Вадим развернулся и уже собирался двигаться дальше. Из кармана пальто парня вынырнула рука со шприцом и воткнула иголку ему прямо в шею, ловко впрыснув в неё всё содержимое.
Почувствовав резкую боль в шее, Вадим локтём с разворота влепил парню по носу. Они упали оба одновременно: Вадим на дорогу, парень головой в сторону деревьев. Ещё какое-то мгновение Бочаров что-то ещё видел и соображал, но пошевелить ни руками, ни ногами не мог. А затем всё вокруг поплыло и следом потемнело.
7. Рассказывал Осипович Андрей
Мы проехали гипермаркет «Алми». Миновали кольцо. Повернули в сторону проспекта «Независимости». В окнах многоэтажных домов стал появляться свет. Люди просыпались. Многим пора было уже собираться на работу. Но дорога ещё не могла похвастаться оживлённостью. Встречных машин попадалось мало.
– Еремейчик долбаный! – ругался в мобильник Степан. – Ответь ты уже!
– Я вот тут подумал, – произнёс я. – Может, это отголосок прошлого.
– Не понял тебя? – повернулся ко мне Моряев и спрятал мобильник в карман. На лице его читалось удивление.
– Да-да, Степан, – грустно улыбнулся я. – Далёкого бравого прошлого.
– Да ну! Глупость какая-то! Сколько лет уже прошло. Сопляку, который нам угрожал, столько не будет.
– Почему нет? Лет пять после тех событий я просыпался в холодном поту. Снилось всё, что они врываются в квартиру, на колени ставят и на глазах матери и отца пулю в голову пускают. Ба-бах! И готово!
– Я говорю, – в голосе Степана появились нотки гнева, – какое отношение этот малый может иметь к нашему прошлому? Его ещё тогда на свете не было.
– Наняли его! Что тут непонятного!
Я случайно заметил в зеркале заднего вида, что нас догоняет «Ауди». Видимо, спешит куда-то. Сейчас пойдёт на обгон. Я чуток прибавил скорости. Мне не понравилось, что она так близко пристроилась к заднице моей машины, словно готовилась её поцеловать. В любое другое время – пожалуйста. Но не сейчас. У меня не было никакого желания дожидаться дорожную автоинспекцию только из-за того, что какой-то баран не соблюдает безопасное расстояние.
И всё-таки баран оказался настырным. Он сам меня нагнал и влупил рогами в задницу.
– Вот урод! – выругался я, поворачивая к бордюру.
В это время баран ухитрился зайти сбоку и долбанул в заднюю дверцу. Мой «Форд» хорошенько развернуло. Я с ужасом уставился на вытянутую через открытое окно дверцы «Ауди» руку с пистолетом-пулемётом.
– Твою мать! – заорал Степан и рванул меня за шею в свою сторону. Это было больно, но это спасло мою жизнь. Очередь из пуль разнесла лобовое стекло вдребезги.
Моряев распахнул дверцу, и мы оба выскочили из машины. Беспредельщик с пистолетом-пулемётом в руке тем временем тоже покинул свою «Ауди».
Мы, пригнув головы, бросились в тёмный проулок, проскочили несколько пятиэтажных домов, нырнули в арку. Обогнули угол ещё одного дома и оказались в тупике, на стыке двух других домов. Нарочно не придумаешь.
Показался преследователь. Это был парень лет двадцати. Может, даже чуть старше. Но зато умел ловко обращаться с оружием. Он с ходу безжалостно расстрелял ноги Степана. Разнёс в клочья его колени. Использовал всё до последнего патрона.
– Сегодня будет очень жарко, – сказал он и зашагал прочь.
А я так и остался стоять с открытым ртом, не в состоянии вымолвить ни слова.
8. Андрей Осипович этого не рассказывал
Молодой мужчина (парень лет двадцати, может, чуть старше) зашёл во двор через открытую калитку. Медленно прошёлся по дорожке, разделяющей яблоневый сад на две половины. И закурил.
Ни в одном окне двухэтажного дома не горел свет. Он специально прибыл пораньше с надеждой увидеть её ещё в постели: длинные каштановые волосы, беспорядочно разметавшиеся на подушке, шею, плечи, красивые руки – всю ту прелесть, что заставляла трепетать его сердце. Тихонечко ступая по скрипучему снегу, он двинулся к её окну.
Он несколько минут наблюдал за тем, как она просыпалась. Как тянула кверху руки и зевала. Одеяло как будто специально для него слегка соскользнуло в сторону, открывая его взгляду девичьи груди. Небольшие, но красивые. Ей семнадцать лет, он об этом знал. Так же как, например, знал о том, что она любит спать голышом.
В его кармане завибрировал мобильник. Он поднёс его к уху и произнёс:
– Да, я на месте. Можно начинать.
После чего молодой мужчина достал из кармана красный маркер, нарисовал на стекле сердечко, а внутри его мишень.
Он и она встретились взглядами. Он поднёс указательный палец к губам, помахал ей рукой и удалился от окна.
9. Андрей Осипович этого не рассказывал
В половине девятого утра в квартире Максима Зацепина появилась Раецкая Лариса Константиновна – высокая женщина спортивного телосложения с рабочим портфелем в руках. Она была в синем брючном костюме, на шее красовался лёгкий шифоновый шарфик.
Лариса Константиновна показала удостоверение следователя и, взглянув на тело жены Максима, спросила, где он сам. Старший оперативный сотрудник Климов доложил, что Зацепин во избежание дальнейшего травмирования психики сидит на кухне у своих соседей.
– Ярко выраженная агрессия, – сделала вывод Раецкая. – Очень похоже на выбивание долгов. Я с подобной жестокостью встречалась два года назад. Исчерпав все виды угроз, кредитор перешёл к крайним мерам.
– Тут другое, – сообщил Климов. – Муж убитой говорит, что какой-то больной на голову парень устроил охоту на них. Предупредил, что через два часа начнёт всех убивать, и начал свой беспредел.
– Понятно, результаты всех экспертиз должны поступить ко мне как можно раньше. Проследите, чтоб не было никаких задержек.
– Будет сделано, Лариса Константиновна. Что-нибудь ещё?
– Пока ничего, Антон. Пойду пообщаюсь с мужем убитой. И готовься, я тебя включу в следственную группу по этому делу. Короче, чем больше нароешь, тем быстрее со всем этим покончим. Давай-давай, дружок, не хлопай ресницами – работай.
10. Рассказывал Осипович Андрей
Я был в таком шоке, что ничего не соображал. Степан орал во всю глотку и на моих глазах истекал кровью, а я, вместо того чтоб перетянуть его ноги выше колен ремнями, бегал вокруг него с мобильником у уха и кричал в него:
– Я не знаю, где мы находимся! Какая улица?! Какой дом?! Что вы от меня хотите, приезжайте быстрее! Я же вам сказал, человек истекает кровью!
Немного успокоившись, я сообразил, что мой собеседник, хочет узнать адрес, по которому надо приехать.
– Не могли бы вы ответить, куда я позвонил? В скорую или в милицию?
– Успокойтесь, пожалуйста, – нажимал на меня мужчина. – Наберите глубоко в грудь воздух и выдохните. А затем отвечайте на мои вопросы. Чем быстрее ответите, тем быстрее дождётесь помощи.
– Дом двадцать один. Вы слышите меня, дом двадцать один.
– А улица?
– Улица?! Разве я вам не сказал?! Улица Пушкина. Тут дома на стыке.
– Как вас зовут? Назовите свою фамилию и имя.
– Да пошли вы в жопу со своей помощью! Приезжайте быстрей! – прокричал я в мобильник и дрожащей рукой опустил его в карман куртки. После чего бросился к Степану:
– Стёпа, что мне делать?
– Я не знаю, – завыл он в ответ. – Что я этой падле сделал, что он так со мной?
– Надо кровь остановить, – родил я умную мысль и стал соображать, как это сделать. И вот тогда мне пришла мысль пережать ноги ремнями выше колен.
Стянув с джинсов Степана ремень, я перетянул его правую ногу. А левую ногу я перетянул своим ремнём. К тому времени Степан отключился.
Предположив, что он просто потерял сознание, я ударил несколько раз ладонью по его щекам, но это не дало никакого результата. Зазвонил мой мобильник, и я приложил его к уху.
– Папа! Папочка! – раздался в телефоне голос Жанки. – Какой-то мужик нарисовал на моём окне сердечко с мишенью.
– Где он? – заорал я в трубку.
– Не знаю, его не видно, – ответила перепуганная дочь.
– Милицию вызывайте!
– Мама уже вызвала.
Вскочив на ноги, я стал метаться из стороны в сторону, соображая, что же делать. В том состоянии, в котором я находился, ничего толкового в голову не приходило.
– Хорошо! Хорошо! – захрипел в трубку я. – Главное не паникуйте и не выходите никуда! Я скоро буду!
– Папа, что-то не так, да?
Я ещё несколько секунд потоптался на одном месте. И, ничего не сказав, рванул со всех ног назад к дороге – к своей машине, надеясь, что она не повреждена до такого состояния, что не сможет тронуться с места.
Пробежав метров тридцать, я понял, что поступаю очень хреново. Что нельзя бросать Степана здесь одного, пока не прибудет помощь. И я вернулся назад. Я бил по щекам Степана, затем щупал его пульс и по его отсутствию понял, что сердце моего друга остановилось. Дальше попытался сделать ему непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Если б я был в адекватном состоянии и делал всё вовремя и правильно, возможно, мне бы удалось спасти жизнь Степана. Но, увы, я этого не сделал.
11. Андрей Осипович этого не рассказывал
Максим Зацепин Раецкой не понравился сразу. За свои двадцать лет службы в правоохранительных органах она встречала разных по характеру людей. И даже разделяла их на категории. Ей не нравились мужчины, которые с женщинами разговаривали грубовато, считая, что так они выглядят круче.
Для себя она быстро составила психологический портрет Зацепина и отнесла его к категории «лежачий камень». Такие, как он, чаще всего излишне злоупотребляли пивом и от этого потихоньку деградировали. Они не следили за своим внешним видом. Физическая нагрузка для таких мужиков была чем-то из области фантастики. Их устраивало всё как есть, и они не стремились изменить жизнь к лучшему.
Ожиревшее лицо с двумя подбородками указывало на то, что Зацепин любит хорошо покушать и в силу своей слабохарактерности не пробует себе в чём-то отказывать.
Он сидел за столом на кухне у соседки Клавдии Ивановны – пожилой женщины. В воздухе висел резкий запах валерьянки. Было понятно, что Клавдия Ивановна напоила Максима ударной дозой успокоительного средства. Ничего покрепче она ему не предложила, считая это излишним.
Задав несколько вопросов и получив на них ответы, Лариса Константиновна попросила женщину оставить их с Максимом вдвоём. Села напротив Зацепина и достала из рабочего портфеля записную книжку.
– Так вы говорите, что вас было пятеро и вы просто собрались немножко попить пива. Как часто вы так собираетесь с друзьями?
– Раз в два месяца точно. Бывает и чаще.
– Одной и той же компанией?
– Как когда получается. В этот раз собрались все – впятером.
– Был повод какой-то?
– Да, нет же, я говорю! Так получилось.
– Большая у вас компания. Сколько лет вы так дружите?
– Какая тебе разница?!
Лариса Константиновна зло сверкнула зелёными глазами.
– Я задала вопрос, – повысила она голос. – И попрошу вас мне не тыкать.
– Да чуть ли не с детства, – взглянул на неё Максим и заметил на левой скуле тонкую нитку шрама в виде слегка наклоненной буквы «Z». – Мы все в одной деревне выросли. А затем Степан женился на городской и в город Андрюху перетащил. Позвал работать, помог с общагой. Андрюха меня вытянул, а я остальных по цепочке.
– Значит, крепкая у вас дружба.
– Есть чему позавидовать. Мы всегда друг за друга горой.
– Похвально! Не так часто такую крепкую дружбу встретишь. Там один два человека, это понятно. А вот когда дружат сразу пять мужиков – это много стоит. Это круто!
– Спасибо на добром слове, но мне от этого не легче.
– Я вас понимаю. Могли бы вы мне описать парня, который сел к вам за столик с пистолетом в руках и стал вам угрожать?
– Попробую, конечно, но моё описание вам ничего не даст. Он хорошенько поработал над своей внешностью. Нацепил усы, как у клоуна, и волосы длиннющие тоже явно были не его, ненастоящие. Я уверен почти на сто процентов, что урод этот грёбаный парик на себя напялил.
12. Андрей Осипович этого не рассказывал
Ольга – жена Андрея Осиповича – поднялась на второй этаж с целью посмотреть в окна. Через окна второго этажа хорошо просматривался не только двор, но и окружающая их участок территория. Однако глянула только в одно окно, что находилось в их с мужем спальне. Ничего подозрительного она не увидела, зато услышала, как кто-то ходит по крыше.
Мурашки тут же побежали по её коже. С крыши можно забраться внутрь дома. С чердака был сделан выход на крышу – для того чтоб зимой её можно было чистить от снега.
Ольга не помнила, закрыты ли дверцы на чердаке на защёлку или просто прикрыты. Осиповичи их редко закрывали, дверцы и без защёлки плотно между собой держались. Стиснув зубы, Ольга решила опередить незваного гостя, гуляющего по их крыше в девять часов утра. Она быстро поднялась по лестнице на чердак и ещё издалека увидела, что дверцы на защёлку не закрыты и что ручка дверцы наклонилась вниз.
Ольга ринулась к дверце и в тот момент, когда та началась открываться, налегла на неё плечом и закрыла на защёлку.
– Смешно, правда, – раздался снаружи мужской голос. – Мне двери эти ничего не стоит выбить ногой.
– А мне ничего не стоит тебе по голове топором дать, – тут же выпалила Ольга и стала искать взглядом что-нибудь, чем можно хорошенько треснуть по башке, но ничего подходящего для себя не увидела. – Хочешь попытать удачу? Давай! Может, тебе и повезёт.
– Спасибо за предложение, но я не буду испытывать судьбу. Вижу, вон милиция подъезжает. Передай мужу, что я объявляю временный перерыв. Но я обязательно вернусь, вот увидишь.
– Будем с нетерпением ждать.
За дверцами раздался смешок.
– Ждите.
13. Андрей Осипович этого не рассказывал
Вадим Бочаров открыл глаза и не смог понять, что с ним. Ни руками, ни ногами пошевелить он не мог. И голову повернуть тоже не получалось. Он попытался спросить, что происходит. Но ни язык, ни губы его не слушались. Он что-то еле промычал.
– Да, я случайно его увидела, – услышал Вадим женский голос. – Вышла из подъезда, направилась на остановку, смотрю, мужик лежит какой-то. Поняла, что что-то не так.
– Инфаркт, наверное, или инсульт, – раздался голос старушенции. – Молодой ещё совсем мужик-то, а уже к богу просится.
– Руки какие здоровые, не руки, а лапищи. И шея накачанная. Качок видать.
По разговорам Вадим понял, что недалеко от него стоят и рассуждают женщины. Одна совсем старушка, другая – помоложе. Ни одну, ни другую он не видел, как и ничего не ощущал: ни холода, ни боли. Практически полный паралич. Что ж ему такое этот мудак вколол и зачем? Чего он хотел этим добиться?
– Вон уже и скорая едет. Может, ещё всё обойдётся. Дышит же.
– Они, эти качки, сами виноваты. Колют себе всякую фигню, а потом за сердце хватаются.
Скрипнула тормозами машина скорой помощи. Хлопнула дверца. И Вадим увидел, как над ним склоняется мужчина средних лет в белом халате.
– Привет, бродяга, давно загораешь?
Вадим в ответ усиленно заморгал.
– Ну, что, милые женщины, кто отдыхающего обнаружил? – раздался голос второго фельдшера.
– Я, – подала голос женщина помоложе, – вышла из подъезда, смотрю мужчина лежит, ну я скорую и вызвала.
– У него инсульт, наверно. Или инфаркт. Точно инфаркт. Я их скоко на своём веку перевидала, – подключилась к разговору старушка.
– А вас, как обычно, хрен дождёшься, – раздался ещё один старческий женский голос. – Конечно, праздники на носу, вам же не до людей. Понакупляют дипломов-то и туда же людей лечить, я вот тритева дня скорую вызвала, так два часа ждала, – всё больше и больше заводилась бабка, непонятно откуда нарисовавшаяся. Видимо, вышла из подъезда, увидела скорую помощь и со всех ног рванула к месту происшествия. – Сказали, загруженность бригад большая. А я-то знаю, спали, поди!
– Бабушка, успокойтесь, – тут же отреагировал второй фельдшер. – Лучше идите домой к телевизору, а то, не ровен час, и вас инфаркт хапнет. Хотя у мумий нет сердца, оно, забальзамированное, в чулане на полочке стоит.