Когда улица изогнулась, и она потеряла Диану из виду, ветер рванул с такой силой, что Фетль едва не оказалась в канаве. Левой рукой она успела зацепиться за дерево и остаться на ногах. Отдышавшись, она согнулась буквой «Г» и ускорила шаг. В следующий раз она увидела дочь переходящей улицу по направлению к отделению Сбербанка. За ним располагался маленький сквер, где молодежь зависала летом, а сейчас было холодно, как в аду. Она прошла около километра. Еще метров триста ей предстояло пройти, а нагрузка уже ощущалась всем телом. Она шла навстречу ветру, дышать было трудно, сердце бешено билось в груди, и, если бы не материнский страх за своего ребенка, она бы давно повернула назад.
Диана миновала узкий перешеек улицы и скрылась за старой пятиэтажкой. Чтобы обезопасить себя от нежелательных последствий, Мария Александровна перешла улицу раньше и двинулась вокруг здания с другой стороны. Она знала, что это не самый лучший путь, но наткнуться на дочь, которая случайно остановилась в сквере, чтобы дописать сообщение одному из своих ухажеров, она не хотела. Слежка закончилась бы провалом.
На первом этаже пятиэтажки располагалось ухоженное отделение Сбербанка, где было довольно светло и чисто, но вот со всех остальных сторон здание доверия не внушало. Фетль выбрала путь мимо мусорных баков, где иногда спали бомжи, лазали бездомные собаки и был риск запутаться в дебрях дикой ежевики. Район находился на отшибе, и так получилось, что местные власти и коммунальные службы вообще не заботились о состоянии жилых зон. Вторым таким районом была Мефодиевка, где Фетль прожила два года.
Обходной путь занял десять минут. Вся тыльная сторона Сбербанка пропиталась такой вонью, будто люди из окон не только выбрасывали мусор, но и справляли более острые нужды, чтобы не пачкать свои туалеты. Оставив ужасную зону позади, Фетль влезла в дебри ежевики. И если бы вечер не был таким лунным, вероятность выбраться из них была бы минимальной. Благодаря лунному сиянию, она видела места, где ежевика была примятой. Туда она и ступала. Собрав на себе гору колючек, Мария Александровна выбралась к скверу, остановилась в темном месте, где кроны деревьев закрывали ее от луны, а стена Сбербанка – от центральной части сквера, и присмотрелась.
Диана пересекала стоянку. Ее голова была опущена в телефон, а ноги неслись к дверям спортивной школы.
«Выходит, я ошиблась», – вздохнула Мария Александровна.
Но от какого-то сумрака в своем сознании она избавилась. И пока ее голени чесались от колючек, она дышала с облегчением, будто только сейчас поняла, насколько большая глупость ее охватила. Она хотела вернуться домой, но решила подождать еще. Такой она была женщиной – нетерпеливой и все время ожидающей подвоха. Фетль считала, что стала такой после замужества. Муж своим поведением научил ее не только чувствовать подвохи, но и убеждаться в них. И она не могла себе препятствовать. Фетль вышла из укрытия и двинулась к стоянке.
В окрестностях спортивной школы ветер дул затяжными порывами. Кроны старых тополей скрипели, как ржавые гайки. Свет фонарей мерцал. Мусорные баки были перевернутыми, и по дорожкам летали пластиковые пакеты. Пока Мария Александровна двигалась к спортивной школе, ее голова разболелась, и она вновь задумалась о том, чтобы повернуть назад. Глупая привычка беспокоиться за неочевидные вещи не остановила ее. Она перебежала парковку и спряталась за стеной вблизи центрального входа.
Отсюда дочь не могла ее заметить, и она понадеялась, что окна спортивного зала, где тренируются девочки, тоже не выходят на эту сторону. К тому же, если дочь пришла на тренировку, ей будет некогда смотреть по сторонам. Поэтому она могла расслабиться – если бы не ужасный холод и если бы она не промахнулась с одеждой.
Так, переминаясь с ноги на ногу, Фетль простояла полчаса. Когда холод окончательно достал ее, она нашла на стоянке машину с табличкой «Такси» и, не задумываясь, направилась к ней. Терпеть больше не было сил.
– А я давно вас заметил, – пропел таксист, когда Фетль нависла над его окном.
Вид мужчины кавказского происхождения не внушал ей доверия, но, сев в теплую машину, пропахшую сигаретными окурками и дешевым одеколоном, она едва не заплакала от счастья. Ее уши начали согреваться. Перед глазами поплыл легкий туман. Мария Александровна с удовольствием закрыла веки и откинулась на сиденье.
– Куда едем, мадам? – спросил водитель.
– Никуда, – ответила Фетль. – Стоим.
Ответ таксиста не смутил. Видимо, в такую погоду ему нередко попадались клиенты, которые просто желали погреться. Он завел мотор и подкрутил печку. Тепла в машине стало еще больше, и через несколько минут язык Марии Александровны развязался.
– Прошу прощения за такой визит, но мне правда никуда ехать не надо. Я бы только посидела у вас минут десять.
– А-а-а… – хмыкнул таксист. На его круглом лице появилось легкое разочарование.
– Конечно, не бесплатно. Я заплачу вам, сколько положено.
– Нет проблем, мадам. – Теперь он выкрутил печку на всю мощь.
Машина наполнилась теплом и пылью. Мария Александровна прикрыла нос и вдруг вспомнила, что не взяла с собой кошелек. Она ощупала карманы и в одном из них нашла два полтинника и три десятки.
– Возможно, мне придется посидеть немного дольше. У меня есть… – Она пересчитала деньги и сказала: – Сто тридцать рублей.
– Нет проблем, мадам, – повторил таксист. – За сто тридцать я вас даже подвезу, если вы живете в окрестностях этого района. И даже если живете где-нибудь не здесь, я вас тоже подвезу. В такую ужасную погоду оставлять женщину на улице… это не по-мужски.
«Какой галантный, – подумала Фетль. – Прямо как мой бывший муж в свои лучшие годы».
– Могу я узнать, что занесло вас в наши края в такое позднее время? Обычно я катаю только парней и девушек после их тренировок.
– Я… – Она склонила голову к окну. Ей показалось, что Диана вышла на крыльцо и с кем-то разговаривает по телефону. Но она ошиблась: это была другая девочка. – Я жду свою дочь.
– Уверен, что она спортсменка.
– Да. Так и есть.
– Во сколько у нее заканчивается тренировка?
– Где-то через час. Надеюсь, она не задержится.
– Обычно народ валит отсюда после десяти. Баскетболисты, волейболисты, девушки, юноши. Странные люди, честно вам скажу.
– Что же в них странного? – удивилась Фетль.
Отогревшись, она чувствовала себя намного лучше.
– Наверное, ничего, – ответил таксист. – Но это только на первый взгляд.
Он улыбнулся и сел к Фетль вполоборота. Теперь она могла рассмотреть его густые брови и узкие сухие губы. Внешне мужчина ее не привлекал, но у него был строгий и громкий голос, который перекрывал шум вентилятора, не прибегая к надрыву. Она любила, когда мужчины говорили всей грудью. И считала, что такой голос позволяет даже скудной речи быть прямой, жесткой и угрожающей.
– Можете мне не верить, но с недавних пор я стал свидетелем одного интересного веяния. Некоторые спортсмены приходят сюда якобы на тренировку, а сами едут развлекаться на кладбище.
Фетль почувствовала, как екнуло сердце.
– Но, я думаю, ваша дочка – хорошая девочка. – Таксист глянул в сторону спортзала. – И она не пойдет…
– Прошу прощения, – перебила его Фетль, – я не поняла, что значит «развлекаться на кладбище»?
– А-а-а! – Таксист повернулся к ней еще больше. Теперь его глаза блуждали по задней части салона. Фетль видела, что делать это было неудобно, но таксист терпел. – Вы точно не отсюда, не то знали бы такие истории. Мне уже не раз приходилось их рассказывать, но почему-то люди до сих пор убеждены, что все таксисты – сказочники. Я не сказочник, мадам. Если вы ходите услышать историю про кладбище, которая, впрочем, не совсем про кладбище, то я вам расскажу. Только не надо смотреть на меня, как на сумасшедшего. Договорились?
Все это он произнес на одном дыхании. Фетль подумала, что если бы хоть один из ее учеников мог так пересказывать тексты Толстого и Достоевского, ее бы давно позвали в администрацию города. Еще ей нравилось, что таксист не кричал. И пусть ее раздражали некоторые вещи, но она чувствовала в нем простодушие и открытость.
– Обещаю, что не стану смотреть на вас, как на сумасшедшего, – сказала Мария Александровна.
Таксист усмехнулся.
– В общем, вы, наверное, слышали о такой огромной нефтяной компании, как «Роснефть»?
– Конечно, – призналась Фетль. – Мой бывший муж любил заправляться на АЗС «Роснефть». Там еще есть магазинчик «Подсолнух», с туалетом. Очень удобно.
– Да, – кивнул таксист. – Так вот, в конце девяностых «Роснефть» задумала построить терминал на самом пике горы Колдун. Идея была такова: затраты на насосную перекачку слишком большие, погрузка танкера занимает много времени, а если терминал будет на высокой горе, то грузить наливные суда они смогут быстрее, под большим давлением и с меньшими расходами. Никаких насосов, турбин и прочего. Выгодно, так ведь?
Он прокашлялся и потянулся за сигаретой. Фетль состроила печальную мину и вежливо попросила не курить до конца рассказа.
– Хорошо, мадам, – согласился таксист и, обрадованный тем, что его наконец-то внимательно слушают, продолжил: – Вроде бы терминал был спроектирован на северной стороне горы, там, где трубы шли с наибольшим уклоном и не пересекались с курортными поселками. Даже не потребовалось закапывать их в землю. Экспериментальную трубу уложили точно в ложбину между холмами. В километре слева оставалась Широкая Балка, в десяти километрах справа – Южная Озереевка. И тут начались первые проблемы.
– Какие же? – Фетль изумило то, что у миллиардеров, заправляющих главным богатством страны, вообще могут быть какие-то проблемы.
– Главная труба, которая шла со стороны Краснодара, должна была пройти под новым кладбищем Кабахаха. Рыть траншею через все кладбище было запрещено из этических соображений. Попробовали изменить проект и пустить трубу в обход. Но грунт вокруг кладбища был очень рыхлым, и по закладке возникли споры.
– Что сложного в том, чтобы сунуть трубу в землю? Это же не метро, куда спускаются люди! Это всего лишь труба!
– Эта труба размером с метро, мадам. Вы могли бы пройти внутри нее, не наклоняясь, – сказал он, словно на презентации удивительного открытия.
– Господи Боже! И что они решили? – не выдержала Фетль.
– Они пробурили глубокий тоннель под старым кладбищем.
– Какие молодцы! – Мария Александровна почувствовала, что рассказ о технических сооружениях не несет в себе смысла. Тогда она перевела его в более интересное русло: – Сколько же им пришлось за это заплатить?
– Я не знаю, мадам. Но проблемы на том не закончились. За старым кладбищем Кабахаха начинается гора Колдун. Как только они достигли ее, стали происходить необычные вещи. Отказы оборудования, неверные данные с приборов и все такое. Прямо как предзнаменование чего-то плохого. Конечно, директора, вложившие в свой проект огромные деньги, не захотели отказываться от строительства и решили пойти на эксперимент. Прорыли несколько технологических отверстий. Все они устремлялись к северной части горы, где уже разравнивали участок под терминал. А потом приехала какая-то инспекция по расследованию того, что происходит с оборудованием, и выявила сильные магнитные потоки, исходящие из недр горы. Представляете, Колдун обладает естественным магнетизмом!
– Удивительно!
– Вы слышали про Тунгусский метеорит? Территория была признана аномальной из-за сильного магнетизма. Так вот, у нас появилась своя страшная байка.
– И что же, по-вашему, породило этот магнетизм?
Таксист вытаращил глаза и задумался, рождая верный ответ.
– Этого никому знать не дано. Загадка Земли. Все-таки не зря наша гора называется Колдун. И не зря ее обставили легендами вдоль и поперек. Что-то нехорошее лежит в ее недрах. Может быть, поэтому фашисты и не смогли захватить Новороссийск.
«В их танках не работал навигатор», – усмехнулась про себя Фетль.
Таксист покачал головой.
– Мне кажется, вы согрелись, мадам. Я бы сделал печку потише, а то гудит, как паровоз.
– Да, конечно, – ответила она, а про себя подумала, что больше всего согрелись ее уши. – И что же было дальше? Вы не закончили про терминал и про…
– Да-да! – подхватил таксист. – Как вы, наверное, догадываетесь, строительство терминала было остановлено. Одной из причин указали плохой грунт. Я никогда там не был, но, говорят, технологические отверстия в горе ничем не закрыты. Сеть тоннелей теперь принадлежит молодежи, прущей туда из-за недостатка адреналина. Такой вид развлечения называют индустриальным туризмом.
– Не слышала о таком. – Фетль потерла уши.
– Там очень опасно, – вздохнул таксист. – Дожди могут сотворить оползень, и те ребята, что, не дай бог, останутся под землей… Понимаете, у них не будет шанса выбраться. С ними никто не свяжется, потому что из-за магнитных потоков там не работает ни рация, ни телефон, ни интернет, ни GPS. Ничего.
Он вновь покачал головой, а Фетль подумала о дочери. Она потерла кончики пальцев… и вдруг увидела перед собой беспросветный тоннель, откуда исходит зловонный запах грязи и ржавого железа.
– Надеюсь, ваша девочка пребывает в здравом уме и никогда не пойдет туда в поисках приключений. – Он сделал вид, будто переживает за Диану. Фетль показалось, что она общается не с таксистом, а со следователем, который изо всех сил пытается ее расколоть. – Не думаю, что она была одной из тех, кого я подвозил позавчера в этом же часу.
– Я тоже на это надеюсь, – протянула Мария Александровна. – А не могли бы вы описать внешность тех девочек? И сколько их было?
– Разумеется. – Таксист закрыл глаза, вспоминая. – Две девочки. Одинакового роста. Примерно, как вы. Одна была в синей куртке, синих джинсах. Короткие светлые волосы. На вид не старше двадцати. Вторая была в белой куртке и черном трико. Длинные волосы. На голове у нее был капюшон…
– Откуда вы знаете, что у нее были длинные волосы? – не удержалась Фетль. Сердце ее сжималось от нетерпения. Диана всегда выкладывала косу на грудь, если надевала капюшон. У нее были удивительные волосы, и она хотела, чтобы ими любовались все.
– Ее коса свешивалась вот так. – Таксист провел линию по своей груди. – Очень красивые волосы. Редкость для спортсменок. Поэтому я и решил, что они просто проходили мимо. Я давно заметил, что девочки из спортивной школы убирают волосы в пучок на затылке. Наверное, потому что они мешают бегать. А здесь было наоборот.
«Как он подмечает тонкости, – подумала Фетль. – Не зря пасется здесь каждый вечер. Ждет одинокую красавицу?»
– Вы не спрашивали, как их…
– Нет, мадам! – Таксист повернулся к ней так резко, что у него хрустнула шея. – Я не спрашивал, хотя рад был спросить. Очень часто девочки неправильно трактуют болтливость таксистов. Они думают, что их домогаются, и потом рассказывают все родителям и подругам. От этого страдает мой бизнес. В мою машину не садятся, потому что кто-то кому-то сказал, будто мужик на серебристой «девятке» пытается к ним прицепиться. У меня есть жена и дети. И сейчас деньги и работа для меня важнее всего. Понимаете?
– Я вас понимаю.
– Я не спрашивал их имена. И вообще, когда ко мне в машину садятся молодые девочки, а садятся они всегда сзади, а не спереди, я держу рот на замке. Они говорят мне, куда ехать, и я еду.
– И куда вы их отвезли?
– На старое кладбище. Я высадил их возле ворот. Там уже стояли другие машины. Они прячут их в подлеске, чтобы не видели сторожа.
– А что будет, если увидят сторожа?
– Кто-то обязательно вызовет полицию. А полиция – это неприятности. Могут оштрафовать за административное нарушение.