– А где он, кстати, сейчас? – сделала я попытку переключить внимание Электры на что-то другое.
– В Чикаго. А на следующей неделе будет выступать в Мэдисон-сквер-гарден. Майя, расскажи мне, как умер Па Солт? Я хочу знать.
– Уверена, что хочешь? Ты сейчас очень расстроена. К тому же такой долгий перелет. Думаю, тебе сейчас лучше поспать, и тогда тебе полегчает.
– Нет, Майя, нет! – энергично затрясла головой Электра и сделала видимое усилие, чтобы совладать со своими слезами. – Пожалуйста, расскажи мне все прямо сейчас.
И вот, уже в третий раз, я принялась повторять все то, что мне, в свою очередь, сообщила Марина, по мере сил смягчая подробности. Электра слушала меня молча, буквально впитывая в себя каждое слово.
– А что насчет самих похорон? Митч пообещал, что сможет вырваться и побыть рядом со мной во время церемонии, если только похороны пройдут на следующей неделе.
В первый раз я подумала, что отец все же поступил правильно, пожелав упокоиться в отсутствие семьи и прочих знакомых и друзей. Представляю, что бы это было за зрелище. Звездный кавалер Электры в окружении толпы репортеров и прочих папарацци. Они бы уж точно превратили похороны в цирковое представление. От одной только этой мысли я невольно содрогнулась.
– Электра, мы сейчас обе страшно устали. Давай…
– Что такое? В чем дело? – Сестра мгновенно уловила нерешительные нотки в моем голосе. – Нет уж! Говори мне все как есть… сейчас. Пожалуйста…
– Хорошо! Так и быть, скажу. Но я тебя прошу не расстраиваться, ладно?
– Постараюсь. Обещаю.
Итак, мне пришлось снова сообщить очередной сестре о весьма необычных похоронах, которые уже состоялись. Надо отдать должное Электре. Я видела, как сжались у нее кулачки, как побелели костяшки пальцев, но она не заплакала.
– Ну зачем он так поступил? – недоуменно спросила она меня. – Ведь это жестоко – лишать нас возможности сказать ему последнее «прости». Разве не так? – В янтарно-золотистых глазах Электры вспыхнули искорки гнева. – Впрочем, это так на него похоже. Эгоист! Вот он кто! И поступил как самый последний эгоист.
– Не согласна! Думаю, папа просто хотел оградить всех нас, шестерых, от лишних волнений и переживаний, связанных с процедурой прощания.
– Но как иначе мне понять, как прочувствовать всем сердцем, что отца больше нет? Как всем нам принять это? В Америке церемонию прощания с усопшим недаром называют «завершением» и постоянно твердят о том, насколько она важна. А какое завершение получили мы?
– Если честно, Электра, то не очень я верю во все эти высокие слова… Завершение, заключение, занавес опускается и прочее. О каких благостных настроениях может идти речь, когда ты теряешь близкого человека?
– Может, ты в чем-то и права. И все же похороны нужны! – Электра сверкнула на меня глазами. – Ты же знаешь, мы с Па Солтом никогда и ни в чем не сходились взглядами. То есть я хочу сказать, что отец категорически не одобрял способ, которым я зарабатываю себе на жизнь. Кстати, по-моему, он был единственным человеком на свете, кто считал, что у меня есть мозги. Ты же помнишь, в каком он был бешенстве, когда я благополучно завалила все школьные экзамены.
Кто-кто, а я-то уж прекрасно помню, какие вопли доносились из папиного кабинета и какие скандалы сотрясали воздух всякий раз, когда папа получал очередной отчет об успеваемости дочери. Да и многое другое в жизни Электры, по мере ее взросления, его категорически не устраивало. Для нее все правила и нормы жизни – это лишь весомый повод для того, чтобы их нарушить. И она единственная в нашей семье осмеливалась перечить отцу и всегда настаивала на своем. Но при этом я видела, с каким восхищением смотрел отец во время этих жарких споров на свою строптивую дочь.
– Вот в ком есть настоящая сила духа, – не раз повторял он мне. – И это качество всегда будет выделять нашу Электру из толпы.
– Электра, отец обожал тебя, – постаралась я хоть как-то утешить сестру. – Да, конечно, ему хотелось, чтобы твои мозги работали в правильном направлении и приносили тебе пользу. А какой отец не хочет того же для своего дитяти? Но в любом случае ты стала самой успешной и знаменитой из всех нас. Только сравни свою жизнь с той, что веду я. Ведь у тебя есть все.
– Нет, не все. – Внезапно из груди Электры вырвался тяжелый вздох. – Это все, знаешь ли, одна мишура, внешний блеск, за которым нет ничего стоящего. Но так уж сложилось… Я устала, Майя. Можно я посплю сегодня здесь вместе с тобой?
– Разумеется, можно. Я уже постелила тебе постель. Спи, сколько тебе захочется. У нас все равно задержка из-за Алли. Пока она не объявится, нам остается только ждать.
– Спасибо. И прости, что я тут перед тобой распустила нюни. Митч недавно свел меня с каким-то психоаналитиком, который пытается помочь мне избавиться от резких перепадов настроения, – неожиданно призналась Электра и добавила, поднимаясь с дивана: – Можно я тебя обниму?
– Сколько угодно.
На сей раз в свои объятия ее заключила я и крепко прижала к себе. После чего она достала из чемодана футляр с принадлежностями для сна и направилась к двери, замешкавшись у порога.
– У меня страшно болит голова. Может, у тебя случайно завалялась таблеточка кодеина?
– К сожалению, нет. Но есть парацетамол.
– Нет, спасибо, не надо. Не беспокойся. – Электра слабо улыбнулась. – Тогда до завтра.
Я выключила свет в гостиной и пошла к себе в спальню. Вот так дела. Меня поразила более чем прохладная реакция Тигги на смерть отца. Но реакция Электры тоже подкинула материал для размышлений. Есть в ней что-то такое, что безошибочно выдает, до какой степени она несчастна. Во всяком случае, так мне показалось сегодня.
Когда я улеглась в кровать, которую Клавдия уже успела перестелить заново после вчерашней бессонной ночи, я вдруг подумала, что смерть отца может стать неким поворотным моментом для всех нас, его дочерей.
* * *
Когда на следующее утро я пришла к Марине, чтобы узнать, есть ли новости от Алли, то все остальные сестры еще крепко спали.
– Никаких новостей, – ответила мне Марина с отчаянием в голосе.
– Папа, тот бы знал, что делать. Он всегда ее находил.
– Это правда, – согласилась со мной Ма. – Ну, как там Электра?
– Убита, огорошена и очень-очень зла из-за того, что не может по-человечески проститься с отцом. Однако ей удалось удержать свои чувства под контролем. Это уже кое-что.
– Хорошо. Мне недавно звонил Георг Гофман, интересовался, сумели ли мы отыскать Алли. Я вынуждена была признаться, что пока нет. И что будем делать, Майя?
– Ничего. Просто запасемся терпением. Между прочим, Ма, – заметила я, наливая себе в кружку чай, – вчера мне захотелось заглянуть в папин кабинет, но я обнаружила, что он заперт. Интересно, почему?
– Так попросил меня твой отец незадолго до своей кончины. И даже потребовал, чтобы я сию же минуту отдала ключ ему. Понятия не имею, куда он его положил потом. Если честно, такая сумятица воцарилась в доме, что стало уже не до ключей. Ничего не помню… Все начисто выветрилось из моей памяти.
– Но ключи нужно отыскать во что бы то ни стало. Уверена, Георг обязательно захочет попасть в кабинет. Ведь там папа хранил все свои бумаги.
– Конечно-конечно. А сейчас, пока все твои сестры еще спят, несмотря на то что время близится к полудню, пойду, попрошу Клавдию, чтобы она приготовила нам нечто среднее между завтраком и ланчем.
– Отличная мысль. А я тем временем вернусь к себе в Павильон. Посмотрю, не проснулась ли Электра.
– Хорошо, милая, – понимающе улыбнулась Марина. – Думаю, в любом случае наше ожидание скоро закончится.
– И я на это надеюсь.
Я вышла из дома и направилась к себе, но тут среди деревьев различила одинокую фигуру, сидевшую на пирсе. Это была Стар. Она отрешенно глядела куда-то вдаль, за кромку озера. Я подошла к ней и осторожно тронула за плечо, чтобы не напугать.
– Стар, с тобой все в порядке?
– Все в порядке, – ответила она, слегка поежившись.
– Можно мне присесть рядом?
Стар едва заметно кивнула в ответ. Я уселась рядом на краю пирса и стала слегка размахивать ногами. Глянула на Стар сбоку и увидела, что ее лицо залито слезами.
– А где Сиси? – спросила я.
– Еще спит. Она всегда, когда чем-то расстроена, лечит себя сном. А я всю минувшую ночь не сомкнула глаз.
– И я тоже плохо спала, – призналась я.
– Майя, я просто не могу поверить в то, что папа ушел от нас.
Я молча придвинулась к ней поближе, боясь спугнуть такое редкое у Стар настроение поделиться своими переживаниями с кем-то еще, кроме Сиси. Решила ничего не говорить, чтобы не помешать выговориться ей самой.
– Я чувствую себя… – начала она после долгой паузы, – такой потерянной. Ведь я всегда знала, что папа – единственный человек на свете, который меня понимает полностью. Именно так: полностью.
Она повернулась ко мне: черты ее ангелоподобного лица исказила гримаса отчаяния.
– Ты понимаешь меня, Майя? Да?
– Да, – медленно обронила я. – Думаю, что я тебя понимаю. И, пожалуйста, Стар, помни, если тебе вдруг захочется с кем-то поговорить по душам, я всегда рядом. Договорились?
– Да.
– А, вот вы где!
Мы обе инстинктивно подпрыгнули и отвернулись. Навстречу нам торопилась Сиси. Может быть, я и ошибаюсь, но мне показалось, что в этот миг в прозрачно-голубых глазах Стар промелькнула легкая тень раздражения.
– Вот решила подышать свежим воздухом, пока ты спишь, – сказала Стар, поднимаясь с деревянного настила.
– Однако я уже проснулась. И Тигги тоже. А Электра приехала? Я заглянула к ней в комнату. Кровать не тронута. Такое впечатление, что в ней никто не спал.
– Электра спала у меня в Павильоне. Пойду, посмотрю, может, она уже тоже встала.
Я поднялась с настила и проследовала за сестрами вверх по лужайке, к дому.
– Представляю, какая у тебя выдалась ужасная ночь, Майя, – посочувствовала мне Сиси. – Электра, как обычно, закатывала свои истерики, да?
– Представь себе, Электра на сей раз вела себя относительно спокойно, – дипломатично ответила я, зная, что Сиси и Электра откровенно недолюбливают друг друга. Да и по жизни они полная противоположность друг другу: практичная Сиси, не любящая выставлять свои чувства на показ, и несдержанная, взрывная, почти буйная Электра.
– Думаю, надолго ее не хватит, – презрительно фыркнула Сиси. – До скорого!
Я направилась к себе в Павильон, размышляя по дороге над тем, что так могло расстроить Стар. Хотя она ни словом не обмолвилась о своих взаимоотношениях с Сиси, но интуитивно я догадалась, что проблемы есть. Видно, Стар стало уже тяготить постоянное доминирование сестры. Войдя в дом, я услышала, что на кухне что-то происходит.
Электра, ослепительно прекрасная в своем изумрудно-зеленом пеньюаре, возилась у плиты с чайником.
– Как спалось? – спросила я у нее.
– Спала как убитая. У меня всегда крепкий сон, ты же знаешь. Чай будешь?
Я подозрительно оглядела пачку с чаем.
– Что за чай?
– Зеленый. «Вирджиния». В Калифорнии его все пьют. Митч говорит, он очень полезный.
– Ты же знаешь, я предпочитаю старый добрый английский чай, тот, который называется «Чай для завтрака». А потому я – пас.
– У всех имеются свои предпочтения, Майя. На твоем месте я бы не стала так уж зацикливаться на чае. Есть новости от Алли?
Я слово в слово пересказала ей все то, что недавно сообщила мне Марина.
– Я хорошо знаю, что терпение не входит в число моих добродетелей, о чем мне постоянно напоминает и мой психотерапевт. Но с другой стороны… Мы что, все обязаны околачиваться здесь до тех пор, пока не объявится Алли? А если у нее регата? Если она сейчас где-нибудь в открытом море? Тогда наше ожидание затянется на недели.
– Надеюсь, что нет, – постаралась я ободрить сестру, невольно любуясь тем, с какой грациозностью она порхает по кухне. Хотя меня всегда считали первой красавицей среди всех сестер, в глубине души я думала, что сей титул по праву принадлежит нашей Электре. Вот, казалось бы, только встала с постели, а шелковистые кудри рассыпались по плечам в строгом порядке, завиток к завитку, и косметика ей никакая не нужна, чтобы подчеркнуть свои красивые скулы и пухлые губки. Атлетически сложенная, но при этом с очень женственной фигурой, Электра всегда напоминала мне царицу амазонок.
– Ну, и что у нас тут имеется? – вопросила она, открывая холодильник и приступая к изучению его содержимого. – Есть что-то с минимальным содержанием добавок?
– Прости, дорогая. Но простые смертные, наподобие меня, не занимаются изучением всех этих ярких этикеток, – попыталась пошутить я. Но, кажется, шутка проскочила мимо.
– Давай посмотрим правде в глаза, Майя. Когда ты торчишь днями напролет одна-одинешенька, то какая тебе разница, как ты выглядишь? Так?
– Так. Разницы нет никакой, – покорно согласилась я. В конце концов, Электра ведь сказала чистую правду.
Наконец она остановила свой выбор на банане. Почистила его и откусила с несчастным видом.
– У меня через три дня большая фотосессия для «Вог». Надеюсь, мне не придется аннулировать этот контракт.
– И я тоже очень надеюсь. Но бог знает, когда отыщется наша Алли. Вчера ночью я гуглила в Интернете, смотрела расписание регат, проходящих в данный момент. Не нашла ничего. То есть мы даже не можем отправить сообщение организаторам регаты, чтобы те уже связались непосредственно с ней. Но как бы то ни было, а все уже встали. Так что одевайся, и пойдем, присоединимся к остальным.
– Ну, если так нужно, – равнодушно бросила в ответ Электра.
– Хорошо. Тогда загляну попозже, – сказала я, поднимаясь из-за стола. Я знала, что в таком настроении, в каком сейчас пребывает Электра, ее лучше оставить одну. Я направилась в комнату, служившую мне кабинетом, села за стол и включила компьютер. В электронной почте меня поджидало довольно милое письмо от бразильского писателя Флориано Квинтеласа. Несколько месяцев тому назад я закончила перевод с португальского его очень красивого романа под названием «Молчаливый водопад». В процессе перевода я часто консультировалась с ним, когда билась над той или иной трудной фразой. Мне хотелось максимально сохранить в переводе авторский язык, особый, поэтически выспренний стиль писателя. С тех пор мы стали периодически обмениваться электронными посланиями.
Вот и на сей раз Флориано написал мне, что в связи с изданием его книги во Франции он собирается прилететь в Париж в июле месяце и приглашает меня на прием, устраиваемый по случаю презентации книги. Он также прикрепил к письму несколько начальных глав своей новой книги и попросил почитать, если выпадет свободная минутка.
Письмо Флориано согрело мне душу. Ведь порой начинаешь думать, что переводческая работа – это такой неблагодарный труд. А потому я всегда дорожу теми редкими возможностями, когда автор предпочитает напрямую связаться со мной. Тогда я тоже чувствую непосредственную связь с человеком, работу которого я перевожу.
Но тут мое внимание от компьютера отвлекла знакомая фигура, стремительно удалявшаяся от пристани по направлению к дому.
Я даже подпрыгнула на месте от неожиданности и пулей выскочила из-за стола.
– Алли! – крикнула я. – Электра! Алли приехала! – Я опрометью выбежала из дома, чтобы поздороваться с сестрой.
Судя по всему, остальные девочки тоже увидели Алли. Потому что к тому моменту, как я подбежала к террасе Атлантиса, вокруг нее уже сгрудились Сиси, Стар и Тигги.
– Майя! – воскликнула Алли, увидев меня. – Какое горе! Какое горе!
– Да, ужасно. Но как ты узнала? Мы безуспешно пытались связаться с тобой на протяжении двух дней.
– Пошли в дом, – предложила она, обращаясь ко всем. – Там и объясню.
Я поплелась сзади, а остальные сестры облепили Алли со всех сторон. Хотя я была старшей, и в случае чего все они бежали со своими проблемами ко мне, но безусловным лидером в семье была именно Алли. Она всегда брала на себя командирские функции, а я и не возражала. Не стала возражать и сейчас.