Как только мы начинаем мыслить хоть одно чувственное определение субстанционального содержания представления, оно сразу оказывается различенным в себе самом. Вместо абстракции чувственного определения мы сразу получаем определение хоть и чувственное, но уже определенное в нем самом. Тогда хоть немного начинает проясняться, откуда и почему эти чувственные определения существуют друг возле друга и относятся к одной и той же субстанции. Абстракция и случайность чувственных определений впервые начинают сниматься в представлении через первый шаг к деятельности разумного мышления.
Разумное мышление начинается с того, что осознается противоречие, во-первых, каждого чувственного определения субстанционального содержания внутри него и между ними и, во-вторых, противоречие между каждым чувственным определением и субстанцией. И, наконец, здесь выступает третий момент: в связи с этими двумя моментами осознается противоречие чувственных определений как таковых и самой субстанции как содержания, несоответствие чувственных определений вообще субстанциональности содержания. Вот в этом и состоит суть. Охватить все три момента значит понять, что такое представление как способ познания. За счет знания этих трех моментов и связи их мы впервые начинаем понимать представление. Если мы ничего еще не сделали, не двинулись в том направлении, чтобы начать понимать противоречие способа представления, мы никакого отношения к разумно мыслящим существам не имеем. Разумность наша начинается с осознания противоречия представления.
Если христианское представление говорит, что есть триединый бог, то, как представление их соединяет? “Есть бог-отец, бог-сын, бог-дух”. Эти определения прямо взяты из чувственного мира и возводятся в форму всеобщности. Буквально мы не должны рассудочно это понимать, это всего лишь аналогия. То есть в чувственном мире, в конечных вещах и явлениях вот такие-то отношения являются подобием того, что мы говорим о всеобщем субстанциональном содержании. Но отправляться нужно от чувственной определенности. Равнодушие существования трех моментов одного бога уже заставляет нас размышлять над этой “премудростью”. Пусть это – три самостоятельных момента, непонятно пока даже, какой из них главный. То ли отец главный, тогда непонятно, зачем сын. Если главный сын как что-то действительное, в чем получает реальность отец, тогда зачем дух? Если дух – зачем отец и сын? Вывод получается простой: в представлении эти три момента совершенно не определены по значению. Каково соотношение трех моментов? Оставаясь в пределах способа представления, окончательно дать ответ невозможно: все три момента оказываются одновременно и главными, и второстепенными. Философия не хочет довольствоваться неопределенностью этих моментов, этих определений содержания представления потому, что не хочет довольствоваться неопределенностью самой субстанции, сущности. Взгляд философии прост: там, где сущность абстрактна, неопределенна в себе самой, она – не сущность, а всего лишь явление. Когда мы ставим вопрос, какова сущность чего-то, то это что-то предполагается для представления как нечто чувственно определенное. А когда мы хотим получить ответ, нам подсовывается какая-то абстракция вместо сущности, и получается какая-то абстрактная сущность, А=А. Ведь она еще при этом должна быть именно сущностью этой конкретной чувственной определенности! Абстрактная сущность должна быть сущностью чего-то определенного? Это составляет противоречивое в самом себе содержание любой религии и в том числе христианской. Это содержание бессмысленно. Все спекуляции о понятии христианского “триединства”, как проявления сущности бога для людей в трех ипостасях, о мировом духе, как единой всеобщей сущности в себе и для себя, бессмысленны. Между абстрактной сущностью и самой жалкой чувственно определенной реальностью различий нет. Это лишь воображаемая сущность, ее нет вовсе, потому что такая сущность сразу поглощается самой определенностью реальности. Раз уж реальность обладает в себе чувственной определенностью, тем в большей степени сущность бога должна обладать в себе самой этой определенностью. Сущность – это не уничтожение определенности чувственного мира, а всестороннее, абсолютное, всеобщее развитие определенности чувственного мира, и в этом состоит отрицание этого чувственного мира. В этой связи находятся и драматические явления в жизни, которые означают самоотрицание содержания духовного бытия (сознания и мышления) при столкновении особенных рассудочных определений с чувственными интересами и представлениями, их умирание, гибель и рождение реальной сущности, начала разумного бытия духа.
Для обыденного сознания основой учения о счастье является удовлетворение влечений. Но это отношение есть зависимость, определяемая природой человека и, следовательно, в ней нет свободы.
Несколько слов о материализме и материи. Материализм признает истинно объективным материю – бытие объектов, воспринимаемое чувствами. Для всех форм материализма материя есть конечная форма существования. Такая материя постоянно возникает и исчезает. То есть, материи как вечной нет – материя всегда есть положенная и снятая. Тем не менее, она является необходимой, потому что это – сфера наличного бытия. Значит, если материя и имеется, то не благодаря тому, что она причина себя самой, а потому, что она положена вечным единством природы и духа, бытия и мышления. Этот истинный взгляд и истинное понимание материи развил Платон. Всеобщее (а не каждую вещь, как учит диамат) он называл идеей. Оно никогда не могло бы быть, если бы материя с необходимостью не была иным этой идеи. Значит, всеобщее существует через свою собственную определенность, вот этой-то определенностью и является материя. Поэтому можно сказать: материя есть всего лишь содержание. Но этой материи не хватает всеобщей формы, потому что материя всегда существует для современного эмпиризма (материализма) как особенная форма. Заявления, что материя сама в себе содержит всякие способности, возможности самодвижения, саморазвития и т.д. – это все из области предположений и теорий, исследований этого нет! Это – желание придать характер абсолютности как раз конечному существованию. То материя объявляется сферой существования конечных чувственных образований, то – потусторонней абстракцией. А то еще материя есть философская категория в голове для названия того, что ощущается. Почему так происходит? Потому, что все вместе взятые исторические формы материализма никогда не исследовали единства бытия и мышления, никогда не исследовали всеобщего содержания вселенной. Если они не исследовали всеобщего содержания, то откуда же эти формы эмпиризма возьмут всеобщую форму?
Подчеркивая взаимосвязь трех сторон мышления, Гегель рассматривает возможность, когда мышление или сознание ограничено рассудочной стороной. Рассудочное мышление не гибко, оно односторонне. Оно в своей последовательности ведет к гибельным и разрушительным результатам, когда блокирует развитие противоречия в мышлении и сознании и доступ к истине. В политической и общественной жизни, в жизни отдельного человека мы наблюдаем, как часто такое блокирование развития противоречия, основанное на рассудочном одностороннем определении, используется для обоснования “законности” интересов некоторых государств и групп, отдельного человека и с целью воздействия на сознание и мышление людей, на принятие вследствие этого ошибочных решений.
Например, уверенность в своей божественной избранности иудеев, которая якобы дает им право управлять миром и рассматривать другие народы в качестве слуг или дикарей, отбирать и накапливать богатства и ресурсы им не принадлежащие, основана исключительно на представлении и рассудке. Эта уверенность в избранности в завуалированной форме внедрена в сознание народа США. США – государство, основанное иудеями и масонами. Идеологией иудеев определяется стремление США к однополярному политическому устройству мира, глобализации и к противостоянию с другими государствами и народами, не согласными с этими устремлениями. США после второй мировой войны для контроля над государствами сохранило оккупационный режим в Европе и Японии, разместив в них несколько сот военных баз, а во всем мире их размещено более восьмисот. США руководствуется принципом – “разделяй и властвуй”; разрушают политическую и экономическую систему государств, проводящих независимую от США политику. Один из идеологов американской внешней политики З. Бжезинский в своей книге “Великая Шахматная доска” писал: “… три великие обязанности имперской геостратегии заключаются: в предотвращении сговора между вассалами и сохранении их зависимости от общей безопасности; сохранении покорности данников и обеспечении их защиты; в недопущении объединения варваров”. Государствам с небольшими территориями и населением практически невозможно противостоять коалиции бандитских государств во главе с США. Экстремистская, террористическая, фашистская, грабительская деятельность США и их сателлитов проводится под лживыми лозунгами демократизации и распространения “истинных” ценностей, борьбы с терроризмом и сепаратизмом.
Фашизмом Бенито Муссолини называл слияние государственной и корпоративной власти – власти “избранных” над всеми.
В самих США сформирована система утонченного рабства: шаг в сторону из рамок ценностей иудейско-масонской цивилизации означает для американца потерю общественного положения, денег, карьеры.
Противоречия, возникающие и основанные на рассудочном мышлении, на представлении и вере, могут иметь разрушительный характер.
Нам приходится быть свидетелями того, что кучка политиков, иудеев-ростовщиков на основании субъективных представлений, которые они считают непосредственно для себя наличными и объективными, принимают дикие, возмутительные решения, определяющие изменение жизни миллионов людей, и вынуждают силой им следовать. Это преступные решения и
действия. Это действия помешанных.
Отмечу, что именно иудейская элита России мечтает о развале и разделе России и уверено заявляет, что со временем это произойдет.
Свободный выбор народа должен стать основной нормой международного права. Но свой выбор, свою свободу народ должен быть способным отстоять и защитить от внешних и внутренних посягательств. При этом важнейшими условиями независимости являются размер территории, количество населения, обеспеченность природными ресурсами, уровень образования, развития науки и технологий, высокая нравственность народа.
Современное иудейское устройство мира таково, что всегда находятся желающие жить за счет порабощения и ограбления других людей и народов. Грабительские цели и действия США и Англии, враждебные всему человечеству, не встречающие противодействия со стороны других стран, обусловливают их доминирование и объясняют их стремление к такому доминированию. Заявления иудейского руководства США и Англии, что они так хорошо живут благодаря превосходству “демократического” устройства своих государства – наглое лицемерие и ложь империалистов, живущих за счет грабежа народов и ресурсов других стран.
Исторический кризис может развиваться и разрешаться в разных направлениях, в том числе опасных и трудных в смысле новизны положений. Необходима воля и осознание противоречий, целеустремленная деятельность людей, сила духа для преодоления этих трудностей, в том числе, для преодоления ситуации отчуждения, созданной окостенелостью рассудка, и разрушения иллюзий нормальности, стабильности и непрерывности. Для понимания того, что происходит в мире и что может произойти, прежде всего, каждый человек должен начать мыслить самостоятельно и развивать свое мышление. Развитие мышления и сознания может казаться чем-то таким, без чего можно обойтись, может казаться не необходимым. Но весь вопрос в том, что мы называем необходимым. Если у человека возникло желание освободиться от безразличного прозябания своего существования естественной животной жизнью, если у него возникла потребность избавиться в своей жизни от ее направленности на единичное преуспевание, тогда он приходит к пониманию необходимости развивать свое мышление. Только тогда он способен понять, что образовался огромный разрыв между духовными знаниями человечества и дикостью действительности в своей жизни, в жизни других людей и целых народов.
По способности конкретного человека разумно разрешать противоречия в своей жизни можно установить критерий оценки развития его мышления и сознания. По способности государственных властей разумно разрешать внутренние и внешние противоречия, по способности руководителей действовать в интересах собственного народа, решать противоречия с другими народами, не ставить народ, выбравший эту власть, в зависимость от кого бы то ни было, можно сделать вывод о пригодности власти. Основой действительного народовластия является ответственность власти перед народом. Это требование гражданского общества должно быть в Конституции. Порядок досрочного переизбрания власти, при её неспособности работать в интересах народа, также должен быть установлен в Конституции.
Выяснение ложны или истинны взгляды, опровержение каких-либо взглядов или системы представлений должно проводиться с позиции развернутости до их целостности. Это означает проведение анализа их соответствия указанному выше Гегелем требованию к истинности любой логически-реальной конструкции или понятия. При этом анализе может быть найдена более высокая ступень понимания. Как высшее она должна скорее содержать внутри себя низшее. Это не должно быть мнение или субъективный произвольный способ представления и мысль того или иного индивида: я могу иметь такое-то мнение, а другой может иметь совершенно другое мнение. Убеждение, полученное на основании чувства, чаяния, созерцания и т д., на субъективных основаниях, на особенности субъекта, есть мнение. Заявления: “я так думаю” или “это мое мнение” – бессмысленно и глупо использовать в качестве аргумента в пользу истинности высказанного взгляда или представления. Мнение не есть внутри себя всеобщая, сама по себе сущая мысль. Собеседники или ведущие программ по обсуждению каких-либо вопросов понимают, что никакого обсуждения и не происходит, – у них одинаковая реакция и на откровенную ложь и на продуманные, соответствующие реальности заявления – “это только ваше мнение!”. Совсем другое отношение у чиновников к заявлениям Президента или какого-нибудь высокопоставленного руководителя. Мы становимся постоянными свидетелями своеобразной формы холопства подчиненных, повторяющих без конца то, что сказал вышестоящий начальник без обоснования, без указания внутренних и внешних причин, без понятия. Но ведь повторение того, что сказал начальник, не предназначено для обсуждений и размышлений, даже если сказанное – полная чушь. В этом мы часто убеждаемся по результатам деятельности и власти, и чиновников. Кстати сказать, у некоторых чиновников и власти часто проявляется “особая мудрость”: говорить одно, а делать другое. Для нормальных людей – это означает врать, лицемерить, а для власти – это норма, тактика, проявление дальновидности. Что можно сказать о таком чиновнике, у которого мышление развилось по чьему-то мышлению или указанию. У него есть что-нибудь в своей голове? И чем больше отсутствует, тем он “адекватнее”, тем он более управляем, тем больше он подходит для власти, тем больше почестей такому типу.