В августе 1916 г. положение о КРО штаба Черноморского флота было заменено «Положением о разведывательной части штаба командующего Черноморским флотом в военное время». В этом «Положении» по сравнению с предыдущим больше внимания уделялось вопросам регулирования разведывательной деятельности[37].
Создается система органов морской контрразведки на северном театре военных действий. В данном регионе в 1917 г. контрразведку осуществляли: Особый морской Мурманский контрразведывательный пункт штаба Кольского района обороны; Особый Кемский морской контрразведывательный пункт; Беломорское контрразведывательное отделение; контрразведывательное отделение штаба флотилии Северного Ледовитого океана и другие контрразведывательные структуры.
Что же касается контрразведки Морского Генштаба, то укомплектовать и организовать ее работу оказалось сложнее. К середине 1916 г. в Морском Генеральном штабе по примеру ГУГШ было создано Центральное Морское регистрационное бюро. Руководство Регистрационной службы, на которую возлагались функции контрразведки и разведки, приоритетным считало разведывательное направление. В связи с этим особое внимание уделялось укреплению аппаратов военно-морских агентов (атташе), прежде всего в Скандинавии. Туда направлялась большая часть денег из секретных сумм и наиболее опытные кадры, если таковые находились, ибо кадровая проблема являлась наиболее острой в деле создания морской контрразведки.
Гибель новейшего линкора «Императрица Мария» в октябре 1916 г., что с наибольшей вероятностью расценивалось как диверсия германских агентов, несомненно заставила руководство МГШ задуматься о принятии наиболее энергичных мер в сфере морской контрразведки. Начальник Морской Регистрационной службы МГШ капитан 2-го ранга В.А. Виноградов предпринял необходимые меры по активизации работы военно-морских агентов по линии внешней контрразведки, а в начале 1917 г. инициировал созыв представительного совещания, на котором обсуждался один вопрос – «О сформировании морской контрразведки». В совещании приняли участие, помимо самого Виноградова, руководитель разведывательного делопроизводства ГУГШ полковник М.Ф. Раевский, начальник Центрального военно-регистрационного бюро ГУГШ полковник В.Г. Туркестанов, заместитель Виноградова подполковник А.И. Левицкий, начальник КРО штаба Петроградского военного округа полковник В.И. Якубов и глава Петроградского морского КРО полковник И.С. Николаев. Поскольку на флоте не было специалистов, знакомых с особенностями контрразведки, то 12 февраля 1917 г. по итогам работы совещания издали приказ по Отдельному корпусу жандармов, который определял порядок службы его офицеров в морской контрразведке. Но осуществить эту работу по обеспечению контрразведывательных объектов флота профессиональными кадрами из числа жандармских офицеров не удалось из-за Февральской революции.
Создание во время войны двух относительно самостоятельных структур контрразведки (сухопутной и морской) делало актуальным вопрос об их взаимодействии. В органах военной контрразведки ответственными за взаимодействие выступали начальники КРО. «Наставление» 1915 г. предоставило им более широкие, чем это было предусмотрено «Положением» 1911 г., права по взаимодействию с другими учреждениями и ведомствами в осуществлении поставленных задач.
Использование и совершенствование российской контрразведкой форм и методов контрразведывательной деятельности
В условиях военного времени в связи с резким изменением политической и военной обстановки меняются задачи и направления подрывной деятельности разведок противника. Это, в свою очередь, незамедлительно отразилось на методах и формах деятельности отечественной военной контрразведки.
С началом Первой мировой войны посольства и консульства стран, оказавшихся в состоянии войны с Россией, были интернированы. Шпионская деятельность разведок противника под прикрытием его официальных представительств в России стала невозможной. Были ликвидированы также десятки иностранных промышленных и торговых фирм, под прикрытием которых ранее осуществлялась шпионская деятельность. Теперь ставка разведок в проведении шпионажа делается на агентуру из числа некоторых граждан России, в том числе и военных, лиц без гражданства, иностранцев, являвшихся гражданами союзных и нейтральных по отношению к России государств.
Изменения в тактике подрывной деятельности противника не застали врасплох русскую контрразведку. Так, в начале марта 1915 г. агентура КРО Одесского военного округа обратила внимание на итальянского подданного Г. Шварца, прибывшего из Румынии для скупки сельскохозяйственного сырья. За ним было установлено тщательное наблюдение. Менее чем за месяц он побывал в Одессе, Киеве, Бендерах, Тирасполе, Кишиневе и других местах. Наблюдая за Шварцем, контрразведка выявила 9 подозрительных его связей. Ему дали возможность до конца совершить свое турне и арестовали его только на ст. Унгены при выезде за границу. При обыске у него была изъята инструкция для военных разведчиков на немецком языке, 28 листов почтовой чистой бумаги, записная книжка и т. п. На листах почтовой бумаги после смачивания их водой появился немецкий текст в виде водянистых знаков. Текст содержал подробный отчет о проделанной военной разведке по маршруту передвижения Шварца. Он сознался, что был послан на разведку в Россию немцем Вернером, проживающим в Бухаресте.
В том, что разведка Германии в подборе своей агентуры во время войны делала ставку, в частности, на итальянских подданных, была определенная логика. Италия, как отмечалось выше, хотя и являлась изначально одним из членов Тройственного союза, но после подписания 26 апреля 1915 г. в Лондоне секретного соглашения со странами Антанты она в мае того же года официально объявила о вступлении в войну на стороне Антанты против Германии и Австро-Венгрии. В этой связи, как полагала немецкая разведка, раз Италия стала союзницей стран Антанты, то агентура, приобретаемая из числа итальянских подданных, не должна была бы вызывать особых подозрений у русской контрразведки, но, как видно, со своим агентом Шварцем они явно просчитались, и он попал в разработку контрразведчиков КРО Одесского военного округа.
Разведки государств Четверного союза, стремясь оказать максимальную помощь армиям своих стран в ходе военных действий против России, активнее стали использовать формы борьбы по непосредственному подрыву военно-экономического потенциала и мощи русской армии (диверсии, вредительства, террор). Однако основную опасность со стороны иностранных разведок продолжал составлять военный шпионаж. В ходе войны возросло требование своевременности получения разведывательной информации об армии противника. В связи с этим немецкая и австрийская разведки стали прибегать к засылке через линию фронта значительного числа своих разведчиков и агентов, которым ставилась конкретная задача по добыванию военной информации о русской армии в прифронтовой полосе и быстрой передаче этих сведений заказчику.
Борьба с этой категорией шпионов имела свои особенности. Противник применял таких агентов в большом количестве, массово. Подготовка шпионов осуществлялась в специальных разведывательных школах, в которые вербовались местные жители захваченных территорий и военнопленные русской армии. Курс обучения в этих школах длился около двух недель. Затем шпионы переходили линию фронта с задачей узнать расположение артиллерии, пехоты, кавалерии, собрать сведения о путях сообщений, оборонительных сооружениях, местах расположения штабов и т. п. На выполнение задания давалось 7–10 дней. О деятельности одной из неприятельских разведывательных школ, находившейся в г. Луцке, рассказали, например, 4 шпиона, задержанных сотрудниками контрразведки[38].
Осуществляя борьбу с массовой агентурой противника, русская контрразведка выбрала верный путь – выявлять агентов еще при обучении их в данных школах. Это достигалось благодаря агентурной работе за линией фронта, а также сбору данных о деятельности разведывательных школ через пойманных уже шпионов противника. В контрразведывательной деятельности за линией фронта большое участие принимали агенты-резиденты контрразведывательных отделений. Они оставлялись на оседание в районах, занимаемых противником (такая тактика использования агентов-резидентов применялась русскими еще в ходе Русско-японской войны 1904–1905 гг.) и иногда приобретались непосредственно в самом тылу неприятеля.
Проникновение русской контрразведки в разведывательные органы и шпионские школы нередко осуществлялось через агентов-двойников. Отношение к использованию агентов-двойников в контрразведке было противоречивое, так как часто неизвестно было, на кого двойник работает больше – на неприятеля или на русских. Например, контрразведчики штаба 7-го армейского корпуса считали, что для улучшения агентурной разведки надо использовать как можно больше «хороших двойных агентов, работающих для нас и для противника». А главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта в апреле 1916 г. отдал распоряжение, запрещавшее пользоваться услугами «двойных агентов». Практика деятельности русской контрразведки показывает, что так или иначе, но агенты-двойники в ходе войны использовались довольно широко.
Ценную информацию о деятельности разведок противника по подготовке и засылке шпионов в тыл русской армии добывали агенты-ходоки, которые посылались на выполнение заданий в тыл к противнику. Так, агент № 29 КРО штаба 8-й армии по возвращении с выполнения задания сообщил: «Австрийские офицеры из органов военной разведки подбирают подростков от 12 до 18 лет, обучают их и направляют к русским через линию фронта для разведки»[39].
В результате принятия вышеуказанных мер русская контрразведка довольно хорошо знала расположение разведывательных органов и шпионских школ противника, их руководителей и личный состав, работавший или обучавшийся в этих шпионских подразделениях. В середине 1915 г. русская контрразведка располагала именными списками на 23 разведывательных органа австро-германских войск[40].
Информация, получаемая от агентов-резидентов и особенно от двойников, тщательно перепроверялась. Одним из распространенных способов перепроверки имеющейся информации, а также получения новых сведений являлся опрос или допрос уже задержанных агентов противника, военнопленных, перебежчиков и изучение захваченных документов. В результате производимого опроса или допроса задержанных контрразведка получала установочные данные на других шпионов, которые уже действовали в тылу русских или только готовились перейти фронт для осуществления подрывной деятельности. Так, в начале 1917 г. КРО 3-й армии из показаний задержанного получило данные на трех мальчиков в возрасте от 14–15 лет, засланных немцами для производства разведки в тылу данной армии[41].
Следующими логическими действиями контрразведки после получения сведений о приметах шпионов являлся их розыск. Совсем не случайно розыск как форма деятельности военной контрразведки занимал во время войны значительное место в борьбе с иностранными разведками. И очень часто мероприятия контрразведки, проводимые по розыску, заканчивались успешно. Например, в ноябре 1915 г. по сведениям агента «Харитоник», состоявшего на учете в контрразведывательном пункте 5-го армейского корпуса, был задержан торговец папиросами крестьянин С. Войцеховский. Агент опознал Войцеховского по приметам, данным штабом 2-й армии в телеграмме о его розыске, как неприятельского шпиона.
Наиболее опасной и распространенной после шпионажа формой преступной деятельности иностранных разведок была диверсия. Иностранные агенты, имевшие задания совершать диверсии и разоблаченные русской контрразведкой, показали на допросах, что наиболее часто объектами их диверсии должны были быть железные дороги, мосты, линии проводной связи и т. п. Один из немецких диверсантов, завербованный из числа русских пленных и добровольно явившийся в русскую контрразведку, заявил, что немцами высылаются в тыл к русским группы по 25 и более человек для организации поджогов и разрушений[42].
Русской контрразведке приходилось заниматься и борьбой с террористическими актами иностранных разведок, направленными против высших военных чинов. Немецкая разведка неоднократно готовила покушения на Верховного главнокомандующего русской армии великого князя Николая Николаевича. Германская разведка оказала ему честь, назначив 10 000 ф. ст. золотом тому, кто решится убить его. Первым попытался выполнить эту задачу самонадеянный конспиратор, назвавший себя графом Бопер-Жирар. Его постигла неудача. Тогда за дело взялся уголовный преступник В.К. Сметана. Офицерам контрразведки ГУГШ легко удалось предотвратить эти попытки. Граф исчез, а Сметана был публично казнен 17 мая 1915 г.[43]
М.Д. Бонч-Бруевич
Агенты русской контрразведки несколько раз докладывали, например, что немцы настойчиво охотятся также за генералом М.Д. Бонч-Бруевичем с целью расправиться с ним за его активную деятельность по борьбе с немецким шпионажем[44].
Много сил и энергии русская контрразведка тратила и на борьбу с различного рода вредительской деятельностью иностранных разведок. Борясь с утечкой секретной информации, проводила через агентуру различные превентивные мероприятия, направленные на защиту военных секретов. В крупных штабах агентура контрразведки имела задание выявлять и своевременно докладывать о нарушениях секретного делопроизводства и возможных каналах утечки секретных данных. Значительные нарушения секретного делопроизводства были выявлены, например, штабной агентурой КРО Московского военного округа. С целью предотвращения хищений в почтово-телеграфных учреждениях телеграмм секретного военного характера ГУГШ рекомендовало контрразведывательным отделениям иметь в этих учреждениях свою агентуру. Кроме того, это позволяло путем перлюстрации корреспонденции проводить на почтово-телеграфном канале дополнительные мероприятия по выявлению возможных связей иностранных разведок со своими агентами.
Русская военная контрразведка, предвидя возможность использования радиосвязи для двусторонних сношений иностранных разведок со своей агентурой, систематически проводила конкретные мероприятия с целью выявления агентуры противника на радиоканале. Данная работа проводилась по двум направлениям: через агентуру КРО и через специалистов по радиотелеграфному делу. Агентам контрразведки разъяснялось назначение тайных радиостанций противника, а также меры по их обнаружению по внешним признакам. В обязанности специалистов по радиотелеграфному делу входило наблюдение за телефонной сетью в городах, устройство простейших приемных детекторных станций, установка тайных приемных станций с радиотелеграфными приемниками, а также устройство подвижных приемных радиостанций на автомобилях, двуколках или переносимых людьми.
В связи с принятием в России с началом войны различных дополнительных ограничительных мер по противодействию подрывной деятельности иностранных разведок Германия и Австро-Венгрия были вынуждены более интенсивно вести разведку против русских с территории третьих стран. Это, в свою очередь, заставило русскую контрразведку активизировать контрразведывательную работу за границей.