– Вы невнимательны, юноша. Что еще хуже, вы непочтительны к королевской семье. Если вы не сочтете за труд взять любую книгу по истории и взглянуть на портреты их величеств, то увидите, что они точно так же обладают семейным сходством, как и любой род из Трех Дюжин. Все Дорвенны высокие, у них крепкая фигура и правильные крупные черты лица. Светлые волосы и кожа, голубые или серо-голубые глаза, иногда зеленых оттенков, но тоже непременно светлые. Нет-нет, я не о внешности.
Неудачливый адепт смутился, а Роверстан заговорил опять:
– Как известно, внешность, за редким исключением, сохраняется во всех законных линиях Трех Дюжин. Я говорю об исключениях, поскольку они все-таки есть. – Он посмотрел на Айлин, и она замерла от почти тошнотворного страха, но магистр, даже не сделав паузы, продолжил: – Например, оба юных принца, сыновья его величества Малкольма, – образец крови Дорвеннов, но благородные юные принцессы черноволосы и черноглазы в свою прекрасную мать, ее величество Беатрис Итлийскую.
Адепты снова понимающе закивали, а у Айлин отлегло от сердца. В прямом смысле слова отлегло – оно даже застучало ровнее. Что бы она делала, приведи магистр в пример ее саму?
– У бастардов сохранение родовой внешности случается, – ровным голосом продолжил магистр, – но далеко не всегда. Иногда меняется цвет глаз и волос, иногда – черты лица или тип фигуры. Но есть более важный признак, безусловно характерный для законных Дорвеннов и имеющий огромное значение для королевства. Подумайте, что это может быть, вы же маги.
Он замолчал, и Айлин принялась напряженно перебирать только что услышанное, ища подсказку. Маги… маги… Речь не о внешности, значит… Что, опять ей придется отвечать? После такого позора? Но ей показалось, что она нащупала путеводную нить, оставленную магистром в своих рассуждениях. Магия! А действительно… Она подняла руку и, набрав воздуха, выдохнула:
– Можно?
Роверстан благожелательно кивнул.
– Вы говорили, – осторожно начала Айлин, – что Благие боги одарили Три Дюжины магической искрой. Но… я никогда не слышала про королей-магов. То есть…
Она смешалась, чувствуя себя глупой и не в силах объяснить, что имеет в виду, но Роверстан тепло улыбнулся.
– Именно, адептка Ревенгар. Представители королевского рода Дорвеннов никогда не рождаются магами. Будь они одаренными, им пришлось бы подчиняться власти Ордена, поэтому Благие Семеро в мудрости своей не посылают им искру, чтобы будущие короли могли без помех осуществлять справедливость для всех своих подданных.
– Никогда? – растерянно поразилась Айлин. – Совсем?
– Если они рождены в законном браке, – невозмутимо подтвердил магистр. – Для королевских бастардов это правило не действует, напротив, боги часто одаряют их искрой. Но власть – это огромная ответственность, и ее цена велика. Дорвенны правят и магами, и профанами, поэтому стоят над всеми своими подданными по праву рождения, а не личного могущества. Более того, благодать законной королевской крови так велика, что истинный Дорвенн может усмирить любого мага, сам не обладая магической искрой. Не спрашивайте меня – как, это тайна королевского рода. Но именно поэтому Дорве Великий стал предводителем своих людей, среди которых было много талантливых и могущественных магов. Боги послали ему силу править верными и усмирять непокорных. Пожалуй, на этом сегодняшнее занятие следует закончить. К следующему занятию, господа адепты… – Бам-м-м-м! Учебный колокол возвестил окончание урока. – Извольте прочитать главу учебника, рассказывающую о правлении Дорве Великого, – закончил магистр, как всегда безупречно рассчитав время.
Сойдя с подиума, он прошел по проходу между рядами и вышел из аудитории, не глянув на Айлин, но ей почему-то показалось, что она чувствует спокойный внимательный взгляд магистра. Отогнав глупое ощущение – в самом деле, ну зачем ему это? – Айлин торопливо собрала вещи в ученическую сумку. Роза! Нужно скорее отыскать Саймона и Дарру, вдруг их приманку уже кто-то нашел? Она же пропустит самое интересное!
* * *
Шум драки Грегор услышал, когда до холла нижнего этажа, того самого, где Роверстан недавно разговаривал с матерью адептки Ревенгар, оставалась не одна сотня шагов. Прикинул расстояние, силу азартных воплей – и прибавил шагу. Однако… Неужели традиция межфакультетских потасовок до сих пор соблюдается? Ну а почему нет, Орден ведь как раз силен… традициями. Он вспомнил Совет по поводу закрытия порталов и досадливо поморщился. Ладно, что случилось, того не изменишь. Но где остальные преподаватели? Это ведь оживленное крыло, где постоянно идут занятия!
Перед поворотом к холлу он снова прислушался и поставил щит – на всякий случай. Магия в честных академических драках решительно не поощряется, очень уж трудно ее контролировать в общей свалке, но даже если просто прилетит в лоб вазон с цветами, приятного в этом мало. А в том, что по холлу сейчас летает все, что в принципе можно оторвать и кинуть, нет никаких сомнений.
Он завернул за угол и едва удержался, чтобы не присвистнуть. Драка? Да это слабо сказано! Посреди холла катался огромный ком, сплетенный из рук, ног, тел и голов. Мантии с цветной оторочкой мелькали так быстро, что даже тренированный взгляд Грегора едва успевал различить признаки факультетов, и пока он мог лишь сказать, что общий фон драки – ало-фиолетово-желтый. Странно. Некроманты и боевики – вечные соперники, в этом как раз ничего необычного нет, но какого демона вмешались иллюзорники?
И где, Баргот их побери, дежурные преподаватели? В его время ни одна драка не длилась так долго, чтобы помешать наставникам пройти по холлу. Здесь же кабинеты магистров рядом!
Чутье некроманта уловило слабое веяние чужого внимания, слишком спокойного и сильного, чтобы принадлежать кому-то из дерущихся. Грегор окинул взглядом галерею над холлом и ожидаемо увидел туманную дымку возле перил, в самом удобном месте для наблюдения за холлом. Ах вот как! Милорды магистры развлекаться изволят?
Решительно свернув к лестнице, огибающей холл, он поднялся на галерею, прошел по ней до слегка выступающей вперед площадки, огражденной перилами, и нырнул под полог иллюзий.
– А, Грегор, здравствуйте, мой мальчик! – жизнерадостно отозвался магистр Эддерли, не отрываясь от происходящего внизу.
Магистр Кристоф приветливо кивнул, тоже не сводя взгляда с холла, а Роверстан – и этот здесь! – облокотился на перила, будто не замечая Грегора, и заметил:
– Я бы сказал, дорогие коллеги, что фиолетовые ведут. Они уже оттеснили красных от середины холла к стене.
– Разумеется, оттеснили, – недовольно буркнул Кристоф. – Все старшие курсы сегодня на тренировочном поле, а это что, малыши! Шестой, максимум, седьмой… Была бы здесь хоть дюжина старшекурсников…
Грегор с недоумением воззрился на преподавателя, который явно сожалел, что драка не приобрела еще больший размах, а потом на двух других, которые этому ничуть не удивились. Да они это серьезно!
– А ваших, дорогой Роверстан, я вообще там не вижу! – не унимался Кристоф, на что разумник лучезарно улыбнулся:
– И не увидите, дорогой магистр. Они же не боевики, им голова нужна не только для того, чтобы доблестно сносить ею цветочные горшки. Они, я полагаю, ведут наблюдение…
– Простите, милорды, – вмешался Грегор. – Но мы что, так и будем на все это смотреть, ничего не предпринимая? Или я пропустил момент, когда Устав Академии стал разрешать драки?
Снизу слышались подбадривающие вопли: боевики, собравшись, наконец, вместе, ударили в центр обороны некромантов и снесли его, но тут же с боков их взяли в клещи два фланга – единый фиолетовый и смешанный, разных факультетов. Грегор подавил совершенно недостойное преподавателя желание перегнуться через перила и дать своим пару советов… И поймал тоскливый взгляд магистра Кристофа, в котором это желание читалось так явственно, что на миг Грегор почувствовал себя разумником.
– А вы полагаете, что можете их остановить? – меланхолично поинтересовался Роверстан, еще удобнее облокачиваясь на перила. – Неужели армейский опыт не научил вас не отдавать приказы, которые попросту никто не выполнит?
«В каком смысле «не выполнит»? – поразился Грегор. – И это они тоже серьезно?!»
Шагнув к перилам, он оглядел весь холл, прикинув площадь, и сделал поправку на его высоту, из-за которой часть задействованной силы неминуемо развеется. «Кладбищенский холод»? «Вороний ужас»? «Могильная плита»? Нет, все не то. Половина адептов отправится прямиком отсюда в больничное крыло, за что мэтр Бреннан не поблагодарит. Пожав плечами, он просто обрушил вниз ледяную волну некроэнергии, а следом, усилив голос магией, рявкнул:
– Пре-кра-тить!
«Ить… ить… ить…», – откликнулось эхо под сводами холла.
Клубок тел возле ширмы распался, и стало ясно, что он состоял из трех иллюзорников и одного боевика… Несколько первокурсников-некромантов, облепивших здоровенного иллюзорника, посыпались с него, как спелые яблоки, а боевые действия посреди холла замерли, потому что все адепты вдруг разом пригнулись, зажимая уши ладонями, а потом ошеломленно заозирались вокруг.
– Разойтись по аудиториям! – рявкнул Грегор, уменьшив громкость, чтобы звук не резал уши, но хватило и этого – адепты рванули из холла, едва не сбивая друг друга с ног и напрочь забыв о недавней драке.
Иллюзорники, некроманты, боевики и стихийники – все вперемешку. Впрочем, мантий с белой оторочкой Грегор там и вправду не заметил, а сине-голубой факультет, как и целители, занимался в другом крыле.
– Коллеги? – услышал он все такой же безмятежный голос Роверстана, обернулся и увидел, как Эддерли что-то отдает разумнику, а тот опускает это в кошелек на поясе.
Кристоф, хмыкнув и бросив на Грегора странный взгляд, тоже покопался в кармане мантии, достал серебряную монетку и отдал Роверстану, сообщив:
– Мельче нету. Не беспокойтесь насчет сдачи.
– Как скажете, – беззаботно отозвался Роверстан, подкинул денежку на ладони, ловко поймал и, убирая в кошель, с издевательской серьезностью сказал:
– Благодарю, милорд Бастельеро. Вы были неподражаемы.
Закусив губу, Грегор покосился вниз, где стремительно разбегались последние драчуны, потом – на трех мерзавцев. То есть, простите, магистров! Магистры – изумительное сочетание алой, фиолетовой и белой мантий! – ответили ему взорами невинными и доброжелательными, разве что у Эддерли еще читалось легкое сочувствие к бывшему ученику.
– Простите… – тихо сказал Грегор, старательно сдерживая бешенство. – Вы что же, спорили? На меня?
– Зачем же на вас? – поразился Роверстан. – На деньги, разумеется! К слову, лично я в вас нисколько не сомневался, дорогой коллега. И ставил на то, что вы прекратите любое безобразие, которому хватит глупости произойти в вашем присутствии.
Взгляд у него был откровенно издевательский, но тон – учтивый до отвращения, и если бы Грегор сейчас врезал по холеной физиономии разумника кулаком, его бы попросту никто не понял. Всего-то невинная шутка!
– А что, у белой гильдии настолько плохо с финансами, – выдохнул он все на той же рвущейся наружу ярости, – что ее магистру приходится сшибать медяки, как уличному мальчишке?
– Успокойтесь, Бастельеро, – дружески посоветовал Кристоф и тут же добавил: – Если вас обижают исключительно низкие ставки, то все впереди. Никто из нас не сомневается в вашей будущей блистательной карьере.
Твари Барготовы! Пр-р-реподаватели, чтоб их! Даже Эддерли!
Грегор глубоко вдохнул и выдохнул, напоминая себе, что швыряться заклятиями посреди Академии – крайне дурной тон, а в собственных коллег – вдвойне. Хотя какие они ему коллеги после такого?!
– Ну-ну, Грегор, мальчик мой, – усмехнулся Эддерли. – Не принимайте так близко к сердцу. Здесь всегда творится что-нибудь этакое!
– Не вводите мэтра Бастельеро в заблуждение, милорд, – откликнулся Роверстан, снова отворачиваясь и с интересом оглядывая опустевший холл. – Обычно все намного хуже. Или интереснее, как посмотреть. Вот когда я стал магистром…
– А вы, коллега, сами виноваты, – слегка сварливо сообщил Кристоф. – Кто же становится магистром в тридцать два года? Кстати, Грегор, и вправду отличная работа. Но если бы не вы, красные победили бы!
Эддерли очень невежливо фыркнул, ухитрившись вместить в этот звук глубочайшие сомнения по поводу доблести боевиков и, одновременно, полную убежденность в победе некромантов – Грегор даже мимолетно позавидовал подобной выразительности. Наверное, она приходит с практикой.
– А меня вот интересует другое, – задумчиво сказал Роверстан, продолжая разглядывать что-то внизу. – Милорд Эддерли, ваш сын, случайно, не болен? Простоять все время битвы на ее краю и не вмешаться – это на него совершенно не похоже. Или это влияние Аранвена?
– Саймон? – встрепенулся магистр. – Где?
– А во-о-он… – с удовольствием наябедничал магистр разумник, указывая на дальний край холла, где троица адептов в темных мантиях перебегала от одного поваленного вазона к другому, явно что-то разыскивая. – Еще и Ревенгар с ними. Как любопытно…
– Саймон! – рявкнул Эддерли, и Грегор молча поразился: голос магистра раскатился по холлу без всякой магии.
– Ну и что все это означает, молодые люди? – с опасной вкрадчивостью поинтересовался Эддерли через пару минут.
Роверстан и Кристоф, разумеется, молчали, не вмешиваясь в дело чужого факультета, а Грегор едва сдержал смешок. Дарра Аранвен, как всегда невозмутимый, стоял под возмущенным взором магистра почти величественно и уж точно с полным хладнокровием, словно итлийский дог лучших кровей. Саймон Эддерли, напротив, напоминал пастушескую овчарку-полукровку: опасно зубастая пасть, но невинные глаза, полные легкого удивления – в чем можно обвинить этакую лапушку? И между ними разве что не подпрыгивал рыжий, лохматый и кучерявый щеночек – воплощенная наивность и радость жизни. «Ой, а что-то случилось, да? – всем своим видом спрашивала Айлин Ревенгар, умилительно хлопая ресницами, и ее огромные зеленые глазища радостно сверкали. – Что-то интересное, да?»
Даже Кристоф фыркнул, взирая на это прелестное безобразие, а Дарра с достоинством ответил:
– Прошу прощения, милорд. Мы выполняли лабораторную работу.
– Да, работу! – влез Саймон, но поймал взгляд отца и смолк, а Аранвен так же размеренно продолжил:
– Это был эксперимент в учебных целях, милорд. Мы наблюдали за результатами, и я их записал, а потом мы решили найти опытный образец. К сожалению, он погиб.
И предъявил сломанную и полурастоптанную розу. Живую. Среди зимы. Нет, ничего особенного, конечно, тем более в Академии, полной стихийников, но… Грегор пригляделся к розе. Ах, паршивцы! Но красиво, не поспоришь.
– Лаборато-орная… – протянул Эддерли тоном, не обещающим ничего хорошего, и тоже присмотрелся к розе. – И кому же, позвольте узнать…
– Кхм! – поспешно выступил вперед Грегор. – Полагаю, милорд магистр, это моя вина!
Роверстан издал странный звук, к которому Грегор предпочел не прислушиваться, а то все-таки придется вызвать эту разумническую змею на дуэль. Ну хоть попытаться в очередной раз…
Дальше все оказалось просто. Так просто, что Грегор только диву давался, неужели он в годы обучения был таким же безнадежным балбесом? Эта троица и вправду из лучших побуждений и учебного рвения зачаровала розу, положила ее на видном месте и спряталась, чтобы, как изящно выразился Аранвен, «результаты наблюдений оказались максимально беспристрастными». «Ну конечно не потому, – про себя съязвил Грегор, – что иначе могли бы сами огрести неприятностей».
Розу нашел юный боевик с четвертого курса и тут же, даже не задумавшись, преподнес девице-иллюзорнице. Девица поначалу сама расцвела, подобно розе, но почти сразу обнаружила, что подарок с подвохом: благодарность, которую она попыталась пролепетать, обернулась набором нечленораздельных звуков. Решив, что над ней мерзко пошутили, иллюзорница сломала подарок о физиономию незадачливого ухажера, а тот огляделся вокруг, обнаружил мирно проходящую по своим делам парочку некромантов и решил, что это их подлых лап дело. Ну а что, раз порча – значит, некроманты! «Очень несправедливое и крайне предвзятое мнение о нашем факультете», – имел наглость сообщить Аранвен искренне обиженным тоном.