Идиотская речь, максимально дебильная. Все медики раздражались до крика, когда их подозревали во влечении к пациентам противоположного пола. Дурость. Фантазии недотраханного организма, не бывает так. Мы для них – не люди. Неодушевленные предметы, вроде кувшина в натюрморте для художника. Они нас лечат, а не разглядывают. Но у меня от нервов крыша ехала. Я улыбалась, не выпуская из кулака ворот сорочки. Гомерического хохота на всю избу не вышло только потому, что живот болел. Кашель и смех мне тоже противопоказаны.
Изга промолчал. Я уже мысленно готовилась, что просто плюнет на меня и уйдёт. Мужчины так делают. Машут рукой: «Да и чёрт с тобой», а потом исчезают. Перестают бороться. Надоедает им. Я иногда пользовалась этим по работе и сейчас заметила, что съехала на любимые рельсы. Нет, зря. Нельзя так. Вот зачем я его довожу? Что со мной происходит? Только что всё осознала, прокрутила в голове, и снова бесы дёргали за язык.
– Извини…
– Это лён, – не стал слушать Изга. – Плотный материал, много воды впитал. Он не высохнет на твоём теле. Ты себя-то согреть не сможешь. Худая, слабая. Я понимаю, что ты стесняешься. Первый раз меня видишь, не знаешь, где находишься, что происходит. Подозреваешь меня чёрте в чём. Нет, я не маньяк и не псих, я действительно пытаюсь помочь. Мало объясняю, потому что не время ещё. Тебе после травмы и операции постельный режим нужен и полный покой. Давай договоримся. Всё, что касается твоего здоровья и бытовых моментов – моя забота. Окрепнешь, встанешь на ноги – будем думать, что дальше делать. Я сейчас даже снегоход не могу починить, потому что тебя боюсь одну оставить. Помоги мне, Ирина, пожалуйста. Довольно упрямства.
– Хорошо, – тихо ответила я и потянула сорочку вверх.
Сама раздеться не смогла, мокрая ткань застряла на плечах. Пока возилась с ней, так устала, что было уже поровну, в каком виде предстала перед шаманом. Он расправил на мне сухую сорочку и ушел к печке за тарелкой с кашей.
***
Ирина ела молча. Послушно и сосредоточенно вычерпывала кашу из тарелки и аккуратно снимала её с ложки губами, чтобы не испачкаться. Даже полулежа в кровати, прижимала локти к бокам и выглядела, как примерная папина дочка. Ошибся Изга, когда пенял ей на воспитание. Его-то как раз было через край. Оно проскальзывало в каждой мелочи и не давало больной Ирине наплевать на себя. Она стыдилась сходить в туалет, раздеться. Постоянно поправляла пряди волос, будто без расчески они могли лежать ровнее, и терла пальцами лицо. Вдруг грязь? Нельзя. Должна быть безупречной во всём. Как папа говорил.
Изга, разговаривая с духами, видел её отца, удушливым красным облаком нависшего над головой. Жёсткий мужчина, властный. У многих детей тесная связь с родителями, но редко вот такая. Строгий хозяин дворовой собаки или купленной в магазине куклы, а не отец.
– Чай, – напомнил шаман, подавая кружку и забирая тарелку. – Осторожно, горячий.
– Что за марка? Пахнет странно.
Изга улыбнулся в ответ. Правы были столпы восточной медицины, когда делили людей по конституции на ветер, желчь и слизь. «Воздушная девочка». Постоянно о запахах говорила. Лёгкая, тощая, нервная. Дефицит веса с рождения, аппетита нет. И папа всё время пытался накормить. Насильно. Кашей, чем же ещё? Вот и шарахалась Ирина от овсянки.
– Обычный чай, дешёвый. Я туда мяту добавил и замороженную бруснику.
– А сахар? Кислятина же. Или ты из тех, кто сахар в чай принципиально не кладёт, чтобы букет не испортить?
Очень строгий и злой папа. Вечно всем недовольный. Ирина не понимала, что копирует его. Это сложно осознать.
– Лучше мёд, чем сахар, но я не рискнул. Вдруг у тебя на него аллергия? Нам сейчас анафилактический шок совсем не в строчку.
– Я нормально ем мёд. Без проблем.
– Хорошо, – согласился шаман и забрал пустую кружку.
Сейчас Ирине станет тепло, нервное напряжение отпустит, и глаза закроются. Изга добавил мяту в чай ради этого, а бруснику вместо антибиотика. Лекарство тоже было, лежало в саквояже на всякий случай вместе с хирургическими инструментами. Но раз метка бледнела в избе, то здесь лучше обходиться народными средствами. Слишком далеко современная фармакология ушла от природы, сбивала тонкие настройки организма и мешала шаманским амулетам работать. Операция – другое дело. Внутреннее кровотечение брусникой не остановить. Там без вариантов. Но поддержать вмиг ослабший иммунитет можно и без радикальных методов.
Жаль, не все деревенские понимали эти нюансы. У якутов лица вытягивались от удивления, когда шаман вместо трав выписывал сильнодействующие антибиотики или отправлял в город на лечение. «А как же духи?» Изга в тот момент представлял миллионы духов, сотни миров с их сложнейшими связями и мысленно хватался за голову. Жизнь потратит, не объяснит. Поэтому отвечал проще: «Они помогут. В дороге».
Наша жизнь в наших руках. Духам плевать. Смерть – естественный итог, зачем её отодвигать? Шаман Изга соглашался с ними. Хирург Извольский не мог. Его учили по-другому. Они часто спорили и редко договаривались друг с другом. В итоге получались неправильный шаман и неправильный хирург.
Ирина уснула. Хмурая складка на переносице ещё не разгладилась, боль не ушла, но щеки порозовели. Можно оставить хотя бы на полчаса. Пусть отдыхает. Изга забрал саквояж из-под кровати и пошёл в дом. Подумав, бубен решил туда-сюда не носить. Он быстро вернется, их связи это не повредит. Забавно, но он уже представлял, как недовольно фыркнет Ирина, услышав, о чем беспокоится взрослый и признанный психически здоровым мужчина. «Если я отойду далеко от бубна, связь ослабеет, духи решат, что их бросили и обидятся». Ага, так и есть.
Сложно им будет вдвоём. Очень сложно.
По меркам города дом от избы стоял на соседней улице. Изга намеренно разделял два жилища. В одном разговаривал с духами, в другом спал, ел и пользовался благами цивилизации. Так, с одной стороны, правильно, а с другой удобно. Амулеты не выносили современную технику. Буквально разряжались рядом с включённым сотовым телефоном. Можно было жить настоящим затворником без связи с внешним миром, как и положено шаману, но Изга, промучившись год, отказался от сомнительного удовольствия полного единения с природой. Частичное оставил. Носил одежду из натуральных материалов, тщательно выбирал продукты, а всё искусственное, химическое аккуратно сложил в одном месте. Подальше от избы.
Свежо на улице, морозно. Солнце едва поднималось над горизонтом, но ветер уже не перетаскивал с сугроба на сугроб пригоршни снега. Успокоился буран. Всю позавчерашнюю работу загубил. Изга только тропинку прочистил и снова утопал по колено. В деревню рваться бессмысленно. Замело дорогу. Это неплохо, учитывая, что и к нему никто не приедет. Даже если руководители столичной поисковой группы спросят у местного участкового: «Не живёт ли кто-нибудь поблизости от места крушения вертолёта? Точно не живёт? – Живёт, но до него не добраться. На всех снегоходов не хватит. Горючка опять же, деньги».
Последнее особенно беспокоило. Тело Ирины на месте крушения не найдут. Её вещи тоже. Сумка с телефоном и документами лежала у шамана в шкафу под замком. У тех, кто до сих пор мечтал убить девушку, появятся вопросы. Они предложат за ответы так много денег, что кто-нибудь из деревенских дрогнет. Желание обеспечить семью или жажда разбогатеть перевесят уважение к шаману и негласное правило, что его, как святыню, трогать нельзя. Когда ждать гостей? Три дня прошло, тишина пока.
Дом шамана стоял на крепком фундаменте. Земля в Якутии, в отличие от столицы, промерзала почти на метр. Вода в дом заходила глубоко в подвале и оттуда же уходила в сливную яму. Обычный некалиброванный брус. Не до красоты. Несколько слоёв утеплителя, защита от ветра, влаги и вентилируемый фасад. Жил шаман, как буржуй. А всё ради того, чтобы не мерзнуть зимой и не тратить бешеные деньги на отопление. Дом успел остыть, кстати, нужно подбросить угля в котел.
Изга прошёл по холодным сенцам и разделся в тёплой прихожей. Из ванной комнаты на первом этаже доносился шум работающей стиральной машины. Свет в коридоре включился от сработавшего датчика движения. В деревенских домах ещё и телевизор постоянно работал, но шаман его не любил. Пустое занятие. Новости можно с планшета почитать, а развлечения у него давно специфические. Из последних – теория вероятности.
– Прости, Ирина, – пробормотал шаман, доставая из шкафа её сумку. – Я не знаю, как снять метку, поэтому буду хвататься за любую мелочь.
Папа. Удушливое красное облако метку смерти старательно огибало, подчеркивая, что не имеет к ней отношения, но других настолько ярких фигур в окружении Ирины не было. Изга достал из внутреннего кармана паспорт и открыл страницу с фотографией.
Риман Ирина Карловна, тысяча девятьсот девяностого года рождения. Прописка московская, не замужем, детей нет. На фотографии молодая девушка с короткими светлыми волосами. Сейчас они длинные и окрашены в ярко-красный цвет. В обложке паспорта нашелся СНИЛС и полис ОМС. Примечательно, что там же лежала пластиковая карта медицинской страховки. Продуманная девушка. Обеспечила себя медпомощью на все случаи жизни, а в итоге она ей понадобилась посреди тайги, куда смог добраться только шаман на снегоходе. Вселенная – дама ироничная.
Банковских карт в кожаной визитнице Изга насчитал семь. Все действующие. Годовой абонемент в фитнесс-клуб, скидки в магазины косметики, контакты адвокатов, банкиров, директоров строительных компаний. Никого с фамилией Риман. Отдельно небольшая стопка с визитками самой Ирины. «Руководитель группы развития региональных направлений строительного холдинга «Альянс». Уже что-то. Шаман разблокировал экран планшета и забил название в строчку поисковика. Интернет еле-еле шевелился. Как он появился в такой глухомани – отдельная история. Официальный сайт «Альянса», наконец, открылся. Да, есть. Риман Карл Федорович. Генеральный директор. Отец Ирины.
Фото маленькое, толком не разглядеть, а через компьютер почувствовать энергетику невозможно. Шаман сам не знал, что ищет. Какую-нибудь мелочь. Духи, выдавая испытания, всегда оставляли подсказки. Если не в списке построенных объектов, то во вкладке «Партнеры». Ага! «ТФК-групп» и ставшая такой знакомой фамилия Конт. Разрозненные части мозаики аккуратно поворачивались, но складываться в понятную картину не спешили. Изга взял телефон и набрал смс:
«Сергей, добрый день. Занят? Тебе имя Карл Риман о чём-нибудь говорит?»
Нажал на кнопку «отправить» и сел ждать ответ.
Глава 3. Незваные гости
«Привет, – зажглось сообщение на экране. – Говорит. Позвоню?»
Шаман встал к окну, откуда с этой стороны дома лучше просматривалась вышка сотовой связи, и сам набрал номер. В столице глубокая ночь. Или младший Конт уехал с женой к её родителям в Новосибирск, или по какой-то причине не спит.
– Как жизнь отшельническая? – бодро заговорил Сергей в трубку. – Как дела?
– Лучше всех, – улыбнулся Изга, забывая, что собеседник его не видит. – Сам как? Дочь растёт?
– Растёт, куда она денется. Зубы у нас режутся. То ещё мероприятие с обязательной ночной побудкой. Карл Риман, значит? Тебя ведь живой Риман интересует? Не математик?
– Того Римана звали Бернхард, а моего Карл, – уточнил шаман. – Да, директор строительного холдинга «Альянс».
– Мне казалось, что Карл, – задумчиво пробормотал Сергей. – Нужно больше спать. Так вот. Особо я тебе о Римане не расскажу, с ним отец работает. Мы виделись пару раз на каких-то общих мероприятиях. Мужик, конечно, интересный. С прибабахами. Но в бизнесе давно и один из немногих, кто в состоянии освоить по-настоящему крупные площадки с комплексной застройкой.
– А что за прибабахи? – перебил Изга. – Серьёзные?
– Ну, как тебе сказать? – Сергей развеселился. – Полы он коллекционирует из ценных пород дерева. Ну, пол. Ты по нему ногами ходишь. В центральном офисе верхние этажи с топ-менеджментом выложены крайне фильдеперсовым паркетом. Отец приезжал к нему по каким-то общим вопросам, так он заставил его разуться и ходить в носках.
Изга почесал бровь мизинцем и усмехнулся. Представлять не хотелось, какой военный порядок царил в доме Ирины. Но излишняя педантичность и чистоплотность – не преступление. Раздражает изрядно, да и всё.
– А с дочерью его ты знаком?
Может быть, отсюда тянулась ниточка? Сергей Конт полтора года назад женился на девушке-медиуме. Банкир, крупный бизнесмен и вдруг простая студентка с даром слышать голоса духов. Изга сплел для неё амулет и подсказал несколько важных мелочей.
– Знаком заочно, но скажу о ней ещё меньше, – ответил Конт и ниточка оборвалась. Жаль. – Риман на тебя вышел? Работу предлагает? Что-то с дочерью?
Затылок кольнуло знакомой болью. Духи нетерпеливо скреблись и изо всех сил старались обратить на себя внимание. Сейчас-сейчас, он уже сам понял.
– Сергей, если ты что-то знаешь, говори. Любой слух. Даже самый бредовый.
– Да нет никаких слухов, – Конт тоже что-то почувствовал и заговорил тише. – Я подумал, что раз ты спрашиваешь, значит, не просто так. У тебя вообще ничего просто так не бывает. Но я понял тебя. Узнаю. Поспрашиваю аккуратно и перезвоню. Изга, ты можешь не признаваться. Я вам с Натальей не мешаю и тайны ваши обхожу стороной. Здоровее головой буду. Но если у тебя что-нибудь случится. Не важно: мелочь, ерунда, «само рассосется», звони мне. Я все брошу и приеду. Намекни только насколько людно, конно и оружно. Армию не обещаю, но маленький отряд, вооруженный до зубов, организовать смогу.
Затылок ломило. Боль превратилась в шуруп и ввинчивалась в череп. Знаки всегда приходили так, чтобы их можно было расшифровать. Если шаман игнорировал мёртвую ворону, попавшуюся на пути, то следом встречал сбитую машиной собаку. Снова мимо сознания? Хорошо, будет лошадь. Наполовину обглоданный волками труп, неизвестно как появившийся в яме у выезда на трассу. Сейчас посыл казался однозначным.
– Спасибо, Сергей, – ответил шаман, морщась от боли. – Я позвоню. Отряда будет достаточно.
Боль прекратилась, темные круги перед глазами исчезли.
– Хорошо, – глухо сказал Конт. – Давай так договоримся. Не сможешь позвонить – пришли текстом хоть что-нибудь. Любую ересь, не относящуюся к делу. И я рвану к тебе.
Изга снова поблагодарил и попрощался. Вот и узнал подробности. Навел справки. Жаль, нельзя на расстоянии посмотреть, не появилась ли на Сергее метка смерти? И на всех членах отряда. Себя шаман не видел.
***
В избе было тихо, как в реанимации. Я один раз лежала там после несложной диагностической процедуры под общей анестезией. Проснулась, полчаса похлопала глазами и пошла в общую палату одеваться. «В полости матки нет никаких проблем. – То есть, вы не знаете, почему я бесплодна? – Видимых причин нет. В таких случаях мы советуем обратиться к психологу. Возможно, он найдет причину».
Я здорова, а детей нет. Тут не захочешь, станешь трудоголиком и чайлдфри, живущим только для себя. Работа, работа. Вожделенная карьера, стимул состояться, как личность, а не зацикливаться на борщах, детях и грязных носках, разбросанных по квартире. Отпуск два раза в год. Каждый раз новая страна. Солнце, пальмы, океан. Не жизнь, а мечта в аккаунте социальной сети с миллионом подписчиков. Для полного счастья не хватало маленькой собачки с богатой родословной. Или кошечки. Чтобы разбавлять фотографиями их умильных мордочек инстаграм с солнцем, пальмами, океаном. Но заводить для собаки отдельную няньку не хотелось. Я хронически забывала кормить даже единственную рыбку в аквариуме. Зачем мне дети?
Работа держала крепко. Изга сказал, я три дня у него. Значит, сейчас вторник. Вечер или день, никак не понять. Утреннее совещание в понедельник прошло без меня. Что решили по кредиту? Что сказал Заваров? Я выпала из рабочего ритма и чувствовала себя китом, нелепо сгорбившимся на песчаном берегу. Ежедневник остался в сумке. Там график, расписанный по часам. Встречи, совещания, важные этапы глобального плана. Тайм-менеджмент, лайф-менеджмент, советы, методики, челенджи, полезные привычки. Развлечения для тех, кто строит себя. С нуля или с отправной точки – не важно. Себя и только себя. Я нагородила целый город с воздушными замками, и куда всё делось?