Н. Ланг
Второй шaнс
Влад встретил рассвет с карандашом и бумагой в руках. Всю ночь он рисовал, не смыкая глаз. Его наброски были отдельным миром. Ирреальные образы придавали им особенную магию. Ангелы сражались с демонами. Их лики, суровые и прекрасные одновременно, заставляли остановить на них взгляд.
Влад оклеивал рисунками облупившиеся стены комнаты. Заботливые органы соцзащиты выделили ему эту каморку в коммунальной квартире, когда он стал совершеннолетним и покинул детский дом. В придачу к жилью в качестве соседей он получил престарелую супружескую пару. Они смотрели на него с изрядной долей презрения. Старики считали, что из такого как он, ничего хорошего не получится. Влад старался, как можно реже встречаться с ними.
Юноша скоро нашёл работу. Он устроился шофёром в такси. Дни были быстротечны и одинаковы. Только дорога, разделённая на две полосы, ведущая к горизонту. Он чувствовал себя свободным. Его никто не ждал, кроме пассажиров. Одинокие вечера он проводил, закрывшись в своей комнате. Влад часто видел причудливые по содержанию сны. Ему грезились мотивы будущих картин…
…Сегодня ему приснился ангел. Кому он служит Богу или Сатане Влад разобрать не мог. Его крылья серебрились при свете луны, мускулистые руки, сложены на груди. Лицо не различимо в ярком свете…
…Проснувшись, чтобы ничего не забыть, юноша схватил карандаш, альбом и принялся рисовать. Однако это не спасало его от горестных воспоминаний о родителях. Он прекрасно помнил их. Отец оставил семью, когда мальчику было девять, и с тех пор Влад не видел его. Мама пристрастилась к алкоголю. Больное сердце не выдержало переживаний, когда Владу исполнилось одиннадцать, её не стало. Мальчика отправили в детский дом. Жизнь научила его трезво смотреть на вещи и надеяться только на себя.
Юноша кинул взгляд на часы – нужно спешить на работу. Однако заказов не было. Ближе к полудню поступил один. У дорогого ресторана его ожидала женщина. Она села на заднее сидение. Женщина нервничала, на мгновение она замерла, сложив дрожавшие руки на коленях.
– Куда? – тихо спросил Влад.
Она ничего не ответила. Пассажирка была сосредоточена, лицо ее выражало тревогу.
– Куда поедем? – переспросил он.
– Ах да, домой, быстрее, – она нервно пригладила волосы.
Влад отвёз женщину по названному адресу, а утром обнаружил, что она оставила свою сумочку в машине. В сумке нашлись портмоне и паспорт, принадлежавший Матвеевой Виктории Михайловне. Через справочную службу Влад выяснил номер её телефона.
Встреча была назначена там, где он накануне высадил её. Они остались в машине.
– Спасибо, что вернул мне документы и кошелёк. Не каждый бы так поступил, – Виктория протянула юноше стодолларовую купюру. Влад не стал отказываться.
Виктория немного помедлила, будто сомневалась в своей идее, но всё же предложила:
– Ты не хотел бы поменять место работы? – видя удивление Влада, женщина пояснила. – Мой муж ищет курьера. Зарплата достойная. Мы нанимали одного, но он оказался вором.
Юноша задумался. Ничего плохого в этом предложении он не увидел.
– Я бы хотел встретиться с вашим мужем.
– Да, как раз сейчас он приедет, и вы спокойно всё обсудите, – она вышла из машины. – Не будешь, же ты дожидаться его здесь? Пойдём.
Дом, где жила Виктория Михайловна, был обнесён высоким забором. Владу он показался огромным трёхэтажным дворцом, построенным в стиле позднего модерна. На заднем дворике разбит сад, производивший особое впечатление. Здесь хотелось долго гулять. Обилие чудных цветов и альпийские горки оттенялись ярко-зелёным газоном. Влад даже нашёл несколько уголков, которые под его кистью могли превратиться в прекрасный пейзаж.
На пороге Влад немного замешкался. Какое-то странное чувство не давало ему войти.
– Проходи не стесняйся! – пригласила Виктория, и повесила плащ в шкаф.
По винтовой лестнице они поднялись в гостиную, располагавшуюся на втором этаже особняка. Влад огляделся. Большая и светлая комната не шла ни в какое сравнение с клетушкой, в которой он жил.
– Располагайся, – Виктория указала на диван, обитый натуральной кожей.
Минуло полчаса, наполненных томительным ожиданием. Хозяйка дома любезно предложила гостю чай, от которого он отказался. За всё это время они перебросились только парой фраз, ощущая неловкость.
В гостиную вошёл человек. Влад сразу узнал его. Обида и ярость, что давно пустили корни в его душу, снова пробудились.
– Ты! – едва слышно произнёс Влад.
Мужчина в недоумении уставился на него. Влад запомнил отца, когда тот уходил. С тех пор он немного постарел, но внешность его почти не изменилась. Те же холодные синие глаза, нос с горбинкой и плотно сжатые губы. Только волосы его заметно поредели, плечи поникли.
– Мы знакомы? – с нотками недовольства поинтересовался Кирилл Николаевич.
Юноша не слышал его вопроса.
– Сколько раз я представлял себе этот момент! Сколько разных слов хотел сказать! Ты не узнал меня, отец? – голос Влада дрожал. Гнев захлестнул его.
– Отец… – тихо повторил Кирилл. Потом изучающе поглядел на Влада. – Чего ты хочешь от меня? Денег?
– Нет, я хочу знать, почему после смерти мамы ты даже не искал меня? – он едва сдерживался.
Отец отвёл глаза. За долгие годы он практически не вспоминал о прежней семье. От алиментов бывшая жена отказалась. Она старательно вымарывала память о муже. Даже взяла свою девичью фамилию и дала её сыну.
– Я не знал… я не знал, что твоя мать умерла. И потом она сама запретила мне встречаться с тобой, – он тяжело вздохнул. – К тому же мы развелись по её вине…
– Что такое ты говоришь? – Влад знал, как трудно мама переживала развод.
– Да, – самоуверенно произнёс папа, – твоя мама изменяла мне. Я не был уверен в своём отцовстве…
Сердце Влада ухнуло и престало биться. Ярость накрыла его неумолимой волной. Юноша за мгновение оказался рядом с отцом и схватил его за ворот.
– Оставь его! – воскликнула Виктория, но пораженная происходившим, застыла на месте.
– Ты назвал мою мать шлюхой? – спросил Влад.
Кирилл Николаевич сжался, и казалось, вот-вот упадёт в обморок.
– Нет, я всего лишь не был уверен…– отец не договорил.
Влад, что было силы, ударил его по лицу. Мужчина осел на пол. Виктория истошно завизжала, когда увидела, мужа лежавшим без сознания. Она подбежала к нему, стала приводить в чувство.
Этот крик вернул Влада к реальности. Он метнулся к выходу.
«О боже, что я натворил. А если он умрёт?» – думал он, выбегая во двор.
Влада била нервная дрожь. Сотни противоречивых чувств боролись в нём. Сожаление, ненависть, злость разъедали его душу, как коррозия металл – медленно и необратимо.