Шрам под платком на лице обожгло нестерпимой волной боли, и заказчик дёрнулся, приложив ладонь к лицу. В этот момент сразу две тяжёлые пули попали в крылья, заставив их окраситься желтовато-красной сукровицей и безвольно обвиснуть. Невидимый снайпер явно знал, куда надо стрелять, перебив сухожилия и каркасные костные модули. Фигура в просторной тёмной одежде с воем покатилась по траве. Имплантированные модули крыльев начали втягиваться обратно в пустотные камеры хранилищ массы и квазивещества, встроенные вдоль всего позвоночного столба. Но пока процесс ещё не окончился, боль была не просто невыносимой, она казалась адской. Жгучая пульсация в мышцах, трение друг о друга мелких осколков костей продолжались до тех пор, пока дрожащая рука не отправила в рот другую капсулу и с силой не раздавила её зубами. Процесс формирования модулированных костей и побочных каркасов пошёл вспять. Осколки и уцелевшие кости распадались на аморфную биоинертную массу, стягиваясь в свободные пустоты камер у позвоночника до следующего раза.
Ярко-жёлтые стебли в охровых подпалинах от солнца покачивались над головой, пока на примятой падением тела площадке из стороны в сторону катался раненый человек. Поблизости зашевелились ещё двое. Значит, живы, но получили ушибы или пару переломов.
Человек в тёмной одежде, стиснув зубы и пережидая последние болевые спазмы, немного приподнял голову и решился высунуться из травы. Его взгляд упёрся в раскосые тёмные глаза человека, на чьём жёлтом лице читалось немое удивление. В руках он держал короткую винтовку.
– Бу, – тихо произнёс заказчик, утробно взрыкнув для острастки. Винтовка в руках желтомордого тут же дёрнулась и нацелилась в лоб заказчику. Рядом с узкоглазым человеком возникла фигура Доусона-младшего. Наёмник выглядел как-то иначе. Возможно, всё дело было в том, что на лице уменьшилось растительности. Он сделал жест рукой в воздухе, и из разных точек по периметру площадки для встречи показалась остальная команда. Все вооружены, смотрят насторожено, иногда бросая непонимающие взгляды на командира.
Человек в свободно сидящем комбинезоне поднялся, стряхнул со штанов травинки и представился:
– Моё имя Нима. И ваш командир должен был предупредить вас о моём визите.
Тёмно-карие, почти чёрные глаза Нима сверлили стоящего напротив Большого Тэна с такой яростью, что почти проделали в нём дырку. Растрепавшиеся, короткие тёмные волосы стояли дыбом после падения в траву, и по всему выходило, что мирного схождения двух сил уже не выйдет.
– Нима. С моего языка переводится, как «наниматель», – произнёс желтомордый живчик, почесав щёку. – Шеф, объясни?
Подошедший поближе Рэнфри выглядел немного раздосадованным и озадаченным, но не настолько, чтобы выпустить ситуацию из-под контроля.
– Кто в нас стрелял? – спросила Нима, не дожидаясь попыток наёмника как-то объясниться. – Вы были предупреждены о том, что я буду здесь.
– Речь шла только о вас, – тут же упёрся Рэнфри, выразительно поглядывая на сопровождение в виде двух рослых женщин за спиной Нима. Те уже успели выползти из травы, скинуть изоляционные комбинезоны, предохранявшие в полёте от замерзания, и предстали в полном боевом облачении. Грудные пластины из матового серого металла, наплечники и кольчужные юбки, спускавшиеся до середины бёдер, были выполнены в едином стиле. Поножи и наручи на предплечьях и голенях, такие же тускло-серые и шершавые на первый взгляд, имели множество отметин, оставшихся с прошлых заданий. Короткие, почти полностью остриженные волосы, такого же характерно сероватого цвета, как и облачение, поблёскивали серебром в неверном свете спрятавшегося за тучку солнца. Женщины не были стары, но были чем-то похожи друг на друга, как родственники.
– Я не стрелял, – тут же скрестил руки на груди желтолицый. Рэнфри нахмурился. Он осмотрелся, поискал взглядом кого-то из своих людей и жестом позвал его поближе. Нима смотрела на тонкокостную фигуру аристократа из Северного Щита с неподдельным равнодушием. Однако ответить такой же любезностью ему не собирались.
– Я с этим, – выделил подошедший юнец последнее слово тоном, – дальше не пойду. С нелюдями не работаю.
По лицу командира группы пробежала тень. Нима уже собиралась пожать плечами, бросить на траву контейнер с амулетами и насладиться попытками наёмников пройти в Город Мёртвых без них, но Доусон-младший всё же решил уточнить:
– Почему?
– Не работаю с тем, что не принято называть в высшем обществе.
Аристократ вложил в слова столько презрения и омерзения, что стоящие поодаль женщины-телохранительницы напряглись.
– А стрелять было зачем? – задал другой вопрос Рэнфри. Тут, как ни странно, глаза его подчинённого округлились. Он шмыгнул носом, нервно потёр слезящиеся глаза и бросил довольно сухо:
– Не моих рук дело.
Губы под чёрным шёлковым платком изогнулись в прохладной улыбке, но глаза остались такими же спокойными. В них не промелькнуло и тени веселья.
Это было по-своему забавно. Сидеть и наблюдать за тем, как группа наёмников гадает, перешёптываясь и зыркая в её сторону, какого она пола.
Нима не собиралась скрывать его, но раз уж эти люди настолько темны, что судят о качествах человека по принципу наличия или отсутствия у него в штанах детородного органа, то объясняться вообще не имело смысла. На Ниме была свободная одежда кочевников дальних пустынь, под которой находилась лёгкая броня из прочной кожи с пластинами из тонкого металла медного цвета. Когда-то это действительно была медь, но после некоторых манипуляций дядюшки Гувера и его подчинённых металл приобрёл и другие качества. Испытания в условиях, приближённых к реальности, показали его крайнюю эффективность в аномальных зонах, вроде Города Древних. К тому же, весь комплект одежды был адаптирован под возможность пользоваться имплантами каркасных придатков с перьями.
Нима сидела на жёсткой траве и покусывала один из сломанных стебельков, желая добраться до густого приторного сока внутри.
Желтомордый человечек, представленный, как Большой Тэн, вызвал у Нимы ассоциации с теплоэлектронагревателем. Такой же жёлтенький, как лампочка в комнате. И такой же хитро сделанный. Истеричный аристократ из северных стран оказался обычным наркоманом, улучившим момент, чтобы вдохнуть порцию какой-то дряни, пока шеф был занят разговорами с другими членами команды. Он не скрывал своего презрения, безошибочно определив пол Нимы, но его попытка откровенно спровоцировать конфликт не увенчалась успехом.
– Я знаю, какого ты пола, – сказал он, одарив Ниму кивком с высоты своего роста. Женщина продолжала сидеть и щуриться на солнце, выглядывавшее из облаков, спустившихся ниже за последнюю четверть часа.
– Уважаемый человек, – произнесла Нима последнее слово на родном языке аристократа, – если у вас нет планов предпринять со мной какие-либо попытки размножения или эксплуатации подобного рода, то вам, я думаю, не должно быть никакого дела до того, каков мой пол, возраст и род занятий.
Взбешённый самим фактом попытки заговорить с ним, а также знанием языка его родины, молодой аристократ решительно зашагал прочь, стремясь оказаться как можно дальше от человека в чёрном платке на лице.
Дальше Нима выслушала пару обрывков зарождавшихся попыток вычислить её пол по походке, ширине плеч и соотношению костей друг к другу. Наёмники сошлись на том, что до костей пока им не добраться, одежда скрывает любые намёки на половую принадлежность, а платок на лице не добавляет ясности. Единственные, кому было, по сути, плевать на то, кто она такая, оказались командир и его помощник, широкоплечий темноволосый человек, мастер Тукк. Видимо, этим двоим было нужно добыть обещанные деньги любыми путями. Нима отметила это для себя, поднимаясь на ноги.
Её спутницы вызвали куда менее ожесточённые споры. Аристократический отпрыск знатного рода предпочёл просто не обращать на них внимания, словно тех и не существовало.
Нима подошла к тесной группе из трёх наёмников и кашлянула.
– Может, мы всё же отправимся туда, куда собирались? Мне нужно раздать вам амулеты и копии некоторых сведений, полученных от предыдущих групп.
– От пропавших без вести групп, – тихо произнёс Тэн. Нима не стала спорить, только пожала плечами и извлекла из-под одежды плоский серебристый контейнер с гравировкой дома Веллкро, щедро припорошённой голубой эмалью поверх серебристой резьбы. Крышка щёлкнула, едва заказчик сдвинул задвижку, и мягко открылась. Внутри лежали золотистые спирали на цепочках, в середине которых парил, ничем не прикреплённый, шарик прозрачного стекла. Всего амулетов оказалось шесть.
Нима протянула коробку командиру и равнодушно отвернулась.
– Эй, их шесть, а нас больше, – указал на явное несоответствие числу подарков командир. Нима повернулась к нему и сказала:
– Вы не уточнили число команды, когда об этом зашла речь. У меня свой амулет, меня можно не считать.
– Да? И кого это из нас вы тоже не собираетесь считать, в таком случае? – встрял в разговор рыжий человек, которого все звали Стукач Джейми.
– А вот это уже зависит от вас. Сумма оплаты же остаётся прежней, не зависящей от числа получателей.
В глазах заказчика промелькнули весёлые искры.
Рэнфри вспоминал, как стоял на нижнем мостике быстроходного курьера «Коготь Ветра», на открытой незастеклённой балюстраде, и ёжился вовсе не от холода. Куртка из тёмной плотной кожи была с подкладкой из пуха редкой южной птицы-водостайника, согревавшего при понижении температуры и отводившего избыточное тепло в жару. Он ещё раз посмотрел вниз, где стремительно проносились подёрнутые туманным маревом сумрачные долины и окрашенные розоватыми отблесками всходившего на востоке солнца всхолмья. «Нет, всё-таки полёты – для пилотов и воздушных кавалеристов, – подумал он, сглотнув слюну. Обычно Говард не боялся высоты, но сочетание скорости, раскачивания корпуса корабля, сделанного из легчайшего композитного сплава, и ещё чего-то неуловимого, встречавшегося только на боевых и курьерских дирижаблях, приводило к неизменному и почти необоримому желанию отдать свой завтрак, вчерашний ужин и, возможно, обед жадным струям ветров, трепавших гладкую обшивку судна. – Я привык стоять на твёрдой земле, или, хотя бы, на такой надёжной палубе морского парохода. А тут… если откажут электростатические двигатели, и пена в ёмкостях не получит заряд, лететь нам вниз, как камню из пращи».
Он сдержал очередной спазм желудка, который, казалось, подступил к самому горлу, и сглотнул вязкую слюну. По настилу палубы над головой Рэнфри загрохотали чьи-то тяжёлые башмаки, и тонкий трап, ведущий из рубки вниз, завибрировал. Командир наёмников отвёл взгляд от туманной земли, и обнаружил рядом с собой Тукка.
Палач понимающе кивнул, заметив зеленоватый цвет лица своего шефа, и негромко произнёс:
– До точки высадки осталось полчаса. Все в ангаре. Навигатор просил передать, что не собирается задерживаться больше, чем на четверть часа, так что придётся поторопиться с разгрузкой.
При этом Деливеранс обеспокоенно вглядывался в Рэнфри, словно пытаясь понять, зачем так истязать себя тем, что приносит неудобство, но ничего по этому поводу не сказал.
– Хорошо, я сейчас буду, – кивнул Говард с одобрением. – У нас не так много груза, успеем.
И развернулся обратно к бьющему в лицо ветру, высекавшему слёзы из глаз. Ему показалось, что на горизонте он разглядел светло-жёлтое сияние, но стоило вглядеться, и стало понятно, что это обман зрения. Город Мёртвых нельзя было увидеть на таком расстоянии. С того направления, откуда они приближались, не было заметно ни обширного взморья, ни залива, вдававшегося вглубь. Только холмы.
«Удачно, что получилось нанять „Коготь Ветра“, – подумал он, сжимая планшир пальцами с надетыми боевыми кольцами так, что дерево слегка хрустело, – Мы успеваем к координатам места встречи с запасом в несколько часов. Этого хватит, чтобы обустроить лагерь и выставить посты».
Грядущий визит в гиблое место чудесным образом убрал все симптомы воздушной болезни, и Рэнфри почувствовал себя неожиданно бодрым. Взбираясь по узкой лестнице наверх, в ходовую рубку, из которой можно было попасть в находившийся ближе к кормовым двигателям трюм, он едва заметно улыбался чему-то.
Коробки с припасами и снаряжением были уже погружены на квадратный люк, огороженный тонкими трубками ограждения и связанный с мощными приводами лебёдок под потолком трюма. Дирижабли редко садились «на брюхо, высаживая людей и выгружая перевозимые предметы через трапы и спускаемые платформы, и «Коготь» не был исключением. В отличие от более тяжёлых собратьев по небу, он имел только два корпуса с пеной, создающей отрицательную воздушную плавучесть. Потому трюм находился в той же гондоле, что и помещения для экипажа, а командная рубка – под передним корпусом, соединяясь с кормой длинной галереей.
Лишённый при сборке на верфи избыточного груза массивных орудий, и облегчённый до предела курьер преодолел расстояние между Портмаром и началом Араминских предгорий, где была назначена встреча с таинственным нанимателем, за несколько часов. Опытный пилот воспользовался попутными ветрами, дувшими на большой высоте, где уже не хватало воздуха для дыхания. Просидев всё это время в душной кают-компании для пассажиров, которую, судя по всему, экипаж курьера использовал как курительную комнату, наёмники не ворчали, понимая, что других вариантов у них нет. По земле путешествие растянулось бы на пару недель, если учесть отсутствие нормальных дорог и транспорта.
На поверхности они оказались быстро, качественно и почти без происшествий. Джейми едва не свалился с платформы, находившейся на тот момент где-то в десятке метров от земли. Он засмотрелся на открывшийся при спуске вид с жёлтой высокой травой, синевато-зелёным лесочком из странных, каких-то неправильных деревьев, и начавшего светлеть неба. «От глубины чувств чуть не сверзился», – как сказал сам взрывник, устыдившись своей неуклюжести.
Рэнфри, занимавшийся примерно тем же, что и Стукач, только с большей пользой и без попытки разбиться о высохшую землю, успел прикинуть несколько позиций. Места для наблюдения и обороны, а также расположение для базового лагеря. Низкорослый лес синюшного оттенка, как показал ему навигатор, охватывал Город почти по всему периметру. Что творится в хитросплетениях ветвей и листвы, никто не знал, и знать не особо хотел – ближайшее поселение располагалось в ста милях к юго-западу отсюда, а земли в радиусе почти пятидесяти миль считались порчеными. И это несмотря на богатейшие почвы, готовые взорваться в этом климате тремя урожаями в год, а также наличие в невысоких холмах меди, железа и угля. Люди попросту отказывались селиться здесь. В общем, Рэнфри их понимал и всецело поддерживал желание оказаться подальше. Но у него, в отличие от селян-землепашцев или рудокопов, выбора уже не было.
Лагерь из нескольких грубых брезентовых палаток развернули в небольшой ложбинке, где струился тонкий ручеёк. Прикрытая сверху ветвями деревьев, она переходила дальше в овраг, заполненный тенями и сыростью, и уходящий в сторону Города. Место было не совсем идеальное, но для отдыха не несущих караульной службы и хранения имущества подходило. Тем более, что задерживаться здесь надолго наёмники вовсе не собирались.