Докурив папиросу, полковник поднял воротник плаща (отсек не отапливался) и задумался.
Он служил в контрразведке давно, начиная с двадцатых. Принимал участие в боях с японцами на Халхин-Голе, в Финскую кампанию возглавлял зафронтовую разведгруппу, вслед за чем был переведен в центральный аппарат на Лубянку.
А поскольку владел английским языком (освоил на курсах переподготовки), Азарову поручили выполнение особо важного задания.
Доставку в Мурманск для передачи американцам партии золотых слитков, в счет оплаты осуществляемых ими в СССР военных поставок.
Именовались они ленд-лиз и являлись государственной программой, по которой США поставляли своим союзникам во Второй мировой войне боеприпасы, технику, продовольствие и стратегическое сырье, включая нефтепродукты. Первоначально в программу вовлекались страны Британской империи и Китай, а с ноября 1941-го к ней присоединился СССР, несший основное бремя войны на Восточном фронте.
Все это полковник хорошо знал и сознавал ответственность полученного задания.
Пронизывая кучевые облака, машина плыла над Среднерусской возвышенностью в сторону Баренцева моря.
Глава 3
Бой железных птиц
Заполярье. Июнь 43-го. Лапландия.
Над голубыми тундрами, с сияющим в небе солнцем, отсвечивая плоскостями, барражировали два «Мессершмитта-109».
Не так давно обе машины взлетели с аэродрома в Финляндии, ведя в воздухе «свободную охоту».
В головном истребителе сидел командир авиаэскадрильи майор Рихард Шульц. Он воевал давно и успешно, сначала в Испании, а потом во Франции и Польше.
Прикрывал командира лейтенант Отто фон Вернер. Это был его пятый боевой вылет.
На очередном вираже, взмыв высоко в небо, майор заметил на горизонте черную точку. Через пару секунд она увеличилась, обретая контур самолета.
– Внимание, Отто, – сказал в ларингофон майор. – Вижу цель, идем на сближение!
Мессеры, включив форсаж, набрали скорость и, зайдя со стороны солнца, со звоном ввинтились в пространство.
Однако на самолете – а это был идущий на предельной высоте бомбардировщик – их заметили, он резко изменил направление и стал уходить в сторону моря. Но скорости машин были несопоставимы, вскоре в небе завязался бой, неравный и смертельный.
Русский самолет вел опытный пилот, умело уклонявшийся от атак, маневрируя по тонгажу и курсу, одновременно выставив огневой заслон из своих «шкасов».
– Осторожно, Отто, не горячись, – цедил в ларингофон майор. – Постараемся взять его в клещи и посадить на наш аэродром.
– Слушаюсь, герр майор, – отвечал ведомый, и воздушный бой продолжался.
Но исполнить свой план Шульцу не пришлось.
При очередной атаке «мессершмитт» напарника срезала меткая очередь турельного пулемета бомбардировщика.
Волоча за собой шлейф дыма, истребитель вошел в штопор и с воем врезался в сопку. За несколько секунд до этого из него выбросился летчик.
Однако времени на полное раскрытие парашюта не хватило, пилот камнем полетел к земле, под завившимся в спираль куполом.
Русский самолет был тоже поврежден.
Из-под капота правого двигателя вырывались языки пламени, а верхний пулемет умолк, уставив неподвижный ствол в небо.
Оставшийся мессер почти в упор стал расстреливать теряющий ход и маневренность самолет, всаживая в него очереди.
Теперь Шульц ждал главного. Когда из подбитой машины начнут выбрасываться русские летчики. Их так забавно убивать под куполом парашюта, что он уже многократно делал.
Но из машины так никто и не выпрыгнул. Она дотянула до низкой гряды сопок, где рухнула в тундру.
– Упрямые иваны, – прошипел сквозь зубы майор, и его истребитель, заложив над местом гибели бомбардировщика вираж, растаял в пустом небе…
Старый лопарь Ярви со склона поросшей ягелем сопки, на берегу обширного, с заливами озера, внимательно наблюдал за смертельным боем железных птиц в небе. Раньше такого в этих местах не случалось, но времена изменились.
В тундре появились злые люди, которые обижали его племя и угоняли стада, а в небе вот такие птицы, убивающие друг друга.
Из-за них и зверя стало меньше, и рыбы – словом, плохие люди.
А на ту большую железную птицу, что последней упала за дальнюю сопку, надо обязательно взглянуть. Прошлой зимой он уже находил такую, однако поменьше. И совершенно целую, с мертвым белолицым человеком внутри.
У него он взял кожаную шапку и сумку на длинном ремешке. А еще красивый черный амулет с шеи, в виде креста, и все отвез в финское село, старосте Ульфу.
Год назад тот приезжал со злыми людьми в стойбище, приказав лопарям сообщать о всех чужих людях в тундре, живых и мертвых. Обещая богатую награду – муку, спирт и табак.
Староста не соврал. Обрадовался амулету с сумкой, дал мешочек муки, немного спирта и табаку. А затем заставил показать то место злым людям, которые увезли мертвеца на самоходных санях и зачем-то сожгли железную птицу.
Ярви выбил о темную ладонь давно погасшую трубку, поправил висящее за плечами старое ружье и сел на ездового оленя, привязанного рядом к кусту.
– Йо, сэрвес! – поддал тому в бока сыромятными ярами и затянул горловую песню.
Через пару часов, объезжая мари с озерцами, он был на месте падения самолета.
Загадочная железная птица лежала в неглубокой ложбине. От удара о землю у нее отвалилось одно из длинных, с красными звездами крыльев и лопнуло брюхо.
Старик привязал оленя к кривой березке, бесшумно ступая, опасливо приблизился к самолету. В нескольких шагах от машины остановился, внимательно ее рассматривая и приложив руку к уху. Ответом была звенящая тишина да тихий клекот журавлей, тянущихся вдалеке клином к югу.
Ярви бесшумно снял с плеч ружье, положив его на мох, и осторожно заглянул в огромную дыру в корпусе. Затем, поколебавшись, забрался через нее в пахнувший сыростью самолет.
Взгляду предстали не подающие признаков жизни, разбросанные внутри тела мужчин в одинаковой одежде.
Стараясь не шуметь, лопарь, мягко ступая по искореженному металлу, начал трогать каждого. Люди были мертвы, все одиннадцать.
Затем его внимание привлекли сжатые в руках у некоторых короткие ружья. Такие старик видел у финнов, приезжавших отбирать оленей и перестрелявших часть стада. Колдовское оружие, выпускающее целый рой пуль, хорошее для охоты.
Он вынул из ледяной руки одно и повесил себе за спину.
Внезапно внутрь проник луч катящегося к горизонту солнца, и в нескольких местах под ногами Ярве вспыхнули блики.
Издав возглас удивления, он нагнулся и поднял небольшой, матово отсвечивавший слиток.
На нем имелось клеймо: солнце в обрамлении колосистых трав, а еще непонятные знаки.
Лоб старика покрылся испариной – то было золото, таинственный металл белых. Он много слышал о нем и даже видел у шамана несколько золотых монет с изображением бородатого человека.
Тот уверял, что за них можно купить большое стадо оленей. Шаману можно верить, ему обо всем рассказывают духи.
Но золото Ярве не нужно. Он отнесет слиток старосте и получит за него награду: муку, спирт и табак, а вот короткое ружье спрячет для охоты. И еще возьмет в подарок внуку вон то зеленое яйцо, что валяется у пробоины.
Старик наклонился и поднял с рифленого пола гранату Ф-1, приблизив ее к лицу, довольно цокая губами.
– Красивое яйцо, вот только какая-то железка сбоку, надо оторвать.
Потянул за чеку (та отскочила), и спустя мгновение в самолете раздался взрыв.
Грохот, прокатившись эхом по окрестностям, спугнул белохвостого оленя, вихрем умчавшегося в тундру.
Глава 4
Вершители судеб
Во второй половине того же дня в Москве, не дождавшись из Мурманска условленного звонка, пожилой генерал связался по ВЧ с начальником контрразведки Смерш Северного флота.
– Здорово, адмирал.
– Рад вас слышать, Виктор Петрович
– Где там мои люди, почему не выходят на связь?
– Самолета пока нет. Кстати, истребители сопровождения с архангельского аэродрома взлететь не смогли. Там сплошная облачность и туман.
– Все ясно. Ну, ты там смотри, обеспечь встречу, и, как только сядут, пусть Азаров сразу же отзвонится.
– Слушаюсь, товарищ генерал.
Генерал с досадой положил трубку на рычаг и взглянул на циферблат стоящих в углу кабинета напольных часов. Они гулко отбили пятнадцать ударов.
В 18.00 ему вместе с начальником ГУКР Смерш, генерал-полковником, докладывать о результатах операции наркому внутренних дел. А тот после полуночи лично проинформирует обо всем главковерха.
Контрольное время еще не вышло, но задержка самолета, а также отсутствие у того сопровождения генерала не на шутку встревожили, и он вызвал адъютанта.
Тот появился, как всегда, мгновенно, подобострастно вытянувшись в ожидании приказаний.
«Явный холуй, пора на фронт отправлять», – неприязненно подумал генерал, после чего распорядился:
– Немедленно поезжай в штаб ВВС и выясни, что с самолетом. Пусть свяжутся со всеми штабами ПВО по линии его маршрута. Доложишь через час. И не тянись ты, как солдафон, здесь не плац. – Генерал поморщился.
– Слушаюсь! – щелкнул каблуками начищенных сапог майор и покинул кабинет, унося с собой запах «Шипра».
Генерал вздохнул и вспомнил прежнего порученца, несколько месяцев назад арестованного за шпионаж в пользу Японии. «Какой, на хрен, шпионаж? – ругнулся про себя. – Просто шла очередная чистка рядов, начиная с тридцатых.
А ведь какой парень был. Линию Маннергейма штурмовал и в зафронтовых поисках участвовал. Да что там вспоминать, не ровен час и самого в чем-нибудь обвинят как старого чекиста. Сколько из них молодая смена уже поставила к стенке и засадила в лагеря по разного рода сфабрикованным обвинениям да наветам».
Невеселые думы прервал зуммер внутренней связи. Он покосился на аппарат и взял трубку.
– Ну, как там дела с нашим самолетом? Азаров докладывал? – послышался из нее напористый баритон начальника управления.
– Пока нет, товарищ генерал-полковник. Контрольное время еще не вышло.
– Добро, – ответил тот и сразу же отключился.
Заместителя наркома обороны и начальника ГУКР Смерш Народного комиссариата обороны СССР Абакумова генерал Иванов знал еще с 1937 года, когда тот был сначала оперуполномоченным, а потом начальником отделения ГУГБ НКВД.
После реорганизации наркомата, в сорок первом, Абакумова назначили на эту должность, которую он исполнял рачительно и довольно успешно, чем заслужил благосклонность главковерха и «отца народов».
Докладывать начальнику о разговоре с адмиралом Громовым Иванов не стал. Преждевременно. У того и так было много забот поважнее.
Готовилось новое наступление на Орловско-Курской дуге, и вся контрразведка стояла на ушах, активизируя свою деятельность.
Формировались и отправлялись за линию фронта разведывательно-диверсионные группы, осуществлялся активный поиск и ликвидация вражеской агентуры в тылах наших войск, велось несколько серьезных радиоигр с разведкой абвера на направлении главного удара.
И все это было на плечах начальника Смерша, тот даже ночевал в кабинете, откуда выдавал руководящие директивы, обеспечивая их жесткое исполнение, а также казнил и миловал.
Осторожно приоткрылась обитая дерматином дверь, и появилась голова адъютанта.
– Разрешите?
– Заходи. Ну, что выяснил?
– В штабе ВВС сообщили, что в назначенное время самолет приземлился на военном аэродроме Вологды, дозаправился и последовал по дальнейшему маршруту.
– Это точно?
– Да, я дополнительно связался с начальником контрразведки дислоцирующегося там авиаполка, тот это подтвердил.
– Свободен. Готовься завтра в командировку на Северо-Западный фронт, засиделся ты у меня.
– Есть, – побледнел адъютант, бесшумно исчезая за дверью.
Без четверти пять вечера генерал еще раз позвонил Громову и, выслушав доклад, приказал организовать поиски исчезнувшего самолета.
– Уже занимаемся, Виктор Петрович, – ответил тот. – На это ориентированы все находящиеся в воздухе самолеты морской авиации и наземные службы ПВО флота.
– Возьми это дело под самый жесткий контроль, подключи оперативный состав, о результатах докладывай мне лично, каждый час.
– Слушаюсь.
Генерал положил трубку на рычаг, взглянул на часы и с первым из семнадцати ударов вышел из кабинета, прихватив со стола папку с тиснением «К докладу».
Когда, тяжело ступая по ковровой дорожке, он появился в кабинете начальника управления, тот, беседуя по телефону, кивнул на стул.
– С захваченной группой разбирайтесь у себя, – продолжил в трубку. – А старшего и радиста утром на Лубянку. Справку об операции, за твоей подписью, по телетайпу немедленно мне. И обязательно укажи фамилии всех участников. Через час я буду у наркома, где обо всем доложу. Молодцы. Хорошо служите.
Затем Абакумов положил трубку ВЧ, сделал какие-то пометки в настольном календаре и удовлетворительно хмыкнул.
– Не ошиблись мы с тобой, Виктор Петрович, – взглянул на Иванова. – Правильно выцарапали Рыбакова с Дальстроя, хотя кое-кто и возражал. Блестяще провел разработку. У нас под колпаком резидентура абвера в Куйбышеве и в руках сброшенная этой ночью для ее усиления группа диверсантов с радистом. А какой там стратегический объект, ты знаешь. Есть о чем докладывать наркому.
– Хорошо бы еще жену Рыбакова найти. Она где-то на Севере, – тихо произнес генерал. – С ней тоже поступили несправедливо.
– Уже поздно, – отвел Абакумов глаза. – Ну да ладно, вернемся к нашим баранам. Что там с вояжем к американцам?
– Плохо, Виктор Семенович. Самолет исчез.
Карандаш в начальственной руке с сухим треском лопнул.
– Исчез? Да ты что, шутишь?!
– Какие тут шутки. В Мурманске он не приземлялся.
Абакумов нервно закурил, выпустил из ноздрей дым и нахмурился.
– Давай подробней.
Иванов обстоятельно доложил все известные ему обстоятельства.
– Старшим группы у тебя там кто, Азаров?
– Да. С ним Коваленко и отделение автоматчиков из ОМСБОН.
– А экипаж?
– Лучший в полку. Больше сотни боевых вылетов, и по нашей линии чисто.
– Машина?
– Дальний бомбардировщик Ил-4, недавно с завода.
– Сопровождение обеспечили?
– Так точно. Два истребителя морской авиации на подлете к Архангельску. Но в назначенное время взлететь они не смогли. Низкая облачность с туманом, остались на аэродроме.
– Поиски организовали?
– Да.
– Какими силами?
– Дежурной авиацией с находящимися в море кораблями Северного флота и нашими подразделениями. Я думаю, если с самолетом что случилось, то только над морем или тундрой. Немецкой авиации там хватает.
На минуту в кабинете наступила почти осязаемая тишина, нарушаемая размеренным стуком напольных часов да глухим шумом автомобилей со стороны площади Дзержинского.
– Послушай, Виктор Петрович, – нарушил затянувшееся молчание Абакумов. – Ты хоть представляешь, что с нами будет, если исчезнет груз? Ведь это на несколько десятков миллионов рублей золота для оплаты союзникам ленд-лиза.
– Вполне, – кивнул седым ежиком генерал. – Мы предпринимаем все от нас зависящее.
– Значит, не все, если до сих пор нет ясности! – жестко парировал начальник. – Иди и продолжай поиски. Задействуй все, что в наших силах. Ты это умеешь. И держи меня в курсе. Иначе, сам знаешь… не помогут никакие заслуги. Там, – показал на потолок, – не простят.
– Слушаюсь, – ответил заместитель, после чего встал, пошагав к двери.
Через полчаса, внимательно ознакомившись с занесенной ему дежурным шифровальщиком справкой, полученной из Куйбышева, Абакумов завизировал ее, положил в красную папку, а затем поднялся в приемную наркома.