«На самом деле не так хорошо с мужиком, как плохо без него», – поддержала её Меда, – «Обычная сложность: он не понимает тебя именно в тот момент, когда ты сама не понимаешь вообще ничего. Ну, куда, скажи мне, это годится. Если он не может понять тебя, то, как же ты сама сможешь понять, что тебе надо?» «Они же махровые эгоисты!» – вернула себе нить разговора Мадам Бес, – «Даже мастурбируя, они ни о ком не думают, а постоянно хотят секса. По крайней мере, до тех пор, пока не встретят женщину, которая будет требовать от них секса каждый день. И вскоре начинают ей жаловаться, что у них отвращение к сексу во время секса. Вот сегодня проснулась после гулянки, смотрю – что-то не то. «Что-то не то» тоже проснулось, а у меня внезапно встрепенулось. И захотелось ласки. Такое вот атипичное похмелье. Я к нему и так, и эдак, со словами и без слов, а он попросил поставить кофе. «Поставить? Кофе?», – только и смогла удивиться, ему прямо в сама понимаешь во что, я. Но, тем не менее, отнесла своё туловище на кухню и кое как нащупала там кофемашину. Он чуть позже тоже нащупал… кухню. Попил кофе и предложил «как-нибудь ещё поразвлечься». И стало мне вдруг так весело, что я не преминула ему тотчас же об этом сказать. «Ну, будет скучно – звони, буду рад видеть твой пропущенный…», – только и успело сказать это «что-то» перед тем, как захлопнуло за собой дверь. Нет, Аглая, мужчины – не музыка, совсем не музыка. Рано или поздно все твои девичьи фантазии, конечно же, исполнятся. Но будет рано, поверь мне. Или поздно… А до тех пор, в случае появления в глазах задорного огонька при виде мужчины, в первую очередь, советую тебе проверять свои опилки на наличие в них признаков тления. И запомни, каждый мужчина в твоей жизни – это опыт. Он появляется тогда, когда тебе особенно необходим его урок. Пусть даже по его внешнему виду понятно, что ему не дают уже даже мальчики. Ничего, поиграете с ним в платомат. Ты будешь «платёжным терминалом», а он будет пытаться запихнуть в тебя свой «мятый чирик». От этого никто ещё не умирал. Кто-то из них научит тебя быть сильнее, кто-то – умнее, кто-то научит быть счастливой и радоваться каждому дню. Особенно ценен будет тот, кто научит прощать. Нуждайся в нём особенно, ибо женщины в большинстве своём понятия «простить» и «пережить» повально путают. Может случиться так, что кто-то из них ничему тебя не научит, а просто сломает тебя, но и это будет твой опыт. Цени каждого из них, даже если он появится на мгновение. Ведь если он появился, то это уже неспроста. А член? Тут всё проще простого. Мужчины и женщины от природы различаются строением таза, поэтому будь у женщины член, он бы висел прямо между ног, а у мужика – вперед и сверху, поэтому им всё удобно. А стряхивать зачем? Да просто член так изначально устроен, что значительно эффективнее его именно встряхнуть, чем бумажкой туалетной промакивать. Прервёмся? Мне аппарат подготовить для продолжения процедуры надо», – резко закруглила Бес и Зеркало выключилось, – «Дай я тебя освобожу от того, что на тебя понаприкрепляла. Зажимчики с груди сама снимешь, не пристало как-то мне, и лицо от потёков геля протри, а то потом не разубедишь девчонок, что не с мужиком тут была». Освободившись от пут аппарата, Аглая на ватных подрагивающих ногах вышла из помещения, Эхо вынесло журчащий смех мадам вслед за ней.
«Получайте кайф от жизни и ловите драйв от всего, в том числе и от шоколадной обертки на тротуаре, она то ведь была! И, наверное, её шоколадка была вкусной! Найдите свою шоколадку, главное, чтобы она была шоколадкой только для вас», – казалось, Актриса на какие-то мгновения выпадала из времени и реальности и её устами в такие моменты гласила сама Лёгкая Прострация, – «Не завидуйте гламурным людям в красивых машинах. Ибо им, зачастую, не с кем разделить свой самый вкусный ужин – картошку в мундире, селедку под запотевшую водку и мечты о будущем лете и море. Стараясь думать, как они, мы считаем себя какими-то посредственными, но, в одночасье, особенными. Ежедневно доказываем себе, если мы для чего-то появились, то можем и изменить этот мир, ежечасно убеждаем себе, что вот-вот и всё изменится. Мир очень странная штука: в нём коробка для пиццы квадратная, сама пицца круглая, а её порции треугольные. И если в нём живут „круглыми днями“, значит ли это, что ночи – квадратные? Хотя мне больше по вкусу треугольные. М-да, мир очень странный!»
На этих словах Автор-Жгун поймал себя на лёгком чувстве дежавю. «А ведь я когда-то это сам писал…» – на мгновение пронеслось в его голове. Но думать об этом не было ни сил, ни времени. Он весь был во власти животного магнетизма Актрисы. «Подумаю-ка я об этом завтра», – решил для себя Автор и откинулся в кресле. Актриса, тем временем, упоённо продолжала, глядя прямо в глаза Жгуну: «Но если для нас метла в нем не способ передвижения, а жизненная позиция, тогда небо – наше! Мы часто самовлюбленно жалеем себя – там – недопоняли, здесь – не долюбили, где-то на нас не домастурбировали…» – на её глазах непроизвольно выступили предательские слезинки, по всему телу растеклось ощущение блаженного тепла. «Бедные… А давайте-ка попробуем-ка жизнь на вкус! Особенно старающуюся зародиться? Пускай некоторые „гурманы“ говорят, что она „не кошерная“. У каждого своё меню. Безвыходных ситуаций нет. Есть просто очень узкие двери, и на этот случай есть замечательная диета – перфоратор».
«Для следующего сеанса нам понадобятся определенные дополнительные в тебя вложения», – хитро прищурилась мадам и взяла со столика два драпированных альковным бархатом ящичка, – «На, держи. Девочка ты уже не маленькая, сама, что куда разберешься. Мне за ширму уйти?». Аглая уже успела расположиться под Зеркалом, благо нелепого раздевания вслепую в этот раз не привелось. Ещё после первого подхода Аглая выпорхнула в коридор в чём мать родила. К тому же бабочки внизу её живота никак не хотели униматься, поэтому она без особых проблем, и, руководствуясь собственными предпочтениями, установила покоившиеся в ящичках приспособления по месту назначения и протянула проводки, исходившие из них мадам Бес. «А ты девочка смышлёная, всё на лету схватываешь», – похвалила её та и воткнула штекеры в гнёзда.
Внезапно внизу Аглаи двунаправленно завибрировало. «Ой!» – только и смогла она выдохнуть из себя. «Никаких «Ой!» вслух!» – довольно жёстко в районе среднего уха Аглаи раздался голос мадам, – «Я же предупреждала!» «Извините, это было так… внезапно…», – мысленно извинилась Аглая. «Не важно, приступим», – тотчас скомандовала хозяйка салона и включила Зеркало. Против прошлого раза, видеоряда на нём сразу же не появилось, во всю ширину амальгамы светилась написанная большими буквами фраза: «Я НЕ МИЛ ТЕБЕ». «Иногда стоит читать не только между строк, но и задом наперёд», – раздался в голове Глашки голос Ленны. – «Это же так просто. Уяснила?» «Кажется, да», – ответила администраторше Глашка. – «Задом наперёд – да, а что написано между строк? Строчка-то одна…». Но начавшийся следом уже известный Аглае круговорот картинок оставил её вопрос без ответа.
В этот раз перемотка шла не назад или вперёд, а как бы на и от неё. «Это не прошлое, не будущее… Наверное, это мои мечты…» – попыталась про себя догадаться Аглая, но ход её размышлений был вероломно прерван настойчивой вибрацией снизу. В Зеркале в тот момент её брал за руку и вёл под венец её школьный учитель физкультуры. Потом на месте физрука были известный писатель, голливудский красавчик, первый начальник, сосед из квартиры сверху… Да много, кто был в этой веренице. Один раз даже двое одновременно, и продолжалось это до тех пор, пока Аглая окончательно не «рассопливилась». «Запомни, девочка моя, – тут же вернул её с небес на землю голос мадам, – «Выходить замуж нужно либо девственницей, либо уже зрелой опытной женщиной. Тут без вариантов и заявок на монетизацию влагалища. В любом случае выигрываешь. Попадётся девственник – вместе всему учиться будете, попадётся опытный извращенец – сам всему тебя научит. А сама при опыте будешь, тогда вообще замечательно, тогда просто делай хорошо и будет хорошо. А все эти варианты «между» – сплошная нервотрёпка, «а не сочтет ли он меня развратной?», «а удовлетворяю ли я его?», «а всё ли я делаю правильно?»
Тьфу! Сплошное «думай хорошо» и нервы, а все болезни, как известно, от них. Только ПМС от природы, да беременность с передающимися половым путём от удовольствия. Хотя о каком удовольствии может идти речь, когда только и думаешь, лишь бы не залететь да лишь бы не подхватить. Не расслабишься, едрить-мадрить», – «ПМС?» – прервала свободный полёт мысли мадам Аглая, – «Разве ПМС – это болезнь?» «Самая что ни на есть болезнь! При том, что требующая психотерапии и соблюдения соответствующей диеты», – как можно серьёзнее ответил ей голос Меды, и, то ли в шутку, то ли всерьез дополнил – «Клинически её можно разделить на две циклические стадии: две недели предменструальный синдром, две недели – постменструальный. Учёные даже склонны считать, что женщина – это хроническое возрастное заболевание, которым заболевают девочки, а излечиваются уже бабушки. Клиническая картина осложняется сопутствующими нескромными фантазиями скромных пациенток, которые могут быть гораздо ярче, чем всё цветное немецкое концептуальное кино вместе взятое».
«А как же статус замужней женщины?», – предприняла последнюю попытку защитить рубежи своих грёз Аглая. «Статус? А что статус?» – Бес взяла инициативу в свои руки, – «Что тебе даст этот так называемый статус? О тебе меньше за спиной шушукаться будут, или мужики в твою сторону смотреть перестанут? Фигушки! Обручалка на безымянном пальчике женской руки всегда обозначает только одно – „спокойно, я замужем!“ При чём, это „спокойно“ в каждой отдельно взятой ситуации может означать диаметрально противоположные вещи. Вот у меня статус – ношу обручальное кольцо на среднем пальце правой руки», – мадам в характерном жесте выкинула вперёд руку с оттопыренным средним пальцем, – «и что ты мне на это скажешь? Женская доля, Глашка, такая штука, что слабины не терпит, а секрет высшего искусства никогда не расслабляться состоит в идеальном владении техникой никогда не напрягаться».
«Не стоит также и сбрасывает со счетов и измены», – улучив момент вступила Ленна. «Измены? Вот этого я уж точно никогда никому не прощу!», – тут же встрепенулись Глашка. «Даже себе?» – в голосе салонной распорядительницы замелькали еле различимые снисходительные нотки, – «Измена – это не повод прощать или не прощать. Измена – это звоночек задуматься, что в тебе не так, если тебе, такой до каждой трещинки знакомой, предпочли другую. Ну, не поперёк же у неё, в самом-то деле. У тебя, как и положено, вдоль, а у неё поперёк… Люди меняют людей… на что угодно, кроме других людей. Если тебе изменили – тебя не поменяли, тебе дали понять, что ждут изменений. В первую очередь от тебя. В любви никогда нельзя почивать на лаврах. Любить тебя за то, что ты уже сполна налюбила никто не будет. В любви нужно постоянно развиваться и двигаться вперёд. Останов подобен смерти. Если тебе изменили, значит, в движении ты остановилась. Просто ответь себе на три вопроса: „ты готова двигаться?“, „куда?“ и „с кем?“ И если пазл сошёлся, то вперёд и с песней. Почему? Потому что поперёк – не бывает».
«Но… Для чего же тогда это всё?» – оставаясь под впечатлением от её импрессивной жестикуляции, спросила Аглая. – Если всё так, как вы говорите и тем более показываете, то какой в этом смысл?» «Смысл… Что за субстанция такая, смысл? Его то теряют, то ищут, но никто никогда его так и не нашёл. А где его искать? На барахолке среди старья или в бутиках среди новых трендов? На распродаже по скидке или на выставках по самолётным ценам? Внутри себя или снаружи своей собственной крепости, которую сам же так тщательно возводил? Какой он – этот смысл? Прямоугольный или квадратный? Цвета индиго или серо-буро-козявчатого? И как понять вопрос: «В смысле?». Что именно должно быть в этом смысле? Билет «в Никуда», лежащий прямо на полочке для ключей или приглашение на самый главный квест – жизнь? Вот почему-то бессмыслица имеет чёткие формы и содержание. Так почему же смысл так прозрачен и неуловим? Смысл – фабула всего? Ан, нет! У фабулы всё чётко и понятно. Почему глаголы «осмыслять» и «смыслит» имеют чёткое определение, а их корень так неосязаем? Даже смысловые нагрузки и смысловые галлюцинации – строгие формы… Так, где же тот компас, что укажет путь к смыслу? А был ли он когда-либо? И вообще – как можно искать то, что эфемерно? Поняла?»
«Кажется…», – зашоренность в голосе Глашки постепенно исчезала. «Вот и хорошо, припевочка моя! На этом будем считать тебя умницей», – мадам Бес щёлкнула каким-то тумблером и зеркало погасло, – «Разоблачайся и ступай в коридорчик, отдохни, с девочками поболтай. И запомни, окружение – лучшая отмазка, чтобы сказать своей голове: я – царь хороший, но вот бояре что-то не алё. Намёк понят? И накинь на себя уже что-нибудь. На сегодня всё». «Ага, хорошо», – с готовностью согласилась Глашка, самостоятельно сняла с себя датчики, освободилась от «вложений», и вышла за дверь, где её поджидали Елен и Меда.
«Жизнь – замечательная штука! Замечает всё, даже то, что хотелось бы спрятать», – достигшее апогея возбуждение в голосе Актрисы постепенно спадало, на смену ему приходило чувство внутреннего уюта и нарастающего самоудовлетворения, – «Главное не бояться экспериментировать, смирившись с тем, что иногда приходится оставлять «чаевые». У жизни для каждого приготовлен десерт. Нужно только с умом съесть «горячее». Посмотрите на свой «личный» мир. Внимательно посмотрели? Значит, поняли, как важны в нем подушки. Они бывают разные – мохнатые и в шелковых наволочках, в сердечках, звездочках, в виде цилиндров и того, что мы привыкли называть «цилиндрами» и не только так. Мы их обнимаем, когда грустим, в них мы выливаем душу, когда очень плохо. Изобрели даже, наконец, подушки безопасности. Не простыни, не матрацы, а именно «подушки». Но кому это нужно, кроме нашего собственного Его Величества Эго? Задумывались? Вот, вроде бы, живем, чего-то хотим. А что у нас «на выхлопе»? «На выхлопе» каждый приходит ежедневно домой, в свою ракушку. Где по мере возможностей и способностей тепло и сытно. Створки захлопнули, р-р-раз-з-з! – «и пусть весь мир подождет!». Но мир не йогурт, и он не ждет! Ведь, согласитесь, мы рождаемся мокрыми, голыми и голодными. И это только начало. Затем, по мере подращивания, бессмысленно начинается поиск смысла жизни. По обознанию, в конце концов, приходит: жизнь – побочный эффект от занятий сексом. И только всё в жизни начинает от этого осознания вставать на свои места, тут всё наше естество начинает сдавать экзамены, и когда жизнь экзаменует, первыми сдают нервы; но не жалуйтесь на неё, её могло бы и не быть. Но, оба-на, тут приходит ещё более простое решение: «Во всём виновата судьба!..»
«Ой, девочки! Вы не представляете, как я вам обязана! Прямо и не знаю, как отблагодарить! Может я быстренько до ближайшей «сушильни» добегу, куплю чего-нибудь, ну роллов там, суши-сашими, винишка грузинского… Посидим по-женски, поболтаем. Всё равно рабочий день и процедуры уже закончены», – Аглая говорила взахлёб, с трудом подбирая слова. «Это можно…», – одобрила мадам Бес. «Ну, я тогда мигом, одна нога здесь, другая там…», – вскочила и, собралась было пулей нестись вон. «Куда это ты, одна нога здесь – другая там? А мы что, прямо тут, между ног, что ли киснуть останемся?» – осадила её владелица салона, – «Запомни, девочка моя, «футыбяка», «отсосука», «нуканака» и «хавайсука» – это наш посильный вклад в японскую кухню, а «Минассали», «Асатанели», «Вазисизбани» и «Такахули» – в грузинское виноделие. Вклад – это то, что покладено, а то, что положено – лажа. Лично я уже этим сполна. Или ты, в самом деле, хочешь накормить нас тем, что кто-то наложил или, при самом лучшем раскладе, поклал? Мускат, сыр и оливки уже давно на столе. Как говорится, девочки подмылись, напомадились, легли и просют. Давайте, проходите в сушуарную, стол накрыт, винишко греется».