Глаза Каролины открылись от солнечного света, который ласково падал на ее еще закрытые веки. Прищурившись и потерев их руками, она открыла свои широкие карие глаза. Посмотрев в окно, в котором ясно был виден рассвет, слегка потянувшись, перевернулась на другой бок, спрятавшись от ярких лучей, слепивших ей глаза. Повернувшись, она начала разглядывать нежным ласковым взглядом Роберта, лежавшего рядом. Он еще спал, ей не хотелось его будить, ей нравилось наблюдать, как он спит, пытаясь в нем разглядеть что-то новое, то, чего еще не успела заметить за пять лет совместной жизни.
Его закрытые глаза, думала она, так же красивы, как и когда открыты. В нем нет ничего чужого и лишнего, все мое. Как мне нравятся эти густые реснички, которые слегка подергиваются во сне, как я люблю слушать, как он дышит и прислушиваться ко всему, что он делает.
– Как же я люблю тебя, хоть ты и столь противное создание, с которым порой невыносимо быть… Почему я смотрю на тебя с восхищением, а когда ты говоришь со мной, иногда я жалею, что являюсь твоей женой. Почему я еще не готова завести ребенка, да потому что все еще боюсь, что где-то в глубине души ты совсем чужой, – смотрела она и думала, сжимая под собой подушку.
В домике на берегу моря в это время года всегда бывало очень тихо. Они любили приезжать сюда, именно тогда, когда людей уже не было. За год городская суета надоедала, и они бежали сюда в глушь, как говорит Каролина.
– Здесь так тихо и хорошо… Это – глушь, не правда ли, Роберт…И эта глушь мне нравится. Никакой суеты нет рядом, никого, кто доводил бы знойными рассказами. Нет гула машин, нет ярких рекламных щитов. Это место можно даже назвать раем. Лишь легкие порывы ветра, который так редко тут бывает, и шум моря. Море так чудесно… Роберт, как хорошо, что мы приобрели этот домик хоть и в глуши, ведь, правда…
В открытое окно тихо пробирался запах моря. Тонкая белая тюль из тончайшей, как паутина, нити, с легкостью приподнималась от дуновения ветра. Белый цвет – это цвет, на котором настояла Каролина. Это олицетворение чистоты, в этой комнате все должно быть белым – стены, мебель, простыни и шторы…
– Я хочу просыпаться оттого, как ветер пробивается сквозь шторы, подымая и опуская их, это будет придавать еще более райскую атмосферу.
И действительно она, всегда проснувшись, любовалась тем, как белая ткань играет от ветра, она вставала, надевая халат, подходила к окну, чтобы взглянуть на рассвет.
Продолжая лежать и подумывая его разбудить, и уже протянув руку к его голове, чтобы провести по его темным волосам, она вдруг передумала.
– А зачем его будить, зачем он нужен со своими домоганиями и упреками. После вчерашних ссор по поводу ужина я не хочу видеть тебя. Нет, этот день пусть начнется по-другому. Без тебя, спи и, проснувшись, делай все, что хочешь, и готовь завтрак себе сам. А я пойду купаться и загорать. Конечно, не помешало бы позавтракать. М-м-м, поем где-нибудь в кафе… Ну, все решено. Приятного времяпрепровождения, любимый, – прошептала она, смотря на него обиженным взглядом.
Медленно встав с постели, стараясь не разбудить, надев тапочки, лежащие рядом с кроватью, взяла с кресла шелковый халат и стакан воды, который она как обычно ставила на комод, стоящий рядом. Она часто просыпалась ночью оттого, что в ее горле пересыхало, и чтоб не блуждать ночью по дому, она ставила стакан рядом. К утру в нем было уже пусто.
Тихими шагами она направилась к двери, посматривая на Роберта, ей не хотелось, чтобы он проснулся. Тихо выйдя из комнаты, закрыла дверь. И вздохнув с облегчением, спустилась вниз.
– Надеюсь, ты не проснешься до того, как я уйду.
Одна из ванных комнат находилась внизу. Там же находилась гостиная с небольшим количеством мебели, столовая с большим столом, за которым можно было бы усадить двенадцать человек, уборная и ещё одна небольшая комната для гостей с прекрасным видом на море. Две комнаты находились на втором этаже, одна из которых – белоснежная спальня и вторая – рабочий кабинет – единственная комната во всем доме, где находился телефон, телевизор и все, что могло бы отвлекать от нормального дикого отдыха в глуши.
Спустившись по четырнадцати ступенькам, которые она уже сотни раз пересчитывала, на ходу накинув на себя халат и поправив рукой волосы, она направилась в столовую, убрав бокал в раковину. Приняв душ, она собиралась на прогулку.
Надев короткие шорты березового цвета, накинув наверх тунику из легкого шифона, взяв в руки шляпу с широкими полями, она вышла из дома.
На улице была чудесная погода, солнце слепило глаза. Каролина, достав из сумочки очки в широкой пластиковой оправе, надела их на свое маленькое личико.
– Надо уйти подальше от дома, пусть помучается без меня, попереживает, поищет. В общем, пусть проявит хотя бы какое-то чувство волнения или страха за меня. Хотя с одной стороны, с чего бы ему это делать, меня же не подали в розыск, и я не пропала на пару дней… Хотя…
Она проходила мимо прибрежного кафе и решила зайти в него ненадолго, чтобы позавтракать и взять с собой немного воды.
В уютном помещении стояло несколько столов и стульев. За барной стойкой стоял полудремлющий бармен, пара официантов пробегала мимо, собирая со столов остатки недоеденных завтраков.
Каролина подошла к барной стойке. Приветливо улыбнувшись, к ней подошел молодой вполне симпатичный бармен и приятным нежным голосом пожелал ей доброго утра.
– Чего желаете?
– Кофе, пару круассанов и нечего более.
– Хорошо. Вам принести сюда, или вы сядете за стол?
– Лучше за стол. У вас не будет свежей прессы?
– Конечно, вот возьмите. Вас это устроит?
– Да, конечно, благодарю Вас.
Она вновь обратилась к бармену:
– Еще бутылочку воды с собой.
– Хорошо, сейчас все будет.
Найдя у окна место поудобнее и поживописнее, она расположилась за столом, развернула газету.
***
Роберт открыл глаза и посмотрел, на месте ли Каролина, провел рукой по постели. Он лежал, продолжая бодрствовать, лениво прислушиваясь ко всем звукам, что издавались по дому. Ни в одном из них он не узнал ничего близко похожего на Каролину.
– Ну, и где же ты, малыш? Ну, и как давно ты проснулась и почему не разбудила… Оставила меня одного в постели, дрянная девчонка…
Каролина для него была девчонкой, между ними была разница в двенадцать лет. Ей было всего двадцать, когда они познакомились. Встретились на совещании двух крупных компаний, где она только начинала работать, а он, состоявшийся во всем, кроме семьи, уже был в директорате.
Когда Каролина вошла в зал, где проводилось совещание, она сразу же приглянулась Роберту. Поначалу они не поладили, после чего он несколько месяцев анонимно отправлял ей цветы, конфеты с романтичными записками.
Она не имела даже малейшего представления, кто бы это мог быть, и все же не уделяла этому слишком много внимания, хотя иногда ее терзало любопытство.
Но, все же собравшись духом, он пригласил ее на свидание, и она любезно согласилась. Полгода ухаживаний и нежных слов, после чего они решили прожить остаток жизни вместе.
Она вначале с радостью говорила:
– Роберт, вот ты даже не замечаешь, как мы с тобой похожи, наши мысли и действия всегда одинаковы, нам всегда нравится все, что мы делаем, мы никогда не спорим друг с другом.
Это было примерно года два после брака. Потом как-то незаметно начались разногласия. Каролина вошла в руководящий состав компании, а Роберт был руководителем другой. Две организации не ладили, постоянно оспаривая контракты, и все рабочие нюансы потихоньку разрушали домашний уют.
– Ты знаешь, что мы сильнее на рынке, почему ты не можешь отговорить остальных отказаться от этого проекта. Отдай его нам, прошу тебя по-хорошему…
Их мелкие ссоры постепенно превращались в крупные скандалы с битьем посуды и разбиванием мобильных телефонов.
Оба понимали, что это ничем хорошим не кончится, и все же продолжали играть в хорошую семью. Им просто всё еще было уютно вместе, и они быстро забывали о ссорах и прочих неприятностях. Поэтому они и бежали в эту глушь.
Роберт потер глаза и встал с постели, подойдя к окну, он надеялся разглядеть в саду Каролину, которая любила сидеть и качаться на качелях с какой-нибудь книжкой. Но в саду никого ни оказалось.
Спустившись вниз на кухню, он проверил, теплый ли чайник, приложив к нему руку.
– Холодный, – подумал он. – И где же ты бродишь в такое время.
Он открыл дверцу холодильника и достал оттуда пару яиц и овощи.
– Хорошо, буду завтракать один. Ну и чем же мне заняться? Нужно выйти на пробежку, размяться, да и пора бы заняться собой.
Опустил взгляд на свой живот. Ему было тридцать семь лет, и он всегда переживал, что его молодая супруга захочет кого-нибудь моложе, стройнее и раскрепощённее, поэтому он часто посещал тренажерный зал и теннисный корт.
– Решено, я сегодня пробегусь, сделаю разминку, и вообще бегать надо каждый день и потом надо поплавать. Море как раз такое бодрящее, и душа не надо, хотя нет, не буду же я ходить солёный.
Он разбил четыре яйца, привычно взбил их и вылил на раскаленную сковороду. Помешивая и наблюдая за процессом приготовления, он лениво стоял и размышлял о Каролине.
– Интересно, чем она хочет сегодня заняться, и вообще, где она?
***
Каролина расплатилась за свой скромный завтрак и, выйдя из кафе, направилась дальше по тропинке.
– Насколько же далеко я уже ушла. М-м-м, до кафе я шла минут двадцать, и сейчас всё иду, наверно, нужно пройти еще немного, найти уединенное место и остаться там. Буду лежать там до вечера, что я, не в отпуске что ли? Хочу шоколадный загар!
Из-за небольшого холма виднелся неплохой каменный пляж, на котором не было ни единой души. Каменный лучше, чем песчаный, считала она. Аккуратно выложенные овальные камни выглядели намного чище и придавали невинный вид пляжу, нежели если бы там был песок, на котором были бы видны следы всех, кто на нём побывал.
Достав из сумки полотенце, она аккуратно постелила его на камни, положила рядом сумку и шляпу с огромными полями. Сняла с себя одежду и осталась лишь в купальнике. Потянувшись на носочках, подняв руки вверх, она пыталась посмотреть на небо, но солнечный свет не давал ей этого сделать, лучи жгли глаза, отчего она, сожмурившись, опустила голову вниз и направилась к морю. Пройдя немного, она остановилась и наслаждалась легким дуновением ветра, который нежно ласкал ее тело. Волосы ее растрепались, и легким движением руки она убирала их за маленькие ушки. Она стояла словно фарфоровая куколка: миниатюрное тело было аккуратным словно выточенным, ее маленький рост отлично подходил ей. Лицо было мраморного цвета, солнце не брало ее загаром, но бледность ей шла. Белоснежная улыбка, ровные контуры губ и умение красиво двигаться придавали ей особую грацию. Голубой цвет глаз, широких и словно бездонных, как море, придавал ей загадочность и романтику.
Она стояла и смотрела на горизонт, в котором все было так чисто, лишь только чайки кружили рядом.
Подойдя к воде, она сразу же погрузилась с головой и быстро поплыла, словно пыталась от кого-то скрыться. Она плыла и не думала останавливаться.
***
Доев завтрак, поблуждав по дому и не найдя себе другого занятия как все же выйти на пробежку, он нашел плеер, проверил его и лениво выйдя на крыльцо, посмотрел по сторонам, будто проверив, чтобы за ним никто не наблюдал. Он разглядывал все вокруг, думая о Каролине, в надежде, что увидит ее. Часовая пробежка, которая далась ему нелегко, не принесла ему результата в поиске супруги. Разозленный на нее, Роберт вновь вернулся в дом проверить, не вернулась ли она. Не найдя ее там, он отправился к морю.
Незаметно для Каролины настал вечер. Продремав в одном положении около четырех часов, она проснулась и, открыв глаза, слегка напугалась, что все еще находится тут одна.
– Неужели я могла столько проспать, чёрт, и часов с собой не взяла, ну и сколько же время…
Она быстро собрала вещи, оделась и направилась домой. По пути она размышляла о Роберте, и ей становилось неловко оттого, что она всё же не поставила его в известность.
– Хотя мой сон мне даже на пользу, а он наверно волновался, может, и искал меня… Вот сейчас я это и узнаю. А если нет, а если ему было все равно, где я была, если он даже и не думал о том, что со мной могло что-то случиться, то тогда что…
Ей становилось обидно только от мысли об этом. Роберт был черствым и при этом спокойным человеком, который трезво оценивал ситуации и не поддавался панике. А Каролине это не нравилось, она всегда пыталась вызвать у него какие-то чувства к себе, будь то чувство страха или ревности. Он понимал, что она еще ребенок и что ей не хватает таких игр, но не будет же он подстраиваться под неё и верить во весь бред, что она несет.
– Я бы свихнулся от всего того, что она делает, если бы принимал все это всерьез, – как-то заметил он при разговоре с ее братом, с которым они изредка выпивали в баре.
Каролина молча шла и не переставала думать о том, что сейчас происходит с Робертом. Пробегая мимо кафе, в котором она утром завтракала, Каролина обратила внимание на вывеску на двери: «Закрыто».
– Неужели так поздно, как быстро летит время – я всего-то лишь пару раз поплавала, немного почитала и вздремнула. Да, хорошо ты поспала, моя дорогая. И что ты намерена делать сейчас, ведь ты выспалась? – продолжала она бурчать себе под нос. – Как я хочу есть, м-м-м, сейчас бы жаркого и теплое какао и полежать в теплой пенной ванне.
Она уже подходила к дому и высматривала, горит ли в окнах свет. Свет горел в гостиной, где обычно Роберт любил проводить время, разводя огонь в камине, перед которым он располагался с бокалом красного вина.
Каролина открыла дверь и вошла в дом, повесила сумку на крючок возле двери, скинула с себя шляпу и бросила ее на кресло. В гостиной никого не было, и камин не горел. Она медленно, почти что на носочках пробралась дальше на кухню, но остановилась в дверном проеме и стояла, остолбенев, наблюдая за Робертом, который стоял к ней спиной и что-то резал за столом. На плите что-то закипало. Стол был засервирован на двоих, в центре красовалась ваза с полевыми цветами.
Роберт не замечал, что сзади него стоит Каролина и продолжал готовить. Затем взял доску и понес ее к кастрюле.
Повернувшись, он увидел, что в дверях молча стоит супруга.
– Ты давно пришла?
– Нет, только что.
– А что молчишь и ничего не говоришь?
– А что мне тебе сказать?
Лицо Каролины менялось: в нем появилась злость и обида, ее щеки надулись как у ребенка, и голос стал грубым.
– Ты ушла с утра и ничего мне не сказала, оставила меня тут одного на весь день.
Роберт продолжал бродить по кухне, накрывая на стол.
– Я приготовил нам ужин, ты же, наверно, голодна.
– Нет, спасибо, я не голодна.
Каролина развернулась и ушла наверх. Скинув с себя пляжные вещи, направилась в ванну. Ее настроение было ужасным, она готова была убить Роберта. Набрав ванну полной пены, она влезла в нее и попыталась расслабиться, пытаясь думать о чем-либо другом.
Роберт не понимал, в чем дело, он сел за стол и принялся ужинать один, посматривая на вазу, стоящую рядом.
– Она не голодна, и для кого же я старался, а где «Привет, любимый, чем был занят, а я была там-то…» или «Ты так мило спал, что я не хотела тебя будить. М-м-м, как мило, ты приготовил нам ужин.» А вместо этого что – «Мне нечего тебе сказать!».
Роберт сидел один и думал, что не так было в его действиях на этот раз, что ей могло не понравиться. Вдруг его неприятно осенила мысль: «Или дело не во мне, может она кого- то встретила. Кто испортил ей настроение. Или еще что- то произошло».