Теперь, попав, словно в сказку, Лена крутила головою во все стороны грандиозного зала, заполняющегося людьми разных цветов кожи, одеяний вероисповеданий и речи. Она думала о том, какие же это затраты требовались, чтобы собрать со всех уголков планеты столько людей? Такого она не видела даже во времена Союза, когда в обстановке небывалой помпезности производились съезды Коммунистической партии. К ним необъятная Страна Советов многие месяцы готовилась «трудовыми победами», одновременно выстаивая очереди за продуктами и товарами первой необходимости.
От ее внимания не укрылось и то, как заполнялись правительственные ложи, находившиеся по обе стороны огромной сцены. Скользнула взглядом по столу президиума, трибуне и огромнейшему электронному монитору, который она видела вблизи впервые, и то только по телевизору. «Какой же это загнивающий капитализм, каким нас с детского сада пичкали, – думала она, – если вокруг все так здорово?! Зачем вожди и их приближенные обманывали нас, заставляя с детства в школах зубрить дебильные стишки? «Трактор в поле дыр, дыр, дыр – мы за мир, мы за мир!?» От таких горьких мыслей слезы готовы были появиться на ее глазах, но плакать было нельзя, так как покраснеют глаза, а она будет избираться в президиум. Кто ее рекомендовал туда, не знала. Волнуясь, ожидала начала Конгресса, не признаваясь даже себе, что ей очень хочется увидеть того, кто был так похож на незабываемого ею несчастного принца из сказки юности, что навсегда поселилась в ее памяти.
Она подалась вперед, чтобы лучше рассмотреть того, кто, открывая Конгресс, появился на сцене и своим удивительным сходством с Русланом еще сильнее встревожил ее сердце.
Ригас был немного выше среднего роста, стройный и уверенный в себе. Он шел к трибуне и глядел в огромный зал.
Елена даже вздрогнула от неожиданной бури аплодисментов, взорвавшей зал.
Люди стоя аплодировали Ригасу. На каждом делегате были наушники. В них на родных языках сообщалось, кого они встречали.
Елена одела наушники и услышала мелодичный женский голос на украинском языке, который сообщал, что Конгресс открывает патриот планеты и лидер борцов за мир Ригас Уолполл, посвятивший свою жизнь тому, чтобы на Земле не было войн и атомного оружия могущих привести к гибели цивилизации. Дикторша называла 1945 год, когда на мирные японские города Нагасаки и Хиросима были сброшены американские атомные бомбы, унесшие жизни более полумиллиона человек. Вспоминалась Чернобыльская трагедия в Украине.
Голос в наушниках затих, и стала слышна речь Ригаса.
– Друзья! – располагающе улыбался он. – Благодарю вас за участие в работе первого в мире свободолюбивого Конгресса планетарного масштаба. Несмотря на немалые трудности, мы все же собрались, чтобы сказать войне ─ «Нет!». Жажда господства и обогащения небольшой части человечества ввергли минувший XX век в кровавую пучину двух мировых и более сотни локальных войн. В XX веке не было ни дня, чтобы на Земле не раздавались выстрелы, не разрывались снаряды и бомбы. Только во время двух мировых войн погибли более семидесяти миллионов землян. Многолетние затяжные войны в Корее, Вьетнаме, Афганистане, Югославии, Чечне и Ираке развеяли надежды на мир. Матери на нашей голубой планете все еще рожают детей для войн.
Голос Ригаса дрогнул, – в нем слышались печаль и боль, но он продолжал говорить: ─ – Сколько еще это будет продолжаться?! Пора человечеству осознать свою созидающую роль.
Голос молодого лидера, справившегося с волнением, окреп.
Лена видела, как он смотрел в зал. Она переживала за него, всматриваясь в красивое и мужественное лицо, и усиленно отыскивала в нем схожесть с тем юношею, что уже несколько лет не давал о себе знать.
До сих пор винила себя за свой крик: «Ты убил его! Они посадят тебя!» Не испугайся она тогда за Руслана, возможно, все произошло бы по-другому. Теперь же, сколько она ни всматривалась в лицо Уолполла, ей сложно было увидеть в нем черты Руслана. Она повернулась к Алексею, во все глаза, смотревшего на оратора.
Ригас же, обращаясь к делегатам, думал о том, что из зала на него смотрят два очень близких ему человека, которых он сознательно не признал. Не прекращая речи, взглянул в сторону мест зала, которые по его настоянию были отведены делегатам от Украины. Отыскал взглядом Лену и Алешу, пристально смотрящих на него и почувствовал, как его сердце вздрогнуло. Но тут же взял себя в руки, сознавая, что теперь у него одна цель – освобождение человечества от войн, созидание величайших объектов, экологическое обновление Земли и создание достойных условий для жизни людей Это стоило жертвы одного человека. Он продолжал свою речь:
– На Всемирный конгресс сторонников мира прибыли представители двухсот государств. В том числе и от Фолклендских и Кокосовых островов, с тысячным населением, а так же всемирно известного государства Ватикан, в котором тоже проживает тысяча граждан. Они, как и все прогрессивное человечество озабоченны проблемами войны и мира. У вас на руках порядок работы нашего Конгресса. Какие будут предложения?
– Утвердить! Утвердить! Утвердить! – многоголосо на различных языках мира раздалось со всех сторон зала.
* * *
В Овальном кабинете Белого дома находились президент Буш, госсекретарь и директор ЦРУ. Обращаясь к госсекретарю, президент произнес:
– Судя по тому, что этот популистский Конгресс все же собрался, я склонен усматривать, что первый раунд нами проигран. Артур Кеннен со своим мальчишкой оказались гораздо серьезнее, чем мы предполагали.
– Артур Кеннен – очень богатый человек, мистер президент, – заметил госсекретарь. – Это бывший вице-президент и друг известнейшего английского нефтедобытчика и ее переработчика, ныне покойного Майкла Уолполла. А «мальчишка», как вы изволили выразиться, – это внук того самого Уолполла, что не раз заставлял, подобно извержениям вулканов, лихорадить мировые биржи.
– Ему приписывают падения и подъемы курсов не только на нефть и ее продукты, но и на золото, – тихим голосом добавил директор ЦРУ, сухощавый русоволосый мужчина средних лет с внимательным взглядом серых глаз, скрываемых объемными очками в роговой оправе.
– Приписывают или это действительно так? ─ поставил вопрос президент. ─ Вашей службе полагалось бы знать об этом точнее. Как и то, сколько участников присутствует на этом конгрессе─сборище от нашего государства.
– Двести пятьдесят, ─ сказал директор. ─ Это не секрет, мистер президент. Об этом сообщают все СМИ, в том числе и Всемирный телерадиоцентр, выстроенный в Киеве. Это в Украине, сэр, – за деньги молодого Уолполла. После смерти супруги Майкла Уолполла, графини Маргарет, он – единственный наследник Уолполловского состояния, так как единственный сын Уолполлов погиб на Кавказе в Грозном во время артиллерийского обстрела города российскими войсками.
– С мальчонкой беседовали? – спросил президент у госсекретаря.
– Не глуп и настроен решительно, ─ сообщил тот. ─ Его цель, в общем, благородна, – не стал лукавить госсекретарь.
Президент повернул голову к директору ЦРУ.
– Не подошло еще время, чтобы без военного вмешательства достигать наших стратегических интересов. Его нужно остановить. Иначе он не только спутает нам карты на Ближнем Востоке, но и поднимет шумиху вокруг не подписанных мною киотских протоколов по ограничению выбросов в атмосферу загрязняющих ее газов. Но прошу учесть, господа, что два триллиона долларов, каким является годовой бюджет нашего государства, с воздуха не берется. Оставим потомкам заниматься урегулированием проблем глобальной экологии. Свою же миссию как глава государства я вижу в том, чтобы повсеместно распространить нашу демократию и наше влияние. С распадом Советского Союза мы теперь единственная сверхдержава. На Земле все должны уяснить себе это. Вот почему, вслед за изгнанием из Афганистана талибов, мы беремся за Ирак. Это будет уже не клинтоновская «Буря в пустыне», а настоящее американское торнадо. Поэтому с верой в Бога и в защиту демократии и национальных интересов начинаем новый силовой этап в международной политике. ─ Президент окинул торжественным взглядом присутствующих. – На днях я выступлю с речью в Конгрессе. Буду предлагать наряду с установлением в Ираке истинной демократии, свержение режима Саддама Хусейна. Основным мотивом военного вмешательства станет ликвидация в этом государстве оружия массового уничтожения. – Президент горделивым взором окинул ближайших помощников и, остановив взгляд на госсекретаре Коллине, усмехнулся. – О том, что там нет химического оружия, знаем только мы с вами. Но на Совете Безопасности ООН вы, как госсекретарь, должны доказать всем, что таковое там имеется. ЦРУ вам поможет в этом. Используйте космические съемки. Пусть и в ООН думают, что это действительно так. После того как мы приберем к рукам нефтяные скважины этого государства, о причинах нашего вмешательства никто и не вспомнит. Все ринутся к нам, чтобы получить свои дивиденды от участия в добыче черного золота. Но, – президент гордо смотрел на присутствующих, – мы не каждого допустим к участию в этом дележе. Мы знаем, что Германия, Франция и Россия против нашего вмешательства в переустройство Ирака, но, даже объединившись, они ничего не смогут противопоставить нам. С нами Великобритания ─ наш основной партнер и союзник.
Президент сидел за круглым столом, выпрямившись в спине и слегка подавшись вперед. От нетерпения начать военные действия в Ираке, он засовал ногами под столом.
Присутствующие знали из недавно опубликованного в прессе рейтинга IQ умственных способностей, что президент Буш набрал всего десять баллов, в то время как экс-президент Клинтон все сто пятьдесят. Они знали и то, что недалекие в умственном развитии люди зачастую гораздо тверже в отстаивании своих позиций. Таких людей, не обремененных интеллектом, но облеченных большой властью, используют умные и практичные люди, делая свои убеждения их убеждениями.
Известно, что люди с заниженными умственными способностями, не казнятся и не мучаются переживаниями. Они ограждены от общественного воздействия толстой стеной кондового, несколько примитивного внутреннего мира, лишенного интеллектуальных противоречий. Такие люди могут не раз и не два подавиться бубликом, но не откажутся от наслаждением их есть. Для них нет ничего важнее удовлетворения своих потребностей. Не раз в свои пятьдесят восемь лет президент Буш падал со всего разгона с велосипеда, разбивая в кровь лицо и колени, но, как, ни в чем не бывало, садился опять на велосипед, чтобы тут же, шарахнуться на землю еще больнее. При этом настырный интерес таких людей никогда не ослабевает к тому, что является предметом их удовольствия. Это касается и крупных проектов: политических, экономических и военных, умело вложенных в их головы, защищенные природою от душевных мук.
Вот и теперь, ощутив головокружительную прелесть легкой победы в Афганистане, президент был готов к новому военному вторжению. Он считал это основным доводом своей незаурядности, никак не думая о сотнях тысяч людей, убитых и искалечены по его воле.
Президент тут же созвонился с начальником объединенных штабов армии и флота.
– Пока будут решаться вопросы в Конгрессе, перебрасывайте средиземноморский флот с авианосцами в Персидский залив. Война в Ираке должна начаться до начала пыльных бурь и закончиться захватом Хусейна и Багдада в течение месяца.
На другом конце связи начальник объединенных штабов – плотный, коротко стриженный, с орденскими планками на светло-сером кителе, где находились и новые награды за победу в Афганистане, на слова главнокомандующего кивал головою – он был уверен в новой войне. Война была его хлебом.
Президент, прервав связь, обратился к госсекретарю Коллину:
– Отправляешься в Турцию, Египет, страны Ближнего Востока, а также в Европу и Азию для определения союзников.
Коллин, так же как и начальник объединенных штабов, кем был до должности госсекретаря, по-военному четко кивнул головой. Он вспомнил молодого графа Уолполла, с которым беседовал недавно, и у которого было все для счастливой жизни на Земле, даже больше, чем в раю. Но он и сейчас не мог понять, почему этот парень─симпатяга, отказываясь от земных благ и удовольствий, обрекает себя, возможно, на преждевременную смерть.
Президент же, будто догадываясь о его мыслях, перед тем как покинуть Овальный кабинет, еще раз напомнил директору ЦРУ:
– Займитесь этим богатеньким и бойким мистером Уолполлом. Узнайте, кто за ним стоит, каким капиталом располагает. Может, ему для успокоения понадобится всего лишь обыкновенное банкротство.
* * *
Конгресс прошел на высоком уровне. Ригас же был настолько занят, что так и не смог увидеться с Леною и Алешею. Он срочно летел в Лондон.
Находясь в Виндзорском дворце, он в ожидании Артура Кеннена, прошелся по кабинету Майкла Уолполла, хозяином которого стал. В задумчивости подошел к окну. Посмотрел на центральную аллею, обширные клумбы и газоны, раскинувшиеся перед дворцом. Остановил взгляд на бессменном страже Виндзорского дворца – бронзовой статуе со шпагой в руке. Это был легендарный флотоводец, основатель древнего рода Уолполлов. Подумал с горечью: «Так и не уберег храбрый адмирал Уолполл никого из своего могущественного рода. – Теперь сам, осиротелый, защищаешь неизвестного тебе украинского парня, тайну которого разгадал только перед самой смертью мудрый Майкл Уолполл. И хотя мой названный дедушка далек был от миролюбивых позиций, думаю: он бы не упрекнул меня в затеянном грандиозном деле. Ибо неизвестно, когда на Земле появится еще столь бескорыстный человек с такими возможностями. Не скажу, бронзовый страж, что мне дается это легко. – Вздохнул. – От многого приходится отказываться, многое перебарывать и времени для личной жизни нет. Я человек Мира, а значит, ничей. Прости меня, воин.»
– Здравствуй, мой юный друг! – послышался глуховатый голос наставника, который, несмотря на преклонные лета, все еще продолжал помогать наследнику графа Уолполла. Сам не имея семьи, он посвятил свою жизнь делам Уолполла-старшего. Теперь помогал последнему отпрыску Уолполлов. В глубоких тайниках своей души мечтал о том времени, когда будет держать на своих коленях его детей. Он очень сожалел о том, что его питомец, прекратил отношения с красавицею Дианою, дочерью саудовского шейха. Она могла бы стать ему прекрасной спутницей жизни. Он намеревался сказать об этом Ригасу во время этой встречи, не смотря на то, что в прессе появилось сообщение о предстоящей помолвке Дианы с наследником короля Саудовской Аравии, принцем Саадом.
Ригас повернулся к наставнику и с теплой улыбкой поспешил ему навстречу.
– Что за мысли завладели моим юным другом? – мягко улыбнулся Артур Кеннен, касаясь руками плечей молодого графа. – Насколько мне известно, в истории бизнеса еще никогда в одних руках не было столь обширной и такой разносторонней деятельности, какую развернул ты. Даже ограничившись чисто банковской системой, твоя империя будет непотопляема.
– Дорогой мой сэр Артур, я безмерно признателен вам за ту заботу, которой вы окружаете меня, за вашу неоценимую помощь. С помощью дедушки и вашей мною создан невиданный ранее конгломерат отраслей деятельности, названия, которому еще не придумано человечеством. С расширением деятельности мы совершенствуем систему руководства и систему контроля. Удачным считаю и то, что мы вовлекли в эту многоотраслевую деятельность людей, сделав их равноправными акционерами. Теперь они сами контролируют деятельность предприятий, получая от них доходы. Это преграждает путь всякого рода злоупотреблениям. Мы в любой момент знаем куда, сколько и зачем пошло. Люди это знают, и это дисциплинирует их. К тому же акционеры получают самые высокие зарплаты, с которыми не хотят расставаться.
– Я рад, что слышу уверенность в твоем голосе, и убеждаюсь в глубоком знании дела, ─ с теплом произнес Артур Кеннен. ─ Но с возрастом, друг мой, приходят и такие мысли – много ли нужно человеку в этом мире? Всего с собою туда не заберешь, – он кивком показал на небо. – Что-то весомее, чем богатство и слава, должно быть у человека в этой жизни, чтобы потом, на склоне лет, не сожалеть о том, что прожил жизнь, не видя ее. – Сказал так и подумал, что сам-то уже прожил жизнь, не следуя этому принципу. – Мне звонил шейх Ибн Сауд, отец Дианы, – вкрадчиво начал сэр Артур. – Он говорил, что польщен предложением короля, обручить своего сына и его дочь, но считает, что лучшей пары для его Дианы как бы и нет, чем внук Майкла Уолполла. Вот я и хочу спросить тебя, мой дорогой и самый близкий друг: что мешает тебе устроить по-человечески свою судьбу? Не век же и тебе, как мне, быть одиноким! Поверь, я до конца испил горькую чашу одиночества. Теперь о многом жалею.
– Вы не один! – подхватился с кресла Ригас. – Я с вами! – Он стал на колени у кресла и обнял дорогого ему старика.