Во дворе стоял Леонид Гофтман в полной форме
ЧК. Держа руки за спиной, он выслушивал
бредни Ольги Вольф, среди которых были и
доносы на ненадежных, по ее мнению, соседей.
Я решил заглянуть на родной Привоз. В первых
рядах пахло свежим мясом. Мясники кромсали
мясо, рубили кости, в общем, занимались
обычной разделкой туш, но это выглядело
весьма аппетитно. Далее расположились
крестьяне, торгующие пшеном и другими
зерновыми. Я вглядывался в их усталые лица,
ходили слухи, что скоро у крестьян заберут
последнее. В овощных рядах все продавцы
почему-то меня знали. Со мной здоровались,
интересовались моими делами, явно ожидая,
что я что-то куплю. Я держался непринужденно и
не подавал виду, что у меня дыры в кармане.
Признаться, я вообще надеялся встретить меж
рядами бывших знакомых, которые бы
великодушно одолжили мне денег.
Мои надежды были тщетны, так как люди,
которых я встречал, скорее бы хотели одолжить
денег у меня. В не очень бодром расположении
духа я набрел на прилавок Цили. Она оживлённо
беседовала с соседкой.
– Почем помидоры? – спросил я.
– Две тысячи за кило. – Крикнула она, не
оборачиваясь.
– Циля, а что произошло? – После моего вопроса
она повернулась.
– О, Альфред. Для тебя 300 рублей за кило.
– То -то же.
– Ну, ты таки сам пойми, это ваше модное слово
инфляция, все такое. – Начала оправдываться
она.
– Я понимаю. Дашь в долг? – Я сделал просяще-
ехидную улыбку. Циля посмотрела недоверчиво.
– Пол кило, всего пол кило. В долг. Верну через
пару дней, обещаю. Хочу тетю Соню попросить,
чтобы сделала бычки в томате.
– Ой, ладно. – Махнула рукой Циля. – Совсем ты
меня разоришь. Я послал ей воздушный поцелуй
и завернул в другой ряд посмотреть, что там
происходит.
По мере моего приближения гудящий шум
привоза затихал. Я не сразу понял, в чем дело,
но через несколько шагов осознал. Навстречу
мне двигался с десяток слободских громил, во
главе которых шел Соломон Кацман. Ни один
человек не торговал на Привозе без его ведома
и, соответственно, каждый ему платил. На
Привозе в это время было много народа, но как
только простой гражданин замечал вдалеке
Соломона Кацмана, то сразу старался забиться в
первый попавшийся угол, лишь бы его не
заметили.
Я равнодушно встал посреди дороги и ожидал
приближения слободских громил. То, что я не
рыпаюсь, даже насторожило часть из них, ведь в
атмосфере всеобщего страха они давно уже
расслабились и не были готовы к такому. Первые
два особенно напрягались, я увидел, как один
сжимал кулаки, а второй начал рыскать рукой в
пиджаке, видимо ища пистолет.
– Альфред, ты ли это?!… – Добродушно затянул
Соломон Кацман, когда приблизился ко мне. —
Вот это наши люди! Сколько лет мои глаза тебя
не видали! – Мы крепко пожали руки, слегка
обнялись. Мы хорошо общались в детстве – я,
Шимон и Соломон. Когда мы гуляли на
Слободке, взрослые нас шутливо называли
" Троица не разлей водой". Хоть я был
мальчишкой из дворянской семьи, но никто не
знал об этом, поэтому я гармонично влился в
компанию этих двух беспризорников. Все же
интересно распорядилась судьба. Теперь я,
бывший аристократ, вынужден жить в страхе
перед ЧК. Шимон, получивший прозвище
" Кашерный," с помощью редкостного везения
торгует контрабандой. Соломон же держит пол
Одессы, конкурируя разве что с Натаном
Королем, ну и, безусловно, с мифическим
Альфредом Розенбергом.
– Какими судьбами тебя занесло в мои
скромные владения? – Иронично спросил
Соломон Кацман. Он иногда бросался, не совсем
блатными, а скорее даже литературными
фразочками, которые в свое время почерпнул от
меня. – Где ты вобше потерялся?
– Я несколько лет слонялся по Европе. —
Прискорбно сказал я. Как деньги закончились,
пришлось вернуться.
– Фарт закончился. – Надменно заявил Соломон.
– Какие планы имеешь на будущее? – Спросил он.
Я прикинул, что он может предложить мне пойти
на него работать, и сразу понял, что надо
действовать.
– Одолжи мне, пожалуйста, денег. – Попросил я.
Соломон улыбнулся и еще раз смерил меня
взглядом с ног до головы.
– Альфред, для тебя как для друга, только как для
друга, сколько угодно! Только ты ведь имеешь
знания о моих расценках возврата?
– Напомни, пожалуйста. – Я пытался вести себя
максимально вежливо.
– Тебе, только как другу, подчеркиваю: " только
как другу", два дня даю на, шобы вернуть
деньги без процентов, через два дня сумма
будет на половину выше, через неделю в два
раза, ну а дальше…
– А, понял. – Прервал я его и тут же ощутил, что
зря..Такой поступок был чересчур дерзкий с
моей стороны. – Я извиняюсь. – Попытался
вернуть все в привычное русло. – Просто я верну
все через два – три дня. – Добавил я.
– Да без базара, когда вернешь, тогда вернешь,
главное не затягивай. – Соломон сделал вид, что
он не заметил моей дерзости. – Лейба. – Он
щелкнул пальцами, один их громил протянул
ему чемодан. Соломон покопался в нем и достал
две полные пачки купюр. – Тебе хватит? —
Спросил он. Я мельком просмотрел пачки.
– Вполне. – Ответил я.
– Альфред, ты сможешь меня найти здесь
каждый день до полудня.
– Я тебя услышал. – Мы крепко пожали руки
напоследок.
Глава 3
Часы, которые остались до вечера, тянулись как века.
Я нервно переодевал смокинги, которые у меня
остались от лучших времен. Как только я выбрал
подходящий, освежив его ароматом французских
духов, сразу вышел в кухню. Окс сидел там, ожидая
меня. На нем красовалась оранжевая жилетка,
шокирyющего вида для Европы, но вполне
подходящая для Одессы.
В " Сиреневом тумане" я старался придерживаться
аристократических манер, даже пафосно курил, чего
обычно не делал. Наш стол был на видy, за нами
наблюдал весь " Сиреневый туман". Эммануил
Исаакович не пожадничал и нам принесли: раков с
лимоном, мидии с луком и зеленью, красную икру с
тонкими европейскими тостами и французское вино.
Окс налегал на все подряд, в то время как я
лакомился только раками, ожидая скорый приход
Ланы и не желая выглядеть перед ней " жлобом".
Эммануил Исаакович подходил к нам регулярно, но
никогда не задерживался более пяти минут. Я ждал
выступления Ланы Ласточкиной настолько нервно,
что желудок мой сузился до размера микроба и, съев
четырех раков, я почувствовал, что наелся на год
вперед. Посколькy нечем было заняться, а есть
больше не хотелось я, стал разглядывать публику. На
этот раз никого не узнал, но подметил Инну, сидящую
уже с другим моряком, но в такой же парадной
форме, как и предыдущий.
Неожиданно я заметил, как Окс поднялся и
приветливо широко раскрыл руки для объятий.
Каково же было мое удивление, когда подошел
Шимон Кашерный и обнялся с Оксом. Он бросил на
меня беглый взгляд и удивился еще больше, чем я.
– Альфред! Ну, здравствуй родной! Наудачу тебя
встретил, шо по нашим делам? Ты обдумал мое
предложение? – Я жестами объяснил ему, что
обсудим это позже. Я хотел еще что-то сказать, но
музыка заиграла в моей душе – это запела Лана
Ласточкина. На этот раз она пела по- русски, я так
глyбоко погрузился в содержание слов ее песни, как
железный якорь в воду. Бесконечно впитывать
красотy ее голоса присуще было только мне.
Остальным тоже нравилось, но они не в состоянии
были оценить сказочный талант певицы.
После ее выступления " Сиреневый туман" взорвался
овациями и Лане преподнесли несколько букетов
цветов. Я ревностно поглядывал на этих безрассудных
буржуев.
Эммануил Исаакович подошел к нашему столу в
сопровождении своей жены Беллы, слегка
располневшей еврейки с ярко выраженным вторым
подбородком. Она была облачена в длинное красное
платье, гармонирyющее с цветом ее губ. Лана
Ласточкина подошла следом, на ней красовались
синее платье, шикарная прическа и белые бусы.
Шимон Кашерный, в отличии от меня, не растерялся.
Он встал с места, провел Лану к нашему столу и,
отодвинув стул, помог ей присесть. От волнения я так
крепко сжал бокал, что он едва не треснyл у меня в
руках.
– Вы отлично сегодня спели, Лана. – Сделала ей
комплимент Белла.
– В прочем, как и всегда. – Добавил Эммануил
Исаакович
– Спасибо. – Засмущалась Лана.
– Вы француженка? – Поинтересовался Шимон.
– Наполовину. – Ответила Лана. Шимон начал осыпать
ее комплиментами. Он был в более выгодном
положении, так как усадил ее рядом с собой, я же
сидел напротив в другом конце стола. Эммануил
Исаакович скомандовал и нам подали горячее —
венгерский гyляш и жареных куропаток.
– Таки сегодня мы явствуем на славу. Благодарю,
Эмманyил Исаакович. – Сказал Окс.
– Всегда рады, Абрам Исаакович. – Ответил тот.
Шимон Кашерный рассмеялся, я его понимал. Окса
редко кто кличет по имени отчеству. Шимон, как
осьминог, прилип к Лане. Она периодически
поглаживала волосы. Я видел, как постепенно падают
мои шансы на успех, нужно было исправлять
ситуацию в свою пользу. Я поднял бокал и встал с
места, всем видом показывая, что хочу произнести
тост.
– Я предлагаю выпить за настоящую красивую музыку.
Ведь только она способна порой достать человека из
глубокой пучины житейских проблем и вернуть ему
радость жизни. Помимо самой музыки, я предлагаю
выпить за не менее важный фактор – такой, как
человеческий голос. Иногда поражает, как его
звyчание может запасть в самую глубину души
человека и оставаться там очень долго. – Я пристально
посмотрел в карие глаза Ланы. Мы выпили. Своим
тостом я немного привлек Лану в нашу сторону,
теперь она принадлежала не только навязчивому
Шимону.
Внезапно к Шимону подбежал какой-то мальчуган
беспризорник, который явно не должен был здесь
находиться, протянул емy какой-то листок и ускакал
прочь. Эммануил Исаакович выразил невероятное
возмущение и тоже удалился, видимо выяснять
отношения с вышибалами, которые пропустили
беспризорника. Шимон же резко стал серьезным.
– Альфред, отойдем, перетрем. – Сказал он. Я
последовал за ним. – Нужно, срочняком, двигать на
дело, уже сейчас. – Нервно продолжил он. – Клиенты
должны получить картину уже в конце этого часа. – Я
бросил взгляд в сторону стола.
– Я согласен тебе помочь, но с одним условием.
– Излагай, мне все подходит. – Быстро выпалил
Шимон.
– Ты навсегда забудешь про Лану Ласточкину!
– О-па-па. – Шимон улыбнулся. – Альфред, эта леди не
твоего уровня. Когда ты владел сумасшедшим лавэ ты
бы мог на нее претендовать, но сейчас… Ты знаешь
запросы таких дам?
– Шимон, я не совета у тебя спрашиваю. Это мое
условие.
– Шо, так сильно на нее запал?
– Как никогда ни на однy из женщин.
– Ну, раз так, то без базара. – Он махнул рукой. – Идем,
у нас мало времени.
– Одну минуту. – Сказал я и подбежал к столику.
– Лана, можно вас на пару слов. – Элегантно обратился
я к девушке. Она выразила недоумение.
– Ну, хорошо. – Я легонько взял кисть ее руки и отвел в
сторону. В зале приятно звyчала медленная классика
в исполнении саксофониста.
– Лана, я бы очень хотел еще раз вас увидеть.
– Это не проблема, я каждый день пою в этом
заведении. – Наивно сказала она, хотя мне
показалось, что она поняла, к чему я веду.
– Это полезная информация для меня, Лана. Но я бы
хотел встретиться с вами наедине.
– Ну, я право не знаю. – Засмущалась она.
– Я осмелюсь предположить, что вы живете на
Французском бульваре?
– Как вы угадали?
– Шестое чувство… Давайте встретимся завтра в
полдень на бyльваре возле черемухи y фонтана.
Прогуляемся с вами вдоль моря, а потом пообедаем
где-то.
– Заманчивое предложение…
– Не обессудьте, я буду ждать вас завтра там. – Я
проникновенным взглядом посмотрел в ее глаза. В
них отражался свет дорогой люстры. Музыка
саксофона и завораживающие песни, которые Лана
исполняла своим изyмительным голосом, подняли
мне настроение. Затем я подбежал к столику.
– Эммануил Исаакович, сколько я вам должен за
ужин?
– Альфред, я вас умоляю. Вы ведь ничего и не ели, а
то незначительное будет за счет заведение. – Сказал
он с улыбкой.
– Премного благодарен. – Сказал я и наклонился к
Оксу.
– Окс, дружище. – Я сунул ему стопку денег. —
Пожалуйста, любым способом выясни адрес Ланы и
отправь завтра утром туда цветы. Подпиши от моего
имени.
– Я обмозгую это. – Отшутился он, но я еле услышал
его, так как уже возвращался к Шимону Кашерному. Я
знал, что Окс выполнит мою просьбу, он был
хорошим другом.
Мы отправились в одну из запасных квартир Шимона.
Он повел меня через дворы, затем по ржавым
железным лестницам и, поколдовав возле окна, на
втором этаже, залез внутрь. Я проделал тот же путь.
– Альфред, тут везде могут быть чекисты. Я
специально не пошел через черный ход, так как они
именно его пасут. – Он протянул мне завернутyю
картину, изящно замаскированную вообще не
понятно подо что. – Ты спокойно выходи через
главный ход и отправляйся на пустырь, где мы в
детстве прятались от жандармов. К тебе подойдyт
люди. Не парься, это будут именно те люди, которые
надо. Они отдадут конверт. Бабло не пересчитывай!
Возьми его и спокойно иди домой, я перехвачу тебя
по дороге.
– Хорошо. – Сказал я. План хоть и выглядел красиво,
но был крайне сомнительный. Но отступать уже было
поздно.
Я выполнил все, что наказал мне Шимон. Я стоял на
пустыре, практически, на окраине города. По
близости не было ни одного фонаря, тишина была не
просто мертвая, а скорее даже гробовая. Внезапный
пьяный крик где-то вдалеке заставил меня вздрогнyть
так сильно, бyдто меня вздернyли на виселице. Я
стоял спокойно, хотя это было излишне, меня все
равно никто не увидел бы. В такое время здесь мог
разгуливать только сумасшедший, или Ольга Вольф. Я
размышлял про нравоучения Инны, которыми она
меня пичкала на протяжении всего нашего брака. Она
скептически относилась к моим авантюрам,
постоянно нервничала и переживала за меня. Так же
я вспомнил детство. Вспомнил, как я, Шимон и
Соломон слонялись по этому пустырю. Если бы мои
родители узнали, где я гулял, то меня бы высекли
похлеще слуги, которого уличили в краже.
Две темные фигуры внезапно возникли передо мной.
На секунду мне показалось, что это чекисты и душа
моя ушла в пятки. Первая мысль была бросить
картину и бежать, но я решил остаться на месте.
Они подошли вдвоем. Не сказав мне не слова,
первый взял у меня из рук картину, а второй быстро
протянул конверт. Я, следуя инструкции Шимона,
развернулся и побрел в центр города, не
оглядываясь.
Шимон поджидал меня возле арки, через которую
можно было войти в мой двор. В зубах у него торчала
папироса, а руки были в карманах.
– Давай конверт. – Сказал он и при мне открыл его.
Конверт был толстый, я даже представить себе не
мог, сколько в нем было денег. Шимон отсчитал и
протянул мне пятьсот долларов.
– Серьезно? Это ведь пол моего наследства. – Пошутил
я. – И все что мне нужно было сделать, это передать
картину? – Я посмотрел на него недоверчиво.
– Альфред, я тебе заплатил не за трудную работу, а
как человеку, которому можно доверять. – Спокойно
сказал Шимон. – Ведь таких людей сейчас не найти. —
Он приподнял шляпу и ушел.
Войдя в квартиру, я увидел, как за кухонным столом
заседает Петр Гобченко со своими пятью друзьями.
Среди них я узнал своего школьного приятеля
Михаила Эдинбуржского и знакомого по буржуазным
балам Юрия Крылатова.
– Альфред! Я знал, что ты придешь, мы тебя ждали. —
Сказал Михаил.
– Интересно. – Спокойно ответил я.
– Выпьешь с нами? – Предложил Петр Гобченко.
– Почему бы и нет. – В легкой эйфории произнес я.
На столе у них стояла бутылка водки, была порезана
ливерная колбаса и несколько открытых рыбных
консервов. Я присел между Михаилом и еще каким-
то бывшим буржуа. Мне протянули до верха
наполненную рюмку. Я взял в руку кусок колбасы и,
опрокинув в себя водку, заранее приготовился к
противной горечи, но не почувствовал ее.
– Это простая вода. – Удивленно сказал я.