Уля кивнула и отошла. Ею всю разрывало на части от самых разнообразных эмоций. И сейчас ей и вправду нужно было остаться наедине с собой, потому что сердце колотилось как сумасшедшее и унять его, когда рядом был Аверин, не представлялось возможным.
Ульяна копалась в шкафу, собирая вещи для переезда к Аверину, и постоянно прокручивала в голове их разговор о времени, которое он у неё ворует. Нет, она была категорически не согласна с таким его суждением. Что она видела за двадцать пять лет своей жизни? К чему пришла сейчас? Могла ли сказать, что уверена в том, что когда-нибудь встретит мужчину, с которым проживёт счастливо всю жизнь? Нет, не могла.
Её первые – и ставшие последними – серьёзные отношения окончились тем, что Ульяна была разочарована в чувстве, которое люди называли любовью. Нет, конечно на предложение Олега она согласилась совсем не от безысходности, но этот печальный опыт тоже во многом подстегнул её сказать «да». А главное – сам Олег был другим. Совершенно иным – надёжным, чутким, понимающим. И именно это стало основополагающим, а вовсе не его попытки «украсть у неё время».
Ульяна запихнула в сумку ещё одни джинсы и отставив ту на кровать, приложила ладони к пылающим щекам. Кажется, никуда детская любовь не делась. Просто трансформировалась сейчас в нечто иное. Ну или начала меняться, и Уля не могла, да и не хотела с этим ничего делать.
Когда в замке повернулся ключ, Ульяна сначала нахмурилась, а после – едва сдержалась, чтобы не застонать. Вероятнее всего, это мама, невесть с чего решившая вернуться. И, естественно, забывшая предупредить.
– Ульяна! – позвала она из прихожей, и Уля закатила глаза.
– Я дома, мам. Сейчас приду.
Изображать бурной радости от встречи с родительницей совсем не хотелось. У них с матерью уже давно установились сдержанные отношения. Сразу после смерти мужа – отца Ульяны – её мать принялась разъезжать по миру, мало заботясь о том, что именно чувствует её дочь.
Сама Уля лет до тринадцати скиталась по бабушкам и дедушкам, а после – стала оставаться одна. Ко всему из её жизни исчез Олег, и она чувствовала себя никому не нужной и брошенной. Но, разумеется, ни с кем не делилась. Да было и не с кем.
– Привет, – тихо поздоровалась она, выходя к матери, которая уже вертелась перед зеркалом.
– Привет! – та повернулась к Ульяне и вместо поцелуев или объятий, с которых обычно начинают те, кто давно не виделся друг с другом, потрепала дочь по щеке. – А я домой.
– Ко мне?
– Ну, пока к тебе. У меня дома свет отключили.
Мать наморщила нос и скинула туфли.
– Поживу, пока с долгами не рассчитаюсь. Ну, или пока куда-нибудь снова не уеду. Всё, я в душ, жутко устала.
И она просто ушла, оставив Ульяну в прихожей.
Когда в дверь позвонил Аверин, приехавший за Ульяной, мать уже пила чай в кухне и без устали болтала об Испании. Уля почти не прислушивалась – знала, что той не нужен собеседник, ей достаточно самой себя.
– Привет, – улыбнулась Ульяна Олегу, и кивнула в сторону кухни. – Мама свалилась на меня как снег на голову.
– Вот как?
Аверин нахмурился, будто бы это известие было помехой, после чего всё же зашёл в квартиру и уточнил:
– Я же пройду на кухню, ты не против?
– Конечно, нет. Хотя, я уже готова и можем ехать к тебе в любой момент.
– Хорошо. Но и не поздороваться с Никой тоже не могу.
– Тогда я пока за вещами.
– Договорились.
Ульяна ушла, но чутко прислушивалась ко всему, что происходит в квартире. И когда до её слуха донеслось протяжно-удивлённое: «Оле-е-ег!», закатила глаза. Мама в своём репертуаре. Она не совсем понимала, как именно реагировать на её приезд. О чём ей рассказывать, о чём – нет. Понятно, что вдаваться в подробности того, что она собиралась рожать Аверину ребёнка, она точно не станет, но… не скроешь ведь от матери, что они с Олегом вот-вот распишутся?
Впрочем, задаваться и дальше этим вопросом повода не осталось, когда Ульяна вышла с сумкой из своей спальни и зашла в кухню. И тут же ошарашенно уставилась на картину, открывшуюся её взору.
Аверин стоял посреди кухни, а её мать практически висела на нём, крепко прижавшись к Олегу и вцепившись в него обеими руками. Внутри Ульяны родилась ревность. Совершенно внезапно, и такая острая, чёрная, что даже кислород в лёгких закончился.
А когда мама поняла, что они с Авериным уже не одни, повернулась к дочери, так и не убирая рук от Олега и проговорила с нотками чего-то, что можно было счесть едва ли не угрозой:
– Ну и почему ты не сказала мне, что выходишь за Олежу замуж?
– А я должна была тебе это рассказать? – вскинула Ульяна бровь и перевела взгляд с матери на Олега. Ей было очень важно понимать, что именно чувствует сам Аверин. – Ты скитаешься бог ведает где, а сейчас приезжаешь как снег на голову и требуешь от меня отчёта.
В тоне Ули не было ничего – только равнодушие. Она подошла к Олегу, и тот высвободился из объятий её матери и прижал Ульяну к себе.
– И я не собираюсь тебе его предоставлять.
Она тоже придвинулась к Аверину ближе, словно хотела впитать его в себя, слиться и защитить ото всего. Глупое желание. Глупое и неразумное. Это она – девочка из его прошлого, он же – взрослый мужчина, который сам решает, чего желает.
А он желал её объятий. Вжимал в себя и молчал, и у Ули возникло ощущение мнимого превосходства.
– Так, ну если ты готова, то поехали, – наконец проговорил Аверин и, выпустив Ульяну из кольца своих рук, повернулся к её матери. – Мы едем ко мне, я забираю Ульяну. До встречи, Ника.
Он взял ладонь Ули в свою и сжал. Так, словно это было обычным делом.
– До встречи, мам, – выдохнула Ульяна, следуя за Авериным.
И это было всё, что она могла сказать своей матери.
Две сумки были уложены в багажник, сам Олег – устроился за рулём, а Ульяна сидела рядом на пассажирском сидении и не совсем понимала, что чувствует. И какие вопросы желает задать мужчине рядом. Знала лишь, что когда они вдвоём оказались вне стен её квартиры, ей стало легче дышать.
– Говори, – мягко произнёс Аверин, отъезжая от дома Ули. – Вижу же, что тебе есть что сказать.
И Ульяна выдохнула быстро, пока не передумала:
– У тебя что-то было с моей мамой?
Она даже сама удивилась тому, как прозвучали эти слова. Словно была ревнивой женой, муж которой только и жаждал момента, чтобы пойти налево.
– Я не удивлён, что ты это спрашиваешь. И нет. У меня ничего не было с твоей мамой.
Олег повернулся к Ульяне и взглянул прямо в её глаза, и она поняла – он не лжёт. Их с её матерью действительно ничего не связывало.
– Хорошо, – выдохнула она, отвернувшись и глядя в окно. И повторила через время: – Хорошо.
Дом Аверина был роскошным. Огромный, но в то же время уютный, он сразу стал для Ульяны тем местом, в котором она почувствовала себя так, словно именно здесь и было её жилище. По Олегу было видно, что он желает только одного – чтобы Уля ощутила себя в стенах его дома своей. Чтобы не испытала желания сбежать, едва переступила порог.
– Кухня скорее номинальная, – взъерошивая волосы, проговорил Аверин, когда отнёс вещи Ульяны в её комнату. – Я тут не готовлю. Даже не знаю, как техника включается.
– Мы это исправим, – пообещала Уля, мягко улыбаясь ему. – Сегодня же что-нибудь изобрету.
Она открыла холодильник и поморщилась. Из продуктов – молоко, упаковка яиц и что-то, чему пора было давно оказаться в мусорной корзине.
– Не нужно, я не хочу, чтобы ты напрягалась.
Уля закрыла дверцу и повернулась к Олегу. Хотела сказать что-нибудь – запротестовать, заверить, что для неё готовка, особенно с таким арсеналом различной техники, это вообще удовольствие, но не смогла. Близость Аверина сбивала с толку, а помноженная на то, что почувствовала сегодня, стоило увидеть его рядом с матерью, и вовсе стала тем, от чего дыхание в лёгких перехватывало.
– Всё ведь хорошо? – задал вопрос Олег, подходя ближе.
– Да, конечно. А у тебя?
– А у меня вообще всё отлично.
Он вдруг сделал то, чего Ульяна никак не ожидала – приблизился настолько, что не осталось возможности сделать следующий вдох. Но Уля не спешила отстраняться – просто смотрела на Аверина снизу-вверх, пыталась совладать со сбившимся дыханием и не понимала, чего стоит ждать дальше.
Руки Олега опустились на её плечи. Провели вниз, после – поднялись вверх. Словно ему самому нужно было понять, где та грань, заступить за которую он не сможет. И когда Аверин склонился к её лицу и провёл губами по скуле, чтобы после невесомо прикоснуться к уголку её губ, Ульяна поняла, что её повело.
Будто от чего-то, сродни наркотику, что впрыснули ей прямо в вену, не спрашивая на то позволения. Не интересуясь, понравится ли ей всё, что почувствует.
– Олег… – выдохнула она в тот самый момент, когда Аверин отстранился. После чего сделал шаг назад и проговорил: – Поужинаем завтра. Сегодня не готовь.
Он сглотнул, отошёл ещё на пару шагов.
– Завтра в двенадцать у нас загс. Тебя отвезёт Влад, если ты не против.
А после просто развернулся и ушёл, оставив Ульяну в недоумении. И она не знала, стоит ли с ним бороться или начать принимать как данность.
Пока – не знала.
Регистрация их с Олегом брака была назначена на утро, которое наступило слишком быстро. Всего несколько часов бессонной ночи, за которую успела передумать столько, что это не умещалось в голове, и Ульяна вышла из спальни, которую занимала в доме Аверина, чтобы позавтракать и ехать в загс.
Будущего мужа дома уже не было – и когда только успел уехать? Зато на кухонном столе обнаружилась записка:
«Срочно нужно скататься по делам. Встретимся в полдень».
И на этом всё.
Ульяна проглотила омлет, запила кофе. Ела скорее по инерции, а не потому, что ей этого хотелось. Впереди были пара часов, за которые собиралась подготовиться к бракосочетанию. Имела же она право хоть отчасти почувствовать себя невестой? Например, надеть платье, более менее подходящее случаю, или уложить волосы в красивую причёску?
Когда вышла из дома, Влад уже ждал её возле машины. Кивнул, улыбнулся, отбросил окурок в снег и открыл заднюю дверцу.
– Привет, – поздоровалась она, подходя ближе, и тут же округлила глаза, поняв, что в машине сидит… её мать.
Она бросила вопросительный взгляд на Влада, но тот, видимо, не поняв, что именно в этом всём не так, просто поздоровался в ответ:
– Привет. Олег будет ждать нас на месте.
– Я помню.
Она устроилась в машине, испытывая смесь самых разнообразных чувств, главным из которых было раздражение.
– А я Олеже утром позвонила и вот напросилась, – нарочито рассмеявшись, проговорила мама, когда Влад сел в машину и снял её с ручника. – Ты же не против?
Была ли Ульяна против? Возможно. Только это уже не имело значения. Не станет же она выгонять мать из машины или отправлять домой от дверей загса, так и не дав ей в него зайти?
– Не против, хотя предпочла бы, чтобы подобное обсуждалось со мной.
Уля видела, что мать хочет сказать что-то ещё, но пока подбирала слова, вступил Влад:
– Посмотри, там коробка стоит. Олег просил тебе отдать.
Ульяна перевела взгляд на сидение рядом с собой. Коробка из цветочного магазина, причём очень дорогого. Она улыбнулась, уже зная, что там лежит, развязала атласную ленту цвета слоновой кости и открыла крышку. Ни записки, ничего, да Уля, наверное, и не ждала чего-то подобного. Хотя, что и говорить – роскошного свадебного букета, о котором позаботился Олег, она ведь тоже не ждала.
Она вытащила его из коробки, бесконечно бережно поправила крохотный цветочек, который немного помялся, и улыбнулась. Всё остальное показалось совершенно неважным – даже раздражающее присутствие матери.
– Красиво, – буркнула та, когда повернулась, чтобы посмотреть, что там получила Ульяна. И добавила: – А я уже подумала, что свадьба фиктивная. Ни гостей, ни торжества.
Но даже это было не способно огорчить Улю. Аверин относился к этому совсем не как к чему-то ненастоящему. И для неё это было главным.
Едва Ульяна в сопровождении Влада и матери вошла в двери загса, как их сразу проводили туда, где уже ждал Аверин. Уля улыбнулась ему, но он лишь кивнул и проговорил короткое:
– Идём, ждут только нас.
И у Ульяны всё настроение исчезло, будто и не было. Потому что он был чем-то обеспокоен, так сильно, что даже ей это состояние передалось. Нервы перед свадьбой? Глупости.
– Всё хорошо? – спросила она, когда регистратор готовилась говорить свою речь.
– Да. Всё хорошо.
Он осторожно сжал её пальцы ладонью, и Уля мысленно заставила себя успокоиться. Всё действительно хорошо. У неё нет оснований ему не верить.
В целом же, это было одно из самых странных событий её жизни, когда Ульяна не понимала, что именно чувствует. Внутри был целый калейдоскоп противоречивых эмоций. Неверие, что это происходит с ней, опасение в следующий момент услышать от Аверина, что он пошутил и ни о какой свадьбе и тем более о детях не может быть и речи. И где-то глубоко в душе – затаённая радость.
Вплоть до момента, когда регистратор объявила, что их брак состоялся и что Олег может поцеловать свою теперь уже жену, Ульяна пребывала в растерянности. Но стоило только Аверину повернуться к ней, как её сердце отчаянно заколотилось. Она смотрела на своего мужа, ожидая того, что же он сделает. Захочет ли прикоснуться губами к её губам или же ограничится дежурным поцелуем в щёку.
И когда Аверин прижал её к себе и жадно поцеловал – Ульяна только и смогла, что схватиться за его плечи, чтобы устоять на ногах. Поцелуй был коротким, но Уля была этому только рада – эмоции были такими сумасшедшими, что её повело.
– Поздравляю, – шепнул Аверин и улыбнулся, отстранившись.
– И я тебя, – так же шёпотом ответила Ульяна. Сейчас не было вокруг никого. Она попросту никого не замечала. Были только она и Олег. И спокойствие, которое пришло, когда церемония завершилась.
– Так, гости дорогие, – повернулся Аверин к Владу и её матери. – Предлагаю всё же поехать в ресторан и отметить это дело.
И когда повёл Ульяну из зала, она думала только об одном. С Олегом готова была ехать куда угодно – хоть в ресторан, хоть на край света. Впрочем, так ведь было всегда.
Она конечно же предпочла бы отметить это событие один на один со своим мужем, но раз уж мама и Влад присоединились к ним, давать обоим повод думать, что их присутствие нежелательно, Ульяна не стала. Влад, кстати, создавал ту самую атмосферу, в которой Уля чувствовала себя комфортно. Постоянно шутил, рассказывал какие-то истории, вовлекая в это и Олега. И Аверин заметно расслабился.
Раз за разом Ульяна чувствовала на себе его взгляд, в котором было столь много всего, что она не понимала, что именно хочет им показать муж. И хочет ли вообще. Но видела, что в глазах Аверина есть восхищение – ею, и будто бы неверие, что теперь она стала его женой.
– Довольно странное мероприятие, – выдала наконец мама то, чего Ульяна подспудно ждала весь день, уже перешедший в вечер. – Как вспомню вас лет пятнадцать назад, так не верю сейчас своим глазам.
Влад и Олег парой минут ранее вышли, чтобы перекурить и решить какой-то внезапно возникший рабочий вопрос, и мать Ульяны, видимо, ожидавшая именно этого момента, тут же бросилась в бой. Впрочем, Ульяна была к этому готова и уже заранее решила, что испортить себе день свадьбы не позволит.
– А ты не вспоминай, – отрезала она, отпивая вина. – Прошлое уже давно в прошлом.
– И всё равно это странно. С чего вы вдруг решили пожениться? Ты ведь не можешь быть беременной.
В последних словах наряду с утверждением засквозили вопросительные нотки.
– Почему не могу? – Ульяна изобразила искреннее удивление. – Или я чего-то не знаю о собственной фертильности?