День закончился быстрее, чем секс в мужских разговорах. Затекшая спина, лёгкая растерянность и привычная неудовлетворенность вымотанного тела лишь подчёркивают сходство. Домой, пожрать и спать.
– А жить? – спросил Разум.
– А жить будем потом, – на автомате ответила ему я.
– Смышленая, сука… – чуть слышно донеслось в ответ из левого полушария.
– Что, простите?
– Умная, говорю, ты девушка!!
– Хочу на шейку!!! – внезапно яростно закричала женщина где-то внутри меня.
– И шубу! – не удержался Сарказм.
– Блиииин… – эхом с головы до пят прокатилось по всему организму и, как вариант, отпечаталось в памяти, – Может, потрахаемся?
– Давай уже после праздников, а?
– Зато будет в старости что вспомнить! – настаивал Разум.
– В старости ты будешь вспоминать, куда я очки положила. И пульт от телевизора…
Кажется, я схожу с ума… И, черт возьми, мне это нравится! Вечер перестаёт быть томным. Сейчас сделаю его добрым. Сегодня точно никуда не пойду. Меня, в принципе, никто и не приглашал… Но я бы всё равно никуда бы пошла. Не знаю, что ждут от меня люди, но у меня этого явно нет.
Можно ли получить оргазм от морковки? Если наутро у вас нет легкого смущения перед своим мужиком от того, что вы вытворяли ночью, то я вас поздравляю: вы – бревно. А если нет мужика?.. А если есть и его возбуждают брёвна? Тогда он не мужик, а дендросексуал. И чем больше брёвен в его жизни, тем больше его душа становится похожа на ботанический сад. Но и он должен помнить, что из любого бревна можно сделать либо полено, либо доску. Полено пригодно минимум для того, чтобы согреться, растопив печь, максимум – протомить в ней кашу или щи, сделав их разварными и суточными. Но и хорошая доска, хоть и без сучка, но, в то же время, и без задоринки. Что в итоге из неё может получиться, зависит только от мастерства плотника, не говоря уже об ассортименте и качестве его деревообрабатывающего инструмента. Некоторым из исходного материала удавалось и сруб поставить, и даже стены фанерой в нём обшить. Так что нет предела совершенству. Главное, устав от работы по дереву, не разочароваться в своём призвании и не стать в конце концов дровосеком.
И тут я поняла, что пора спать… Тех, кто не сдох, уверена, завтра ждёт прекрасный день, а кто вовремя спать не лёг, тот второй раз ужинает… Остальные могут наконец расслабиться и… «Экипаж дивана приветствует Вас и желает хорошего отдыха!» «Ребят, я к вам!!!» – неожиданно появившиеся Жизненные Силы и Здравый Смысл уверенно завели будильник на семь утра и неуверенно посмотрели по сторонам. Оптимизмом и не пахло.
Говорят, рождённой в Год Тигра необязательно иметь крылья, чтобы летать. Достаточно иметь человека, который не даст упасть. И пендель. Волшебный. Я в предвкушении завтрашнего дня! Даже отсутствие сюрпризов само по себе станет сюрпризом! Так что спокойной ночи! Я нарочито раскинулась под одеялом так, чтобы можно было по максимуму отклячить свою всё ещё не утратившую былой привлекательности пятую точку, и включила «музыку для секса». Полчаса лежала, слушала. Секса так и не было. Подозреваю, что для этого всё же нужен мужчина. Что поделать? Ждём…
Одиночество – демон-хранитель, подспудно заполняющий тебя. Он заставляет бояться самой возможности быть счастливым, заставляет бояться людей, убеждая, что ты нужен им только как инструмент для осуществления их собственных целей. Он питается твоей душевной неустроенностью, которую сам тебе и внушает, ограничивая твой круг общения, замыкая его на себе самом.
Он строит тебе иерархию себя: одиночество – когда к тебе никто не заходит. Даже для того, чтобы предложить купить мешок картошки или сахара. И твой дверной звонок молчит. Полное одиночество – когда тебе никто не звонит. Даже для того, чтобы ошибиться номером. И твои телефоны не подают голоса. Тотальное одиночество – когда тебе никто не пишет. Даже для того, чтобы проверить, правильно ли настроен почтовый клиент. И в твоем ящике нет даже спама.
Ты отчаялся, ты одинок? Может быть, пришло время выключить компьютеры, отключить телефоны, открыть настежь двери и выйти наружу? Может быть, именно так ты вернешься к себе домой?
Вздохни так глубоко-глубоко, как позволяют лёгкие, задержи дыхание до кругов перед глазами и с шумом выдохни демона из себя. Не успеешь оглянуться, как на его месте окажется давно заждавшийся тебя ангел-искуситель, о существовании которого ты уже успел благополучно забыть.
Знаете, самое классное успокоительное – это двухчасовой сон. Двухчасовой сон: ты просто не можешь вдуплить, из-за чего тебе волноваться, и сразу же на четвёртый план уходят вопросы типа «стоит ли склеивать разбитую чашку, если нет другой?»
Как прекрасна жизнь, когда ты на верном пути! Особенно когда идти никуда не нужно. Когда единственное, что не дает покоя, это извечный вопрос к производителям ароматизированной туалетной бумаги: нюхать её нужно до или после? Но и его актуальность меркнет сразу же после щелчка выключателя.
Я люблю жизнь, как бы её не портили. Иначе какого чёрта я тут делаю? Конечно, всё не так хреново, как казалось, и не так зашибись, как хотелось. Межсезонье жизни. Поэтому, доброе утро! Не верь всему, что думаешь. Даже если тебе кажется, что кто-то вероломно вывесил твое исподнее на всеобщее обозрение. И можно спокойно идти досыпать дальше!
Год Крысы, или Фсе бабы – казлы!
– Светлана Владиславовна? Проходите! Мы Вас ждем! Мастер освободиться буквально через пять-десять минут, – нежно прожурчала девочка-администратор, когда в двери бывшей женской парикмахерской, по требованию времени перекрасившейся в «салон красоты», под самое закрытие ввалилась эффектной наружности и приятной окружности дама в норковой шубке-«автоледи» с огромной сумкой «от кутюр».
Наскоро стряхнув с себя сугроб снега, женщина разделась, не торопясь плюхнулась в мягкое кресло и громко вздохнула… По всему было видно, что предпраздничная суета, в которой все выбирали подарки и затаривались продуктами к новогоднему столу, до неё ещё не докатилась…
Разбавив «лакокрасочную» атмосферу салона стойким коньячным духом и немного расслабившись, Светлана думала, что ей ещё надо успеть по работе до тридцать первого декабря. Нервотрепка по сдаче годовой отчетности, внезапная ревизия из министерства и внеплановый аудит немного подкосили её ещё крепкое здоровье. Наступал две тысячи двадцатый год, год, в котором её компании исполнялось, страшно подумать, целых двадцать лет. Нет, столько не живут… Но отчеты до закрытия казначейства сдать успели, проверку «поляной» сегодня закрыли… Завтра корпоратив, раздача «пирожков» – конвертов с годовыми бонусами – и всё, офис со спокойной душой можно закрывать до окончания новогодних каникул… А сейчас… Сейчас – массаж, стрижка, маникюр… Всё, чтобы снять с себя эту липкую, как июльский пот, усталость…
Согревшись и успокоившись, Светлана Владиславовна поудобнее расположилась в кресле.
В новогоднюю ночь за столом вновь соберётся всё её немногочисленное семейство. Она – Лана Славна, её муж Борис и дети – сын от первого брака Нитика и совместная с Борюсиком дочь Агния. По паспорту Нитика был Никитой, Никитой Александровичем, если добуквенно точно, но так уж в их семье повелось. Когда Никитке было лет пять, на вопрос, как его зовут, он гордо, не полностью выговаривая все буквы, задористо отвечал: «Нитика!», что очень забавляло окружающих, а Никита, замечая это, представлялся, представлялся… Несколько месяцев назад ему стукнуло тридцать два, он продолжал жить под материнским крылом в родительском доме… В общем, так Нитиком и остался.
Сына Лана воспитывала одна. Бабушка Никиты – Ланина мама – была вечно чем-то занята и внимание внуку уделяла по остаточному принципу. В череде гражданских и, местами даже, законных мужей, прошедшей через Ланину жизнь после развода с отцом Нитика, папы для него тоже не нашлось. Мужиков у Светы было много и разных. Но кто из них сам искал женщину-мать, а кто по жизни вёл себя так, что Лана не хотела, чтобы Никита брал с него пример… Так что…. Лет десять, как в её жизни появился Борис. Он поскрёбся в двери её дома, Лана его впустила, родила ему дочь Агнию, и… он остался навсегда. Но с сыном они были, скорее, лучшими друзьями. Из-за разницы в возрасте, а Боря был всего лишь на двенадцать лет старше Никиты, отцом он стать ему не мог по определению.
В последнее время она жила предвкушением внуков. Когда у Нитика появилась очередная более-менее, но постоянная пассия, Лана в очередной раз твёрдо решила взять ситуацию в свои руки, и они с Борей помогли Никите с покупкой квартиры. Он, конечно, кричал, что «всё сам, всё сам», и даже продал машину, чтобы добавить к родительским накоплениям денег на первый взнос… после чего ему был отдан только что купленный Свете новёхонький внедорожник. «Во временное пользование». Хотя свою гиперопеку «на словах» она всеми силами старалась утихомирить…
Светлана Владиславовна тайком достала из-под резинки чулка обтянутую тонкой кожей фляжку с коньяком, сделала маленький глоточек и, убедившись, что никто не заметил этого проявления её женской слабости, также тайком убрала на место.
В ставшую своей квартиру Никита съезжать не торопился, ездил «к себе», по меткому определению Светиной матери, «только на потрахушки со своей шмарой». «Уже второй год с ней крутит, а с родителями знакомить не собирается». Да с друзьями «побухать». В моменты семейных разборок по этому поводу, оправдывая себя, Никита объяснял, что в том районе он испытывает «психологический дискомфорт», так как привык жить там, где рос, где живёт его мать со своей новой семьёй. И хотя сам Нитик на шее у родителей не сидел, работал, но зарабатывать как-то не пытался. А где им с Борей взять денег, чтобы купить ему квартиру у себя в районе, ставшем уже почти центром города? … На все просьбы матери Никита отшучивался, что с внуками, мол, она должна подождать, вон, дочь у неё подрастает, может та раньше порадует, а пока… Он ощущает себя «чайлд-фри», не созрел ещё для детей… А может перезрел уже… А с сестрой у них разница в двадцать два года… «Ээх!», – Светлана махнула рукой, отгоняя от себя назойливые мысли, и потянулась к ближайшему столику за журналом.
Первым под руку попался толстый рекламный проспект о стрижках и красках. На английском. Полистав его и посмотрев на супер-геометрические экзерсисы с ядовито-кислотным цветом волос, Светлана Владиславовна с очередным вздохом глянула на свое отражение в зеркале и отложила проспект. Немолодая женщина в постбальзаковском возрасте, с оплывающей фигурой и лицом со следами последствий постоянных попыток неформально уломать ревизоров не писать в итоговый отчет всё, что они нашли в её бухгалтерии, вроде приличный костюм… Хотя на такой фигуре мало что может смотреться прилично…
В очередной раз вздохнув, Светлана Владиславовна вновь проделала манипуляции с фляжкой и продолжила изучать ассортимент прессы на журнальном столике. С обложки одного из глянцев на неё, сложив губы трубочкой и языком ощупывая внутреннюю поверхность левой щеки, с вызовом смотрела темноволосая девица с серыми глазами. «Саша Грей: С наступающим две тысячи двадцатым годом Крысы!», – гласил слоган под «лицом номера». «Куда смотрел их корректор? Запятую пропустили!»», – гоготнула про себя Светлана Владиславовна. – «Ну-с, посмотрим… что нам там нового напридумывали…» От нечего делать она стала пролистывать свежий номер модного женского журнала «Саша». С тех пор, как Света начала жить с Борисом, она постепенно утратила интерес к этому изданию и даже небезосновательно считала его макулатурой для слабых, самовлюбленных, неустроенных по жизни дурочек с явно завышенными амбициями, для тех, кого родители в детстве настолько заназывали «принцессами», что они на самом деле в это поверили и никак не могут разубедиться.
Страница о последних веяниях моды отклика, как всегда, не вызвала. Ассортимент предлагался традиционный, на «ниток» – постаревших девочек, «барби на пенсии», у которых вместо груди четвёртого-пятого размера с трудом можно было нащупать разве, что прыщики. «Такие всегда зеленкой прижигали», – с сарказмом подумала Светлана Владиславовна, невольно бросив взгляд на своё «богатство». «Чем больше девичья грудь в двадцать, тем длиннее женская в сорок», – пришёл на ум афоризм одного её старого знакомого. – «Ну ничего, зато, если облысею, будет что накручивать на бигуди…» Рубрика с кулинарными рецептами тоже не привлекла к себе внимания. «Картинки красивые, не спорю… но тратить такие дорогие продукты и столь драгоценное время, чтобы приготовить несколько порций какой-то замысловатой хрени, каждую порцию которой надо разглядывать под микроскопом… Увольте!» – Светлана Владиславовна продолжила листать журнал дальше… Интервью какой-то зазвездившейся актрисы – а кто это такая? Что за выскочка? Где снималась? Не видела. Не помню…
Советы сексолога – ишь ты какой! С твоей Камасутрой меня кома с вечера настигнет. Радикулит и так отдыхает три раза… Анекдоты – они сами-то их читали? У них же борода с три километра… Советы домохозяйкам… Они хоть их эффективность проверяли? Я ж перепорчу всё, если буду им следовать! Однажды попробовала – одни убытки! Если вы про советы по дому, то уж лучше полежать по дому, посидеть по дому, походить по дому, постоять по дому… Всё без вреда для того же самого дома! Кроссворд, сканворд – ручки нет, описания сложные. Или это я сегодня после коньячка и ревизоров не соображу, что да как… Или просто стареть начала? Далее шли реклама шмоток, парфюма и брачные объявления – всё скучно, обыденно и предсказуемо…
Рубрику «Советы психолога» украшал бойкий заголовок: «Игры, которые играют в людей». Обычно саму способную кому угодно мозги прочистить и объяснить, как жить, Светлану заинтересовала такая интерпретация названия известной книги признанного столпа американской психологии и психиатрии, и она решилась-таки приглядеться к статье повнимательнее. «Почему сегодняшние мужчины такие женщины», – гласил подзаголовок. Внезапно нахлынули дежурные мысли о судьбе Нитика, долгожданных внуках… Взгляд, как бы сам собой, зацепился за картинку, и Лана Владиславовна незаметно для себя ушла в изучение пропитанной духом махрового феминизма публикации… «Посмотрим, куда сегодня их кривая выведет…»
«Процесс омужествления женщин в России начался с началом Первой мировой войны», – утверждала штатная психологиня «Саши». – «Вкупе Первая мировая, Гражданская и Великая Отечественная войны вывели из бытовой жизни и выкосили минимум две трети мужчин репродуктивного возраста. Естественно, их обязанности взяли на себя женщины. Далее. Нация всё-таки как-то выживала. Женщины рожали. Воспитывали тоже преимущественно сами тех десятерых ребят, которых по статистике на девять девчонок. Требовать от мальчика, воспитанного без мужского примера перед глазами, быть мужчиной – фантастика. Отсюда взяли своё начало «мужчины-девочки» и «мужчины-дети» как вершина эволюции современной маскулинности.
Пока суд да дело – наступила эпоха застоя, сложившееся в межполовых отношениях положение более или менее, но устаканилось. Но на смену этому «периоду ремиссии» пришли «перестройка» и, как её следствие, «лихие девяностые». Женщины окунулись в «дольче-виту» – воспитанные ими ранее «мужчины-девочки» и «мужчины-дети» на фоне происходивших в стране катаклизмов не адаптировались к новым условиям и быстро сдулись. Но бандюков, ставших в те годы явным олицетворением образа «нового настоящего мужчины», быстро перестреляли и… Цикл закончен. Далее со слова «далее…»
Глаза Ланы потихоньку начинали слипаться. Она вновь достала из-под резинки флажку, сделала ободряющий глоток, положила журнал на колени и, пропустив несколько абзацев, продолжила чтение…
«Маскулинизация женщин неизбежно влечёт за собой феминизацию мужчин. И тотальный разгул ЛГБТ этому явственное подтверждение. Факт. Общество развивается по закону „А что, так тоже можно было?“, постоянно расширяя пределы дозволенного. Если объяснять на бытовом уровне, то после пива переходят на водку, после анаши на героин. И назад, заметьте, никто не возвращается. Большинство умирает, единицы вразумляются и бросают. И здесь нас тоже в недалёком уже будущем ждёт подобная ситуация. Мужчины окажутся женщинам попросту не нужными. Они станут для них „пройденным этапом“ в пагубной зависимости от их сильной и независимой жизни. И, как ненужная ветвь эволюции, вымрут, доживая свои последние дни небольшими гомосексуальными общинами. Эволюция и естественный отбор. Ничего личного…»