– Ты про что?
– Не обращайте внимания, – нагнулся и, стараясь не испачкаться в крови и рвоте, поднял обрез. – Просто мысли вслух.
– Интересные у тебя мысли, – недобро прищурился следователь. – Ты же знал про это, да?
– Подозревал, – переломил стволы, задумчиво посмотрел на гильзы. – Шестнадцатый.
– Очередной сосед по палате излил душу? – Андрей Иванович подошел к Виталию, борясь с желанием схватить его за воротник и сильно встряхнуть.
– Нет, – Виталий прямо посмотрел в глаза следователя. – И если я скажу, то вы все равно не поверите.
– Ты скажи, – спрятал пистолет, – а я сам решу, верить или нет.
– Скажу. – Виталий повернулся и пошел к двери, – только чуть позже, – открыл замок и вышел на улицу.
– Чего это он? – спросил пришедший в себя Володя.
– Не знаю, – следователь подошел к телу женщины, приложил палец к сонной артерии, вздохнул.
– Умерла?
– Возможно, для нее это было не самой худшей смертью. Не известно, что бы с ней сделали после того, как закончили с мужем. Если бы мы не подъехали…
– Что с трупами будем делать?
– Не знаю.
– Я знаю, – вошел Виталий с бутылкой «Финляндии» в руке. – Сжечь тут все к чертовой матери.
– Так они без вести пропадут.
– И что?
– Родные будут думать, что случилось.
– Думаю, для родных лучше не знать, что их хотели съесть, – Виталий нашел пустые стаканы, выставил на уцелевший стол, разлил водку. – Давайте помянем невинно убиенных.
Мужчины переглянулись. Виталий выпил. Володя взял стакан и последовал его примеру. Следователю ничего не оставалось, как выпить.
Открылась дверь, вошел Игорь с алюминиевой канистрой.
– У них не шибко много в баке было, – сказал, пугливо косясь на побоище и протянул канистру Володе. – Я нам в бак долил, а тут вот.
– Ты зачем бензин слил? – удивился лейтенант.
– Виталий сказал, – смутился Игорь. – Не надо было?
– Сжечь все надо, – сказал Виталий. – Тут деревня неподалеку. У людоедов могут быть родственники или сообщники.
– С чего ты взял? – не понял лейтенант.
– Не пешком же они ходят? А машин возле кафе нет. Телеги с лошадью то же.
– Верно, логика есть, – согласился следователь. – Вы вот что, братья: возьмите тело женщины и отнесите в их машину. А мы тут с Виталием сами справимся.
– Как скажете, Андрей Иванович, – Володя ухватил Игоря за плечо и потащил наружу.
– Я жду.
– Все равно не поверите, – налил водки, выпил. – Когда мы останавливались и я выходил отлить, елка сказала мне, что надо беречься харчевни, которая впереди…
– Кто сказал? – подумал, что ослышался, Андрей Иванович.
– Елка, – Виталий виновато развел руками, – дерево такое, вечнозеленое, с иголками.
– Ты не шутишь? – взгляд следователя впился в лицо Виталия.
– Поверьте, мне не до шуток.
– Налей и мне, – попросил Андрей Иванович.
Виталий наполнил стакан, следователь выпил.
– И как она тебе сказала?
– Вроде как ветер в ветках прошуршал, только ветра не было.
– Понятно…
– И еще там…
– Что?
– Вроде как лицо человеческое из ствола смотрело, но может мне просто показалось…
– Может быть, – Андрей Иванович огляделся. – Думаешь, надо все сжечь?
– Думаю, что надо.
– Там плита газовая на кухне: баллоны взорвутся.
– Взорвутся, но не сразу, мы успеем отъехать. Можно вообще газ открыть – гореть будет лучше.
– Принимается. Поищи пока на кухне спички и патроны, я тут займусь.
Пока Виталий быстро обшаривал кухню, следователь свалил в кучу столики и стулья, сорвал с окон занавески.
– Не густо, – вышедший из кухни Виталий показал полупустую пачку патронов и коробок спичек.
– Лучше, чем ничего. Газ открыл?
– Так точно.
– Тогда уходим, – взяв канистру, начал поливать бензин. – С улицы подожжем.
Вышли, оставляя за собой дорожку из бензина.
– Когда-то я стоял на страже закона, – вздохнул Андрей Иванович.
– А теперь вы сами закон, – Виталий посмотрел на крышу «шестерки». На крыше сидела крупная птица, похожая на мягкий пушистый шарик с поднятым торчком коротким хвостиком, и с одобрением смотрела на людей.
– Что там? – обернулся Андрей Иванович.
– Птичка…
– Просто птичка или?..
– Не знаю. Я такую птичку раньше не встречал. Хотя, после того, что я видел в Карловке, я уже ни в чем не уверен, – чиркнул спичкой о коробок и бросил огненный зародыш. Бензин с легким хлопком вспыхнул – синеватый огонек устремился в кафе. – Сгорел сарай – гори и хата.
– Пошли быстрее, вдруг рванет раньше.
Сели в машину, отъехали.
– Если нас поймают, – ни к кому не обращаясь, сказал Володя, – то нам светит вышка.
– Думаю, у нас впереди есть проблемы поважнее, – сказал следователь.
– И самая первая из них, – вставил Виталий, – где бы нам поужинать.
VII
– Долго сказка сказывается, не долго жизнь течет, – Александр Степанович принес из бака кипятка в опустошенной трехлитровке и тонкой струйкой полил на раненое колено Ури. Ури закричал.
– Считай, что рану тебе промываю.
– Я скажу!
– Говори, кто же против? У нас демократия и гласность.
– По голосу это был дед.
– Чей дед?
– Просто дед, старый!
– Тут полдеревни дедов да старух, только золотых рубок нет, – наклонил банку. – Вам же рацию у него надо было как-то забрать. Да и … – кольнула внезапная мысль, – подчистить за собой?
– После операции в Карловке необходимо было вернуться и вызвать агента, – тусклым голосом признался Ури. – И устранить…
– Что же в Карловке такого, что вы готовы людей убивать пачками, никого не щадя?
– Там…
– Что там?
– Там летающая тарелка.
– Чего? – Александр Степанович едва не выронил банку и поморщился от попавших на руку капель кипятка.
– Космический корабль инопланетян.
– Ты умом не тронулся, случайно? – от греха подальше поставил банку на пол.
– Корабль пришельцев с другой планеты. Не верите?
– Нет.
– Зря. Еще в июле 1947 года в США, в штате Нью-Мексико возле города Розуэлл разбилось летающее блюдце инопланетян. И три пришельца-карлика в нем. Так американцы после этого технологию «стеллс»10 разработали. И это только из того, про что известно. А мы чем хуже? Если мы сумеем захватить инопланетные технологии, то станем ведущей мировой державой. Никаким арабам с нами не справиться!
– Хорошо, допустим, я тебе поверил. Как вы собираетесь летающую тарелку через границу вывезти? – против воли заинтересовался Александр Степанович.
– Сначала надо ее найти, а потом… Ты только подумай, какие деньги можно на этом заработать.
– Покойнику деньги без надобности.
– Я возьму тебя в долю, только не убивай!
– Вот заладил: на колу мочало, начинай сначала, – Александр Степанович задумался.
В корабль инопланетян верилось слабо, но, с другой стороны, в Карловке странностей выше крыши, никакое «Очевидное-Невероятное» вместе с «Клубом кинопутешественников» не разберутся. Да и слухи про золото, спрятанное в тамошних местах Александр Степанович слышал с самого детства. Отец даже рассказывал маленькому Саше, что его дед, Афанасий Миронович, ходил на рыбалку на Карловские лесные озера и нашел две золотые монеты, спасшие его в голодные годы. Может летающая тарелка была лишь прикрытием для поисков золота? Да и вообще, слова про Моссад могли быть ложью, прикрытием для шайки золотоискателей-контрабандистов. Звучит невероятно, значит правда?
Эх, погорячился, убил придурков. А что было делать? В одиночку с тремя молодыми и здоровыми, а судя по внешности Ацтека, еще и со спортивным прошлым, Александр Степанович не смотря на богатый опыт мог бы не справиться. Нельзя было рисковать и оставлять их за спиной, нельзя. А теперь с двумя жмуриками идти к властям чревато. Пока суд да дело, закроют в СИЗО. А там бывшему милиционеру придется несладко. Да и неизвестно, как Фемида нового государства посмотрит на подвиги бывшего представителя «репрессивных органов». С другой стороны, если ждать, то вскоре на руках может оказаться третий труп – что тогда делать? Хотя… кто мешает отвезти в тот самый Карловский лес, куда они так стремились и прикопать? Там сроду никто не найдет. А если и наткнется кто ненароком на тела, то в Карловке народ специфический, вряд ли кто будет об этом болтать. Но что делать с Ури?..
Ури, видимо поняв, что решается его судьба, не стал ждать и выкинул финт. Подхватил ногами, раненой не пожалев, банку с горячей водой и метнул ее в Александра Степановича. Филатов, падая на спину, автоматически вскинул руку с пистолетом и дважды нажал на курок. Зашипел от боли и, вскочив, начал срывать галифе, залитые кипятком из разбитой пулей банки. Нещадно матерясь, прыгал по осколкам.
– Твою мать! Кто мешал сапоги обуть? Хотя, – плюхнулся на пол, привалившись спиной к стене, успокаиваясь, был бы в сапогах – штаны бы так быстро не стащил.
Ури, пораженный двумя пулями, смотрел в стену единственным уцелевшим глазом. На месте второго пузырилось кровью входное отверстие.
– Твою мать! – выругался Александр Степанович.
Ситуация на глазах осложнялась. Порезанные стопы пульсировали болью, пачкая кровью выскобленный пол. Со стеклом в ногах много не повоюешь, а что воевать придется, с каждой минутой становилось все яснее. И чего этот дурак сорвался как с цепи? Какого черта он такой фортель выкинул? Ведь мог бы еще и пожить. В любом случае, закапывание трупов теперь отменяется – пораненными ногами на лопату толком не надавишь. Придется бросить в болото, хоть и не хочется.
Подтянул стоящие у порога сапоги и, шипя от боли, начал натягивать на ноги. Аптечка в доме – надо идти туда. Встал, с досады плюнул в лицо трупа и поковылял из бани.
***
Ехали в молчании. Виталий придирчиво осматривал трофейные патроны, Володя время от времени прикладывался к горлышку бутылки. Андрей Иванович смотрел в окно, размышляя, куда приведет эта дикая поездка, все больше похожая на дикую охоту. Наткнуться на ровном месте на промышляющих грабежами и убийствами людоедов – это явно выходило за рамки простого невезения. И совпадением не пахло никак. Какой-то всемогущий режиссер или режиссеры управляли событиями и неизвестно, что ожидало за следующим поворотом.
– Там дальше деревенька будет, – прервал мысли следователя Виталий, – Почаевка.
– И?.. – не понял Андрей Иванович.
– Можно заехать и похарчеваться.
– У тебя там есть знакомые?
– Леня Гусь, смотрящий тамошний.
– Я слышал, – подал голос лейтенант, – что у тебя с блатными проблемы были после убийства Витька.
– Было такое, – не стал отрицать Виталий, – но я думал, уже все понятно должно быть, что я тут не при чем.
– Напрасно ты так думал. А Леня Бруй? Там же тоже непонятки.
– Ты что, – Виталий резко обернулся к лейтенанту, – думаешь, что Бруя на меня вешают?
– Вроде как так поговаривали, – осторожно сказал Володя.
– Копать-колотить! Как бабушка говорила. Так что, на меня всех собак повесили? И ты только сейчас об этом сказал? Я думал, без меня тут все застыло, как муха в вязкой жиже янтаря, а тут, оказывается, жизнь бьет ключом и все по голове.
– Бутуя-то явно ты пришил… За Бутуя по любому спросят…
– Идея поужинать отменяется, – решительно сказал Виталий. – По-хорошему мне вообще сейчас надо рвать когти с максимальной скоростью и в противоположном направлении. Черт! Я ведь хотел оружием у него разжиться. Как же я сразу не подумал, что к блатным соваться нельзя? – сказал виновато. – Но без оружия с нас тоже толку мало будет: Карловка вооружена до зубов, а у нас ПМ и обрез.
– И патронов в обрез, – невесело пошутил Володя.
– Может, ты драматизируешь? – осторожно спросил Андрей Иванович. – Может, никто и не станет в нас сходу стрелять?
– Может и не станет, но быть глупой уткой на открытии охотничьего сезона я не собираюсь. Давайте вот что сделаем: если нельзя к уголовникам, то поедем к тому, кто против них.
– Это к кому? – не понял лейтенант.
– К твоему бывшему коллеге Александру Степановичу. Он в Давыдичах живет, у него как минимум ружьем разжиться можно, а если повезет, то и не только.
– Старому участковому? – уточнил следователь.
– Так точно.
– Который смерть Фомичевых покрыл?
– Тот самый.
– И ты думаешь, что он нам поможет?
– Не уверен, но особого выбора у нас нет.
– А с чего ему нам помогать? – спросил Володя.
– Хотя бы с того, что если бы, он тогда не закрыл глаза на убийство Фомичевых, – жестко сказал Андрей Иванович, – то многих смертей могло бы не быть.
– Может и могло бы, – пожал плечами Виталий, – а может и не могло. Кот Сашки Куприянова точно бы в живых остался. И Лени Бруя кошка…
– А что он за человек? – спросил следователь.
– Ну, – начал Виталий. – Слушайте. Он был в нашей деревне участковым, в звании капитана. Хотя, когда я попал на учет в детскую комнату милиции, за вагончик, он еще старшим лейтенантом был. Можно сказать, рос у нас на глазах. Понятно, что жить у нас в деревне участковый, по определению не мог. Поэтому был приходящим, точнее приезжающим. Так что в случае кражи социалистического имущества седлал свой «Урал» с коляской и приезжал вести следствие и дознание. Иногда и на драки приезжал, если приезжих сильно мордовали, и они после писали жалобы. Но в основном, кражи – вопросы мордобоя и поножовщины, как правило, решались без привлечения милиции.
Так что приезжал он, находил вора путем, допроса местного криминального контингента. Вообще воров найти было не трудно: допустим, пропал теленок с фермы. Дальше как в римском праве – «cul prodest?» «Кому выгодно?» – так сказать. А выгодно тому, кто лежит с утра пьяный и орет дурные песни. Путем несложных процедур память к похитителю возвращается, и он пишет «явку с повинной». Вуаля, дело раскрыто! Но при этом надо заметить, что Степаныч справедливый был: никогда не выбивал признание из невиновных.
Раскрытое дело надо было в строгом соответствии со старой русской традицией отметить. Отмечать раскрытие дела Степаныч приходил в наш сад, питая слабость к моему вину.
– Ну что преступник малолетний, – приветствовал меня. – Вино имеется?
– Да.
– Тогда тащи! Дело раскрыто, отметить надо.
Иногда так увлекался, что ложился спать прямо на скамье. Поспит пару часиков, проснется. Выпьет чаю с медом и в путь! Или затеет меня приемам самбо обучать. А то еще часто предлагал пострелять из табельного ПМ. Но я отказывался – опасался, что кто-то будет идти по асфальту и станет жертвой шальной пули. Мало ли? Всякое бывает.
Однажды наш доблестный Степаныч уж слишком увлекся вином. Молодое вино вообще очень коварно. Вроде, как и не хмелит поначалу, а ноги то уже не держат. Остался по темноте на лавке ночевать. Благо время летнее, не холодно. Да и комары по какой-то причине его не кусали. Мирно проспал там всеми забытый полночи. А потом, выйдя в сад и обойдя дом, подошел к гаражу. По летнему времени машину отец в гараж ленился загонять (в лом ему было многочисленные запоры на воротах отпирать) и стояла она возле гаража, под фонарем. УАЗ-3003 тогда у него был, в народе прозываемый «головастиком».
Не знаю, с чего Степанычу пришла идея угнать машину. Пошутить хотел, или отца проучить, чтобы в гараж загонял. Проснулись мы среди ночи от диких криков. Гараж, как помните, стоит на насыпной горке со значительным уклоном. Не знаю, как так у Степаныча получилось, УАЗ наехал ему на ногу и остановился на ней. А участковый орал – самостоятельно не мог выбраться из-под колеса. Наверное, залез в кабину, снял с ручника и решил вылезти – а машина под горку покатилась. Не знаю. Но мата от разбуженного отца он наслушался по самое не хочу. Отец вообще дюже не любит, когда его будили.
– Немедленно снимите с меня машину! – верещал доблестный милиционер.
– Ты какого лешего туда полез? Тебе чего не спится, болвану в фуражке?
– Требую освободить представителя власти!
– Кого-кого? Какого представителя? Я тут власть!
– Это нападение на сотрудника милиции при исполнении!
– Совсем ополоумел уже? Какое нападение? Вот сейчас пойду спать…
– Вить, ты чего? Какое спать? Вдруг у меня гангрена разовьется и ногу отпилят? – мгновенно протрезвел Степаныч.
– Какой я тебя Витя, дурилка протокольная? Обращайся по форме! – куражился отец.