– Понятно, – ответил Петр и спросил отца:
– Батя, если ты не собираешься идти спать и если у тебя есть желание, расскажи мне про своего отца, моего деда.
Николай Никифорович закурил новую «беломорину», немного задумался и начал свой рассказ:
– Отчего же, ты должен знать о своем предке. Каждый человек обязан интересоваться своей родословной. По рассказам моей матери, твоей бабушки Евдокии Карповны, отец мой и, соответственно, твой дед, Никифор Степанович, вообще был с греческими корнями. Воинствующими были наши предки, вольнонаемными. Простыми словами сказать: кто платил, за того и воевали. Если ты в школе учил историю, то должен знать, что Екатерина, царица великая, всех военнопленных ссылала в те времена далеко на юг, на Кубань. Екатерина была и вправду умной царицей. Вольные кубанские степи были границей Руси с различными крымскими княжествами, а ссыльные образовали там казачества, землю между собой распределили, а самое главное – охраняли южные рубежи нашего государства от турецких набегов и всякой другой нечисти, что тогда посягала на наши земли. Вот так и стал Никифор Степанович атаманом станицы. Я-то его не помню, но мать говорит: здоровый мужик был, за два метра, а еще очень строгий и хозяйственный. У него примерно человек пятьсот в подчинении было. Но люди жили хорошо. Он никого просто так не обижал, а если кого наказывал за воровство или какие другие провинности, то сам лично, в центре станицы, у всех на глазах, до крови кнутом запарывал. И мельница своя была, и лошадей голов сто. Зажиточно жил, сам работать любил и других заставлял. А потом, в семнадцатом году, произошла революция. Так казаки там, на Кубани, долго, до 22-го года, Советской власти сопротивлялись, не хотели с нажитым добром расставаться. Кого не убили, те за кордон подались. Так и отец в Болгарию убежал и забрал с собой младшего моего брата, а я в семье был одиннадцатым ребенком. А когда уже красные окончательно осели, так мою мать с одиннадцатью детьми, и меня в том числе, сослали сюда, в Сибирь. Мы тогда считались политическими, семьей врага Советской власти. Жили в бараке. Холод, голод – всякое было. Двое моих братьев и сестренка умерли. Тяжело было, вспоминать не хочется. Маму жалко: она за двоих работала, чтобы нас прокормить. Так долго и не протянула, вскоре тоже умерла. Кстати, родители твоей Надежды тоже ссыльные, с Украины. Да здесь таких много, почти каждая семья.
Николай Никифорович закурил еще одну папиросу и задумался.
Петр поблагодарил отца за интересный рассказ, и они отправились спать.
Каждый родитель желает своему чаду только добра, старается воспитать из своего ребенка хорошего человека, используя при этом свои индивидуальные методы. Неизменной из поколения в поколение остается одна проблема: взаимопонимание отцов и детей. Каждый из нас помнит, как в детстве родители говорили о плохом предчувствии, если мы поступали неправильно или оказывались в трудной ситуации. И когда ребенок вырастает, становится взрослым человеком, обзаводится собственными детьми, то начинает понимать, насколько всегда были правы родители, желая ему в жизни всего наилучшего. И мы потом всю жизнь ругаем себя за то, что в детстве из-за нас столько нервничали и переживали наши мамы и папы.
Плохие предчувствия Николая Никифоровича в отношении Григория оказались пророческими. Буквально через полгода Григорий опустился на самое дно. Он превратился в настоящего алкаша, в человека, уделом жизни которого стали одиночество, ежедневные пьянки, полная потеря всех моральных качеств, присущих нормальному человеку. В дальнейшем Петр с Надеждой, родственниками и знакомыми не раз будет обсуждать, как можно все радости и прелести жизни променять на водку, на этот «неживой» образ существования. Да, ему будет жаль своего старшего брата, но он ничего не сможет сделать, чтобы заставить его свернуть с этого пути, который непременно приведет к погибели.
В конце мая Петра, как бригадира, вызвали в правление шахты. Совещание проходило в большом кабинете директора предприятия, где собрались бригадиры, мастера, начальники смен, инженеры – весь руководящий состав. Директор шахты Александр Михайлович Скрижанов, 52-летний мужчина с налысо выбритой головой, входил в комиссию горкома партии по приему в ряды КПСС. Властность и строгость характеризовали его суровую натуру.
На повестке дня стояли различные вопросы, но прежде всего обсуждались производственные проблемы: нарушение трудовой дисциплины, невыполнение плана, снятие с должностей ответственных руководителей – все то, что мешало и подрывало авторитет целого коллектива, большого предприятия.
В конце совещания Александр Михайлович попросил тишины и начал говорить:
– Уважаемые товарищи, позвольте мне перейти к обсуждению более приятных вопросов. Я недавно был на заседании правления угольной промышленности нашего города, где получил конкретную, но вполне выполнимую и приятную задачу. Нашей шахте выделено десять автомобилей «ВАЗ»-2103. Каждый стоит пять тысяч пятьсот рублей, но одну тысячу платит город, а еще одну тысячу – наше предприятие, в итоге стоимость понижается до трех с половиной тысяч рублей. С руководством шахты мы, посовещавшись, составили список пятерых претендентов, фамилии которых я ниже оглашу. Ваша задача – провести планерки на своих участках, в бригадах и предоставить нам по одной фамилии от каждого коллектива, чтобы мы смогли выбрать лучших и распределить остальные пять автомобилей.
Директор улыбнулся, взял со стола лист бумаги и продолжил:
– Итак, позвольте огласить пятерых счастливчиков.
Для Петра было полной неожиданностью, когда второй по списку была названа его фамилия. Он опешил и под аплодисменты начал принимать поздравления присутствующих. После окончания совещания Петр побежал домой. Ему не терпелось поделиться радостной новостью со своей Наденькой.
На следующий день Надежда накормила мужа завтраком, и он отправился в центральный универмаг города. Прибыв на место, Петр обратился в отдел реализации. После того как он внес в кассу три с половиной тысячи рублей, еще целый час ждал, пока оформляли документы. И вот дверь отдела реализации открылась. Из нее вышла молодая девушка и обратилась к Петру:
– Молодой человек, заходите, пожалуйста, все готово.
Петр получил большую папку с документами, на которой было написано: «Железнодорожный вокзал. Склад № 2. Зав/скл. Титов Андрей Викторович». Поблагодарив девушку, Петр направился по указанному адресу.
Прибыв на железнодорожный вокзал, Петр нашел склад под номером 2. Большое помещение напоминало ледовый Дворец спорта, но вместо хоккеистов и трибун с болельщиками повсюду стояли в несколько рядов большие коробки и контейнеры. Обратившись к молодому грузчику, Петр узнал, как найти заведующего складом Титова Андрея Викторовича. Завхоз из-за своей полноты напоминал колобка в кепке. Казалось, у него нет шеи, поэтому верхняя пуговица рубашки была расстегнута, а небрежно завязанный галстук болтался как попало. Андрей Викторович взял у Петра документы, внимательно их изучил, затем поднялся с места и радужно улыбнулся:
– Ну что, Петр Николаевич, бумаги в порядке. Вы просто счастливчик. Искренне поздравляю вас! А сейчас пойдемте со мной, будете выбирать свой автомобиль.
На площадке в два ряда стояло примерно три десятка новеньких «Жигулей».
Завхоз подошел к автомобилям:
– Ну что, джигит, как говорят на Кавказе, выбирай себе коня. Смотри, какой цвет тебе больше по душе, ту и забирай.
Петр почувствовал, как волнение, исходящее откуда-то изнутри, охватило все его тело. Но неожиданно нахлынувшие радостные эмоции моментально преодолели чувство неопределенности, и он уверенным шагом направился к своему автомобилю. Приобретенный до армии опыт работы в городской автоколонне помог быстро разобраться с управлением этого чуда техники.
В то далекое время стать обладателем новеньких «Жигулей» было большим везением. Появление этого нового народного автомобиля произвело бум в государстве. Люди годами копили деньги, ждали очереди, и, когда заветная мечта сбывалась, радости не было предела. Вот поистине реальное опровержение старой коммунистической партийной идеологии, что в Советском Союзе роскоши не было.
После оформления документов в ГАИ и получения номерных знаков Петр поехал домой. По дороге он видел, как пристальными взглядами его провожают пешеходы и другие участники дорожного движения. Когда приходилось останавливаться на светофорах среди неуклюжих «Москвичей» и громоздких «Побед», по глазам водителей и пассажиров можно было сразу определить, кто просто любопытствует, а кто с завистью поглядывает то на автомобиль, то на его молодого хозяина.
На одном из перекрестков рядом с Петром остановилась черная 21-я «Волга». Сидевший в ней пассажир, улыбнувшись, показал Петру большой палец руки. По внешнему виду этого человека было понятно, что он большая шишка. Тогда на «Волгах» ездили только начальники, для простого человека эта роскошь была недоступна. Вот и еще один факт, опровергающий принцип равенства всех советских граждан, от рабочего до Генсекретаря.
Петр подъехал к своему дому, остановил машину на площадке, а сам поднялся в квартиру. Когда Надежда открыла дверь, тут же бросилась в объятия мужа.
– Петя, я как сердцем почувствовала и выглянула в окно! Неужели это теперь наша красавица?
Надежда собрала Сашеньку, быстро оделась сама, и они всей семьей направились смотреть на новое приобретение. На улице возле новеньких «Жигулей» уже собралось порядка десяти мужиков. Принимая поздравления, Петр, как и по дороге домой, видел, что кто-то делает это искренне, а кто-то с большой завистью. Надежда с Сашенькой уселись на заднее сиденье, Петр, соответственно, за руль, и они поехали по гостям.
Иван Кириллович, широко улыбаясь, пожимал руку Петру и искренне поздравлял ребят с покупкой нового автомобиля:
– Я считаю, по такому поводу можно и водки выпить. Как говорится, обмыть, чтобы ездила хорошо и колеса не заржавели. Я сейчас возьму пару пузырей, и мы, Петр, все вместе поедем к твоим родителям. Прокатишь нас с матерью до соседской калитки?
Все дружно рассмеялись над шуткой Ивана Кирилловича.
Застолье у родителей Петра затянулось до самого вечера. Виновники торжества согласились с предложением Анастасии Николаевны остаться переночевать у них. Петр загнал машину во двор и позволил себе выпить немного спиртного. Ему еще пришлось проставляться на работе, после чего эпопея празднования и обмывания покупки «Жигулей» завершилась.
Глава 5. Отъезд родителей
Шел август 1973 года. У Петра заканчивался отпуск, но он не терял времени даром: добился выделения участка для строительства гаража. Земля, выделенная под застройку гаражами, находилась в двухстах метрах от дома, где жил Петр с семьей. В свои двадцать пять лет он уже имел большой опыт в разных специальностях: работа до армии в автоколонне, служба и трудовая деятельность на шахте. Плюс ко всему Петр никогда не боялся физического труда и поэтому за любую работу брался с энтузиазмом и, что немаловажно, всегда доводил дело до конца. А чем больше человек трудится, тем больше набирается опыта. Про таких говорят: «Мужик с золотыми руками».
За два месяца своего большого шахтерского отпуска Петр успел залить под гараж фундамент, выложить из кирпича стены, сделать крышу, провести электропроводку, поштукатурить, вместе с соседом-сварщиком сварить ворота и установить их. Оставалось сделать полы – и можно ставить машину. «Жигули» пока находились в поселке, у Полины Карповны, в деревянном гараже, который Петр также сделал своими руками.
Жизнь шла своим чередом. Петр вышел на работу, а Надежда продолжала находиться в декретном отпуске, занимаясь сынишкой и созданием уюта в доме.
Однажды после смены к Петру подошел тесть:
– Петр, Николай Никифорович просил передать, чтобы ты к нему приехал.
– Что-то случилось, Иван Кириллович?
– Он какую-то новость хочет тебе сообщить.
Добравшись домой на вахте, Петр сбегал в гараж за машиной и поехал к родителям. Надежда отказалась: у нее еще были дела по дому, да и вообще уже семь часов вечера, скоро Сашеньку нужно спать укладывать.
Петр понял, что отец ждал его приезда.
– Батя, что за новость у вас ко мне? Не случилось ли чего плохого?
– Не переживай, сынок, ничего страшного. Давай для начала поздороваемся и пойдем в хату. Мать самовар поставила. Вот за чаем с пирожками и поговорим.
Поздоровавшись с мамой и поцеловав ее в щеку, Петр уселся за кухонный стол.
– Сынок, может, ты голоден? Давай я тебя покормлю. У меня щи свежие. Отец-то поел недавно.
Петр улыбнулся, почесал затылок и ответил маме:
– Да как же я, мамуль, от ваших щей могу отказаться? Уж больно вкусные они у вас получаются. Да и, скажу честно, после работы сразу к вам поехал, не стал дома ужинать. Перед Наденькой извинился.
С двумя тарелками щей Петр справился быстро, поблагодарил маму, а Николай Никифорович, улыбнувшись, заметил:
– Не зря говорят: кто как работает, тот так и ест.
Отец выпил немного горячего чая, попросил мать присесть за стол. При этом лицо его сделалось серьезным. После небольшой паузы начал говорить:
– Петр, сынок, мы с твоей матерью уже давно обсуждали один вопрос. Ты сам знаешь, что она у нас часто болеет. Врачи говорят, что ей здесь не климат. Короче говоря, не буду крутить вокруг да около. Мы решили уехать на юг, в Краснодарский край. Сколько нам осталось на роду! Проживем остаток своих дней на Кубани. Может быть, и мне тамошний климат на пользу пойдет. Вы, наши дети, уже взрослые. Да и помочь вам уже ничем особо не сможем. Быть для вас обузой тоже не хотим. Как-нибудь там сами справимся. Мечтаю домик купить в таком месте, чтобы огород в речку упирался. На рыбалку буду ходить да матери помогать фрукты выращивать, чтобы внукам посылки отсылать. Глядишь, в отпуск в гости приедете. Понравится – можно будет к нам жить переехать.
Николай Никифорович задумался. На кухне воцарилась тишина, которую изредка нарушали капельки воды, просачивающиеся через кран самовара.
– Что я могу сказать вам, мои дорогие, любимые родители? Новость грустная. Ведь я привык, что вы все время рядом. Когда женился, всегда с радостью приезжал к вам, в дом, где родился, где прошло мое детство, из которого я делал первые шаги во взрослую жизнь. Отец, мама, если вы считаете, что так будет лучше для вас, а самое главное – для вашего здоровья, значит, нужно переезжать на юг. А мы к вам будем каждый год в отпуск приезжать, фруктами объедаться и на солнышке греться.
Мать заплакала и прильнула к плечу Петра:
– Да я-то, сынок, и не настаиваю на старости лет с места срываться. Отец вот твердо решил. Говорит, и дети потом переедут на Кубань, нам еще спасибо скажут.
Николай Никифорович несильно ударил кулаком по столу и обратился к матери:
– А ну-ка цыц, старая! И чего ты опять запричитала? Я тебе сотый раз повторяю: потом в моей правоте сама убедишься, дети к нам в гости будут приезжать, а потом и сами жить в теплые края переберутся. Надо было давно на Кубань или на Украину переезжать. Чего тут хорошего, в этой Сибири? Мерзлота да труд рабский, лето – один месяц в году, вот и все тепло. Места здесь такие. При царе и Сталине сюда одних ссыльных-то и сгоняли, а самолично никто не приезжал. Сейчас-то еще ничего, шахт понастроили, зарплаты неплохие, но все одно народ спивается. А что еще делать, когда кругом мороз, снег и шахты круглый год?