Энни слегка поморщилась, переводя взгляд на дорогу впереди.
– Я вообще не люблю общаться с ним, – негромко заметила она, помолчав несколько секунд, – Хотя обычно он ведет себя несколько иначе… Думаю, если бы не разыгрывал «Джека Кираса», понравился бы вам еще меньше.
– Быть может, – Кевин аккуратно въехал в приветливо и, как он всегда полагал, очень опрометчиво распахнутые ворота больницы и, свернув к одному из свободных мест стоянки, надавил на тормоз, – Как бы там ни было, не слишком приятно слышать угрозы из уст такого человека, как он.
Повисло молчание. Фельдшер аккуратно припарковал автомобиль, с третьего раза уговорил мотор заглохнуть (с некоторых пор тот ухитрялся продолжать работу даже без ключа в замке зажигания) и, переведя взгляд на спутницу, слегка пожал плечами.
– Приехали. И, кажется, не только мы – я вижу неподалеку мотоцикл.
Энни, встрепенувшись и, по-видимому, вынырнув из каких-то своих мыслей, вопросительно вскинула брови и замотала головой, ища упомянутый Кевином транспорт. Наконец взгляд ее обнаружил искомое и на губах появилась слабая, но облегченная улыбка.
– Его мотоцикл ярко-синий, я видела как-то раз… или пару раз, – улыбка девушки почему-то стала виноватой, – Да и модель, кажется, у Рэдзеро другая… Более спортивная, – наткнувшись на внимательный взгляд собеседника, она обреченно вздохнула и слегка развела руки в стороны, явственно извиняясь за собственную наблюдательность, – Мне всегда нравились мотоциклы. Вот поэтому… А почему вы решили, что он угрожал вам?
Вопрос после смены темы оказался довольно неожиданным и Кевин откровенно растерялся. Кроме того, ответ на него был, на его взгляд, совершенно очевиден – угроза в словах и тоне блондина прослеживалась достаточно ясно и то, что для Энни она осталась незамеченной, было странно.
– А как же его слова о том, что лучше бы не лезть не в свое дело?
Девушка пожала плечами.
– Ну, это все-таки трудно полагать прямой угрозой.
– Но намек был более, чем очевиден! – Кевин нахмурился и, резко распахнув дверцу автомобиля, покинул его, выпрямляясь и в раздумье кусая губу. Энни, вышедшая из машины следом за спутником, аккуратно закрыла дверцу пассажирского сидения и, глянув в сторону входа в больницу, вновь перевела взор на него, ожидая каких-либо слов или действий, подсказывающих, куда идти. Фельдшер же, по-видимому, даже не заметил этого.
– Одно странно, – медленно вымолвил он, бездумно глядя куда-то вперед, – Я готов поклясться, что при нем Гилберт никогда не говорил так… Откуда же Шону Рэдзеро могут быть известны эти слова?.. – он повернул голову, словно бы адресуя вопрос своей спутнице. Та, ответив внимательным и серьезно-настороженным взглядом, лишь слегка покачала головой, снова обращая внимание на вход в лечебное учреждение.
***
Прошло совсем немного времени, а Кевин и его спутница, без особенных проблем проникнув в отделение интенсивной терапии, в просторечье именуемого реанимацией, уже остановились возле двери нужной палаты. Фельдшер, намеренно задержавшись возле нее, перевел взгляд на почему-то поникшую девушку и, приписав ее настроение опасениям увидеть искалеченного брата, ободряюще улыбнулся.
– Не беспокойтесь. Пол вполне…
– Хэй! – резкий окрик с другого конца коридора заставил его, умолкнув, перевести взгляд в том направлении. Из комнаты, предназначенной для отдыха медицинских работников к ним, двигаясь с такой скоростью, что даже полы белого халата немного развевались, спешил хорошо знакомый парню молодой мужчина.
Фельдшер, находящийся вместе со спутницей на плохо освещенном участке коридора, поспешил шагнуть вперед, ближе к свету и приветливо помахал рукой. Спешащий к ним человек несколько сбавил скорость.
– А, Хилхэнд. Не узнал тебя, – он приветливо кивнул, подходя ближе и, скользнув безучастным взглядом по спутнице приятеля, продолжил, – Я уже думал, что это снова тот парень.
Кевин, бросив быстрый взгляд на посерьезневшую Энни, нахмурился и, пожимая приветственно протянутую руку, уточнил:
– Блондин?
Молодой мужчина, не видя смысла в ответе на, как ему казалось, довольно риторический вопрос, согласно моргнул. Фельдшер нервно облизал губы. До сей поры он почему-то думал, что «тот парень» приходит сюда исключительно одновременно с ним.
– А он тут разве… так часто бывает?
Гилберт, а это был именно он, слегка пожал плечами.
– Практически каждый день. Мне уже надоело постоянно выпроваживать его, тем более, что цыган твой идет на поправку, и тебе это известно. И ему тоже.
Кевин устало вздохнул, склоняя голову в ответ.
– Да, я… Подожди, – последние слова собеседника запоздало достигли его ушей и настойчиво постучали в голову, – Ты сказал – ему тоже?.. Но откуда? Как, ты же… это ты?..
– Я ничего и никому не говорю, Хилхэнд, – Гилберт нахмурился и, особенно яростным жестом взъерошив собственные, и без того извечно лохматые волосы, продолжил, тщетно пытаясь скрыть раздражение, – Ты мог бы уже запомнить, что я не лезу не в свое дело. Вчера он явился и спросил, почему не может войти, коль скоро брат уже идет на поправку. Я решил, что он узнал это от тебя.
– Чтобы я сказал ему такое, да ты с ума сошел!.. – возмутился Кевин, однако, тотчас же остыл, вспоминая мельком оброненную Рэдзеро фразу о какой-то местной медсестре, которая и сообщила ему необходимую информацию, – Ладно. Не важно… Что говорят о переводе? Они…
– Завтра, – мужчина, совершенно не прореагировав на мимолетное возмущение приятеля, безразлично повел плечом, – С утра.
– Как завтра?.. – Хилхэнд, бледнея, стиснул полу собственного короткого пальто и, недоверчиво качнув головой, шатнулся сначала назад, затем вперед, – Подожди, но… Но ведь говорили, что пока повременят!
Собеседник с совершенным равнодушием чуть заметно качнул головой вбок, одновременно слегка приподнимая соответствующее плечо.
– Это зависит не от меня, Кевин. Завтра с утра Пол Кирас будет переведен в обычную палату в травматологическом.
Кевин закрыл лицо рукой. Все планы рушились, все летело к черту – попытки защитить Галейна, надежды избавиться от общения с Рэдзеро – всему стремительно приходил конец. Завтра с утра он будет переведен в самую обычную палату, в самом обычном отделении, где нет Гилберта, который смог бы продолжать отваживать блондина, где нет никакой особенной защиты и охраны…
– Так значит… ему и в самом деле лучше?.. – голосок Энни, до сей поры скрывавшейся где-то в тени позади своего спутника, заставил последнего, вздрогнув, прийти в себя.
Молодой мужчина, к которому и был обращен ее вопрос, медленно повернулся. Взгляд его светлых глаз уперся в девушку, на которую прежде он не обратил должного внимания, скользнул по ее фигуре и вновь вернулся к лицу.
– Я не уверен, что могу предоставлять вам подобную информацию, – голос Гилберта отдавал профессиональным холодом и Кевин, кожей ощутив исходящую от приятеля враждебность, поторопился его успокоить.
– Это его сестра, – негромко пояснил он, переводя взгляд с девушки на собеседника и обратно, – Настоящая. Можешь сказать ей… Хотя я уже говорил.
Повисло недолгое молчание. Затем Гилберт, приподняв уголок губ со странным выражением повторил:
– «Настоящая»… – и, покачав головой, слегка вздохнул, – Я вижу, ты совсем заигрался в детектива, Хилхэнд. Можете зайти и убедиться в его состоянии сами, – слова эти, казалось бы, должные относиться к Энни, были обращены все же к ее спутнику, и девушка слегка поморщилась. Гилберт ей определенно не нравился.
– Думаю, сопровождать вас туда мне нужды нет, – завершил, между тем, тот свою речь и, махнув рукой, направился восвояси.
Молчание, воцарившееся после ухода мужчины, продлилось до тех самых пор, пока он не скрылся за дверью комнаты отдыха.
– Он всегда такой?.. – Энни, первой решившаяся нарушить это молчание, вопросительно глянула на своего спутника. Кевин, слабо усмехнувшись, кивнул, в свой черед переводя взгляд на нее.
– Всегда. Он вам не понравился?
Девушка изобразила на лице что-то трудноопределимое, однако, вполне красноречивое.
– Он никому не нравится… – фельдшер, подняв плечи, сунул руки в карманы пальто и, несколько секунд помолчав, продолжил, – На самом деле, Гилберт довольно несчастный человек. И одинокий к тому же. Друзей у него нет, общается он только с коллегами, да со мной, и то я не мог бы назвать его другом. Как и он меня, полагаю…
– Но общается он с вами достаточно… – Энни слегка пошевелила пальцами в воздухе, затрудняясь с определением. Собеседник чуть усмехнулся.
– Мы вместе учились в институте, но не дружили. Потом встретились здесь, на работе, узнали, что оба, хоть и имеем дипломы врачей, вынуждены работать на должностях, не совсем соответствующих полученной профессии – я фельдшер на «Скорой», он – медбрат… На этой почве и сошлись, стали общаться. Но то, что он зовет меня по имени и может, в случае чего, помочь, совершенно ничего не значит, – Кевин, созерцающий пустой коридор, снова перевел взгляд на девушку, – Я благодарен ему за то, что он выполнил мою просьбу и не пустил Шона Рэдзеро к вашему брату. И мне бы очень хотелось как-то помочь ему, сделать его жизнь… даже не знаю, более яркой, что ли. Но пока что, боюсь, это выше моих сил, – он уверенно шагнул вперед, подходя к двери палаты, – Ладно. Идемте, ни к чему дольше стоять здесь.
– Да-да, – Энни, в свой черед шагнув вперед, на мгновение закусила губу, – Только, Кевин… знаете… не удивляйтесь ничему, хорошо?
Просьба, в свете самой ситуации, выглядела довольно странно и молодой фельдшер недоуменно замер, коснувшись ручки двери.
– Чему, например?
Девушка замялась.
– Просто, понимаете… Вряд ли Пол будет рад моему визиту. Скорее даже наоборот…
Кевин нахмурился. Ситуация стремительно обретала статус непонятной и ему это не нравилось.
– Странная реакция для человека, к которому в больницу пришла сестра, – медленно проговорил он. Энни, уловив в его голосе, да и во взгляде, тень небольшого подозрения, недовольно вздохнула.
– Я ведь говорила вам, что будь его воля, он и о своей смерти велел бы меня не уведомлять. Пол слишком озабочен тем, чтобы не усложнять мне жизнь, не волновать меня и никак не хочет понять, что таким поведением беспокоит меня еще больше. В общем… я вас предупредила. Идемте.
***
Смуглый мужчина, лежащий на больничной койке и безразлично постукивающий пальцами по одеялу, заметив краем глаза открывающуюся дверь, повернул голову в ее сторону. И тотчас же, изумленный и возмущенный сверх всякой меры, уперся руками в кровать, с некоторым трудом поднимая верхнюю часть тела и садясь.
Девушка, зашедшая на правах родственницы первой, сделала несколько откровенно неуверенных шагов внутрь палаты и остановилась, не решаясь двигаться дальше. Фельдшер, зашедший следом, аккуратно обойдя ее, встал рядом, внимательно следя за реакцией несчастного больного.
Последняя не заставила себе ждать.
– Какого дьявола ты здесь делаешь?! – Пол Галейн, уже вполне уверенно сидящий на кровати, негодующе нахмурился и, переведя взгляд на Кевина, хрипло и гневно прибавил, – За каким чертом ты ее сюда приволок?!
– По-моему, для несчастного больного кто-то слишком громко ругается, – вздохнул молодой человек, обращаясь скорее к своей спутнице, а может быть, и вовсе к самому себе, но уж точно не к Полу. Тот, прекрасно услышав произнесенные нарочито негромко слова, гневно выдохнул через нос, принимаясь затем вновь медленно набирать в себя воздух, явно собираясь разразиться негодующей тирадой.
Энни, решительно вызывая огонь его ярости на себя, сделала шаг вперед.
– Пол, успокойся. Это я попросила Кевина, чтобы он…
– В тебе как раз никто и не сомневается, – оборвал ее мужчина и, снова взглянув на фельдшера, замершего под его взглядом по стойке «смирно», ядовито прибавил, – Но он, кажется, мужчина, и к тому же старше тебя. Мог бы хоть изредка пользоваться мозгами по назначению!
– А ты мог бы не орать так! – молодой человек, вмиг ощетинившись, раздраженно скрестил руки на груди, – В больнице находишься, в конце концов! И я бы не сказал, что Энни особенно спрашивала меня…
– Ну, конечно, – Галейн, презрительно фыркнув, подвинулся на кровати, ставя подушку повыше и устраиваясь поудобнее. Девушка, предвкушающая словесную взбучку и в свой адрес, поспешила прийти ему на помощь, поправляя подушку.
– А рассказал ей обо мне кто, интересно? Или, может, ты сама догадалась? – взгляд темно-синих, будто подсвеченных изнутри глаз уперся в девушку и та, несколько сжавшись под ним, отрицательно покачала головой. Однако, сказать ничего не успела – Кевин, недовольный таким обилием наездов в свой адрес, уверенно перехватил инициативу.
– Ей рассказал Шон Рэдзеро, если на то пошло, – довольно категорично сообщил он, сам делая несколько шагов вперед и останавливаясь уже возле постели мгновенно посерьезневшего больного, – Конечно, он говорил о «своем брате», но Энни оказалась догадлива и…
Пол, не давая ему продолжать, поднял руку в останавливающем жесте и, не в силах прямо сейчас говорить, несколько раз кашлянул. Девушка, обеспокоенно коснувшись его плеча, взволнованно глянула на фельдшера, но тот только покачал головой. Пройти за несколько дней кашель, вызванный повреждением, пусть и несильным, легкого, не мог – времени должно было пройти больше. Мужчина и без того выздоравливал до удивительного быстро – многие на его месте, получив такие повреждения, еще не могли бы даже сидеть. А этот еще и ухитрялся вполне громко и уверенно выражать свое возмущение.
– Как вы… оба могли встретиться с ним?.. – наконец выдавил из себя пострадавший и, переведя взгляд на сестру, снова нахмурился, – Это ты рассказала ему про этого парня?
– Я рассказала только то, что знаю! – Энни торопливо подняла руки, показывая, что сдается, – Про его детство, имя, про то, что его считают опасным… Я больше и не знаю.
– Больше никто не знает, – негромко отозвался Галейн, опуская взгляд. Кевин, пристально наблюдающий за ним, насторожился. Что-то было в этом жесте, в этих словах странное, что-то навевало смутные подозрения, но какие – он понять пока не мог.
– Ладно… – Пол, не давая молодому человеку осознать, в чем же он его подозревает, вновь поднял взгляд и, утомленно вздохнув, посильнее откинулся на подушку, – Рассказывайте. Где вы могли встретить Шона? Как вы вообще познакомились, я… Я ведь не говорил о сестре? – взгляд его устремился к фельдшеру и тот, не видя смысла отрицать это, уверенно кивнул. Галейн кивнул сам и продолжил:
– Вот и объясните мне, что вы там устроили, пока я валяюсь здесь. Боги, что за люди меня окружают – даже поболеть не дадут спокойно…
Кевин, быстро переглянувшись с Энни, негромко хмыкнул и, подойдя ближе, присел на краешек стула, стоящего возле кровати больного и оставленного здесь, очевидно, для медсестры.
– Услуга за услугу, – он ухмыльнулся и, сцепив пальцы в замок, устроил их на коленях, принимая на себя вид совершенно невинного, примерного школьника, – Мы расскажем тебе то, что ты просишь, а ты объяснишь нам, в чем дело и что происходит. Подходит такой вариант?
Пол с явным удивлением моргнул и, демонстрируя всем своим видом пораженное негодование, перевел взгляд на сестру.
– Это же шантаж.
Девушка воодушевленно кивнула. Лично ей предложение Кевина понравилось и упускать возможность прояснить для себя ситуацию она была не намерена.
– Конечно. Но, боюсь, при учете того, что нас тут двое против одного, тебе придется согласиться.
Галейн недовольно поморщился и, не отвечая, махнул рукой, давая понять, что под давлением разного рода фактов вынужден принять эти условия…