В музее я также нашла выцветшие фотографии людей, едущих верхом по моей тропе, и каждый раз, когда я собиралась очистить новый участок тропы, я думала об этих людях. Кем они были? О чём думали? Почему направлялись в Бибэнкс или в Чоктон?
* * *
В тот день, когда я посадила на моём огородике помидорную рассаду, я прошла по той части тропы, которую уже расчистила, примерно милю. Внизу подо мной была ферма, наш дом, длинная гравийная дорога, ведущая к шоссе, далее виднелись бледные пологие холмы, спускавшиеся к реке Огайо, бурой после недавних апрельских дождей, смывших в неё голую почву.
Добравшись до места, где в прошлый раз закончила расчистку, я отыскала под кустом свою лопату. Лопата и мотыга были единственными инструментами, которые у меня имелись, кроме собственных рук, но это всё, что мне было нужно. Я вырывала сорняки и скребла землю, очищая по камню за один раз. Легче всего это было делать сразу после дождя, когда податливая земля рассыпалась вокруг корней сорняков или же по какой-то таинственной причине сорняки перескакивали через камень, оставив его почти голым. Но обычно всё было не так просто, и мне приходилось без конца выдёргивать и выдёргивать эти чёртовы сорняки.
Иногда я ложилась навзничь в траву, смотрела на облака и слушала шум густых тёмных лесов, что раскинулись позади меня. Тропа изгибалась в направлении этих лесов, и какая-то часть меня сгорала от желания войти в них, чтобы увидеть, куда приведёт тропа, другая же часть была трусливой. Ведь кто знает, что там может меня ожидать?
Расчистка тропы в тот день шла медленно. По дороге домой, когда я зашла за поворот, откуда была видна наша ферма, я заметила рядом с сараем грузовик мистера Буна. Когда его жена и Джейк отсутствовали, одинокий мистер Бун частенько приходил к нам домой. Но мы не видели его с тех пор, как его жена и Джейк вернулись, и я удивилась, увидев его грузовик.
Спустившись по склону холма, я сначала заглянула в огород, чтобы проверить недавно высаженную помидорную рассаду, а затем направилась к дому. Хотя это и был грузовик мистера Буна, но к нам заглянул вовсе не мистер Бун.
Глава 8
Бутылочные пробки
– Угадай, кто на крыльце, – сказала Бонни.
– Мистер Бун, – ответила я.
– А вот и неверно.
– Тогда миссис Бун.
– Тоже неверно.
– Тогда кто же это?
– Угадай.
От Бонни невозможно добиться прямого ответа.
Вся наша семья была на крыльце, даже дядя Нейт, и с ними был Джейк Бун. Все трещали без умолку, засыпая его вопросами, как будто это сам Элвис Пресли заглянул к нам в гости. Мэй устроилась на качелях рядом с ним, мечтательно на него глядя, и крутила ленточку в волосах. Они не сразу заметили меня.
– Так ты работаешь в магазине миссис Флинт? – спросил папа.
– Да, сэр, – ответил Джейк.
– И сколько же тебе платят? – довольно грубо спросил дядя Нейт. С тех пор, как умерла тётя Джесси, он порой бывал несдержан и сварлив, как будто люди раздражали его тем, что просто живы.
Джейк назвал ему свою почасовую оплату.
– Да это грабёж среди бела дня! – воскликнул дядя Нейт.
– Это минимальная заработная плата, – ответил Джейк.
– Грабёж. Да я в жизни не зарабатывал столько за целую неделю, чёрт побери. Инфляция, чёрт её подери. Этих политиков нужно взашей гнать из страны. Мы должны…
– Привет, Зинни! – сказал Джейк. Он встал, и качели ударились ему в спину. Мэй одарила меня кислым взглядом.
– Ты можешь остаться на ужин, – предложила мама.
Джейк поблагодарил её, но сказал, что ему пора на работу.
– В это время дня? – удивился дядя Нейт. – В это время магазины должны закрываться. Их вообще нельзя открывать в субботу вечером. Люди должны сидеть дома, заниматься домашними делами, проводить время со своей семьёй. Ты так и скажи миссис Флинт, слышишь?
Джейк сошёл с крыльца и ткнул меня в бок.
– Мне даже не верится, Зинни. Ты так изменилась.
Мэй увязалась за ним следом, словно хвост.
– Джейк, я тоже изменилась? – спросила она.
– Нисколечко, – ответил он, и Мэй покраснела. – Хочешь посмотреть мой грузовик, Зинни?
– Грузовик твоего отца? – сказала я. – Я его видела раньше.
– Хочу показать тебе кое-что.
– Я тоже с вами, – заявила Мэй.
На полу грузовика стояла маленькая картонная коробка. Джейк передал её мне.
Мэй потянулась за коробкой.
– Давай я открою.
На что Джейк сказал:
– Это для Зинни.
– Для Зинни?? – Мэй отпрянула, как будто он ударил её, а когда я открыла коробку, сказала: – Крышечки от бутылок?
– Ты всё ещё их собираешь? – уточнил Джейк.
– Угу. – Я не знала, что ещё сказать. Я не знала, что думать о Джейке и его подарке.
– Крышечки от бутылок? – повторила Мэй, как будто эти слова прилипли к ней.
Джейк покатил прочь. Мэй нежно помахала вслед удаляющемуся грузовику.
– Честно скажу, Зинни, ты уже не маленькая, чтобы собирать бутылочные пробки. Это просто позор. Стоя с тобой рядом, можно сгореть от стыда.
Мне вспомнился Томми Салями. Его настоящее имя было Том Саломе, но даже он называл себя Томми Салями. Три года назад он учился в школе в одном классе с Мэй, но всякий раз, когда он видел меня, то что-нибудь мне дарил. Разные мелочи: пластиковое колечко из коробки с хлопьями; старую бутылку из его сарая; или ржавый ключ, который он нашёл на дороге. В моих глазах это были подлинные сокровища. У меня голова шла кругом, стоило мне только подумать о нём.
Он обычно говорил очень странные вещи. Например, мог спросить у меня, видела ли я когда-нибудь, как ходят деревья, и хотела ли я когда-нибудь стать аквариумом.
– Аквариумом? – спросила я. – Ты имеешь в виду что-то, что в нём плавает… рыбок?
– Нет, я имею в виду весь аквариум. Всё: вода, растения, рыбы, улитки… аквариум.
Я боготворила Томми Салями. Я думала о нём днём и ночью, мечтала о нём и писала его имя во всех своих школьных учебниках. Да что там! Я считала, что это Томми Салями вешает на небо Луну и звёзды; вот каким великим я его считала.
Затем однажды я увидела, как он шагает по дорожке к нашему дому. У меня перехватило дыхание: Томми Салями шёл ко мне домой! Томми Салями шёл ко мне. Быстрее, чем собака может облизать миску, я причесала щёткой волосы, сменила блузку и сбежала по лестнице вниз. Я распахнула дверь и там, на крыльце, увидела Томми Салями. Рядом с ним стояла Мэй.
Я заползла обратно в дом и, натыкаясь на мебель, вышла наружу через заднюю дверь. Я прошлась по дороге и стала ждать. Один час. Два часа. Наконец, увидев, как уходит Томми Салями, я пошла обратно к дому.
– Зинни? – удивился он. – Откуда ты?
Я не ответила. У меня не было слов.
– Я в долгу перед тобой, – признался он. – Должно быть, ты замолвила за меня перед Мэй словечко. Она согласилась пойти со мной на танцы. Как тебе это? – У него была такая широкая улыбка, что можно было подумать, будто у него во рту набор дополнительных зубов. – Ты просто душка, Зинни.
Я же подумала о Зинни Тейлор совсем другое: идиотка. Я была готова сквозь землю провалиться от стыда. Я не сомневалась, что не переживу этого унижения и этой ночью умру во сне. Я чувствовала себя жалким плевком, полным ничтожеством.
Были и другие мальчишки вроде Томми Салями. Джерри Эббот и Микки Торк, Слим Гиблин и Роджер Поул. Все они пытались задобрить меня лестью и заваливали подарками, но в конечном итоге всё заканчивалось тем, что они назначали свидание моей сестре Мэй. С таким же успехом я могла быть поросёнком на собачьих бегах.
Я не знаю, почему эти парни не пытались подольститься к Мэй через Гретхен или Бонни или почему они не ухаживали за ней напрямую. Думаю, Гретхен всем своим видом давала понять, что не потерпит подобной ерунды, Бонни же была слишком мала. Или же эти мальчишки боялись Мэй, боялись, что она отвергнет их ухаживания. А вот меня не боялся никто. В глазах других я была тихой и безобидной, как шарик нафталина.
Но после Томми Салями я не была такой доверчивой. К тому времени, когда на горизонте появился бедняга Роджер Поул, я стала жуткой врединой. Когда он предложил мне пакет с попкорном, я закатила двойную истерику и заявила:
– Забирай свой дурацкий попкорн и подавись им.
После того как Джейк подарил мне бутылочные крышечки, мне стало грустно. В тот вечер я перебрала их. И насчитала около ста штук. Он нашёл несколько редких крышек от содовой, которые уже больше не выпускаются, и много таких, каких я никогда раньше не видела. Все они были чистыми, и, похоже, он умел выправить их изнутри, потому что все они были без вмятин. Я добавила его крышечки к тем, что уже хранились в моём шкафу.
У меня была куча разных коллекций: счастливые камешки (маленькие, гладкие и белые); семена циннии; цепочки для ключей; пуговицы; цветные карандаши; ключи; шнурки (все связаны в один длинный шнурок); бутылочки; закладки; открытки; и бутылочные пробки.
Мэй сказала, что, если я собираю такие вещи, это свидетельствует о моей скупости. Но для меня скупость тут была ни при чём. Мне казалось, что я оберегаю эти вещи. Я бы никому не позволила, чтобы с ними что-то случилось. Никому бы не позволила их забрать.
Эти коллекции хранились в отдельных коробках, втиснутые в шкаф, который я делила с Бонни. Мэй называла наш шкаф «свинарником», потому что там всё вечно было вверх дном. А вот в шкафу Мэй и Гретхен в другом конце комнаты царил такой идеальный порядок, что с трудом верилось, что им кто-то пользуется.
В тот вечер, после того как я убрала свои новые крышечки, все четверо нас, девчонок, лежали в постели. Бонни уже крепко спала, я же притворялась, будто сплю, а на самом деле слушала, как шептались Мэй и Гретхен.
– Как ты думаешь, Джейк красивый? – спросила Мэй.
– У него красивые волосы, – ответила Гретхен. – И у него крепкие мышцы.
– М-м-м.
Несколько минут они молчали, и я решила, что, может, они уснули, но затем Мэй сказала:
– И зачем только Зинни собирает всякую ерунду.
– Ты это к чему?
– Это такая… глупость, тебе не кажется?
– Я собираю зелёные вещи, – сказала Гретхен.
– Это другое. Это не глупость. Но крышечки от бутылок – это ни в какие ворота не лезет!
Они засмеялись.
Жаль, подумала я. Этот разговор придал мне ещё больше решимости продолжать и дальше собирать их. Но потом, в ночной тишине, в темноте, я подумала: может, они правы? Может, я и в самом деле веду себя, как глупый ребёнок? Подобные вопросы обычно долго не дают уснуть.
Глава 9
Обратно в ящик
Вот почему я подумала, что тётя Джесси умерла из-за меня.
За день до смерти тёти Джесси я расчищала тропу. Я всё время думала о ней, потому что приближалась годовщина смерти Розы, и в это время тётя Джесси всегда становилась тихой, как мышка, словно её тело пыталось сохранить целостность. Она как будто застывала в пространстве и времени, чтобы пережить эту годовщину и не рассыпаться на миллион частей.
На тропе поднялся холодный ветер. Он гнал над моей головой тяжёлые облака и обрушивал на меня град. Я спряталась под сосной рядом с тропой, наблюдая, как град становится всё крупнее и крупнее. Крупные белые горошины падали с неба и, ударяясь о землю, подпрыгивали и разлетались во все стороны.
Землю вокруг меня устилал толстый слой сосновых иголок, и я водила по ним лопатой.
Внезапно лопата ударилась обо что-то твёрдое; я соскребла сосновые иголки. Это был плоский осколок сланца, вроде тех, которыми была выложена тропа. Странно. Как этот кусок оказался здесь, в двадцати футах от тропы? Я расчистила пространство вокруг него, но других не нашла.
На его обратную сторону налипли комья грязи и червяки. Когда же я начала копать землю под ним, моя лопата за что-то зацепилась. Я наклонилась и вытащила из земли маленький кожаный мешочек, затянутый шнурком. Внутри лежала золотая монета.
Вот это находка! Я ощутила себя новой Зиннией Тейлор – известным археологом, единолично сделавшим открытие века. При близком рассмотрении оказалось, что это вовсе не монета, а какой-то медальон. С одной стороны был контур женской головы, с другой – голова мужчины и выгравированные инициалы: ДНСВ.
У меня возникло странное ощущение, что я уже держала этот медальон в руках раньше. Скажу честно: это меня напугало. Лежавшая на моей ладони находка напомнила мне о чём-то, но о чём? Может, я уже была здесь когда-то давно, в другой жизни? Что, если я уже держала в руках эту вещицу? Видела, как кто-то спрятал её здесь? Мне не нравилось это чувство, поэтому я сунула медальон обратно в мешочек и положила его в карман куртки, а когда град прекратился, продолжила расчистку тропы.
Увы, у меня не получалось сосредоточиться на моей работе. Я продолжала гадать, что означают эти инициалы – ДНСВ. Это инициалы какого-то человека, что-то вроде Джон Ньютон Стив Вэнс? Или это инициалы двух людей, например, Джон Ньютон и Стелла Вэнс? Или эти буквы означали что-то ещё? Давай На Свежий Воздух?
Когда вдали подняла голову вторая гряда тёмных облаков, я помчалась домой. На обратном пути по тропе скользнула безобидная травяная змейка, и я машинально схватила её. Зинния Тейлор – выдающийся биолог, исследователь редких видов. В сарае я нашла старую банку из-под кофе, засунутую за канистры с маслом, в которой хранился пакет с шурупами. Я вынула из банки пакет, положила в банку змейку и закрыла крышку, предварительно проделав в ней дырки.
У двери сарая появилась тётя Джесси.
– Я тут забеспокоилась, куда ты пропала, – сказала она. Она стояла неподвижно, прижав руки к бокам.
– Смотрите… – Я достала кожаный мешочек и протянула его ей. – Это было под камнем на той тропе.
Она развязала шнурок на мешочке и положила медальон себе на ладонь.
– И посмотрите, что ещё я нашла…
И зачем только я это сделала? Я знала, что она боится змей. Знала, но всё равно показала ей ту змейку. Наверно, я гордилась собой. Моя находка была такой маленькой, такой невинной, совсем не похожей на настоящую змею. Но, возможно, мне захотелось слегка подразнить тётю Джесси, чуть-чуть напугать, помочь ей снять напряжение, вновь превратить её в прежнюю тётю Джесси. Она перевела взгляд с мешочка с медальоном на мою змейку, отпрянула назад и испустила пронзительный вопль. Она выронила мешочек и, пошатываясь, шагнула к дверному проёму, и в тот момент вошёл дядя Нейт.
Той ночью тётя Джесси вытащила из комода нижний ящик и поставила на середину комнаты. Затем положила в него лоскутное одеяло и попыталась свернуться калачиком внутри ящика. Она явно была слегка великовата для него. Дядя Нейт сидел на краю кровати, умоляя свою Красную Птичку вылезти из ящика, но она как будто не слышала его; словно уже отправилась в своё последнее странствие.
Я знала, что означает этот ящик, и поэтому жутко перепугалась.
– Пожалуйста, – умоляла я её. – Пожалуйста…
Но она лишь что-то бормотала о руке Господа и называла меня Роза-детка, Роза-малышка. Моя мама схватила меня и отвела обратно на нашу половину дома.
По словам папы, посреди ночи тётя Джесси села в постели и закричала:
– Надеюсь, сейчас я постигну чудо!
С этими словами она откинулась на спину, закрыла глаза и умерла.
Глава 10
Миссия
Все жутко переживали из-за тёти Джесси, но мы с дядей Нейтом, похоже, переживали сильнее всех остальных. На следующее утро мне разрешили взглянуть на неё. Её вытащили из ящика и положили на кровать. Дядя Нейт стоял рядом с ней на коленях и повторял снова и снова: «Красная Птичка, Красная Птичка». Я хотела запрыгнуть на кровать, поднять её и усадить, но она лежала неподвижно, как и Роза, и её рука была похожа на руку Розы. Мне стало не по себе. Выпустите меня отсюда. Мне нужно глотнуть свежего воздуха.
Позже в тот день я сидела одна в своей комнате (Зинния Тейлор Рука Судьбы), когда туда вошёл дядя Нейт с палкой.
– Где это? – строго спросил он.
– Где что?
– Это существо… – Он принялся стучать палкой по всей комнате, тыкая ею под кровать и комод.
– В шкафу, – сказала я. – Возьми.
Я вытащила банку из-под кофе.