
2) по управлению придворной частью – Большого дворца, дворцовый, судный, хлебный, казенный, золотого и серебряного дела, царская мастерская палата, царицына мастерская палата, постельный, конюшенный, ловчий, сокольничий, дворцовый каменный, панихидный;
3) по управлению военными делами – стрелецкий, рейтарский, казачий, сбора ратных и даточных людей, иноземный, немецких кормов, денежного и хлебного сбора, денежной раздачи, пушкарский, оружейный, бронный;
4) по управлению государственными имуществами, доходами и расходами – поместный, Большой казны, Большого прихода, новая четверть, счетный, или счетных дел;
5) по управлению делами государственного благоустройства – каменный, строения богаделен, книгопечатного дела, верхней типографии, ямской; 6) по управлению делами благочиния – житный, аптекарский, печатный, холопий, разбойный, сыскный;
7) по управлению иностранными делами – посольский, панский, полоняничный.
Приказы второго рода, различаются:
1) по управлению разными делами: земские дворы или приказы – четверть дьяка Щелкалова, нижегородская четверть, новгородский приказ, – четверть дьяка Петелина, четверть дьяка Вахрамеева, устюжская, костромская, галицкая, владимирская четверти, смоленский, литовский приказ, приказ лифляндских дел, малороссийский, великороссийский, казанский и мещерский дворец, или приказ казанского дворца, или просто казанский приказ; четь дьяка Варфоломея Иванова, или сибирский приказ;