Моим дочерям посвящается
Пролог
В былые времена страна носила другое название. Когда-то летописцы сохраняли историю о славных делах и подвигах предков, но потомки сожгли летописи, отреклись от прошлого и дали родине новое имя – Порубежье.
Долгие годы страна переходила из рук в руки. На трон карабкались и знатные роды, и не столь именитые фамилии. Дым пожарищ обволакивал небо. Поля и сады засыпали под заупокойные песни ворон и дроздов. Толпы беженцев сновали по миру в поисках счастья, но, никем не пригретые, возвращались в разграбленные дома.
Казалось, ничто не спасёт страну от раскола на крошечные и якобы независимые государства, как вдруг Мóган Великий – владыка соседнего Тезара – без шума и кровопролития превратил Порубежье в колонию и спустя двадцать лет подарил своему нерадивому сыну Адэру Карро.
Забытый всеми и уставший от потрясений народ встрепенулся и вновь погрузился в омут безысходности – за три месяца царствования очередного правителя ничего не изменилось. И вряд ли кто из простого люда знал, что на исходе определённого законом срока, в один из тихих летних вечеров началась новая глава в истории страны: Адэр сформировал Совет, который не на словах, а на деле поведёт Порубежье от нищеты к расцвету.
***
В старинном замке, одиноко стоявшем посреди полусонной пустоши, ещё не стихло оживление. Новоявленные государственные мужи прохаживались по залу, потягивая шампанское из хрустальных бокалов. Ветер вносил в окна запах остывающего сада, скользил по довольным лицам, подхватывал обрывки фраз и без сожаления терял их в коридорах.
Сидя за круглым столом, Маликá взирала в пустоту. Она – старший советник… Это сон, розыгрыш, спектакль – всё что угодно, но только не явь. Посмотрела на маркиза Бархáта. Вилар разговаривал с Анатаном и Криксом, такими же, как она, простолюдинами. Командир стражей Крикс держался молодцом: стоял как на параде, гордо расправив плечи и вздёрнув подбородок. Чего нельзя было сказать об Анатане: распорядитель приисков Бездольного Узла трясся, словно выбежал на лютый мороз голышом.
Малика покосилась на пустующее кресло из чёрного дерева с резной спинкой и подлокотниками из слоновой кости. Назначив советников, Адэр объявил, что первое заседание состоится через пять дней, и покинул зал.
Возле окна в гордом одиночестве возвышался маркиз Орэс Лаел – красивый мужчина с волнистыми волосами цвета конского каштана и умным широким лбом. Малика отвернулась: мериться взглядами с озлобленным дворянином не было сил. Ей стало понятно, отчего у Лаела резко испортилось настроение: он метил в кресло, в котором она сидит.
Малика поднялась и вышла из зала. Прошествовала через холл мимо охранителей и стражей, заставляя себя смотреть вперёд, а не под ноги. Войдя в хозяйственное крыло замка, не выдержала, полетела в смятении по коридору, сталкиваясь с изумлённой прислугой. Уже знают… Быстро же… Возле своей комнаты остановилась. Сердце подсказало: там Мун – любимый и любящий старик, заменивший ей мать и отца. Малика глубоко вздохнула и перешагнула порог – неторопливо, легко, будто вернулась с прогулки по саду.
– Это правда? – спросил Мун и осёкся, глядя поверх её плеча.
– Мун, – прозвучал голос Вилара. – Оставь нас.
Старик ссутулился. Прошмыгнул мимо маркиза и закрыл за собой дверь.
Малика упала на стул:
– Вы знали?
– Нет, – ответил Вилар.
– Что он задумал?
– Решения правителя не обсуждаются.
– Я не хочу быть старшим советником. Я вообще никем не хочу быть.
– Правителя меньше всего интересуют наши желания.
Малика стиснула кулаки.
– Научись держать себя в руках, – произнёс Вилар.
– А что, по-вашему, я сейчас делаю?
– Успокойся. Ничего ужасного не произошло.
Слова Вилара вызвали нервную усмешку.
– Не произошло? «Взята из грязи, посажена в князи» – вот, что обо мне скажут, маркиз Бархат.
Он наполнил стакан водой, протянул Малике:
– Тебя должно волновать только мнение правителя. И зови меня Вилар.
– Ладно. Если вам так хочется, пусть будет Вилар. – Малика сделала несколько торопливых глотков. – Я ничего не умею делать. Зачем он так со мной?
Вилар осмотрел скромную обстановку комнаты, остановил взгляд на тумбочке:
– Дневник ведёшь?
– Что?
– Записываешь какие-то мысли?
– От случая к случаю.
– Уничтожь.
– Вы шутите?
– Нет. – Голос Вилара утратил бархатистость. – Урок первый: у старшего советника не должно быть личных записей, чтобы никто – слышишь? – никто не смог использовать их против тебя или против правителя.
– Нет! Вы шутите! В этом замке… кто?
– Затем ты соберёшь свои вещи. Мун перенесёт их в твои апартаменты.
– Куда?!
– Ты поняла? Вещи перенесёт Мун, а не ты.
– Мне страшно…
– И завтра мы с тобой уезжаем в Ларжетай.
– Я никуда не поеду, – произнесла Малика, вмиг охрипнув.
– Я должен подготовить тебя к заседаниям.
– Почему в Ларжетае? Почему не здесь?
– Выезжаем на рассвете.
Малика прижала ко лбу вспотевший в ладонях стакан:
– Разбудите меня.
– Займись дневниками, – сказал Вилар и ушёл.
Рано утром, когда замок спал крепким сном, Мун проводил Малику до ярко-красной машины с поцарапанным крылом, стоявшей возле гаража. Прошептал понятную только ему молитву и понуро поплёлся обратно. Без тени улыбки водитель маркиза спрятал чемодан Малики в багажник и – когда она расположилась в салоне – уселся за руль.
Не зная, откуда ждать Вилара – со стороны парадного входа или из флигеля, – Малика рассматривала окна, затянутые предрассветной кисеёй, и башенки на крыше, размытые в мутном небе. Время шло, а Вилар не появлялся. Водитель, прежде общительный и острый на язык, не издавал ни звука.
Лучи солнца окрасили стены замка в грязно-жёлтый свет, позолотили кроны деревьев, расцветили клумбы. На двери флигеля засверкала бронзовая ручка-подкова.
Малика поелозила пальцем по кожаной обивке сиденья:
– Наверное, маркиз Бархат передумал ехать.
– Маркиз у правителя, – откликнулся Зульц и после недолгого молчания добавил: – Мне не сказали, как я должен к вам обращаться.
В его тоне, как и в позе, сквозила настороженность.
– Меня зовут Малика.
– Я помню. Но вы уже не та Малика, с которой я ездил к морю.
– Ничего не изменилось, Зульц, – неуверенно возразила она и тихо вздохнула. – Даже не знаю, сможем ли мы с тобой ещё раз прокатиться к морю.
Водитель посмотрел на неё в зеркало заднего вида и отвёл взгляд:
– Вы стали старшим советником, и будете делать всё, что хотите.
– Нет, Зульц. Я стала советником, и буду делать то, что хочет правитель.
– Разве не этого вы добивались?
– Добивалась? – опешила Малика. – С чего ты взял?
Зульц поморщился от досады:
– Простите, я сказал глупость.
Малика вцепилась в подол платья. Так вот что думает о ней прислуга!
Наконец отворилась дверь флигеля, с лестницы сбежал маркиз. Зульц завёл двигатель и направил машину ему навстречу.
Вилар сел рядом с Маликой:
– Как спалось?
– Не спалось.
Вилар выдавил улыбку и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза.
Малика смотрела на пустошь, ещё не успевшую накалиться под солнцем, и ничего не видела. В голове метались мысли: болезненные, колкие. Всё, чем она гордилась – целомудрие, честность, ум, – втоптали в грязь. Если кто-то из служанок узнает об этой поездке, ей уже не отмыться.
Ближе к полудню автомобиль полетел по гладкой дороге, вдоль которой тянулись раздольные селения и похожие на игрушечные города усадьбы.
Вилар с интересом глядел по сторонам:
– В прошлый раз я добирался до столицы другим путём. А тут такая дорога!
– Я подумал, что вам надоело глотать пыль, и сделал небольшой крюк, – отозвался Зульц. – Если поехать в обратном направлении, упрёмся в Тезар.
Вдали показался Ларжетай. С высокого холма, по которому катила машина, столица была видна как на ладони: большая, широко раскинутая, утопающая в зелени. Над белокаменными домами возвышались особняки и замки. К небу тянулись колокольни, башни и купола храмов. Справа, сквозь знойную дымку просматривались волнообразные очертания гор.
Вилар высадил Малику возле её гостиницы и, ничего не объяснив, уехал с Зульцем. Она пробежалась взглядом по новым окнам и гладким стенам, ожидающим покраски. Поднялась по отреставрированной лестнице к каменным собакам и вошла в здание.
Осмотр коридоров и комнат окончательно отвлёк от безрадостных мыслей. За Маликой неотступно следовал начальник строительной конторы – поджарый, как скаковая лошадь, человек в промасленной спецовке. Строительные рабочие здоровались с хозяйкой и вновь принимались шоркать, стучать и греметь.
– Таали! Правитель поручил мне важное дело, – сказала Малика. – Я не смогу совмещать его с гостиницей.
– Теперь понятно, почему вас долго не было. – Начальник с сокрушённым видом покачал головой. – Похоже, мои ребята остались без работы. Пойду, скажу, чтобы собирали инструменты.
– Ни в коем случае! Вы должны закончить ремонт. И очень быстро.
– Как же без вас?
– Я назначаю тебя распорядителем.
Таали почесал ребро мозолистой ладони:
– Распорядителем?
– Да, Таали. Ты человек серьёзный, ответственный. Я уверена, что ты сделаешь всё, как надо.
Таали густо покраснел:
– Благодарю за доверие.
– Теперь идём в банк. Паспорт с собой?
– Да, обязательно, – кивнул Таали. – Здесь, в подсобке.
Возле знакомого здания с помпезной вывеской стояла машина Вилара. Зульц сидел за рулём, читал газету и, казалось, ничего вокруг не замечал. Малика подтолкнула Таали к двери, услужливо открытой охранником.
В операционном зале произошли перемены. Возле входа появились два флага: зелёный с бурым медведем – Тезара, и синий с кипенной чайкой – Порубежья. На круглом столе в центре помещения возвышался гигантский глобус, и на вошедшего в банк человека смотрели две страны – солидных размеров пятно на севере и клякса на юге, – разделённые тонкой границей. Мебели (впрочем, как и служащих) заметно поубавилось, и на освободившихся местах стояли горшки с цветами и декоративные кадки с деревцами. На стенах висели исключительно спокойные, светлые морские пейзажи.
Вилар сидел за столом Зарина. Клерк уже не выглядел перепуганным и несчастным, каким был во время их последней встречи. Дешёвые брюки и пиджак цвета полыни он сменил на добротный чёрный костюм, в галстуке поблёскивал серебряный зажим, в запонках переливались камешки.
При виде Малики Зарин встал и учтиво поклонился.
– Госпожа Латаль, добрый день, – прозвучал на весь зал елейный голос.
Малика оглянулась. Старший служащий вышел из-за конторки:
– Рад видеть вас в полном здравии.
– Добрый день, – ответила она. – Вы вновь ошиблись. Я аспожа. Ведь именно так обращаются к женщинам из низшего сословия.
Зарин придвинул к столу ещё один стул:
– Прошу вас, аспожа Латаль.
– Дела привели? – спросил Вилар, когда Малика опустилась на краешек сиденья.
– А вас?
Вилар наклонился к ней:
– Урок второй: никогда не отвечай вопросом на вопрос. – Перелистал лежащие перед ним документы и, не отрывая взгляда от последней страницы, проговорил: – Покупаю машину.
– Вы клиент этого банка?
– Нет. Но Зарин с пониманием отнёсся к моей просьбе.
– Надеюсь, и к моей просьбе отнесётся с пониманием. – Малика подозвала Таали, замершего в нескольких шагах от стола, и обратилась к клерку: – Я хочу, чтобы вы принимали счета с подписью этого человека. Вашими правилами это предусмотрено?
– Конечно, – кивнул Зарин и перевёл взгляд на Таали. – Ваш паспорт.
Пока клерк заполнял бланки, Вилар взял со стола телефонный аппарат и отошёл в сторону, насколько позволила длина шнура. Малика не слышала, с кем и о чём он говорит, но по тому, как просветлело его лицо, засияли глаза, а на губах заиграла искренняя улыбка, было понятно, что маркиз разговаривает с очень близким человеком.
Выйдя из банка, Вилар вручил водителю папку с документами:
– Заберёшь машину из салона и отправляйся в замок.
– На новой? – пробормотал Зульц.
Вилар развернул его лицом к перекрёстку:
– Ступай! – И легонько толкнул в спину. Посмотрел на Таали. – И ты иди.
Оглядываясь и спотыкаясь, Таали побежал к пешеходному переходу.
Усадив Малику в автомобиль, Вилар проехал по извилистой улочке и затормозил напротив знакомого магазина одежды:
– Урок третий: старший советник должен выглядеть как старший советник.
Просторный зал встретил ароматом духов. Овальные зеркала на стенах ловили отражение Малики и Вилара и передавали друг другу. Всё выглядело так же, как в прошлый раз, за небольшим исключением – теперь под потолком висело жёлтое стеклянное солнце. Промозглыми зимними вечерами водопад мягкого света, льющийся из шарообразной люстры, сделает помещение тёплым и уютным.
– Как я рада вас видеть! – воскликнула хозяйка магазина – худенькая женщина без возраста, одетая в платье цвета раздавленной земляники.
Вилар подошёл к платяной стойке и стал передвигать плечики с нарядами:
– Подберите для госпожи несколько платьев. И не забудьте про обувь.
– Полагаясь на вкус… – начала хозяйка.
– Полагаясь на ваш вкус. Я прошу вас одеть высокопоставленную даму.
Хозяйка свела на переносице брови, пытаясь сообразить, о какой даме идёт речь.
– Поторопитесь. У нас мало времени. – Вилар выдернул из чековой книжки лист. – Сумму укажете сами.
Перед тем как удалиться, шепнул Малике:
– Выглядеть как старший советник.
Примерка заняла намного больше времени, чем Малика ожидала: там ушить, там укоротить, там убрать воланы. Наконец она вышла из магазина.
– И это всё? – спросил Вилар, складывая коробки с платьями и обувью на заднее сиденье.
– Остальное через неделю. – Малика села в автомобиль и, глядя на витрину, принялась машинально крутить пуговицу на манжете рукава.
Следующим было посещение салона красоты. Малику долго учили пользоваться шпильками, невидимками, гибкими лентами. В какой-то миг захотелось постричься, но расчесав после очередного эксперимента длинные волосы, она терпеливо дослушала советы мастеров, взяла протянутый ей пакетик с приспособлениями для создания причёсок, выскочила из прохладного зала на жаркую улицу и нырнула в автомобиль. От осознания собственной ничтожности на глаза наворачивались слёзы. Она совершенно не разбирается в моде, у неё нет вкуса и нет желания превращаться в манекен.
В вестибюле гостиницы ждали Таали с сыном. Вложив Малике в руки ключи, распорядитель подхватил коробки с одеждой и направился под лестницу. Юноша забрал у маркиза саквояж и побежал вверх по ступеням.
Малика и Вилар поднялись на третий этаж. Широкий коридор с нежно-кремовыми стенами был украшен белоснежной лепкой, выполненной с утончённым изяществом. Под высоким потолком горели лампочки на скрученных проводах. Света было достаточно, чтобы видеть нутро открытых комнат с заклеенными газетами окнами. К запаху штукатурки и краски примешивался слабый древесный аромат.
– Работа идёт к завершению, – заметил Вилар, ступая по паркету из белого дуба.
– Да, этот этаж почти готов, – кивнула Малика.
– Ремонт – только начало. Тебе нужен человек, который будет вести дела в гостинице.
– Таали.
– Он строитель. Когда ты подпишешь акт приёмки работ, он исчезнет вместе со своей бригадой. Тебе придётся перевезти сюда Муна.
– Он меня не бросит.
– В таком случае всё, что ты затеяла – пустая трата денег, времени и сил.
– Ещё одна причина отказаться от кресла советника, – проговорила Малика и прибавила шаг.
Они вошли в номер, в котором некогда провели вместе несколько дней. Новую мебель, как, впрочем, и остальные предметы интерьера, в гостиницу пока не завезли, и Таали притащил сюда кое-что из старой обстановки: коричневый ковёр; оранжевое кресло; торшер под бордовым абажуром.
Малика заглянула в спальню. Кровать была застлана ядовито-зелёным стёганым покрывалом. На фоне филигранного ремонта видавшее виды убранство гостиничного номера являло собой пик безвкусия.