Кама поблагодарила инженера и отправилась к указанному выходу. Там, находясь на втором этаже за широким защитным окном, она увидела внизу возле тяжелых ворот с десяток рабочих, занимающихся ремонтом внутреннего слоя защиты. В руках у каждого разбрызгивали искры бесшумные лазерные сварки. Александр, хоть его тело и лицо было закрыто защитным костюмом, выделялся среди них, снова отдалившись от своих товарищей. Когда из изолированного помещения, где велись работы, удалились все, кроме Александра, Кама решила подойти к нему поздороваться. Никто из инженеров не видел этого, так что не смог остановить ее или дать защитную экипировку, ведь без нее заниматься работами в таких местах, где случайно может произойти открытие выходных ворот, категорически запрещается и наказывается.
Она не успела сделать и трех шагов за дверью, как небольшой баллон с газом у ног Александра взорвался, отбросив того прямо в защитное стекло на втором этаже, за которым недавно была Кама. Зазвенела сирена, двери заблокировались, и ворота третьего выхода стали открываться, образуя разгерметизацию помещения. Кама успела сообразить и быстро ухватилась за торчащие металлические трубы, пока ее ноги не оторвало от пола. Александр безвольно сполз с окна и зацепился костюмом за острые элементы конструкции стен, так что выход воздуха в безмятежный вакуум не смог унести его с собой. Девушка принялась карабкаться по неровностям помещения, чтобы достать горе-сварщика, надеясь скоро преодолеть эти четыре метра образовавшиеся между ними. Им повезло, что щель в воротах открылась лишь на пару сантиметров, а сама она обладала неплохими физическими показателями. Сирена надрывно кричала. Команда тревоги, рассеивающаяся АСКом по крылу корабля, твердила: «Внимание! Несанкционированное открытие выхода номер три!» С силой сжимая пальцы вокруг тонких железных прутов и труб, цепляясь за щели между листами перекрытий и борясь со сводящими судорогой мышцами, Кама добралась до Александра и, еще до этой аварии заметив неподалеку дезактивированный вентиляционный тоннель, в который они могут протиснуться, решила протащить инженера в бессознании дотуда. Рывком оторвав инженера от всех крючков, шипов и торчащих болтов, девушка за две секунды дотащила его до люка спасения. В ее глазах уже давно начало темнеть, но только сейчас она осознавала, что теряет сознание. Из последних сил она протиснулась в тоннель в след за спасенным и упала в гулкую темноту воздухоносных коридоров.
4
Мерное гудение аппаратов периодически сменялось негромким писком кардиомонитора. Приглушенные голоса персонала госпиталя и шепот посетителей заполняли слуховую пустоту окружения и врывались в полубессознательные сны пациентов. Под закрытыми веками мерещились тени, то сливаясь вместе в странном танце, то вновь расходясь в разные стороны. Тело не чувствовалось. Теплое одеяло по шею накрывало одетое в больничную робу тело юной красавицы. Немытые волосы были собраны в пучок медсестрой, но несколько волосинок выбились из прически и необычными рисунками лежали на блестящем лбу девушки.
В своем сне Кама вновь видела событие, которое отправило ее сюда. Память уже исказила те минуты под действием травм, но основные моменты все еще сверкали яркими незабываемыми пятнами. Громкий взрыв, ноги оторвались от пола, она попадает в темный провал, затем яркий свет, бьющий прямо в глаза и, наконец, длительное беспамятство.
– Как скоро ее выпишут? – вполголоса спросил капитан Шефер, начальник Камы, решивший навестить свою подопечную.
– Травмы не критические, гематомы проходят быстро, – врач посматривал то на девушку, лежащую в двух метрах от них, то на медицинскую карточку в своих руках, то в глаза капитану. – Перелом ключицы уже сросся – а это была самая большая ее проблема. Ожидайте ее возвращения через недели две, может, три.
Уже через неделю Кама очнулась. Первое, что она увидела, открыв глаза, был капитан, сидящий рядом с ее койкой. Его заспанное лицо, подернутое трехдневной щетиной взрослого мужчины, было напряжено. В дремотном бреду ему явно чудились нехорошие сны, связанные с состоянием Камы. Но девушка, только что очнувшаяся от долгого сна, была не способна ничего осознать, в том числе и чужие эмоции. В эти минуты и даже часы она не могла даже подумать о том, какие переживания претерпевает капитан на ее счет.
– Капитан… – слабым голоском прошептала больная. Шефер услышал его и мигом пробудился.
– Кама, наконец-то! – мужчина улыбнулся и взял нежную ладошку девушки в свою руку. Он знал, что ей ничего не угрожает, но не мог себя заставить не думать об ее спокойствии. Уже очень давно, почти что с самого первого дня на корабле, он не может не думать о ней. Он боится своих чувств, боится их осуждения и, что самое страшное, неприятия их Камой. Ведь как-никак десять лет разницы, да еще и эти отношения власти-подчинения между ними.
– Где я?
– Отдыхай, Кама, спи! Медсестра!
На зов Шефера пришла женщина во врачебном халате и ввела Каму в новый искусственный сон.
– Мы смогли кое-что выяснить, – начал говорить товарищ Камы по отделу, Туман. Прошло два дня, и девушка сейчас уже в состоянии воспринимать и реагировать на информацию. – Этот твой друг, Александр Матвеев, скорее всего, сам устроил взрыв и разгерметизацию, и это не было случайностью. – Он присел на край больничной койки. – Я не буду вдаваться в подробности, но была проведена экспертиза, анализы, были опрошены люди. Этот дурак хотел совершить самоубийство. Странно, конечно, что он не пошел старыми и верными способами, но кукушка у него знатно съехала. Люди из его отдела даже не удивлены этому. Одинокий, тихий, угрюмый, унылый, депрессивный – это только часть тех эпитетов, которыми его наградили коллеги. Были и более оскорбительные.
– И вместо того чтобы помочь, его просто игнорировали… – задумчиво сказала Кама. Капитан, сидящий на стульчике по правую руку от нее, гладил своим большим пальцем бледную ручку девушки, сжимавшую его ладонь.
– Кама, он псих! – восклицание получилось слишком эмоциональным, так что под светом ламп были заметны брызги слюны.
– Это больной человек, а не псих! Никому до него не было дела, никто не решился с ним поговорить! Некому было остановить его разрушительные мысли!
– Думай как хочешь. – Туман встал с койки. – Но ему обещают жесткую терапию и, возможно, трудовую изоляцию в дальнем крыле корабля. Сейчас он, кстати, в терапевтическом изоляторе для подверженных депрессии, можешь навестить, если хочешь.
Еще через несколько дней, когда Кама смогла без помощи встать с койки, она все-таки решила посетить палату Александра. В изолятор, где лежал самоубийца, ее не пустили, но позволили посмотреть в его палату через камеру видеонаблюдения.
Александр сидел в позе лотоса на расправленной кровати, которая располагалась в центре небольшой палаты. Стены, полы и потолок были оснащены экранами, которые врачи включали и отключали по расписанию. Окружение играло красками, на нем была изображена земная природа: маленький водопад, узкий ручеек, зеленые деревья высотой с небоскребы, пышные кусты и мельтешащие по окрестностям силуэты зверей и птиц. В динамиках палаты играли шумы этой композиции: пение птиц, шум воды, шелест листьев на ветру. Даже воздух фильтровался там так, чтобы в изоляторе присутствовали запахи лесного духа. Пациент находился в полном спокойствии.
– Как он? – поинтересовалась Кама у медперсонала.
– Трещины в ребрах, полученные от удара об стену, ликвидированы, переломы правого предплечья и правой голени устранены. Ссадины, раны и ожоги были незначительны и прошли за неделю. В физическом плане он здоров. Но не в психическом.
– Он здесь надолго?
– Курс терапии рассчитан на месяц, но он делает успехи. Возможно, выпишется он даже раньше вас.
– С ним все будет хорошо после этого?
– Вообще, мы часто практикуем подобную терапию на экипаже корабля. Сами понимаете, далеко от дома в открытом космосе: кто-нибудь, да и начнет сходить с ума. Пока еще никто не вернулся к саморазрушению. Но тут стоить заметить, что он первый, кому мы проводим курс уже после попытки суицида. Мы надеемся, что это сильно не отразится на результатах терапии, и он скоро и надолго поправится.
Когда Кама выписывалась из госпиталя, Александр уже давно вернулся в инженерный отдел и продолжал работу со своей старой бригадой. Никакого изолированного трудового места ему не дали, чем оказался расстроен Туман. Шефер был рад снова видеть в кабинете свою подчиненную. Как жаль, что под действиями лекарств из ее головы выветрились все те моменты оказываемой капитаном к ней нежности, которые имели место в госпитале. Работа продолжилась, будто и не было никакой заминки.
5
Сигнал тревоги с бешеным ревом разнесся по всему кораблю. «Внимание! Угроза террористического акта! Просим экипаж корабля занять свои места, согласно утвержденному протоколу АТС-ноль три!» – синтетический голос автоматизированной системы с жутким хрипом старался перекричать гул сирен. Несмотря на подготовленность персонала к такому раскладу, многие люди предпочли предаться либо панике, либо праздному интересу, уткнувшись в мониторы с камер видеонаблюдения.
Кама, согласно предписанию протокола, закрылась вместе со своими товарищами в рабочем кабинете. Их основная задача по сценарию – обеспечивать системный контроль за ситуацией и оборонять доступ к коду АСК. Подключив свои экраны к камерам, откуда, согласно датчикам, пошла тревога, капитан Шефер начал следить за происходящим.
Испачканные в алых брызгах стены коридоров подсвечивались красноватым огоньком сигнализации, омрачая картину до омерзения. Раненый человек, мужчина средних лет, еле ковылял, надеясь отыскать открытую комнату, с трудом волоча за собой истекающую кровью ногу. Ни одна дверь не была отворена – таков порядок протокола антитеррора, а ставни, начавшие потихоньку блокировать выходы из подверженных атаке отделов, с каждым новым стуком закрытия отзывались в груди бедняги маленьким сердечным приступом. Он спрятался за угол, надеясь избежать того, чего не избежали его коллеги, но кровавый след, который он прочертил своей искалеченной ногой, не даст ему выжить. Крики отражались эхом от металлических коридоров. Звуки бега прерывались очередью из огнестрельного оружия. Мерный тяжелый шаг приближается. Тень показалась из-за поворота. Раненый мужчина за углом крепко сжал веки. Он вновь увидел свой дом на Земле, тихий участок вдали от городских шумов. Верный пес, умерший задолго до вылета бедолаги в космос, снова жив в его памяти. Он зовет его с собой в дом, просится поиграть, громко скулит и резво машет хвостом.
– Подожди, я скоро приду, – вымолвил мужчина с комом в горле.
Раскаленное дуло автомата уперлось в висок. Последняя слеза успела скатиться из глаз всего за секунду до того, как серебристый шарик проделал в голове сквозную дыру.
– Что же это там происходит? – кричал капитан в рацию. – Кто этот человек?
– Отдел биологов на связи, – ответил женский голос. – Он сейчас на нашей территории, но мы не имеем понятия, кто это. Мы забаррикадировались в своих кабинетах и каютах. Террорист не имеет ничего, чтобы взломать двери. Мы не успели вовремя среагировать, – голос сорвался. – Он убил их! Пятнадцать человек! Он просто расстрелял их!
– Успокойтесь! Мы попытаемся его остановить! Кама, – капитан подбежал к девушке, – мы можем его локализировать? Запереть в текущей точке?
– Капитан… Система действует автоматически, начиная закрывать сначала дальние двери в радиусе десяти секторов, постепенно приближаясь к угрозе. АСК не позволяет принять ручной контроль.
– Твою мать! Зачем мы тогда нужны здесь, если мы ничего не можем сделать! – выпалил Туман.
Стрелок прошел достаточно далеко и без убийств, прежде чем начать вскрывать двери. Прикладывая пропуск к панелям, он начал входить в каюты и отстреливать их жителей.
– Господи, спаси! – успела выкрикнуть женщина средних лет, прежде чем упасть на пол с кровавой пеной у рта.
– АСК! Данные на человека, открывшего каюту Б-081! Подтвердить доступ администратора!
– Александр Матвеев, инженерный отдел, сварщик, – мгновенно выдал голос робота.
– Откуда у него допуск в каюты…
– Сука, я так и знал! – заорал Туман. – Его надо было изолировать! Твою мать, сколько жертв!
Кама разом побледнела, по спине прошелся холодный пот. Глухой стук сердца бил по ушам, гася свет в глазах. Девушка чуть не упала со стула, но ее подхватил Шефер и привел в чувство.
– Мобильный отряд в пути! – выплюнула рация.
– Почему так долго? Чем вы там занимаетесь, уроды? – кричал капитан, но его слова, к счастью или сожалению, долетели до микрофона рации лишь невнятными помехами.
Убийца услышал, как к нему приближается отряд солдат. Не медля ни минуты, он открыл следующую каюту, оказавшуюся пустой, и заперся в ней. Дверь окружила дюжина вооруженных людей. Один из них, с универсальным ключом, отворил вход. Под прицелами мобильного отряда оказался труп. Александр, не успела дверь за ним закрыться, выстрелил из ружья себе в голову, кровавым салютом оросив стены и потолок комнаты.
– Угроза устранена, – объявил лидер отряда, и АСК перешел к заключительной стадии исполнения протокола.
– Двадцать один убитых, пять раненых, тысяча пятьдесят получили психоэмоциональные травмы, – система подсчитала и объявила потери. – Техника получила незначительный урон. Запускаю дроны-очистители. Медперсонал обязан оказать помощь пострадавшим и заняться погибшими. Мобильный отряд должен провести следствие. Время тревоги – тринадцать минут и двадцать семь секунд.
***
Позже тем же днем, когда основные работы по устранению последствий перестрелки были закончены, в цеху кремации состоялись похороны. Двадцать три тела, включая умерших в госпитале, лежали рядом друг с другом под плотными белыми простынями, на которых местами проступила кровь. Через несколько минут они все отправятся в печь, а после будут рассеяны в космосе среди такой же, как они, пыли. В крематории собралась небольшая толпа, остальные желающие могли посмотреть трансляцию с камер видеонаблюдения. Кама и капитан пришли на похороны лично. Шефер нежно приобнял девушку за плечи, но это осталось незамеченным.
– Это все моя вина, – начал свою речь капитан инженерного отдела. – Я должен был заметить опасные мысли в голове моего подчиненного, но вместо этого я их проигнорировал. Я знал, что о нем говорят. Я в курсе его недавней попытки суицида. И я думал, что курса терапии ему хватит, что не надо изолировать его от общества, а нужно дать ему дальше продолжать свою работу. – Его губы дрожали, а голос периодически срывался. – Больше я не допущу подобного. Я ухожу с должности капитана отдела и в ближайшие дни погружу себя в долгий сон. Не думаю, что после всего этого мне здесь будут рады.
– Я потеряла людей, – начал выступление следующий оратор – капитан биологического отдела. – Этот Александр занимался ремонтными работами в одном из наших кабинетов, и не было ничего такого, что могло бы нас насторожить. Но вот он, не снимая свою маску сварщика, достает ружье, – всхлипнув, она глубоко вздохнула, – Шарк, Ларс, Михаил, Эван, Аарон и многие другие были убиты за считанные минуты. Когда в рабочих кабинетах закончились люди, он стал искать их в каютах, вскрывая их своим ключом. Протокол работал, но работал медленно – и в этом вина отдела разработки АСК и капитана Шефера в частности. Мы попытаемся справиться с потерями, попытаемся продолжить работу над теми проектами, которые были в ведении убитых. Вместе мы все сможем. Спасибо.