С тех пор было столько церемоний, что они успели наскучить мне. Однако кое-что в моих обязанностях до сих пор вызывает трепет.
– Обожаю смотреть, как все кланяются нам.
– Ты хотел сказать, кланяются фараону, – поправил Хепри.
Я пожал плечами.
– Это одно и то же.
Хепри прищёлкнул крыльями, словно я удачно пошутил, но ведь это чистая правда.
Миу молча осматривала зал.
– Трон сверкает, как кошачий глаз.
– Он покрыт нубийским золотом, – объяснил я. – Всё самое лучшее для фараона.
– И для кота фараона, – пробормотал Хепри.
– Что ж, так и есть, – согласился я. – У меня своё собственное позолоченное место в каждом из тронных залов. – Я склонил голову к Миу. Она обитала на кухне и, вероятно, не понимала, какую утончённую жизнь я веду. – У него множество дворцов, понимаешь? Этот мой любимый, но, должен признать, дворец в Иуну[1] тоже удивительно хорош. А если ты не видела тронный зал в Фивах, то, считай, вовсе не жила. Хотя, на мой вкус, самое впечатляющее в Фивах – повар. Он предан мне всем сердцем – приносит угощенье каждый час. – Я облизнул усы при одной мысли об этом. – Вот это я называю дворцом.
– Прекрасный дворец, только навоза не хватает, – сказал Хепри с сожалением. – Большой кучи старого доброго навоза прямо у трона.
Я сморщил нос.
– Навоз? У трона? Ты шутишь, Хепри? – Не дожидаясь ответа, я вернулся к более приятной теме: – Итак, Миу, если взглянешь на фрески за троном, то увидишь нечто по-настоящему удивительное. Сам фараон настоял на том, чтобы сделали мой портрет…
К моему ужасу, Миу отвернулась.
– Я пришла не для того, чтобы любоваться достопримечательностями. Я пришла, чтобы найти Тедимут. И ты прав: здесь ей негде спрятаться. Я вернусь назад и попробую снова взять след.
– Нам всем лучше поторопиться, – предупредил Хепри. – Кто-то идёт!
Пока мы бежали обратно по коридору, я услышал ворчливый голос Смотрителя; он обращался к Хранителю царских набедренных повязок. Они направлялись в нашу сторону. К тому времени, как мы добрались до места, где Миу учуяла запах ребёнка, они почти нагнали нас.
– Прячьтесь, – пискнул Хепри.
С Хепри, намертво прицепившимся к моей шерсти, я поспешил к единственному укрытию, какое видел, – пёстрому фризу[2] под высокими, светлыми окнами. С пола он походил на длинную полоску цветков лотоса, но я с детства помнил, что за ним есть выступ, где кошке легко спрятаться. Воспользовавшись гигантской статуей фараона как стремянкой, я взобрался по ней, Миу старалась не отставать. Мы запрыгнули на фриз и скрылись за ним как раз вовремя.
Прямо под нами остановились Смотритель и Хранитель царских набедренных повязок.
– Мне показалось, я видел этого проклятого кота, – сказал Смотритель. – Ты ведь тоже его заметил?
– Нет, мой господин, – поспешил возразить Хранитель. – Откуда ему здесь быть? Он любит сидеть у бассейна.
– Как показывает мой опыт, этот кот всегда оказывается там, где меньше всего ждёшь. – Смотритель остановился и оглянулся назад, словно искал меня. Как же меня подмывало прыгнуть ему на голову, но я удержался.
– Не поверишь, сколько проблем создаёт этот кот, – брюзжал Смотритель. – Твоей должности можно только позавидовать, Хранитель. Ты ведаешь лишь набедренными повязками. А мне приходится присматривать за всем дворцом. Днями – неделями! – я строю планы для царского пира, и что же делает этот кот, когда гости занимают свои места? Горланит вместе с дворцовыми музыкантами.
– Я пел, – возмущённо шепнул я Миу. – И это было прекрасно.
Она взглянула на меня с осторожностью.
Под нами Хранитель фыркнул от смеха.
– Помню, мой господин. Получилось довольно смешно.
– Смешно? – Голос Смотрителя был холоден, как лёд. – Я бы не сказал. Как и в тот раз, когда он запрыгнул на стол и стал уплетать козерога, приправленного специями.
Улыбка Хранителя испарилась.
– Уверен, этого больше не повторится, мой господин.
– Надеюсь, что нет. – Смотритель продолжил путь. – Если ещё хоть раз этот кот заберётся на обеденный стол, шкуру с него спущу. Почему фараон так ценит эту зверюгу, выше моего понимания. Он только и делает, что ест…
– Будто он сам не набивает себе пузо, – пробормотал я Хепри. – Он злится, потому что я взял кусочек печёнки с его тарелки. Пора бы ему научиться делиться.
– Ш-ш! – шепнула Миу.
Мы сидели не шелохнувшись, пока люди не ушли.
– Уф! – сказал Хепри. – Чуть не попались. Хорошо, что ты знал, где спрятаться, Ра.
Я ждал, что Миу тоже поблагодарит меня, но она обнюхивала каменную кладку.
Мгновенье спустя её хвост поднялся, словно флагшток, и она радостно замурлыкала.
– Тедимут была здесь.
– За фризом? – Я глянул на неё с сомнением. – Люди такие неуклюжие, да и высоты боятся. Как бы она взобралась сюда?
– Тедимут смогла бы, – сказала Миу уверенно. – Может, она взобралась по статуе, как и мы. Она маленькая и отлично лазает. В тот день, когда она спасла меня, я застряла на верхней полке в кладовой, в самом углу. Она залезла высоко и протиснулась между кувшинами и корзинами, чтобы добраться до меня, как настоящая кошка. А когда освободила меня, ей пришлось спускаться обратно, со мной на руках. Поэтому для неё это проще пареной репы. – Продолжая принюхиваться, она прошлась по фризу. – Да, никаких сомнений. Тедимут точно побывала здесь.
Миу долго осматривала каменную кладку, затем замерла на месте под одним из высоких окон.
– Ох, я снова потеряла след. – Она прошла чуть дальше вдоль фриза, затем вернулась. – Да, именно здесь следы кончаются.
«Если следы вообще были», – подумал я.
– Тогда, может, продолжим экскурсию? Мне бы хотелось вернуться к бассейну до обеда.
Миу не обратила на меня никакого внимания. Как и Хепри. Они оба глядели на окно.
– Думаешь, она пролезла там? – спросил Хепри.
– Да что с вами такое! – воскликнул я, прежде чем Миу успела ответить. – Вы всерьёз думаете, что ребёнок мог подпрыгнуть на такую высоту….
Не успел я договорить, как Миу забралась по стене на окно. На мгновение мне показалось, что она упадёт, но ей удалось добраться до подоконника. И она снова начала принюхиваться.
– Так и есть! – крикнула она сверху. – Я чувствую её запах.
Миу выпрыгнула в окно.
Глава 4
На крыше
– Чего ты ждёшь, Ра? – сказал Хепри, после того как Миу исчезла. – За ней!
Я остался на месте и принялся умывать мордочку.
– Думаю, она прекрасно справится сама, – сказал я. – К тому же близится время обеда. Лучше мне вернуться к бассейну.
Хепри застонал.
– Ра! Как ты можешь сейчас думать о еде? Разве тебе не хочется отыскать ребёнка?
– Нет, если из-за этого придётся пропустить обед, – ответил я честно.
Хепри вздохнул.
– Ра, ещё рано. До обеда далеко, и ты успеешь сначала найти ребёнка.
Я задумался. Хепри лучше определяет время, чем я, и безошибочно угадывает распорядок трапез. Все же я колебался.
– Или запрыгнуть на окно – слишком тяжёлая задача для тебя? – сказал Хепри. – Миу смогла, конечно, но она сильнее и ловчее…
– А вот и нет! Я тоже могу. С закрытыми глазами. – Я разбежался и прыгнул на стену. – Смотри!
Признаю, идея закрыть глаза оказалась не лучшей. Даже с открытыми глазами мне понадобились три попытки, чтобы добраться до подоконника.
– Мне всё равно, что там унюхала эта кошка, – жаловался я Хепри, который зарылся в шерсть на моей шее. – Ребёнку не по силам сюда забраться.
– Видимо, девочка прекрасно держит равновесие, – сказал Хепри.
– Лучше, чем кот фараона? Человек? – фыркнул я. – Сомне-ва-а-юсь.
За окном виднелись крыши. Когда я прыгнул на первую из них, то увидел Миу на соседней чуть выше, она обнюхивала черепицу. Наверное, снова взяла след.
Хепри сказал с тревогой:
– Надеюсь, Миу знает, что делает.
– Я тоже надеюсь, – сказал я. – У меня такое чувство, будто мы гонимся за ветром.
Не успели мы нагнать Миу, как она ускакала на соседнюю крышу.
– Точнее, за обезумевшим смерчем, – проворчал я. – Где она только научилась так быстро бегать?
Хепри хихикнул на моей голове.
– Вероятно, кошки, которые живут на кухне, не валяются у бассейна день-деньской.
– Ну и зря, – сказал я. – Говорю тебе, я бы вернулся к бассейну прямо сейчас.
И это правда. Хотя прогулка по крышам напомнила мне о днях моей молодости, когда приключения ждали за каждым углом, до того как я стал котом фараона. Во мне проснулось любопытство. Неужели Миу действительно отыскала след? И если так, то куда он ведёт?
Когда я нагнал Миу, моё любопытство заметно поубавилось. Мы практически обежали весь дворец, и я был уверен, что скончаюсь от инфаркта. Но разве кто-то удосужился похвалить меня за усилия? Нет.
– Что так долго? – сказала Миу, когда мы подошли. – Я думала, вы никогда не догоните. Вот, смотрите, – она показала на узкий проход в каменной кладке, прямо под соседней крышей. – Видите, края деревянной решётки обломаны. Тедимут пролезла именно здесь. Я чую по запаху.
Соскочив с меня, Хепри прочно зацепился лапками за решётку и просунул голову в одно из отверстий.
– Думаю, ты права, – сказал он, обернувшись к Миу. – Там очень темно, но похоже на кладовую. Подходящее место, чтобы спрятаться.
Я не отводил глаз от прохода. Пора вернуть их на землю.
– Миу, сквозь эту решётку даже кошка не пролезет. С чего ты решила, что туда пробрался человек?
– Человек мог бы сдвинуть её, – предположил Хепри. – А потом вернуть на место. Может, для этого в ней и сделали отверстие.
– Я тоже так думаю. – Миу воодушевилась. – Вопрос в том, сможем ли мы последовать за ней? Хепри, ты уж точно сможешь…
– Не в одиночку, – сказал Хепри. – Кошка смогла бы спрыгнуть, и человек тоже, но не жук. На лапки я уже не встану. Нужно придумать, как вам двоим пробраться туда.
Миу стала ходить взад-вперёд от нетерпения.
– Но как?
Они с Хепри принялись исследовать проход.
– Возможно, нам удастся отодвинуть решётку, как Тедимут, – произнёс Хепри не спеша. – Если присмотреться, то видно, что в некоторых местах она прилегает неплотно. Ра, ты мог бы ухватиться за обломанный конец зубами?
Он предлагает коту фараона грызть сломанную деревяшку? И ободрать язык щепками и занозами? Я глянул на Хепри вне себя от гнева.
– Вряд ли это возможно.
Миу проскользнула мимо меня.
– Я сделаю.
– Хорошо, – сказал Хепри, пока она устраивалась поудобнее. – Теперь сожми крепко зубами и тяни назад как можно сильнее.
Миу рванула назад, но решётка не поддавалась.
– Сил маловато, – сказал Хепри.
Они оглянулись на меня, и последовала длинная пауза.
– Ну хорошо, – сказал я. – Но если я получу занозы, Хепри, ты самолично удалишь их. – Я устроился возле Миу и ухватился зубами за деревянную решётку.
– Раз, два, три – ТЯНИТЕ! – крикнул Хепри.
Мы потянули. Решётка сдвинулась с места. Тогда я сжал челюсти сильнее, рванул что было мочи, и она отскочила.
– Ой!
Пока я отплёвывал щепки, Миу ринулась в проход. Очистив рот от заноз – я настоял, чтобы Хепри тщательно всё осмотрел, – я просунул голову внутрь. Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть.
– Знаешь что, Хепри, – начал я, – думаю, пора возвращаться.
– Единственный путь обратно – раскалённая крыша, – сказал Хепри. – А мне показалось, что ты умираешь от жары.
Он был прав. Из прохода тянуло свежестью и прохладой.
– Так и быть, – сказал я. – Мы заглянем внутрь ненадолго, а потом сразу назад. Наша работа выполнена. Остальное – забота Миу.
Я запрыгнул в проход – Хепри ехал у меня на голове – и приземлился на краю каменной полки. Через несколько мгновений глаза привыкли к темноте, и я смог разглядеть помещение. Хепри был прав: действительно кладовая, загромождённая полками с глиняными сосудами, в которых обычно хранят масло. Я потёрся ушками об их прохладные, гладкие бока. Приятная перемена после палящего солнца на крыше.
– Осторожно! – Хепри скатился мне на спину. – Ты чуть не скинул меня, Ра.
– Не искушай, – сказал я, но отошёл от сосудов. Когда Хепри сидит неподвижно – и молча, – легко забыть, что он у меня на голове.
Под нами послышался крик Миу:
– Тедимут!
Хепри спрыгнул на каменную плитку.
– Она нашла девочку! Где они? Ничего не вижу.
– Я тоже. Держись.
Должен признать, мне было интересно увидеть девочку, которая умеет карабкаться, как кошка. Я опустил голову, поманил Хепри, и мы заглянули в щель между полками. Как раз под нами, между стеной и высокими сосудами, притулилась маленькая девочка. Я не мастер определять человеческий возраст, но на вид ей было не больше десяти-одиннадцати лет – ровесница старшего сына фараона.
Хотя она не принадлежит к семье фараона, напомнил я себе. Она прислуга. А значит, не моя забота. Однако мои усики снова вздрогнули от любопытства. Как она тут оказалась?
Пока мы разглядывали девочку, Миу прыгнула к ней на руки.
– О, Миу! Как же ты меня нашла? – прошептала девочка, и голос её был едва громче дуновения ветра.
В ответ мы услышали довольное мурлыканье Миу.
Я осторожно скользнул между глиняных сосудов, чтобы лучше видеть нижнюю полку. Это мурлыканье неспроста; Миу что-то задумала, и мне не хотелось ничего упустить.
Глава 5
Кошачье волшебство
Некоторые верят, что кошки – существа волшебные, и кто я такой, чтобы возражать? Но когда люди говорят, что кошки умеют творить чудеса… что ж, это уже намного сложнее. Конечно, древние истории рассказывают о великом боге-солнце Ра, моём предке, который превратился в кота, чтобы защитить нашу землю от сил хаоса. Его дочь, великую богиню-кошку Бастет, почитают по сей день как защитницу от злых духов и болезней.
Но открою вам секрет (и пусть проклятье Бастет постигнет вас, если вы проговоритесь): я никогда не встречал кошки, которая обладала бы подобной силой. Включая меня. Наше волшебство заключается вот в чём: когда мы мурлычем, то обычно нам удаётся разговорить вас, людей.
Как это работает, я и сам не знаю. Это чудо, которое лучше всего получается с членами нашей семьи, с людьми, которых мы поклялись защищать, хотя иногда нам удаётся заставить говорить и чужаков. Мурлыканье должно исходить от всего тела, и лучше, чтобы мы сидели у вас на коленях, или терлись о ноги, или лежали на спинке.
Честно скажу, лично я нахожу весь этот процесс унизительным. Я редко прибегаю к этому, даже с членами семьи.
Однако у Миу не было подобных сомнений. Она разлеглась на руках у Тедимут, словно меховой шарфик. А так как Тедимут была племянницей повара – хозяина Миу и, следовательно, членом её семьи, то урчание оказалось вдвойне эффективным. Я ни капли не удивился, когда девочка заговорила.
– Я не виновата, – шепнула Тедимут. – Я не брала его. Что бы они ни говорили, это не я.
«Банально, – подумал я, – Чего ещё от неё ожидать?» Но продолжал внимательно наблюдать и слушать. Девочка напоминала мне мою любимую дочь фараона – ту, которая всегда относится ко мне с должным уважением. Может, дело в её тихом, уверенном голосе. Или в нежности, с которой она поглаживала Миу.
Девочка отличалась почти кошачьей грацией. Мне хотелось услышать её версию произошедшего.
– Я даже не хотела дотрагиваться до него, – прошептала Тедимут. – Этот амулет стоит целое состояние, а для простой прислуги, как я, это верный путь к беде. Если уронишь или даже возьмёшься не так, как надо, будешь наказана. Но госпожа Шепенупет велела мне отнести его обратно в сокровищницу. Она так разозлилась. Она сказала, что Великой царице не нужен этот амулет, и его вообще не следовало приносить в комнату облачений. Она хотела, чтобы я вернула его, пока все ещё спят и пока Великая жена не обнаружила ошибку.
Госпожа Шепенупет? Никогда мне не нравилась. Высокая, желчная женщина, повсюду следовала за Великой женой, словно тень. В прошлом году она жаловалась, что кошачьи волоски оказались на церемониальной тунике Великой жены. Я видел эту тунику вблизи и, смею утверждать, кошачий волос лишь украсил её. Хотя сетования госпожи Шепенупет говорили об обратном.
К тому же госпожа хитра. Когда она показала тунику Великой царице, та рассмеялась и угостила меня кусочками антилопы, поэтому госпоже Шепенупет ничего не оставалось, как изобразить улыбку. Но в тот вечер в моём ужине оказался кусок мяса с весьма подозрительным запахом. Совпадение? Возможно. Но я даже не притронулся к нему.