– Ну и чем можете ещё похвастаться? – дабы сбить спесь с этого самолюбовалы, Олеся включает свою вредность.
– Разве что тем, что я хвастаться не умею, – незнакомец, как показалось Олесе, горько усмехнулся и, достав платок, принялся вытирать перепачканные руки. И хотя Олесе хотелось делать и говорить совсем другое, в ней что-то завелось, и она, не имея возможности остановить эту свою противоречивость, так и лезла на рожон.
– Более убедительного хвастовства я не слышала, – из Олеси так лезла её язвительность.
– Ну ладно. Если случай даст нам второй шанс встретиться, то значит это судьба.
Незнакомец, видимо, специально как-то уж застенчиво улыбнулся, отчего у Олеси даже защемило в сердце из-за такой своей неблагодарности.
– И вы вот так быстро сдаётесь? – выстроенные рамки разговора не дают Олесе иного выхода, как продолжать разыгрывать из себя независимость с большой буквы.
– Ну то, что вы посмотрели на свои часы, это не только хороший знак, но и вселяет уверенность в завтрашнем дне, – как оказывается, незнакомец очень наблюдателен, и замечает за Олесей все е1 неуверенности и телодвижения.
– Ха-ха! (фу, до чего же противный смех). – Олеся натужно смеётся, и сама обалдевает от своего смеха.
– Я пока что вижу только вашу самоуверенность, – Олеся всё не может остановиться.
– Но если хотите увидеть мольбу в глазах, то вы знаете что делать, – незнакомец определённо откланивается, и оставляет Олесю одну, с велосипедом на руках.
– Да что же я за человек такой! – Олеся, хорошенько тряхнув велосипед, и не услышав ненужного ответа, повернулась в сторону удаляющегося незнакомца и, задумавшись над чем-то, немного понаблюдала за ним. После чего забралась на велосипед и, проверив сигнал звонка, который звонил что надо, не заметив никакой реакции на звонок того незнакомца, который, между прочим, ещё не так далеко ушёл, и мог бы хотя бы посмотреть в её сторону. Но раз он такой невосприимчивый гад, то она не станет его догонять, а направится туда, куда только она захочет.
– Вот ведь, паразит! Умеет же сбить с толку, – Олеся, неожиданно что-то вспомнив, вдруг переменила решение ехать, и слезла с велосипеда. Возможно на это её решение повлияло то, что она вспомнила про отсутствие тормозов, из чего можно было сделать вывод, что эти её паразитические слова относились к тому неизвестному сопляку, который обрезав тормоза, так лихо повеселился за её счёт. Правда, после того, как она залезла в сумочку и, достав телефон, с хитринкой в глазах взглянула на его экран, в той части, где высвечивалось время, это было уже не столь очевидно. И вполне возможно, что эта её высказанность относилась не к тому подростковому неизвестному лицу, а как раз к другому, одновременно неизвестному и известному лицу, заслуживающему от неё не меньшего. Ведь других часов-то у неё не было.
Глава 6
Без пяти дней неделя. Вечернее время предполагает собирать гостей.
– Заходи, чего встал? – охранник в воротах, следуя современному этикету, очень учтив с заглянувшими на огонек гостями, чей вид всегда предполагает понимание и ответственность охраны за его неблагоразумие.
– Иди за Герой, он тебя доведёт до места.
После того как охранник, похлопав по карманам Серого, извлёк оттуда все колюще-режущие инструменты (инструментарий нашёлся), и ограничил проход имеющегося у него в наличии огнестрельного оружия, Серый получил-таки своего провожатого, который, видимо, лучше, чем охранник на воротах ориентировался во всех ходах и выходах этого огромного замка, построенного в стиле отвалила 90-х. После чего для Серого настает своё время внимательности следования за широкими плечами Геры, который пыша всей своей грозной натурой и не удосуживаясь на различные разговорные отвлеченности, идёт к месту назначения. Которое своей мрачностью ещё больше сгущает сумерки, которые, следуя непреложному закону природы, уже начали сдвигаться над миром и над этим частным участком земли.
– Сюда, – краток Гера, остановившись у одной из многих дверей, которые ему пришлось преодолеть, дабы привести к месту Серого. Который, не ожидая от того крепких прощальных объятий, проходит в двери, ведущие в цепкие объятия взгляда хозяина этого кабинета.
– Чё, встал? – культура речи хозяина кабинета не даёт усомниться в том, что и охранную прислугу он набирает по образу и подобию своего представления об этом мире, где только одно право сильного не бездействует, и позволяет в максимально короткие сроки возбудить ваш интерес к спокойной жизни.
– Стул, видишь? – хозяин, несмотря на всю свою грубость в обращении к гостю, всё-таки определенно учтив и гостеприимен. Так что Серый, оценив эту внимательность к себе, не стал особо рыпаться и, следуя указанию, уселся на указанный взглядом стул, для удобства общения расположенный совсем рядом с рабочим столом владельца кабинета. Который, в свою первую очередь, пребывая в сознании собственной значительности, развалился в мягком кресле по другую сторону стола.
– Серый, ты любишь опаздывать? – риторичность заданного вопроса хозяином кабинета даже не поддается обсуждению. Так что Серому можно было и не отвечать на него, но природная вежливость, которая всегда отыскивается в уголках души всех посетителей этой комнаты, не позволяет Серому отмалчиваться, и он, дабы не прослыть невежей, не очень громко (ведь акустика в кабинете отличная, так что нечего горло драть) выговаривает, что не особенно.
– Ну, а если кто-то позволяет такую глупость по отношению к тебе? – хмурость взгляда и суровость голоса хозяина кабинета, не слишком располагают на ответную откровенность Серого, заставив того спонтанно бросить взгляд на свои часы. Которые, может быть, его смертельно подвели и, несмотря на свою противоударность и водонепроницаемость, однозначно не смогут противостоять напору, для начала ударностей, а следом погружению вместе со своим носителем в глубину какого-нибудь пруда, где даже и рыб-то нет, чтобы их ими кормили.
– Тогда он опаздывает по своей жизни, – всё же нашёлся, что сказать в ответ Серый.
– Что мне нравится в тебе Серый, так это то, что ты сразу улавливаешь суть разговора.
Ободрение хозяином кабинета Серого, тем не менее не снимает с повестки дня вопрос кормежки рыбы, и употребление слова улавливаешь, явно служит тонким намёком на перспективы Серого, который если не будет улавливать, то тогда сам же пойдёт в качестве кормежки.
– Так вот, – стальной тон в голосе обладателя кабинета магнитом притягивает уши Серого, ожидающего прояснения всех этих присказок. – Сегодня я впервые в жизни оказался на месте опоздавшего.
Скрежет зубов говорившего выдавал всю меру волнительности, которая переполняла его (Серый, зная привычку хозяина немного драматизировать события, для чего он, собственно, частенько и использует такие фразы, как «впервые», «только однажды», и тому подобные временные эпитеты, не слишком верит в его такую пунктуальность).
– И если в ряде случаев это было не столь существенно… – продолжил хозяин кабинета (Почему же? Серый вспомнил одного привезенного ими в багажнике за город долгожителя, чья жизнь зависела от возврата его долга, и от того, как долго хозяин кабинета, просивший без него не начинать, подъедет к ним туда), – То сегодня это задело меня.
Сказанное хозяином кабинета было настолько поразительным для самого заявителя, который только сейчас озвучив этот прискорбный факт, понял-таки, насколько это немыслимо и трагично для него.
– Я хочу, чтобы ты нашёл эту гниду, и… – придя в себя, хозяин кабинета вновь овладев голосом, и придвинувшись к столу, озвучил своё желание.
– А удавишь его ты. – Глядя на хозяина кабинета, Серый прочитал в его глазах недосказанное желание.
– Если надо, то найдём, – лёгкость сказанного Серым, несколько разрядила обстановку, и хозяин кабинета, вернувшись в своё положение придавливания спинки кресла, даже слегка улыбнулся.
– Я другого и не ожидал от тебя услышать, – удовлетворительно ответил хозяин кабинета, затем открыл ящик стола и, достав из него конверт, бросил его на стол ближе к Серому.
– Там найдёшь всё, что будет нужно, – владелец кабинета сопроводил свой бросок конверта этой словесной распечаткой. Ну а Серый, быстро уловив, что от него требуется, а также сам конверт, раскрыл его и, отделив зёрна в виде денежных купюр, от плевел, в виде всяких фотографий и аналитических записок, принялся к быстрому поверхностному изучению. На что, впрочем, времени много не понадобилось. Казалось бы ничего нового, и ясность задачи была уже изначально определена этой купюрной заложенностью, но вопросительный взгляд, брошенный на хозяина кабинета, всё-таки вынудил того прибегнуть к разъяснениям.
– Меня волнует только заводила. С остальными ты можешь поступить по своему усмотрению, – для хозяина кабинета кажется, что этих его слов будет достаточно, но физиономия Серого не настолько проясняется и, видимо, желает большего.
– Привезёшь предположительный объект ко мне, а там уж… – хозяин кабинета этим своим «Уж», одновременно предсказывает судьбу этого заводилы, и вместе с этим и с ним, ликвидирует последние возникшие непонятки у Серого.
– Теперь всё ясно, – сегодня Серый своей непонятливостью заставил хозяина кабинета немного посомневаться за его будущность и, вместе с тем, за будущность их взаимоотношений. И если бы сейчас ему было непонятно, то хозяину кабинета даже непонятно было бы, что с ним делать дальше.
– Ну ладно, с этим покончено (высказывания хозяина кабинета всегда звучат слишком мрачно для широко их трактующих, и ищущих в них свой скрытый подтекст лиц; и только натуры оптимистично настроенные, и не вникающие во всё сказанное, такие как Серый, не слишком отягощаются всем услышанным), – решил переменить тему разговора хозяин кабинета. – А ты как там? Подыскал себе третьего?
– Нашёл одного смышлёныша, – ухмыльнулся в ответ Серый.
– Это хорошо, – о чём-то очень нехорошо подумал хозяин кабинета.
– Пожалуй, присмотреть у меня есть кому, – размышлял вслух хозяин кабинета. – Ладно, посмотрим, как дело пойдет. А уж после этого, и так будет всё ясно.
Хозяин кабинета приподнялся со своего места, что означало: всему своё время, и засиживаться в гостях, как бы вас не упрашивали, не стоит, и пора уже проваливать. Ну а Серому, которому самому не приспичило напрашиваться на это, и даже без чаянья, не надо было что-либо объяснять. И он, засунув в карман конверт, отправился к дверям, через которые сюда вошёл.
Выйдя из двери, он попал в цепкую внимательность Геры, после чего был доведён до ворот особняка, а затем, перепоручен под опеку внешней охраны. Здесь Серый, вернув себе все взрослые игрушки, дабы не мозолить глаза охране, направился к собственному автомобилю. Сев в который, он включил радио, и под звуки чего-то там заунывно-забойного, принялся к более внимательному изучению конверта.
– Ну что ж, – отложив конверт на пассажирское сидение, Серый, закурив, попытался выразить своё отношение ко всему увиденному. Что, в общем-то, дальше этих слов не простиралось.
– Блин, а мне что-то совершенно не спится, – решил удивить себя Серый этим фактом своего бодрого состояния в семь часов вечера, когда очень редко кому спится. В чём явно виделся его скрытый умысел, убедить себя не откладывать дела на завтра, и, пойдя по горячим следам, не дать спать тому, кому хочется поспать. После этого достойного возгласа «Эврика!» откровения, Серый достаёт телефон, и начинает набирать тех, с кем он может разделить вечер.
– Дуб, ты ещё не спишь? – начинает удивлять набранных абонентов Серый, которые, если бы спали, то разве ответили бы на этот, такой парадоксальный вопрос, над разрешением которого бьётся столько философов от сна. Так что если тебе соизволили, возможно, даже сквозь сон ответить, то сильно не задавайся глупыми вопросами, где ещё не хватало услышать: «А я тебя не разбудил?» – что опять же, не только сводит с ума, но и выводит из себя каждого разбуженного, для которого твоё «извини» на пол не подстелешь. А ведь если ты решил разбудить, то это значит лишь то, что новость, сообщенная тобою, не предполагает дальнейшего сна, и что ты своим лицемерным «извини», пытаешься лишь заткнуть недовольный голос разбуженного, когда как сам собираешься будить и будить.
– Предположим, что нет. – Всё-таки Дуб уже не маленький ребенок, для которого, в общем-то, и это время слишком раннее, чтобы спать. Так что Дуб не испытывает на себе тяжесть возрастного давления, вызванного дремотой, и предполагает даже поговорить.
– Ну, тогда будь готов, я скоро за тобой подъеду, – рассеянность Серого всё-таки эпична, и он, узнав состояние стояния Дуба, но при этом, не узнав его местонахождение, берёт и отключает телефон.
– А где ему ещё быть? – этот аргумент, по общему разумению, не столь убедителен. Ну да ладно, и Серый, не заметив за собой никаких недоговоренностей, набирает Шкета, который, не будучи удостоен вопроса: «Ты не спишь?», сразу же ставится перед фактом, включающим его прибытие в назначенное место. Впрочем, кому-то очень сильно повезло, и когда Серый прибыл к Дубу, тот уже вместе со Шкетом находился в полной готовности у собственного подъезда. После чего компания в наличном составе оказывается внутри салона автомобиля, который, ведомый твёрдой рукой Серого, миновав то, что ему требовалось, дабы прибыть к месту назначения, доставил их к одной из стандартных многоэтажек города.
– Значит, Шкет, слушай меня внимательно. Седьмая квартира. Виктор. Заходишь, и убеждаешь его в том, что ему просто необходимо выйти и переговорить с нами.
Серый явно хочет всё спихнуть на Шкета, отправляя его одного в эту чертову квартиру, внутри которой, кто знает, что ещё его ждёт.
– А если он не захочет? – вопросительность Шкета удивляет не только Серого, но и Дуба, видимо, не встречавшего таких людей, которые не захотят.
– А язык у тебя на что? Убеди. – Серый даже не понимает, почему он должен объяснять такие элементарные вещи.
– А кулаки у тебя на что? Убеди. – У Дуба существует своя альтернативная версия, которую он пока не озвучивает, не понимая, почему он должен объяснять такие элементарные вещи.
– Уроды! – процедив про себя, и хлопнув дверью машины несколько сильнее, чем этого требует её закрытие, Шкет со всем своим пристрастием выразил необъективность по отношению к оставшимся в машине товарищам, которые, хоть и не красавцы, но всё же не такие уж и уроды.
– Я им чё? – горя от злобы, двигаясь по направлению нужной квартиры, причитал дорогой Шкет.
– Что-то он быстро, – заметив, что Шкет, спустя буквально пять минут, после того, как он скрылся в дверях подъезда, вновь появился на улице, прокомментировал это явление Серый. Но Шкет между тем не торопился присоединиться к своим товарищам, сидящим в автомобиле, и стоя у подъезда, как казалось, кого-то там выглядывал на дворовой площадке.
– Ну и кого он там высматривает? – непонимающе задался вопросом Серый.
– Наверное, этого Виктора. – Логичен Дуб.
– Если бы знать, как тот выглядит, то я соглашусь, – Серый слишком придирчив к Шкету.
– Ладно, пойдём вместе с ним посмотрим. – Серый решает, что лучше будет там, на месте узнать, чего это Шкет высматривает. Затем, они покидают автомобиль, и направляются к нему.
– Ну, и чего ты здесь стоишь? – Дуб умеет задавать нужные вопросы, чем он и занялся, подойдя к Шкету.