4 ноября 1774 года. Суббота
– Ну что… Ты готова? – спросил Карл. Мы стояли на крыльце общежития и собирались в церковь.
Я кивнула. У Карла был выходной, и поэтому пришлось останавливать другого кебмена. Карл помог мне запрыгнуть в кабину, залез следом. Кеб тронулся. Я была непробиваемо серьезная, а Норрис – более спокоен.
– Что ответила мама? Ты ей все рассказал?
– Она была ошарашена, – улыбнулся Карл. – Спросила, почему мы не предупредили ее заранее. А в общем – сказала, что в маске, которую ты носишь, Дамана может задохнуться. Пора уже дышать.
Я наконец-то улыбнулась:
– Что ж… Я рада.
– Только все равно тебе надо было рассказать все вместе со мной. Сегодня вечером тебе от нее не сбежать. У мамы много вопросов к тебе…
– Обещаю, не сбегу. Ты рассказал ей весь план?
– Да. Но я предупредил, что он может измениться. Мама на нашей стороне, главное – держать ее в курсе дела.
– Будем.
Мы ехали до храма примерно полчаса. Я не боялась и ни минуты не колебалась, полная решимости. Несмотря на каменное лицо, я была в прекрасном настроении.
Этот день оказался знаковым. Ведь я ехала к своему будущему. Сделала первый шаг к своей мечте. И как передать ту радость, что первый шаг я делала с Карлом, – не знаю.
Кеб остановился. Карл подал мне руку и помог выйти. Я увидела знакомую церковь. Меня в ней крестили в пять лет, но я все прекрасно помнила. Очень тесный круг знакомых, никого лишнего: небольшая семья и значимые для нас люди. Этот храм был на особенном счету у монархии, духовенства и прочих аристократов. Конечно, сюда пускались все прихожане, но в этой церкви всегда крестили детей председателей Палаты Лордов. Венчались, исповедовалась и прочее – вся иерархия. И вот я вернулась. Приятно возвращаться в прошлое. Омрачала положение только… церковь. Я не верю в божественные явления, и вот, по иронии судьбы, иду за помощью к тому, кого ненавижу… Хотя – почему ненавижу? Я верю в Бога. Только вера моя несколько другая.
– Красиво, – искренне призналась я.
– Ну что… Пора.
Мы пошли по широкой, вымощенной камнем дороге. В святой обители мне в нос ударил запах воска. Народу было очень мало: человека три, в большом храме они терялись. У алтаря стоял священник, ходили редкие служки.
– И где тот, кто нам нужен? – спросил Карл.
– Не вижу… И честно сказать, не помню, как он выглядит… Надо спросить у кого-нибудь.
Мы приблизились к священнику у алтаря.
– Простите… – начала я тихо.
Тот обернулся. На удивление, он оказался красив и очень молод: около двадцати двух лет. В глазах – мудрость. И, как полагается служителю Бога, всем видом внушал спокойствие и блаженство.
– Здравствуйте.
– Добрый день, – ответили мы.
– Чем я могу Вам помочь?
– Я пришла исповедаться.
– Что ж, – сказал священник. – Мы можем пройти в исповедальню.
– Святой отец, – робко возразила я. – Не поймите неправильно, я не хотела ни в коем случае Вас обидеть, но понять меня сможет только отец Флетчер…
– Аббат Флетчер? – удивленно переспросил священник.
– Да. Могла бы я его увидеть?
– К сожалению…
Только не это! Надеюсь, он не умер!
– …Сейчас отец Флетчер не в церкви. Он отъехал буквально пятнадцать минут назад.
– Очень жаль, – сказал Карл. – Мы можем его подождать?
– Я предполагаю, что мой отец еще не скоро приедет…
– Ваш отец? – переспросила я, делая ударение на первые слово.
– Святой отец Флетчер, – ответил священник.
Мы с Карлом переглянулись. Хотя мой спутник не до конца уловил то, что нутром поняла я. Смогла почувствовать, что молодой священник относится к Флетчеру как к наставнику. На это указывало и то, что он уклонился от выделенного мною слова. Для меня это было не просто совпадение… С этим парнем я в детстве учились верховой езде. Вспомнив его, я широко и ярко улыбнулась Флетчеру-младшему.
– Уэйн… – произнесла я непроизвольно.
Я нашла это имя – Уэйн – в глубоких уголках памяти. Памяти, в которой еще не было боли. Я хотела обнять Уэйна и сказать, что это я – Дамана! Неужели ты меня не узнал?! Ты же был моим лучшим другом, как и Стефан… Я не сводила с него радостных глаз. Уэйн смутился. Карл посмотрел на меня с удивлением: я не рассказывала ему о названном сыне отца Флетчера. Сказать по правде, я сама о нем забыла. Ведь в голове столько мыслей.
Уэйн внимательно посмотрел на меня:
– Мы знакомы? Откуда Вы знаете мое имя?
И как ответить? Чтобы не лгать и не раскрыть истину до нужного времени, я ответила правду, которая сейчас в моей душе:
– Вы тоже знаете меня. Уверяю Вас… Вы сделали мне приятный сюрприз. Я Вас тоже удивлю. Но не сейчас.
– Почему?
– Потому что так будет лучше. Простите меня за такое поведение. Я просто очень рада Вас увидеть.
Недоумение Уэйна сменилось приятной улыбкой. В его глазах я увидела счастье, и мне стало тепло от того, что я подарила ему радость.
– Спасибо, – сказал Уэйн. – Так Вам нужен отец Флетчер?
– Да, – ответил Карл. Я же была в таком радостном восторге, что чуть не расплакалась.
– А мне Вы не доверите свои грехи? – спросил Уэйн.
– Почему же сразу грехи? – улыбаясь, спросила я. – Я сказала, что только отец Флетчер сможет меня понять.
– Мы можем застать его завтра? – поинтересовался Карл.
– Да, – ответил Уэйн. – Он завтра будет целый день. Я передам, что Вы заходили. Как Вас зовут?
– Удивит ли Вас то, что я его давняя знакомая?
– Да, – ответил Уэйн. – Как и то, что Вы знаете меня. Но Вы слишком молоды для его давней знакомой.
– Я тогда была совсем девочкой.
– Мы приедем завтра, – сообщил Карл. – Наверное, в это же время.
– Хорошо, – ответил Уэйн. – Будем Вас ждать.
Священник посмотрел на меня, будто вспоминая. Мне показалось, еще немного – и он меня узнает.
– Рада была Вас видеть… Уэйн.
– Мне кажется, аббат будет Вам рад, – ответил он. – Он рад каждому прихожанину, но старым знакомым – особенно. И я был рад Вас видеть.
– До свидания.
Мы с Карлом вышли из церкви. Уэйн провожал нас взглядом до последнего момента, когда деревянная дверь церкви закрылась.
На улице я широко улыбнулась и посмотрела на Карла. Тот улыбнулся в ответ. Сев в кеб, выдохнул, повернулся ко мне и спросил:
– Ну, рассказывай, откуда ты его знаешь?
– С ума сойти, Карл! Отец Флетчер меня крестил, он мой крестный…
– Это я понял…
– Мой папа приходил к нему на исповедь, так они познакомились, а потом подружились.
– Вот оно что! Но как у священника, который на хорошем счету у папства и первых лиц королевства, может быть ребенок?
– Уэйн не его родной сын, а племянник. С мальчиком произошло горе. У отца Флетчера был брат. Он и его жена сгорели в собственном доме. Спасся только маленький Уэйн. Куда ему было идти, как не к дяде? Отец Флетчер приютил племянника и любил, как родного сына, которого у него никогда не будет. Уэйн всегда называл моего крестного папой, хотя на самом деле он его дядя. Многие, как и ты сейчас, путаются. Они часто гостили в нашей усадьбе. Мы с Уэйном вместе учились верховой езде.
– И вправду трагедия! Но твой крестный завтра будет в восторге!
Карл улыбался и сиял. Он искренне радовался за происходящее, за меня, как настоящий друг. Ему, безусловно, было интересно и лестно участвовать в возвращении моего долгожданного прошлого.
– Может, даже к лучшему, что мы не застали отца Флетчера, а встретили Уэйна, – сказала я. – Он подготовит крестного к завтрашнему, хотя бы немного. Он старше меня на… М-м… На два, что ли… Нет! Почти на три года. Я бы ни за что не узнала Уэйна, если бы он не сказал.
– Почему?
– Очень изменился. Не будь он священником – пользовался бы большим спросом у женщин…
– Да ты что? Как ты смеешь допускать такие мысли о святом человеке? Еще и при мне…
– Карл… – нежно выдохнула я, показывая, что не хотела его обижать.
Норрис это прекрасно понимал. Он обнял меня и поцеловал.
Уэйн на самом деле очень приятный. С детских лет я помню его как блондина. Сейчас его волосы стали рыжими, что Уэйна не портило. Да, не смогла бы я его узнать на улице: столько лет прошло.
Вернувшись домой, я, как и обещал Карл, нарвалась на шквал вопросов миссис Норрис. Не стала отпираться. Мне было приятно рассказать хозяйке о том, что сегодня произошло. Миссис Норрис очень умилила история об Уэйне. Я же считала минуты до завтрашнего дня, чтобы еще раз увидеть его и поговорить с отцом Флетчером… Забавно, ведь и он мой отец, только крестный. А это значит, я нашла и брата… Боже! Как же хорошо!!!
5 ноября 1774 года. Воскресенье
Сегодня Карл работал. Он довез меня до церкви.
– Ты пойдешь со мной? – спросила я Карла по дороге.
– А ты не хочешь?
– Хочу! Но как же твоя работа?
– Ничего страшного. Мне на самом деле проводить тебя?
– Даже не знаю… Но я хочу, чтобы ты был со мной.
Мы приехали. Карл привязал лошадей к забору. Я ему, конечно, сказала, что так делать нельзя; он ответил с улыбкой, что сам знает.
Мы отправились в церковь. Близился вечер, и прихожан было немного. К нам подошел Уэйн, сказал, что сейчас позовет отца Флетчера, предложил присесть на первом ряду и ушел.
Я, немного подождав, пошла к исповедальне. К слову сказать, я исповедалась впервые. В маленькой темной комнате оказалось не так уж и плохо. Вполне уютно. К тому же я люблю дерево, а вся мебель внутри оказалась деревянная, очень красивая, резная, покрытая темным лаком.
Спустя некоторое время я услышала голоса. Прищурившись, посмотрела сквозь маленькие отверстия в двери, похожие на сетку, наружу. Увидела Карла. К нему подошли отец Флетчер и Уэйн. Карл встал поздороваться. Они поговорили. Потом Карл кивнул в сторону исповедальни. Святой отец направился к ней, Карл же остался беседовать с Уэйном.
Когда отец Флетчер приблизился, я почувствовала, как холод пробежался по мне, от ног до горла. Этот холод я выдохнула, словно тяжелый ком, и мое сердце вновь забилось ровно. Священник вошел в соседнюю кабинку. Я не могла разглядеть его лица.
– Здравствуй, дочь моя. Как зовут тебя?
– Здравствуйте, святой отец. А что, если я хочу, чтобы Вы угадали мое имя?
– У нас нет на это времени, к сожалению. У Господа и так немало дел: множество грешников хотят покаяться…
– Я догадывалась, что время на меня он не оставил.
– Ты думаешь, что Бог оставил тебя?
– Нет. Но мне не в чем каяться, святой отец.
– Каждому из нас, детей Божьих, есть в чем покаяться…
– А в чем хотите покаяться Вы, святой отец?
Мой собеседник замялся. Я поняла, что перегнула палку.
– Простите, святой отец. Я пришла не просто так. Но и не для раскаянья.
– Что же ты хотела, дочь моя? Я готов тебя выслушать.
– Вы говорите «дочь моя» и даже не представляете, что правы как никогда.
– Что это значит?
– Как Ваш указательный палец на правой руке?
Святой отец замолчал. Я заметила движение в его кабине. Он посмотрел на палец, я уверена!
– Все хорошо, спасибо, – нервно ответил отец Флетчер.
– Больше, наверное, не болит?..
– Нет…
Я почувствовала, как он напрягся. Я наслаждалась ситуацией, а азарт хлестал в мою кровь:
– Это понятно. Столько времени прошло. И сейчас, спустя столько лет, я хотела бы попросить у Вас прощения за этот укус… – Я усмехнулась и закончила: – Но мне так не хотелось креститься.
Священник молчал и не двигался. Потом встал, вышел из исповедальни и распахнул дверь, за которой сидела я. Резкий свет ударил мне в лицо, немного ослепив. Слабые очертания крестного постепенно становились более четкими.
Как отец Флетчер постарел! Но черты лица остались такими же, какими были, когда он меня крестил. Приоткрыл рот от изумления. Можно было подумать, что он мне не рад, будто я принесла с собой чуму. Его застывшее лицо бледнело, он смотрел на меня и молчал.
Описывать долго, но на самом деле это произошло в секунды. Я медленно подняла лицо. Когда терпеть уже стало невозможно, когда ком в горле готов был превратиться в голос, я сказала:
– Вы прекрасно выглядите, крестный…
Надо было что-то сказать, вот я и сказала то, что первое пришло в голову.
Отец Флетчер молчал. Немного качнулся в сторону. Очевидно, ему стало плохо.
– Святой отец?..
Поняв, что он вот-вот упадет, я вскочила. Но не успела я протянуть руку, как Флетчер упал без сознания.
– Отец! – испугавшись, крикнул Уэйн.
Уэйн с Карлом побежали к нам. Я стояла на коленях перед крестным. Уэйн приподнял отца. Подтянулись зеваки.
– Воды, – попросил Уэйн. – Дайте воды!
– Что происходит? – спросил Карл.
– Я не знаю, – ответила я, встала и приняла стакан воды у какого-то служки. – Он так побледнел и…
Я отдала стакан Уэйну. Отец Флетчер открыл глаза: холодные капли попали ему на лицо. Его взгляд был необычайно озабочен. Он остановил свой потерянный взор на мне.
– Отец! С тобой все в порядке?
Флетчер не ответил. Он смотрел на меня с каменным лицом. Но наконец-то в его глазах начала зарождаться радость.
– Возьми, – Уэйн протянул стакан. – Выпей, тебе станет лучше.
Флетчер не слушал. Он лежал, приподняв голову. Не сводя взгляда с меня, проговорил:
– Дамана?..
Все замолчали. Святой отец аккуратно поднялся, опираясь о руки Уэйна. Встал и Карл. Уэйн был растерян, а Карл самодовольно улыбался, как бы говоря: «Действует!» Зеваки же вообще не понимали, что происходит. Я оглядела всех, опустила лицо, потом посмотрела на крестного:
– Да, это я.
Флетчер шагнул ко мне, внимательно рассматривая мое лицо. Потом он по-отечески положил руку мне на скулы. Начал рассматривать меня так, будто хотел убедиться, не ранена ли я. Наверняка, дорогой читатель, ты можешь представить такую картину. Это было похоже на то, как родитель разглядывает ребенка, после того как тот упал. Руки Флетчера оказались на моих плечах, потом они соскользнули и остановились, нежно сжав мои кисти. Святой отец ничего не говорил, он просто смотрел на меня. И когда на его глазах возникли слезы радости, он бережно меня обнял. Я несколько смутилась. Но вспомнив, что это мой второй отец, положила ладони ему на спину. Святой отец сильнее прижал меня к себе. Держал в объятиях несколько секунд, потом отпустил. Его лицо было радостным, но несколько испуганным.
– Но как? – наконец выговорил Флетчер.
– Что – как? – я невинно улыбалась.
– Мы думали, что ты погибла.
– Многие так думали. – Я указала на Карла. – Этот молодой человек спас меня.
Аббат положил руки Карлу на плечи и голосом, которым владеют только служители Бога, сказал:
– Благодарю!
– Что Вы…
– Как зовут тебя?
– Карл Норрис.
– Спасибо тебе, Карл… Спасибо…
– Что здесь происходит? – не выдержал Уэйн.
Флетчер посмотрел на сына. Потом огляделся, увидел зевак и продолжил:
– Дети мои, следуйте за мной.
Он пошел к алтарю. Мы с Карлом с сомнением переглянулись. Я не желала приближаться к изображенным святым, а Карл знал, что мне это не по душе… Священник открыл дверь, вход в которую был разрешен только служителям церкви.
– Прошу вас, – сказал он, приглашая нас.
Мы с Карлом все еще сомневались, но тут вмешался Уэйн:
– Пойдемте.
Я была рассержена. Не хотела заходить внутрь, но пришлось. Несмотря на враждебность, я нашла в себе силы мило улыбнуться святому отцу.
Проем был очень низким. Я наклонила голову, но все же ударилась головой. Следом шел Карл, он в меня чуть не врезался. Положил руку мне на талию. Меня это немного успокоило. Но я по-прежнему нервничала. Внутри желание уйти усилилось. Комнату без окон, похожую на гостиную, освещали свечи, много свеч, расставленных повсюду. Я увидела стол, диван, кресла, буфет со столовыми предметами. Обычная комната – если бы не свечи и старые иконы. Одни реставрировались, другим просто не нашлось место в церкви. Их было так же много, как и свеч. Святые, казалось, сурово смотрели на меня, будто выгоняли из святой обители. Я не боялась – мне было неуютно.
Пока мы с Карлом оглядывались, стоя у порога, Уэйн уже поставил чайник на огонь, а святой отец начал накрывать на стол.
– Ну что же вы стоите в дверях? – спросил священник у меня и Карла. – Проходите, присаживайтесь.
Мы опустились на диван. Коснулись друг друга бедрами, когда садились. Смешно, именно в этот момент я почувствовала огромное желание. Мы страстно переглянулись, но вспомнив, где мы находимся, Карл отвернулся от меня. Я продолжила смотреть по сторонам.
Уэйн шепотом спросил у отца Флетчера, кто мы такие. Тот улыбнулся:
– Это твоя сестра. Разве ты не узнал Даману Брустер?
Уэйн остолбенел. Но в обморок не упал. Глядел на нас с сомнением.