Родион опять захохотал.
– Волшебное. Ну ты даешь, пап. Никакого волшебства не бывает. Оно только в сказках для маленьких.
– А вот и нет, – Макар сделал вид, что обиделся. – Кто тебе такое сказал? Волшебство – бывает. Каждый человек может быть волшебником. Творить волшебство или нет – это, если хочешь знать, личный выбор.
– А ты волшебник? – удивился Родион.
– А ты как думал?
– Покажи мне волшебство!
– Это еще зачем? Волшебство выставляют напоказ только фокусники и клоуны. Вот у них ненастоящее волшебство. А я лучше тебя самого научу делать волшебство.
– Меня?! Я тоже могу быть волшебником?
– Ты и есть волшебник. Просто тебя пока некому было научить. Если ты будешь мне верить – скоро сам это поймешь.
– Я верю, папка, я верю!
Родя уже сдерживал эмоций и прыгал вокруг отца.
– Где мамка работает? – спросил Макар.
Родя продолжал прыгать, но физически стал уже немного уставать и тяжело задышал.
– Я… аха… не знаю… ух, – еле проговорил он.
Макар задумался, как дальше им поступить, чтобы не нарваться на неприятности. В это время Родион остановился и, полусогнувшись, восстанавливал сбитое дыхание.
– Сынок, – серьезно заговорил Макар. – Что делать-то будем? Так просто уйти нельзя. Маме надо как-то сказать, что ты со мной, иначе волноваться будет. Как быть-то?
– А давай записку ей напишем! – тут же осенило Родю. – Как в кино было, в этом, как его, ну про убийцу.
Макар засмеялся.
– Отличный пример. Нет, давай мы лучше записку напишем, как было в кино про счастливую семью.
– А это что за фильм? Я не смотрел.
– Посмотришь еще, – весело сказал Макар.
– Обещаешь?
– Ну, я вообще за этим и вернулся.
– Чтоб я фильм посмотрел? А в лес мы что, не поедем? – разочарованно спросил Родя.
– Да поедем. Фильм потом посмотрим, это точно не сразу.
– А как же поедем, если у тебя машины нет?
В голосе Родиона слышалось опасение – все могло сорваться в любую секунду из-за такой нелепой мелочи, как дурацкая машина.
– Да наплевать, – сказал Макар. – Подумаешь, машина. Буду я еще переживать, что у меня нет этого ведра с гайками, когда у меня есть такой сын!
Родя снова захохотал.
– Ведра с гайками. И правильно, что нет. Зачем тебе целое ведро гаек? Смешной ты, папка!
И они засмеялись вместе.
Макар с Родей зашли в ближайший газетный киоск, купили ручку и блокнот, написали записку Жене, отнесли ее к квартире и приспособили между дверью и косяком на самом видном месте – рядом с замком. И все это время между отцом и сыном была настоящая магия. Потом Макар пошел с Родей к себе в квартиру, быстро собрал почти все продукты, которые купил вчера, кроме масла – растает по дороге, хотя с маслом бутерброды были бы гораздо вкуснее. А еще взял старый нож своего отца, телескопическую удочку и зажигалку, чтобы развести костер. Они отправились на остановку, сели в автобус, который шел в недалеко расположенную от города деревню, и отправились в путь.
Все это время Родион постоянно смотрел на своего папу. Ему очень нравилось, что он у него теперь есть. Он старался получить от отца все, что ему так не хватало, пока Макар был где-то далеко. Всем, в понимании ребенка, было внимание и любовь. Родя старался задавать как можно больше мужских вопросов – ведь ему столько предстояло наверстать в общении.
– Пап, а мы что, на автобусе на природу доедем?
– Конечно! Мы до деревни доберемся, а там пешком пройдем до речки. Настоящий поход получится. Поход – он так и называется, «поход». В него именно ходить надо, хотя бы чуть-чуть. Если только ездить, а тем более на своей машине прямо к месту, куда тебе надо попасть – это уже не по-настоящему. Не поход, турпоездка какая-то. В настоящем походе, как и в жизни, ты должен все найти сам: и свое место, и дорогу к нему. Понял?
Родион внимательно слушал отца.
– Ага! А мы точно не заблудимся?
– Точно. Ну даже если и заблудимся – ты ж волшебник, забыл? Волшебники ничего не боятся.
– Я помню.
– А ты когда-нибудь в поход уже ходил? – уточнил Макар.
Родион отрицательно покачал головой и вздохнул.
– В походы все ведь с отцами ходят.
Макар приобнял Родиона.
– И хорошо, что не ходил! Так тебе намного интересней будет.
Макар с Родей вышли из автобуса и направились через лес к берегу реки. Они шли очень медленно – Родион останавливался и разглядывал все, что попадалось на пути, засыпая отца вопросами. Они три раза выходили к берегу, но это были не «их» места – где-то был неудобный подход к воде, где-то много кустов, где-то просто не понравилось. Наконец, они нашли «свое» место, и оно было по-настоящему прекрасным!
Небольшая полянка переходила в редкую березовую рощицу, где можно было скрыться в теплой тенистой прохладе солнечного лета. Сама же поляна или от грунтовых вод, или от попавшего сюда в войну снаряда, представляла собой низину с плавно поднимавшимися краями. Это не походило на обычную воронку, но время вполне могло поработать над ее усовершенствованием. Ее ровная терраса, поросшая плотной, но невысокой травой, позволяла с комфортом расположиться на ней, а глубина и закрытость делали это место по-настоящему таинственным и даже тайным – проходящему мимо его надо было еще разглядеть, ведь само начало спуска маскировали несколько кустов дикой малины. Такой рельеф делал это место еще более привлекательным потому, что обеспечивал отличный подход к реке.
Недалеко от берега торчали из воды несколько больших камней-валунов. Расстояние между ними позволяло переступить с одного на другой, или, правильнее сказать, дотянуться ногой до ближайшего камня. И хотя возле берега было совсем не глубоко, по камням можно было подойти к самому краю границы, где дно резко обрывалось, и при желании, на выбор, или нырнуть, или отлично порыбачить, не замочив ног.
Макар немного постоял у воды и посмотрел вдаль, куда-то на другой берег.
– Вот она, река Смородина…
– Пап, что ты говоришь?
– Да так, ничего. Место говорю просто волшебное, точно наше.
В том, что это было именно «их» место, не сомневался ни Макар, ни Родя. И хотя Макар подозревал, что любителей посидеть здесь могло набраться побольше, чем он с сыном, Родиону он не стал говорить ничего такого, и позволил событиям развиваться по старому неписанному закону: «Когда мы здесь, это место наше».
К тому же, вряд ли кому-то, кроме них, открылась истинная, волшебная природа этого пространства. Как только они оказались тут, их ощущения можно было описать как «локальная невесомость». Они не просто как будто бы попали в параллельный мир – они словно парили посреди огромного космоса вместе с этой полянкой. И если сейчас подняться и выглянуть за ее края, можно было бы легко свалиться или, того хуже, испугаться мощи Вселенной и отшатнуться, навсегда разорвав тончайшую связь, проложенную между их сердцами и всем мирозданием.
Они сели прямо на кофту Макара, потому что, как и любые мужчины, естественно, забыли позаботиться о такой мелочи, как покрывало. Они сидели рядом и оба понимали, что точно знают, как это, когда бывает хорошо. Макар предложил сынку подкрепиться. Они на весу нарезали хлеб, колбасу и сыр крупными походными кусками, от которых мама дома просто упала бы в обморок и навсегда запретила бы подходить к холодильнику без ее присмотра. Сложив их в форме сэндвичей, они с удовольствием заедали это настоящее лакомство помидорами и огурцами, периодически поправляя губами то и дело норовившие выскочить ломти колбасно-сырной нарезки. Лес, свежий воздух и долгие прогулки пешком заражают организм огромным аппетитом. И если определять, что значит термин «аппетит» на самом деле, то в этом определении обязательно должны фигурировать слова «природа» и «гулять». И не надо путать это прекрасное чувство с обычным, пусть даже и очень сильным голодом, когда организму физиологически необходимо насытить собственные клетки и органы. Аппетит во время лесных прогулок – это прежде всего продолжение того истинного наслаждения от единения с природой, которое дополняется еще одним обостренным ощущением – вкуса – и желанием вместить все созерцаемое вокруг внутрь себя без остатка.
Когда Макар с Родей съели все, что у них было, отец решил научить сына первому передаваемому по наследству мужскому навыку – разведению костра. Но в ответ на предложение Родион какое-то время молчал, затем поднял на отца глаза и сказал:
– Знаешь, пап. Давай не будем.
– Почему это? – удивился Макар.
– Мы тогда место испортим. Пусть тут все так и остается, как было.
Макару очень понравился ход мыслей сына. Он потрепал его по макушке и прижал к себе.
– Ты уже многое начинаешь понимать, – сказал Макар.
Родя встал и побежал к камням. Он ловко перепрыгнул с одного валуна на другой и заметил проплывающую в воде рыбу.
– Папка, смотри, рыба! Она огромная! Давай ее поймаем.
Макар разложил удочку, насадил на крючок остатки хлеба и пошел к сыну. Он показал Роде, что представляет собой рыбалка, объяснил, для чего нужны грузило, поплавок и катушка, и закинул наживку. При первом же забросе крючок зацепился за какие-то водоросли, и поплавок резко ушел под воду.
– Клюет! – закричал Родион. – Огромная, наверное!
Макар подергал удилище в разные стороны и понял, что именно у него клюнуло. Он сделал несколько рывков, но крючок не поддавался. Тогда Макар передал удочку Роде, а сам вернулся на берег. Пока Макар снимал обувь и штаны, Родя решил проявить инициативу и помочь отцу, чтобы тому не пришлось искать крючок под водой. Он несколько раз сильно дернул удочку, и леска порвалась. Оставшийся же на большой леске поплавок сильным рывком был запущен далеко в реку, и быстро поплыл по течению.
Родион ждал наказания и молча стоял, опустив голову. Макар не обратил на это досадное недоразумение никакого внимания. Он подошел к сыну с новыми снастями.
– Пап, я не хотел, – виновато сказал Родион.
– Чего не хотел? Рыбачить все, надоело?
– Я про поплавок…
– Какой поплавок? – Макар выдал все свое актерское мастерство.
– Поплавок уплыл.
– Какой еще поплавок? Не было же никакого поплавка. Я не помню, – Макар изобразил, что он напряг память. – Нет, точно не было.
– А вот и был! – уже бодрее и радостнее заговорил Родион, принимая игру.
– Ну и где он тогда?
– Улетел.
– Ха-ха-ха. Ну ты даешь! Как он мог улететь? Поплавки не умеют летать.
Родион от души рассмеялся. Он понял, что отцу совершенно не важно, что он натворил, и от этого он стал еще счастливее.
– Кстати, ты знаешь первую рыбацкую примету? – спросил Макар.
– Нет.
Родя приготовился выслушать что-то интересное.
– Если не утопил за рыбалку ни одного поплавка – рыбалка не считается. Так что у нас с тобой самая настоящая рыбалка!
– Ура! – прокричал Родион.
Макар привязал новый крючок и грузило, а вот еще одного поплавка у него не оказалось. Он попробовал половить без него. Его захватил такой азарт, что он даже не заметил, как сыну полное отсутствие клева быстро наскучило. Макар посмотрел на Родю, рубившего палкой на берегу слишком высокую, по его мнению, траву, и понял, что надо возвращаться. Но решил перед этим подшутить над сыном.
– Ох! Вот это да! Вот это рыба! Я ее сейчас… Эх, ушла! Ну ладно, в следующий раз ты сам ее поймаешь.
Родион смеялся.
– Пап, что ты врешь? Нет там никакой рыбы.
Макар понял, что скормил наживку удачно.
– Как же это нет? А кого я только что видел? Я ее сейчас…
– Без поплавка рыбу не поймать.
– Это смотря какую, – со знанием дела сказал Макар. – Эту очень даже поймать!
– Какую такую эту? – всерьез заинтересовался Родион.
– Рыбу-солнце.
Родя рассмеялся.
– Такой рыбы не бывает.
– Еще как бывает. И, между прочим, это не простая рыба. Если ее поймать, у тебя обязательно будет настоящее счастье.
Родион смотрел на Макара с подозрением, но уже все-таки больше доверял отцу, чем не доверял.
– И как она выглядит?
– Это ты сам поймешь, когда ее увидишь. Ты ее ни с чем не спутаешь.
– И ты хоть раз ловил такую?
– Один раз было дело.
– И что ты с ней сделал?
Родион, кажется, приближался к разгадке главной тайне своей жизни.
– Ты стал счастливым?
– Да. Но не от того, что у меня была Рыба-солнце. Я подарил ее твоей маме, и она стала счастлива. В тот же миг откуда-то прилетели два больших светлячка и поселились в ее глазах.
– Настоящие? – удивился Родя.
– Самые настоящие! Они жили там днем и ночью, и твоя мама была самой счастливой на свете. Она радовалась жизни каждый день так сильно, что почти летала. Все прохожие заглядывались на нее и думали, что с ней что-то не так. Еще бы! Разве может человек быть так счастлив? Все ее подруги боялись, что она вот-вот взлетит или просто лопнет, как воздушный шарик, и по всем улицам города придется несколько дней подряд убирать миллионы ее улыбок. Но потом все сами заряжались от нее счастьем, и тоже вовсю начинали улыбаться. Я никогда на свете не видел человека счастливее. А из-за ее счастья был счастлив и я.
Родион вспомнил свою занятую, строгую и часто сердитую маму, с очень красивым просветом пепельно-белых волос, появлявшимся иногда у нее на макушке, который мама зачем-то старалась как можно быстрее закрасить. И вспомнил себя, когда первый раз на днях увидел вернувшегося папу. Нет, что-то тут не так. Разве можно сказать, что мама счастлива? Счастливые люди выглядят совсем по-другому. Даже старающаяся казаться взрослой и серьезной Арина прыгала почти до потолка, когда ей подарили набор косметики и духи. Папа точно что-то понял не так.
– И где тогда сейчас эта рыба? – спросил Родя.
– Я не знаю. Я отдал ее твоей маме, но она, наверное, ее потеряла. В один день она пришла, а рыбы не было там, где она ее обычно ждала. Мама, наверное, долго ее искала, но рыба спряталась так хорошо, что и сама забыла, как ей вернуться назад. Мама, наверное, искала ее день и ночь, а рыба искала маму. И вот однажды мама посмотрела в зеркало и больше не увидела у себя в глазах светлячков. Может, им стало холодно зимой, или в долгие ночи они очень быстро сгорели. А может, они не могут жить без своей рыбы, и они полетели за ней, и тоже где-то потерялись.
– И что же нам делать?
– Как что? Мы будем ее снова ловить! И обязательно когда-нибудь поймаем. Причем поймаешь ее именно ты!
– Без поплавка? – уточнил Родион.
– Без поплавка. А, может, и с поплавком. Это совершенно не важно. Ты сделаешь это так, как сам посчитаешь нужным. Потому что только ты узнаешь, где твоя рыба.
– Откуда же я это узнаю?
– Отсюда.
Макар прижал руку к груди.
А потом они с сыном долго купались, пока их губы не стали синими, а зубы не начали стучать сами и собой. Они обсыхали в лучах солнца летного вечера, которое уже не палит так сильно, а позволяет плавать, как в воде, в своем тепле и свете, чтобы они полностью обволокли и пропитали тебя, прогрели все промерзшие за холодную зиму косточки и зарядили желанием жить.
– Пап, а почему ты купаешься в футболке? – спросил Родя.
Макар действительно купался в футболке, причем из достаточно плотной ткани. Даже будучи мокрой, она не просвечивалась, оставаясь такой же надежной визуальной защитой.
– А мне так больше нравится. Так интересней. А то все купаются без футболок, это как-то скучно. А я вот один в футболке.
– Так ты ее сейчас сними, она ж мокрая. Заболеешь.
– Кто, я? Не заболею. Наоборот, так быстрей высохнет. И вообще, если честно, – произнес Макар таким голосом, как будто открывал свою самую большую мальчишескую тайну, – я стесняюсь.
– Стесняешься? – удивился Родя.
Макар утвердительно покачал головой, картинно оттопырив нижнюю губу.
– Почему? – спросил Родя.
– Ну, понимаешь, я не очень накачанный. Вот если бы я был как все эти шварценеггеры из боевиков, тогда да, конечно. Мне бы было не стыдно, и даже наоборот, я бы хвастался, какой я большой и сильный. А я вот не такой, и стесняюсь поэтому.
– Так и я не такой.
Расстроенный Родя посмотрел на свои детские подобия мускулов.
– Так ты еще вырастешь и все накачаешь. А я вот не успел. Не было у нас в детстве всех этих тренажеров и спортзалов. Мы в футбол гоняли только – вот поэтому все такие хилые. А ты у меня и сейчас уже здоровый и сильный.